Проклятое чудо

Пролог

Всё началось с чуда. Около семисот лет назад, сейчас уже никто и не вспомнит определённую дату и тем более никто не узнает точного места, где это произошло, но на краю земли в небольшом городке, название которого из ныне живущих никому не известно, родилась девочка. И никто бы даже не обратил на неё внимания, ведь дитя было посредственным. Она была обычной, ровно до того момента, пока ей не исполнилось девять лет.

Ходит много легенд о том, благодаря чему она стала всем известной. Самая популярная и дошедшая до наших дней гласит, как малютка вышла из дома и отправилась к соседям, что жили за низким забором. У соседской семьи был мальчик её возраста, он не мог ходить из-за хвори. Лишившись полноценного умения передвигаться, мальчик был нелюдим и ни с кем, кроме родителей, давших ему жизнь, не общался.

Но не в тот день.

Девочка пробралась к нему в дом, когда мальчик был один, посидела рядом с ним, поговорила и ушла. А мальчик с криком начал звать маму, он несколько часов вопил и плакал, но слёзы эти были от счастья. Позже он уверял, что чувствует ноги, что девочка прикоснулась к ним и пообещала – отныне он может быть таким, как все. А он только об этом и мечтал. Он грезил о полноценности, ему снилось, как он бегал с мальчишками и сдирал колени до крови.

Всё началось с маленькой девочки и её дара. Сначала люди не верили, что она способна на что-то, и говорили, что случай с мальчиком – это просто случайность, стечение обстоятельств, неправильный диагноз врачей и всё что угодно, но только не чудо. В те далекие времена любое необъяснимое или по крайней мере интересное подвергалось огласке, с помощью такой древней профессии, как журналистика, с помощью телевидения и прочих благ, которые нам сейчас трудно представить.

Какое-то время девочка продолжала жить в своём маленьком мирке, поговаривают, что она одним лишь касанием лечила животных, выправляла подбитые крылья упавших птиц, вдыхала жизнь в мертворождённых котят. Но птицы и котята не умеют говорить, и о правдивости этого мы можем только догадываться или сомневаться. Соседский мальчик верил девочке, но его детским рассказам не придавали должного значения. Даже вновь приобретенная возможность ходить не имела должного эффекта.

Сначала был шёпот, люди остерегались говорить о девочке во всеуслышание, думая, что их сочтут сумасшедшими, ведь раньше таких закрывали в дома, откуда не было выхода.

Но со временем о ней начали говорить. Больше и больше. Громче и громче.

И начали стекаться в маленький городок люди разных верований, те, которые могли дать огласку этим странным "случайностям", но это случилось только после второго большого чуда. Поговаривают, что девочка снова коснулась больного, и он стал здоровым. Это был взрослый мужчина, и он плакал как ребёнок и восхвалял маленькую девочку. Поговаривают, что его руки тряслись, а во взгляде была беспрецедентная вера в чудо, даровавшее ему здоровье, о котором он и мечтать не мог.

Весть о чудо-девочке облетела весь мир, кто-то считал её святой, кто-то шарлатанкой. Некоторые боялись её, другие же хотели прикоснуться к ней. Одни стали наблюдать за жизнью девочки и её семьи, а другие даже не слышали о ней.

Время продолжало идти, и девочка стала знаменита на весь мир. Шли десятилетия, а она не взрослела, ей всегда было девять. Она никогда не болела, её волосы не росли, голос навсегда остался детским, а глаза чистыми, как рудники талой воды. Она ездила по миру и лечила всех, кто просил её об этом. Слепые начинали видеть, глухие – слышать, немощные наращивали мясо и мышцы на исхудалых костях. Чудесная девочка не могла спасти всех, но она старалась, поговаривают, что её веки никогда не видели сна, а тело не отдыхало. Она была всецело предана миру и помощи всем, кто в ней нуждался.

Она была поистине живой святой. Ранее мир не видел подобного.

Девочка никогда ничего не просила взамен. Её родители состарились и умерли, её родственники один за одним оставляли этот мир и уходили в лучший, так она говорила, и все ей верили.

