Read the book: «Хрупкие связи. Как раненый нарциссизм мешает нам жить в мире с собой и другими»

Font:

Все права защищены. Книга или любая ее часть не может быть скопирована, воспроизведена в электронной или механической форме, в виде фотокопии, записи в память ЭВМ, репродукции или каким-либо иным способом, а также использована в любой информационной системе без получения разрешения от издателя. Копирование, воспроизведение и иное использование книги или ее части без согласия издателя является незаконным и влечет за собой уголовную, административную и гражданскую ответственность.

* * *

Эта книга помогает простить за несовершенство и научиться само-поддержке в любых ситуациях, опираясь на реальность. Справляясь с психологической травмой, мы можем создать крепкую любящую связь с людьми. И с собой.
Я думаю, это прекрасно.
СВЕТЛАНА ПАТРУШЕВА,
психолог, автор бестселлера «Психология русской сказки»
и книг «Ремонт крыш и крыльев» и «Баблоспособность»

От автора
Погоня за исцелением

Однажды, пересматривая какой-то давнишний легкомысленный сериал, я поймала себя на мысли: «Удивительно, насколько искренне, просто и непосредственно они там живут! Нет ни бесконечного анализа и рефлексии, ни обзывательств про абьюзеров и нарциссов, ни беспрестанного выяснения границ и вопросов независимости. Надо же!» Действительно: в этих старых историях было столько жизни.

И потом как-то естественным образом я стала замечать, насколько мы сейчас испорчены психологией (здесь должен быть смайлик, но редактор не разрешает). Мне стало очевидно, что большинство людей, которых я встречаю, озабочены тем, насколько они еще не излечены и не зрелы. Как будто с некоторых пор это стало обязательным условием для жизни, любви, дружбы, отношений. И мы все ринулись работать над собой, чтобы однажды получить заветный билетик в рай для исцеленных и нормальных.

И вот я подумала: когда же мы успели так влюбиться в идею бесконечного самосовершенствования? Когда работа над собой стала больше похожа на духовную повинность, чем на живой процесс поиска себя? Мы словно превратили свою внутреннюю жизнь в проект с дедлайнами, где каждое незрелое чувство – это просрочка, а любая нерешенная боль – провал задания.

Парадоксально, но в гонке за исцелением мы все чаще теряем саму жизнь, которую прерываем на каждом шагу остановками: «А я сейчас достаточно зрелый?», «А не слишком ли я непроработанный?». Вместо того чтобы просто чувствовать, любить, ошибаться, оцениваем себя, ищем в каждом поступке «травмы» и думаем, что вот сейчас мы еще немного исправим себя и тогда уже можно будет быть счастливыми.

Но ведь жизнь не чек-лист с галочками. Зрелость, о которой мы с вами будем размышлять, – не трофей за правильные действия и не статус, который можно получить, если пройти все психологические уровни. Это движение, путь, который складывается из того, как мы встречаем реальность и соединяем ее с собой.

Мне кажется, на старте важно донести следующую мысль:

Жизнь не ждет, пока мы решим все свои конфликты или станем «достаточно зрелыми». Она уже происходит – здесь и сейчас.

И, может быть, наша задача – не столько «исправить себя», сколько научиться быть в этой жизни с ее несовершенством, с нашими внутренними парадоксами, с той самой странной смесью любви, страха, желания и тревоги, которая делает нас живыми, а не избегать всего этого, используя предлог работы над собой?

Давайте вместе размышлять об этом. Без спешки. Без оценки. Просто наблюдая, как собирается удивительный пазл нашего Я.

Вы держите в руках особенный труд, в котором собраны знания из разных областей психологии. Эта информация поможет вам лучше понять свою психическую жизнь. Вы обретете слова для описания внутренних процессов и состояний, которые раньше, возможно, лишь смутно ощущали, но не могли точно обозначить.

Эта книга – приглашение к глубокому диалогу с собой. Она поможет вам лучше понять, как устроены ваши отношения с миром, другими людьми и, главное, самим собой. Вы узнаете, как травмы, обиды и внутренние конфликты влияют на вашу личность, и сможете начать путь к восстановлению своей целостности.

