Quotes from the book «Между Европой и Азией. История Российского государства. Семнадцатый век»
Элиту «третьего» государства составляли три десятка знатнейших фамилий: шестнадцать родов, имевших право на боярское звание (Черкасские, Воротынские, Трубецкие, Голицыны, Хованские, Морозовы, Шереметевы, Одоевские, Пронские, Шеины, Салтыковы, Репнины, Прозоровские
Обе стороны несомненно рассматривали такое положение дел как временное. Хмельницкий
Поляки резали украинцев, украинцы резали поляков, но хуже всех приходилось евреям, которых в этих краях было очень много
но в конце концов были выданы Одоевскому собственными людьми, за что те получили помилование
сказали бы в более поздние времена, «идея пошла в массы». Организаторы самборской интриги
надеялся с помощью русского оружия избавиться от польской угрозы – а там будет видно. Московское правительство тоже пока примеривалось к управлению новой территорией, еще не зная, как взяться за дело, но «ордынская» модель жестко централизованного государства никак не сочеталась с существованием автономий. Не для того Москва избавилась от удельных княжеств, чтобы учредить новое, да еще такое большое и населенное.
входили в ближний круг царских советников.
лась под булавой единого правителя – но ненадолго.
уже проявили упорство казаки Трубецкого. Они перегородили врагу путь и су
страшнее. В истории нации нет большей трагедии, чем крах государства. Развал политической системы сопровождается тотальным хаосом. Исчезают закон и порядок; все воюют со всеми; города стоят разграбленные, села пустеют; крестьяне не выращивают хлеб, купцы не торгуют; к кровопролитию прибавляются голод и эпидемии; убийства и зверства становятся обыденностью и нормой