Ходит молва, что она дожила до двухсот лет. Некоторые утверждают, что их было и того больше.

Время нематериально, его невозможно потрогать или увидеть, вкусить или испить, но девочка сделала невозможное, она остановила его. Облик её был столь же невинен и свят, как и много лет назад.

Во всём мире не осталось глупцов, которые бы не знали, что чудо возможно и им посчастливилось узреть его.

Все божьи дома мира признали дитя, и ей везде были рады. Ни одна дверь не закрывалась перед её обликом, портреты девочки висели почти в каждом доме.

Но в один миг всё изменилось. Произошло ужасное, девочка заболела.

Колокола по всему миру трезвонили день и ночь. Все молились за девочку, мир плакал, люди были напуганы, они уже не представляли своего существования без чуда. Без малышки, имени которой никто так и не узнал, оно хранилось в тайне. В памяти всех она была – Святым Ребенком, Чудесным Дитя.

Девочка увядала на глазах, и тогда, спустя несколько дней горячки она молила мир об ответной просьбе. О песне. Молебная песнь о жизни и смерти.

И люди пели.

Весь мир пел.

Пел и плакал от благоговейных слов, что им шептали бледные губы чудо-ребёнка.

Никто даже и помыслить не мог, что чудо возрождения, о котором они просят, не имеет к девочке никакого отношения.

Когда песня была спета трижды, разверзлась земля, океаны начали бушевать, а птицы падать с неба. Подули сильнейшие ветра, и воздух превратился в пыль.

Природа буйствовала, трещины в земле поглощали дома и города, волны сносили деревни, а ветра уничтожали всё остальное.

И люди бежали, не понимая, что бег их бессмысленный.

Из земли, там, где был самый огромный разлом, явилось пламя, и поглотило оно всё, до чего могли дотянуться его жаждущие языки. Серебряный огонь принёс с собой не только опустошение, но и существ, которых люди обозвали демонами. Демоны или нет, они были ужасны. Не только обликом, а своей кровожадностью. Чудища из самых страшных кошмаров сметали всё на своём пути. Они были голодны и дики. Свирепы и неразборчивы. Под их лапами гибли и стар, и млад.

И началась бойня. Люди не имели шанса на спасение, но они старались. Человечество пыталось сохранить свою жизнь, бегством или же противостоянием. Но оно было обречено. И кто-то свыше открыл иную дверь – небесную, и из-за облаков пришли они – доблестные воины света. Светловолосые и златоглазые мужи и женщины с белоснежными крыльями. Их тела были покрыты небесной сталью золотого цвета, она мерцала так ярко в огне павшего мира, что глазам было больно смотреть. Одним словом – ангелы.

Ангельские создания встали на сторону людей и защищали их от демонов. Они бились доблестно и свирепо. Их длинные и острые мечи вершили правосудие и истребляли демонов, но получали не менее слабый отпор клыками и когтями.

Земля содрогалась и плакала, улицы были залиты кровью. А потом появились они – высшие демоны, подобны ангелам в своём великолепии, только крылья их были не белыми, а чернее самого чёрного цвета, а глаза плескались серебром адской боли.

Шли дни, а битва продолжалась. Говорят, что тот, кто отправил на землю белокрылых созданий, разочарованно смотрел со своего Олимпа на ангелов, которые более не разбирали, кто пред ними – демон или человек.

Всевышний был разочарован и бросил ангелов на земле, закрыв врата в своё царство. Но он не оставил их просто так, даровал каждому персональное проклятие за их неразборчивость и навсегда отвернулся от земли и её страданий, отправляясь в свои сады.

Война длилась более трёхсот лет.

Все блага цивилизации были утеряны, битва между ангелами и демонами могла продолжаться бесконечно, но двое – те, что вели за собой легионы крылатых созданий, отдали приказ. Чёрный и белый сошлись в одном – уничтожение нужно было прекратить, и сделать это можно было только одним способом – сложить оружие, ведь только потустороннее могло убить их. Только сталь небесная и адская со священными писаниями на ней могла прекратить жизнь бессмертных творений.