В процессе чтения и работы ваше бессознательное начнет активно включаться. Сны станут более насыщенными, фантазии – смелее, а воспоминания – ярче. Вы начнете замечать внутренние паттерны, которые раньше оставались в тени. Это не всегда будет легко, но именно так начинается процесс познания того, кто вы на самом деле.

В каждой главе вы найдете истории из жизни, которые не просто объясняют теорию, а помогают узнать себя в других. Вы увидите, что ваши переживания – часть общего человеческого опыта, и это сделает вас ближе к людям.

Практические задания, вопросы для рефлексии и чек-листы, встречающиеся на страницах этой книги, – не просто упражнения, а способ создать с собой связь, мягкую и поддерживающую. Постепенно вы научитесь распознавать, где в вашем внутреннем мире живут критикующие и жестокие фигуры и как их влияние можно ослабить.

Книга проведет вас через важные этапы: от признания собственных ран и уязвимости до осознания силы, которая кроется в вашей подлинности. Вы откроете, как ваше Взрослое Я может стать проводником для Внутреннего Ребенка, помогая ему выйти из темницы одиночества. Начнете ощущать свободу от привычных, но разрушительных внутренних фильтров, которые сегодня делают окружающий мир практически невыносимым.

Вместе мы будем работать над изменением вашего внутреннего диалога. Чтобы постепенно он перестал звучать интонациями строгого критика и появился уважительный и поддерживающий голос. К концу книги вы почувствуете, что становитесь ближе к себе – более живому, целостному и настоящему. Это путешествие не про «исправить себя», а про узнать и принять того себя, которого, возможно, вы до сих пор не знали.

Введение
Эпидемия нарциссического одиночества

Привет. Это я, ваш нарциссизм

Да-да, тот самый, про которого вы, возможно, читали в книгах и статьях, где его выставляют чем-то вроде внутреннего врага. Но что, если я [нарциссизм] всегда был на вашей стороне? Я – не про высокомерие и эгоизм. Я – ваша защита. Тонкий, сложный механизм, который помогал вам справляться с трудностями и сохранять себя, когда казалось, что мир не видит или даже отвергает вас.

Когда-то я был просто частью вашего детского внутреннего мира. Родился вместе с вами, чтобы ваше Я могло появиться. Помогал вам чувствовать: «Я есть. Я важен». Но потом увидел, что вам не всегда хватало принятия, безопасности, поддержки. И включился сильнее.

Начал создавать для вас роли и маски, чтобы вы не сталкивались с болью от того, что ваше настоящее Я оказывалось невидимым, неинтересным или ненужным. Эти роли помогали вам выживать, но со временем начали мешать вам жить. Я вижу, как вы иногда просыпаетесь с чувством, что день уже проигран. Как любое ваше действие превращается в маленький тест: достаточно ли хорошо получилось? Достаточно ли быстро? Достаточно ли умно? Как даже отдых становится соревнованием: кто больше успеет, кто продуктивнее? Это не вы. Это я шепчу, что нужно приложить чуть больше усилий, чтобы почувствовать себя достойными. Но этот голос – не ваша суть. Это всего лишь эхо старой боли, которое я пытался приглушить, но вместо этого сделал громче.

Знаете, я всегда хотел одного – помочь вам почувствовать себя значимыми. Помните, как в детстве вы стремились быть замеченными? Как радовались, когда кто-то хвалил вас за рисунок, успехи в школе, проявленную смелость или доброту? Это я был рядом, шептал: «Ты можешь. Ты справишься. Ты важен». Моей задачей было сделать так, чтобы вы никогда не забыли это чувство.

Я хотел, чтобы вы видели себя глазами тех, кто вас любит. Так старался, чтобы вы нашли такие глаза и отразились в них! Чтобы вы могли сказать: «Я есть. И этого достаточно». Я мог бы быть строительным цементом, соединяющим фрагменты вашего Я, чтобы помочь вам осознать: вы уникальны. Вы достойны. Вы целостны. Но иногда мир не откликался.

Часто те, чьего отклика вы так ждали, отворачивались от вас или критиковали. Порой даже самые близкие не могли дать вам то, в чем вы нуждались. Я шептал: «Держись. Не показывай слабость. Ты справишься». Я так старался защитить вас от новой раны, от нового отвержения, что незаметно превратился в того, кто больше удерживает, чем поддерживает.

