Quote from the book "Евразийская империя. История Российского государства. Эпоха цариц"

Кампания 1742 года показала, что силы не равны. Русские всюду наступали, шведы пятились. Был взят Борго (современный Порвоо), потом основные шведские силы угодили в окружение близ Гельсингфорса (Хельсинки) и подписали капитуляцию, по которой оставили победителям всю артиллерию. Затем пала и финская столица город Або (Турку). После этих поражений шведы наконец запросили мира, который и был заключен в следующем 1743 году. Теперь уже Стокгольму пришлось компенсировать победителям их затраты, и России достался изрядный кусок шведской Финляндии «в совершенное непрекословное вечное владение». Покончив с северной проблемой, Елизавета больше ни с кем воевать не собиралась. На словах провозглашая верность заветам отца, она, в отличие от Петра, не вынашивала никаких экспансионистских планов и желала со всеми жить в мире. Это стремление на долгое время стало главным мотивом российской внешней политики. А между тем стране, которая считала себя империей, в тогдашней международной ситуации не воевать было трудно. Начиная с 1740 года на континенте все шире разворачивалась очередная, уже третья с начала столетия большая драка за передел Европы. В 1701–1714 гг. великие державы бились за испанское наследство, в 1733–1735 гг. – за польское, а ныне шел спор за наследство австрийское. Для того чтобы понимать действия российской дипломатии, нам придется разобраться в подоплеке и развитии этого запутанного конфликта. Изначально это было все то же противостояние двух главных континентальных лидеров – Франции и Австрии. Последняя оказалась в уязвимом положении, потому что император Карл VI умер, не оставив сына. Права его молодой дочери Марии-Терезии выглядели сомнительно и оспаривались. Впервые с 1556 года возникла вероятность, что корона Священной Римской