Поговаривают, в тот день в адский разлом было скинуто всё оружие до последнего, все мечи и луки со стрелами, клинки и ножи, серпы и кольта. Но этого было недостаточно, ведь любой из выживших, будь то ангел или демон, мог спуститься в разлом, взять оружие и начать бойню заново. И тогда двое пожертвовали собой, чтобы начать новый виток мира на земле, где, к сожалению, человеку не осталось почётного места.

Ангел и Демон сошлись в поле, в их руках были два последних кинжала из иных миров, они принесли клятвы: "Не будет жертва напрасной", от имени всех своих сородичей, взмыли в небо и прямо над самым разломом, откуда продолжал плескаться серебряный огонь, вонзили клинки в сердца друг друга. Разлом закрылся, а двое крылатых стали плавно опускаться на место самого большого шва израненной земли. Когда они опустились, их крылья сомкнулись за спинами. Чёрное на белом, белое на чёрном. Словно коконом они спрятали последние кинжалы, стали обрастать камнем и превратились в статую, которая и по сей день стоит на страже нашего мира.

Они отдали бессмертие, чтобы их виды смогли прекратить трёхсотлетнюю войну. Они погибли, так и не узнав, что белое крыло никогда не станет братом чёрному. Они так и будут ненавидеть друг друга. Спустя столетия ничего не изменится.

Демоны презирают ангелов, ведь они вечность томились в подземелье, в тюрьме, созданной для неугодных.

Ангелы ненавидят демонов за потерянного правителя и мир в садах.

Люди ненавидят и тех, и других, ведь именно они были единственными, кто правил на земле, но всё изменилось, и они стали слугами, скотом, который не достоин и крошек со столов потусторонних.

Шло время, статуя двоих крылатых стала обрастать мхом, былые города и страны заменили новые. Противоборство никуда не пропало, но стало не таким явным.

Многие пытались достать кинжалы двух превратившихся в статую воинов, но ледяной камень непреклонен ни к мольбам, ни к грубой силе.

Девочка, явившая миру проклятое чудо, пропала, никто не знает, жива она или мертва. Но ходит ещё одна легенда, она гласит о потомках её, словно чудесная девочка изменилась с приходом демонов и ангелов, словно она стала девой, краше которой не видывал глаз, и родила она дитя, а это дитя породило новых, и если отыскать потомков проклятого чуда, то есть возможность открыть небесные врата и вернуть туда ангелов, или же раскрыть разлом и прогнать демонов. А может, дать силу людям или обрушить на мир новую напасть. Или же что-то ещё. Но многие верят и по сей день, что потомок чуда способен изменить всё и перевалить чашу весов на сторону белых или же чёрных.

Глава первая

Герхард сидел у подножия сцены, в его руках находился очередной бокал с терпким красным вином. Делая маленькие глотки, ангел смотрел на светловолосую девушку, танцующую перед ним. Она была почти голой, лишь легкая ткань скрывала от золотых глаз Герхарда сосредоточение женственности, остальное же было открыто его взору. Дева танцевала в абсолютной тишине, движения её были плавными и медленными, она трогала себя, страстно проводила руками по мягким изгибам своего тела и томно вздыхала. Всё было прекрасно, завораживающе и интимно, лишь взгляд зеленых глаз девушки выдавал её страх перед ангелом и его огромными посеревшими крыльями. Герхард же никак не менялся в лице, его мысли были сейчас совершенно в другом месте, и глаза его видели совершенно иную девушку, с рыжими, практически красными как огонь, волосами и глазами цвета вина в его бокале.

Он ждал новостей о ней.

Беглянка скрылась в Тихом лесу, и о ней не было слышно уже несколько дней. Словно сквозь землю провалилась. Была и вот её не стало.