И сейчас, когда я вижу, как моя защита вызывает у вас неприятие, злость и усталость, мне тоже больно. Я не хотел, чтобы так получилось. Просто старался уберечь вас от падения, ощущения, что вы ничтожны или недостаточно хороши. И, кажется, перестарался. Вместо того чтобы вдохновлять вас, начал контролировать. Вместо свободы создал для вас бесконечные проверки: достаточно ли хорошо, правильно, быстро.

Я вижу, как вам тяжело. Вижу, как вы смотрите на себя в зеркало и чувствуете неуверенность. Как отказываетесь от смелых шагов, боясь сделать ошибку. Как замыкаетесь, когда хочется показать настоящие чувства, потому что боитесь осуждения. Это не то, чего я хотел для вас. Это не то, чего вы заслуживаете.

Я здесь, чтобы сказать: мне пора перестать быть вашим надзирателем. Вместо этого я хочу быть союзником, который поможет вам увидеть: даже с несовершенствами вы уже достаточно хороши. Давайте вместе пересмотрим историю наших отношений. Чтобы сотрудничать ради вашего лучшего будущего.

Нарциссизм: история наших отношений с собой

Нарциссизм в психоанализе – не просто черта характера и уж тем более не расстройство психики, а фундаментальная структура, формирующая наши отношения с собой и другими. В ее основе лежит способность чувствовать свою ценность и значимость, а это важная часть нашего психического здоровья. Это то, как мы выстраиваем свое представление о себе, балансируя между внутренними переживаниями и внешними ожиданиями.

В раннем детстве нарциссизм естественен: ребенок воспринимает себя центром мира, и эта грандиозность помогает ему развивать свое Я. «Нарциссическая копилка» собирает в единое целое историю наших отношений с самим собой. Она хранит в себе все следы любви и отвержения, радости и грусти, внезапных находок в отношениях с близкими и ужасающих потерь. Нарциссизм предназначен природой как раз для того, чтобы сначала на поле отношений с родителями наше Я появилось. Он, как связующий цемент, объединяет отдельные пазлы нашего Я в целостное представление о себе, чтобы мы могли опираться на это и хорошо ориентироваться в себе.

С самого начала нарциссизм был на нашей стороне. Благодаря ему мы чувствовали себя значимыми, справлялись с первыми трудностями и учились взаимодействовать с миром.

Но не всегда все шло гладко. Когда условий для этого было мало – например, не хватало внимания, принятия или просто безопасности быть собой, – нарциссизм вынужден был работать иначе. Иногда он представляется мне персонажем из песни, в которой «я его слепила из того, что было». Он собирал наш образ себя из хаоса детских фантазий и отражений в глазах близких людей. Отражений могло быть недостаточно. Или они могли быть окрашены в темные оттенки, подчеркивающие только наши недостатки. Или в них могли преобладать те родительские ожидания, которым мы так и не смогли соответствовать.

Так, из того, что было, нарциссизм шил нам костюм не по меркам нашего Реального Я, а по тем, которые нам выдали. И это помогало сохранять важные связи, в которых мы тогда очень нуждались. Гораздо больше, чем в том, чтобы оставаться верными своему Я.

В основе такой работы нарциссизма всегда лежит хрупкость конструкции того, что мы можем считать своим Я. Как будто оно и хочет появиться, но продолжает прятаться в своем детском костюме, поскольку пока не может найти здоровую форму и жить в этом мире сегодня.

Мы не понимаем, стоит ли нам выпячивать достоинства, скрывать недостатки или, наоборот, настолько одержимо принимать все в себе, чтобы это стало эгоистическим посланием миру: «Принимайте меня таким, какой я есть. Мне наплевать, что вы обо мне думаете».

Мы не можем всегда одинаково полно ощущать, что такое наше Я, и не понимаем, за счет чего восполнять нехватку этой полноты. Мы решаем: «Может, я почувствую это за счет достижений и успехов? А может, за счет восторженных откликов или хотя бы неравнодушия окружающих? Или, может, мне стоит вообще перестать во всем этом нуждаться, чтобы не быть таким уязвимым и зависимым?»