Танец продолжался, девушка сделала очередной поворот вокруг себя и немного оступилась, на её теле мгновенно выступили мурашки страха, но Герхард не придал оплошности никакого значения, он продолжал пить вино и размышлять. Девушка, поняв, что всё нормально, продолжила плавные движения, она старалась не сводить зазывающего с отблесками страха взгляда с Герхарда, одного из самых знаменитых ангелов их времени. Если он позволит ей работать в своём доме удовольствия, то ей больше не придется прислуживать мерзкому рабовладельцу из соседнего мелкого поселения, но она надеялась на большее, что сам ангел обратит на неё внимание и, возможно, она будет принадлежать только ему.

Девушка понимала, что мечты скорее всего и останутся мечтами, но это единственное, что потусторонние никогда не смогут забрать у невольников.

Около часа назад, когда она входила в это здание под яркой вывеской "Под крылом ангела", она боялась куда меньше, чем сейчас. Далеко не всем рабам выпадает честь служить подобному экземпляру, тем более греть его постель.

Белокурая нимфа продолжала свой танец, а Герхард продолжал пить. Некоторые позволяли себе говорить, что он злоупотребляет напитком, но именно этот вкус напоминал ему о доме, которого он лишился. Мысли о садах навевали на него злость, что так была ему ранее не присуща. Многое из того, что он сейчас испытывает, было сокрыто от него раньше, до приказа… отправиться на землю и спасти людей.

Кто же мог подумать, что он навсегда останется узником проклятой планеты.

По сути, все они прокляты, но Герхард больше остальных. Последний дар от всевышнего был ужасен, и с каждым днём ангел понимает это куда сильнее. Он не знает, какие проклятия носят его белые братья и сестры, об этом не принято говорить. Каждый хранит подобное в мыслях и не смеет поделиться наболевшим. Даже если бы захотели, не смогли бы. Не в духе воинов показывать свою слабость и мусолить её десятилетиями. Каждый ангел бьется с персональным проклятьем день ото дня.

Мысли Герхарда отправляются во времена его существования в саду, и это тут же злит его. Была бы его воля, он бы стер из памяти те времена. Жизнь там была настолько прекрасна, насколько она ужасна здесь.

Вечная жизнь, нет ничего хуже этого.

Белокурая человеческая девушка снова оступается, её ноги, как и всё тело устало от танца, в который она вкладывает всё своё мастерство и изящество.

– Свободна, – тихо произносит Герхард и ставит бокал на столик справа от себя.

Девушка выскочила из зала быстро и практически бесшумно. Она не знала, к добру ли ангел отпустил её, или она чем-то не угодила Герхарду. На глазах девушки выступили слезы, она не хотела возвращаться назад. Только не туда, только не к своему хозяину. Если ангел возьмёт её на работу, то хозяин не позволит себе тронуть танцовщицу, но Герхарда не заботили её мысли и страхи. Ему было всё равно.

Когда-то белые крылья ангела расправились в стороны и правое практически сбило со стола кувшин с вином. Поймав драгоценность, Герхард прикрыл глаза и всего на мгновение позволил себе жалость. Жалость к себе и своему существованию. Отвратительное чувство обожгло его голову кипятком, и он быстро прогнал его.

Тем временем один из служащих ему ангелов, покрытый грязью и потом, пробирался сквозь огромное здание, больше похожее на замок, чем на дом. Он нёс весть своему господину, долгожданную и хорошую. Навстречу ему шла практически нагая светловолосая человеческая девушка, ангел отвел взгляд в сторону, чтобы не смущать её больше необходимого. Ещё три поворота вправо, два каменных лестничных пролета вверх, и он остановился перед резной дверью. Ангел одернул запылившуюся одежду и постучался.

– Входи, – позволяет Герхард и допивает остатки вина.

Дверь открывается и через порог переступает ангел с всё ещё белыми крыльями, кажется, что на земле невозможно не запачкать их в грехах, но Имрам сумел это сделать. Он один из тех, кто всё ещё верит в лучшее. Одним словом – глупец.

– Господин, – поклонившись произносит Имрам. – У меня вести для вас.

Герхарду, (имя которого вовсе не Герхард, все их имена, что ангельские, что демонические не способны быть произнесенными в этом мире, пришлось остаться там, откуда они пришли и заменить на новые) не очень нравится обращение "господин", ведь он господствует лишь над горсткой примкнувших к нему пару сотен лет назад ангелов, да людьми, ни на что не годными.

– Ты нашел её? – спрашивает Герхард.

– Практически, она скрылась за Плачущей стеной. Мне удалось узнать, что девушка попала в Дорт Норт.

Кулак Герхарда обрушивается на стол и тот разлетается, ножки как подкошенные падают в разные стороны, а столешница грохается на пол.

– Идиотка! – восклицает он.

Имрам делает вид, что не слышит гнева в речах повелителя. Он знает, что всё, что делает Герхард, только на благо их вида и мира в целом. Жаль, господин сам не может покинуть город и отправиться за девой. Таково его проклятие. Он привязан к городу невидимыми цепями, так всевышний наказал его. Имрам не знает этого наверняка, но догадывается. Ведь с самого начала "мира", с момента жертвенности Великих Ангела и Демона Герхард не покидал этого города. Пласо, стало его тюрьмой.

Больше часа Имрам стоит у двери и наблюдает, как Герхард расхаживает по залу и что-то бормочет себе под нос. Он словно спорит сам с собой и, кажется, не понимает, что спор ему выиграть не удастся. Потом Герхард останавливается и не оборачиваясь обращается к Имраму.

– Сколько у нас демонов?

– Трое.

– Приведи мне… Кристофера. В кандалах и цепях. Я буду в тронном зале.

Имрам, кажется, перестает дышать. Он был бы рад привести любого другого демона, но только не этого. Имрам и Герхард оба знают, кем был Кристофер ранее. Но что более опасно, так это то, кем Кристофер может стать в будущем.

– Вы уверены? – осторожно начинает Имрам. – Он ведь…

– Уверен! Веди.

Имрам выходит из зала и не видя дороги направляется вон из замка, он не слышит стонов из соседних комнат, не обращает внимания на мужчин, выходящих из-за дверей и застегивающих ширинки. Он идет туда, где уже долгие десятилетия в заточении сидит один из убийц его народа. Был бы Имрам из первого легиона, он бы мог ослушаться Герхарда, но тот спас его жизнь ещё много сотен лет назад, и теперь Имрам принадлежит господину и будет поклоняться до конца своих дней, а с учетом того, что нет оружия, которое сможет убить его, Имрам будет прислуживать Герхарду вечно. Эта мысль заставляет белокрылого ангела оступиться, но он упорно продолжает путь, спрятав крылья от посторонних глаз. Оказавшись на улице, делает пару шагов, снова позволяет белоснежным крыльям появиться за спиной и взмывает в небо, ему нужно оказаться на самом краю владений Герхарда, там, где нет жизни, а только лишь одинокая скала с выбитой дверью и охраной в десять когда-то доблестных воинов света. Имраму стыдно за них сейчас, из всей доблести, что у них осталась – это доспехи, и то они их больше не носят. Небесная сталь стала одной из двух имеющихся денежных единиц.

Имрам приземляется у скалы и немного проходит вперед, десять ангелов-стражей делают вид, что не замечают Имрама и продолжают шумно что-то обсуждать и смеяться.

Раньше они такими не были.

Позорище всего их вида.

– Открывайте, – говорит Имрам, и трое ангелов расправляют крылья собирая силу, которая им пригодится, чтобы исполнить приказ.

Огромная каменная дверь открывается под напором ангельской силы. Стражи с интересом смотрят на Имрама, который не решается войти. Предварительно он берет копье у стражника, другой протягивает ему зажжённый факел, и собравшись с мыслями, Имрам переступает невидимую черту, которую сам нарисовал в голове.

Имрам входит внутрь и морщится от вони, что царит и главенствует в этом месте. Бахмут – так Герхард назвал тюрьму для пойманных ими демонов – открывался в последний раз около восьмидесяти лет назад. Еду и воду, которая нужна для поддержания сознания в теле демонов, им скидывают с вершины скалы в вырубленном проходе, который размером не более ведра.