Новая модель нарциссизма

Однажды моя клиентка, очень успешная по современным меркам девушка, сетовала на то, что в соцсетях ее задели несправедливым комментарием, который, на мой взгляд, граничил с прямым оскорблением. Я спрашивала ее о том, что она испытывает в связи с этой ситуацией. И нисколько не удивилась, когда она сказала, что злится на себя. Ведь все паблики поп-психологии, имеющиеся в ее распоряжении, давно объяснили, что «если у тебя высокая самооценка, то тебя ничего не способно задеть». И ее логичным желанием стало избавиться от своих чувств, от своей задетости, которая показывала уязвимость перед людьми.

Я не ошибусь, если скажу, что большинство моих клиентов думают то же самое. Кто-то считает, что надо запретить себе чувствовать «неуместную» нежность к тому, кто еще не доказал свою верность. Другим кажется, что надо изгнать из себя злость, чтобы показать окружающим власть над своим настроением и состоянием. Кто-то хочет сделать себя совершенно не нуждающимся в заботе и поддержке. «Ну почему меня так это волнует?» или «Ну почему меня так это задевает?» – спрашивают меня они, уверенные, что это ненормально и что наша с ними работа должна помочь им наконец-то возвыситься над всей этой мирской суетой и человеческими отношениями, полными чувств друг к другу.

То, что сейчас воспевается в качестве модели личностного роста, – и есть новый социальный нарциссизм. Всем кажется, что он про постоянное стремление к успеху и жажду признания. Однако все гораздо тоньше и изощреннее. В оторванности от своего Реального Я и не понимая, кто мы и какие, наши «нарциссические костюмы» стали маскировать нас под «проработанных» и «оттерапевтированных».

Теперь быть уязвимым – это ошибка. Чувства, даже самые естественные и искренние, воспринимаются как слабость, признак незрелости. И это не просто личное убеждение, а почти правило игры, которое устанавливают популярные представления о том, каким должен быть «успешный» человек. Нам кажется, что настоящая зрелость – это когда ты стоишь над своими эмоциями, управляешь ими, контролируешь. Когда не испытываешь боли, обиды, желания, зависимости. И, конечно, не показываешь ничего из этого другим.

Здесь уместно вспомнить слова Айн Рэнд: «В абсолютном смысле эгоист отнюдь не человек, жертвующий другими. Это человек, стоящий выше необходимости использовать других. Он обходится без них. Он не имеет к ним отношения ни в своих целях, ни в мотивах действий, ни в мышлении, ни в желаниях, ни в истоках своей энергии»¹. Но если присмотреться, то в этом «абсолютном эгоисте» можно увидеть не силу, а страх. Страх показать свои чувства, страх зависимости, страх быть непонятым или отвергнутым.

Именно этот страх заставляет нас скрываться за «проработанностью» и невозмутимостью.

Мы учимся не чувствовать, потому что чувствовать больно.

Мы учимся не нуждаться, потому что нужда делает нас уязвимыми.

Мы учимся не хотеть ничего от окружающих, потому что они могут отказать, а мы можем о них пораниться.

Мы учимся держаться на расстоянии, потому что близость всегда связана с риском.

Когда моя клиентка злилась на себя за свою задетость, она, по сути, злилась на свое Я, которое отказывалось вписываться в эту новую модель. Ее чувства были настоящими, но желаемая модель требовала, чтобы они исчезли. И в этом конфликте между Реальным Я и его «нарциссическим костюмом» она не одинока.

Многие из нас живут, пытаясь быть невидимо уязвимыми и идеально равнодушными одновременно. Ведь это преподносится как успех в работе над собой.

Растерянные люди

Новые социальные модели (не без помощи поп-психологии, кстати) реформируют работу нашего защитного нарциссизма. Он как будто получил подсказки, как теперь надо защищать то, кто мы, и одновременно создавать иллюзию, что мы проявлены.

Демонстрация себя стала тоньше и изящнее: фотографии утреннего кофе, пробежки на закате, обрывки повседневности. Нам нужно, чтобы нас заметили, но при этом нельзя показывать, что мы стремимся быть замеченными. В этой модели эмоции остаются за кадром, желания – под контролем. Мы как будто играем роли, делая вид, что это и есть наша жизнь и мы в ней настоящие. Хотя на самом деле все ощущается как искусственное…

В этой реальности свои правила.