Держа в руках факел, Имрам идет по влажному камню, углубляется всё дальше и дальше и останавливается у самого последнего узника, точнее, у самого первого и отвратительного. Прикованный цепями, слитыми из брони ангелов, на каменном полу сидит демон, который величает себя Кристофером. Даже в выборе имени он издевается над всевышним. Его одежда уже давно превратилась в труху, и прикрывает наготу сейчас только многолетняя грязь.

Имрам убирает свои крылья, чтобы они не испачкались.

– Вставай! – приказывает Имрам.

Демон медленно поднимает голову, серебряные глаза сверкают на грязном лице, а губы искривляются в улыбке. Имраму не понять эту улыбку, да ему и в голову не придет разбираться в мыслях этого отродья.

– Намечается прогулка? – хрипло спрашивает демон. Он так давно не произносил слов, что по горлу проходятся спазмы боли.

Имрам не намерен вести с Кристофером диалог. Этого только не хватало.

– Вставай!

– Ты других слов не знаешь?

– Поднимайся, я тебе говорю!

– Ну вот, знаешь ведь.

Демон встаёт и разминает шею, вокруг которой перекинута цепь, она причиняет боль Кристоферу, но по его лицу этого и не скажешь. Небесная сталь приносит боль демонам и убавляет их силу, делая слабее человека. Но даже эта сталь не сравнится с уроном, который способна нанести та, что спрятана от мира в разломе. Священная исписанная магическими рунами, она может погубить даже самого сильного потустороннего.

Имрам осматривает демона с ног до головы, и черты лица его вздрагивают, ангелу противно даже находиться здесь.

– Увидел что-то интересное? – спрашивает Кристофер. – Не переживай так сильно, подрастёшь, и у тебя тоже всё вырастет.

Имрам отводит взгляд в сторону и подходит к стене, по которой медленно стекает влага. Отставляет копье и скидывает с себя плащ. Демон позволяет себе шутки, которые не достойны слуха Имрама.

– Обиделся? – невинно спрашивает Кристофер.

– Ангелы не обижаются, – произносит Имрам и снова возвращается.

– Ты не ответил на вопрос. Меня выпустят на прогулку?

– Герхард хочет видеть тебя.

– Сомневаюсь. Но я не против подышать свежим воздухом. Если ты не заметил, то тут смердит.

– Заметил.

– До твоего прихода всё было нормально.

Имрам сжимает губы, а Кристо улыбается ещё шире. Дергает рукой и цепи гремят.

– Поболтали и хватит. Снимай кандалы.

Имрам отрицательно качает головой.

– Нет. Пойдешь в них.

– Пожалуйста?

Глаза ангела бегают из стороны в сторону. Он молча стоит напротив демона. Тот закатывает глаза и, смотря вверх, говорит:

– Ты их даже вежливым словам не научил?

Имрам не выдерживает.

– Не смей говорить о Нём!

Ему невыносимо слушать подобные речи и упоминания в пренебрежительном тоне.

– Не переживай, Он нас не слышит.

– Этого никто не знает.

Имрам бросает демону плащ, чтобы тот прикрылся и обходит его с левой стороны, выставляя перед собой копьё с наконечником из золотой стали. Оно не убьёт демона, но причинит боль, это как минимум. Накинув на себя плащ, демон морщит нос.

– Мне бы принять ванну.

– Потом.

Имрам отцепляет цепи, оставив ту, что удерживает шею. Кристофер до конца надевает плащ. Имрам возвращает цепи на место и, крепко сжав их в кулаке, приказывает демону идти вперед. Так он и ведет его в покои Герхарда. Словно дикого пса на поводке. По воздуху это можно было бы сделать куда быстрее, вот только у Кристофера крыльев нет, а Имрам не станет прикасаться к демону. Не в этой жизни.

Когда Кристофер выходит из скалы, он резко останавливается, и Имрам практически втыкает копьё ему в спину. Демон поднимает серебряные глаза к небу и прикрыв их глубоко вдыхает. Он вовсе не свободен, но что такое десятки или сотни лет в Бахмуте в сравнении с вечностью, проведенной в самом центре ада? Ничего.