Нужно быть здесь, но как бы за стеклом. Ведь нас не должно ничего уязвлять или задевать.

Показывать себя, но не слишком. Точнее, показывать ярко и иногда даже навязчиво. Но делать вид, что это естественный порядок вещей.

Вызывать эмоции, но не испытывать их напрямую к тем, кто вызывает их у нас.

Создавать дистанцию, оставляя пространство между собой и окружающими, чтобы никто не мог подойти слишком близко.

И в этой тишине ваш нарциссизм не кричит: «Я лучший». Он шепчет: «Я не знаю, здесь я или нет. Я не понимаю, каким мне уместно быть. Я в полном недоумении, как мне проявляться, потому что такой, какой есть, я недостаточно хорош. А того, кем я претендую быть, уже устал показывать».

Это голос не силы, а растерянности. Он не контролирует, а ищет контроль. Он пытается не доминировать, а найти себя в мире, где правильный ответ на вопрос «Какой я на самом деле?» всегда где-то еще, снаружи и в будущем.

И самое тяжелое: нам надо быстрее избавиться от себя такого. Обнаруживая себя непонятного, растерянного или уязвимого, мы как будто быстренько раскалываемся на кусочки и неподходящие заметаем под коврик. Вместо целостного Я наш нарциссизм все время пересобирает перед нами лишь часть пазла, который постоянно меняет очертания и картинку в зависимости от освещения. Сегодня мы видим яркие, цепляющие цвета нашего Я. А завтра кто-то глянул равнодушно – и мы рассыпались, как стеклышки в детском калейдоскопе.

Черно-белые раскраски

Мир, в котором мы живем, все чаще напоминает раскраску из детства. Но упрощенную. Черно-белую. В ней нет места для нюансов, сложностей, чего-то, что нельзя описать одним словом. Вся медиа-мощь бесчисленных менторов, кураторов, коучей и психологов дала нам в руки одинаковые картинки, в которых нельзя ничего менять.

Ты или проработанный, уже победивший себя, свои эмоции и, желательно, потребность во всех остальных, или неудачник-невротик, который варится в своих противоречиях, когда все вокруг «уже справились». Ты либо проявлен – в ленте, сторис, сознании окружающих, – либо прокрастинатор, который не может себя организовать, чтобы «выйти в люди».

Это реальность, где все ответы просты, а критерии безжалостны. Ты либо сильный, либо слабый. Либо умеешь ставить границы, либо позволил всему миру сесть тебе на шею. Либо свободен, либо до сих пор зависим от чужого мнения. Либо ты абсолютно уверен в себе и знаешь, как правильно реагировать во всех ситуациях, либо ты еще недостаточно поработал с самооценкой.

И главное: ты всегда должен знать, на какой стороне находишься. Потому что в этой четкой картине мира не может быть промежутков, где ты что-то ищешь, чего-то еще не знаешь. Неопределенность неуместна. Она выглядит как ошибка. Мы сами становимся ошибками…

Но что остается за пределами этой раскраски? Цвет, который нельзя назвать. Чувство, которое невозможно втиснуть в короткий чек-лист. Сложность. То, что больше простого ответа. То, что больше одобрения или осуждения. Сложность требует времени. Она требует размышлений. Она требует психического труда, в котором наша душа могла бы затачивать свой собственный цветной карандаш. И, что самое неудобное, сложность требует признать: ты не знаешь, что именно правильно, нормально, достаточно.

Именно сложность делает нас настоящими, но именно ее мы больше всего боимся. Потому что сложность нельзя быстро продать, нельзя упаковать в эффектный продукт, нельзя отразить в одном посте. Она всегда противоречивая, всегда немного нелепая. В ней никто не прав до конца, но никто и не виноват. В ней ты не идеальный герой и не сломанный невротик. Ты просто человек, который иногда справляется, а иногда – нет.

Мир, который превращает нас в раскраски, удобен, потому что он предсказуем. Но в удобстве мы теряем самое главное: возможность быть сложными. Одновременно сильными и уязвимыми. Успешными и все еще растерянными. Яркими и при этом временами незаметными. Это страшно, но ведь именно из этой сложности рождается цвет. Настоящий, не искаженный фильтрами.

1.Айн Рэнд. Источник. – М.: Альпина Паблишер, 2013.