Они идут долго, люди, завидев демона, прячутся, а ангелы напрягаются. Не мудрено, ведь в городе Герхарда демонам места нет. Пласо чисто ангельское поселение.

Имрам рад, что ему не придется вести демона через бордель, ведь тогда от его шуток и замечаний невозможно будет спастись. Минуя замок с вывеской "Под крылом ангела", Имрам ведет Кристофера по вымощенной камнем дороге дальше. Они останавливаются перед величественным зданием, которое было построено уже после заключения мира. Высокое и каменное, оно, словно башня, тянется к небу, и это замечание вызывает у Кристофера улыбку. Как бы Герхард не старался прикоснуться к великим садам, ему не суждено это сделать. Даже если он построит бесконечно высокую башню.

Они входят внутрь и минуют небольшое пространство, в котором нет ничего, кроме лестницы наверх и двери в конце холла.

Имрам толкает дверь в залу, которая больше напоминает тронный зал. Здесь, в отличие от многих зданий в городе, есть свет, но сейчас он достаточно приглушён. Все сделано ради гнетущей атмосферы.

Герхард переоделся, основная часть его одежды светлая, практически белая. Имрам останавливается и дергает цепи, демон смыкает губы от жжения ангельского металла, впившегося в запястья и шею.

– На колени, – говорит Имрам демону.

Грязный и не похожий на себя былого, демон медленно оборачивается и, смотря на Имрама, говорит тихо и вкрадчиво.

– Быстрее твой отец вернется, чем я преклоню колено перед одним из вас. Тем более перед ним.

– Довольно!

Возглас Герхарда отскакивает от стен и ложится между мужчинами тяжелой парчой.

– Сними кандалы, – более спокойно говорит он обращаясь к Имраму.

Демон понимает, почему его вели в цепях, унизительно и медленно, чтобы каждый, кто видел его, знал – он тут никто и его не стоит бояться. Герхард лишний раз показывает свое превосходство над ним. А эти белые одежды? Они и вовсе указывают, кто тут в шоколаде, а кто в дерьме.

Оставшись без цепей Кристофер, чувствует, как сила возвращается к нему, но её слишком мало. Ублюдок на троне отнял львиную долю, когда отсёк ему крылья.

– Демон, – начинает Герхард, но пленник перебивает его:

– Кристофер. Тебе ведь известно моё имя.

Имрам не выдерживает снова.

– Ты мог взять любое другое имя.

– Мог, – произносит демон, не сводя взгляда с Герхарда. – Но это мне понравилось больше остальных. Кристофер – помазанник Бо…

– Прекрати!

– Имрам, оставь нас, – спокойно говорит Герхард.

Имрам безмолвной тенью выскальзывает за дверь.

– Не могу сказать, что общество крыс и твоих приспешников занимательно, но оно куда лучше твоего, – произносит Кристо, растирая изодранные запястья.

Герхард смотрит на грязного и изнуренного демона и вспоминает его былого. Того, кто ещё не пал и был одним из братьев Герхарда.

– Я отпущу тебя.

После этих слов демон прекращает что-либо говорить, ему вообще кажется, что он ослышался.

– Я пропустил какой-то праздник? – спрашивает он.

– Ты много чего пропустил.

– Твоими усилиями, – напоминает Кристофер.

Между ангелом и демоном повисает тишина, они оба вспоминают, что произошло и как. Это была славная битва, и продолжалась несколько дней. Все бы ничего, но Кристофер оказался один среди семи ангелов и проиграл, он до сих пор не понимает, почему Герхард не убил его тогда. Ведь возможность была, их мечи ещё не были погребены в аду.

– Твои помощники слишком громко разговаривают, я многое слышал. Считай, ничего не пропустил.

Герхард решает перейти ближе к делу, ведь девушка оказалась в опасном месте, куда вход для ангелов закрыт столь же сильно, как и в сады.

– Мне нужно, чтобы ты вернул мне девушку, взамен я отпущу тебя. Уверен, ты соскучился по своим.

Кристофер хмурится и переспрашивает:

– Девушку?

– Человеческую.

Интересно.

– Даже так? Ты пал так низко? Я вижу трон в твоём зале, значит ты уже познал гордыню, возможно, из-за этого цвет твоих крыльев… испачкался. Но чтобы ты предался и более сладкому греху, – Кристофер улыбается, – я поражен.

– Она моя невеста, – практически рычит Герхард. – Сбежала из-под алтаря.

– Тогда всё понятно. Ты себя в зеркало видел? Я бы тоже сбежал.

– Мы с тобой не друзья. Я не позволяю тебе разговаривать в таком тоне.

– Когда-то были друзьями. А позволения твоего я никогда и не спрашивал.

Герхард пропускает напоминание о былом мимо ушей и продолжает:

– Мне нужно, чтобы ты вернул её целой и невредимой, и тогда свобода твоя.

– Чувствую подвох, – прожигая взглядом ангела, говорит Кристофер.

– Его нет.

– Слышал поговорку? – Спрашивает демон. – Ангелам нет веры.

Герхард хмурится.

– Нет такой поговорки, – говорит он.

– Теперь есть. Ты будешь выпускать своего злейшего врага, только чтобы он привел тебе невесту? Не держи меня за дурака, я не ишак Имрам. Что это за девушка?

– Моя возлюбленная, – ровно произносит ангел. – Она мне дорога.

На какое-то время демон берет паузу и прикидывает, к чему договор с ангелом может его привести. И не может понять, почему Герхард отправляет на поиски именно его. И с чего такая уверенность, что Кристофер вообще вернется, да ещё и выполнит "приказ"?

Слишком туманно.

Кроме этого, Герхард должен понимать, что Кристофер не забыл, кто лишил его крыльев, и он будет мстить. Целую вечность.

Будь Кристофер на месте Герхарда, то никогда и ни за что бы не выпустил себя из Бахмута. И уж тем более не отправил за возлюбленной.

– Ты ведь понимаешь, что я приду за тобой, – без тени улыбки говорит демон. – Я не оставлю безнаказанным то, что ты сделал.

– Убить ты меня не в силах, так что угрозы лишние.

Кристофер позволяет себе смешок.

– Зря считаешь, что смерть самое страшное. Я умирал, знаю, о чем говорю.

Герхард поднимается с трона, из-за помоста, на котором он находится, он смотрит на демона сверху вниз. На то и был расчет. Оба это понимают.

Золотые глаза ангела сверкают, и он спрашивает:

– Разве не ради свободы ты и твои братья уничтожили всё, до чего смогли дотянуться ваши грязные руки?

Демон опускает взгляд на руки и тут же возвращает внимание на ангела, тот выжидательно смотрит на него.

– Помнится, твои крылья были белее, – замечает демон. – Неужели так легко пасть?

Секунда, и крылья за спиной ангела исчезают. Он не собирается объясняться перед демоном. Да, он пал. Возможно, не так, как демон, когда-то бывший ему братом и ставший врагом. Первое темное пятно на крыльях появилось, когда он солгал. Герхард был удивлен, что ложь может так легко и плавно соскользнуть с его языка. И солгал он не кому-то, а своим ангелам. Братьям и сестрам. И продолжает делать это по сей день.

– Если ты не согласен, Имрам отведет тебя обратно.

А вот обратно Кристофер не собирается. Он делает шаг к помосту и смотря прямо в глаза ангела, шепчет:

– Выпустив меня, ты не можешь быть уверен, что я вернусь. Я найду твою возлюбленную и выпотрошу её, и буду отправлять её тело тебе по кусочкам. Долго и…

– Я верну тебе крылья.

Вены на шее демона вздуваются, а пальцы стискиваются в кулаки.

– Ты их сжег, – напоминает он.

Герхард отрезал крылья демона ещё до того, как был заключен мир. Остаться без крыльев – это то же самое, что лишиться рук и ног одновременно. Герхард сказал, что сбросил их в адское пламя, и они сгорели за секунду.