Book duration 8 h. 09 min.
Девяносто третий год
About the book
Май 1793 года. Самый страшный год Французской революции. Год начала Вандейского мятежа против революционного правительства Франции. Жесточайшее противостояние сторонников и противников революционного движения. Сотни потерянных жизней по обе стороны баррикад. И постоянные попытки найти ответы на вопросы: Что важнее -политические убеждения или общечеловеческие ценности? И может ли свобода быть дороже человеческой жизни?
Виктор Гюго написал «Девяносто третий» на острове Гернси в 1873 году. Эта историческая фреска стала его последним романом. Опубликованная годом спустя, книга сразу же имела огромный успех у публики. Не пропустите аудиоверсию этого увлекательного исторического романа.
Исполняет: Александр Бордуков
Перевод: В. Шишмарева
©&℗ ИП Воробьев В.А.
©&℗ ИД СОЮЗ
Виктор, будучи талантливым писателем, снова поразил меня своим искусством. Этот роман о Французской революции просто супер-мега-крут!
Итак, сюжет разворачивается вокруг группы людей, которые вовлечены в революцию и гражданскую войну. Тут и граф, и офицер, и бедняк – вот это компания, скажу я вам!
Ах, да, персонажи! Каждый из них настолько живой и убедительный. Автор дарит нам потрясающий мир, где любовь, предательство и жертвенность переплетаются в одну захватывающую историю.
В общем, если вам нравятся романы Гюго, или вы просто хотите прочитать что-то свеженькое и забавное о Французской революции, обязательно возьмите "Девяносто третий год" и наслаждайтесь! Не разочаруетесь, обещаю!
Безупречное прочтение! Классика, которую необходимо прослушать каждому! После данной книги вы станете другим человеком.
Виктор Гюго один из любимейших писателей, его очень недооценивают
Моя мысль проста: всегда вперед. Если бы бог хотел, чтобы человек пятился назад, он поместил бы ему глаза на затылке.
Природа безжалостна; она не желает перед лицом людской мерзости поступаться своими цветами, своей музыкой, своими благоуханиями и своими лучами; она подавляет человека контрастом божественной красоты и социального уродства; она не щадит его – она подчеркивает яркость крылышек бабочки, очарование соловьиной трели, и человек в разгар убийства, в разгар мщения, в разгар варварской бойни осужден взирать на эти святыни; ему не скрыться от укора, который шлет ему отовсюду благость вселенной и неумолимая безмятежность небесной лазури. Видно, так надо, чтобы все безобразие человеческих законов выступало во всей своей неприглядной наготе среди вечной красоты мира.
Человек — какое же это необъятное поле битвы!
Мы отданы во власть богов, чудовищ, гигантов, чье имя — наши мысли.
Часто эти страшные бойцы растаптывают своей пятой нашу душу.
Лошадь имеет права устать, человек - нет.
- Ты заплутался среди облаков.
- А вы – в расчетах.
- Не пустая ли мечта эта гармония?
- Но без мечты нет и математики.
- Я хотел бы, чтобы творцом человека был Эвклид.
- А я, - сказал Говэн, предпочел бы в этой роли Гомера.
Суровая улыбка появилась на губах Симурдэна, словно он желал удержать на земле душу Говэна.
- Поэзия! Не верь поэтам!
- Да, я уже много раз это слышал. Не верь дыханию ветра, не верь солнечным лучам, не верь ароматам, не верь цветам, не верь красоте созвездий.
- Всем этим человека не накормишь.
- Кто знает? Идея – все равно что пища. Мыслить – значит питать себя.
- Поменьше абстракций. Республика – это дважды два четыре. Когда я дам каждому, что ему положено…
- Тогда вам придется еще добавить то, что ему не положено.
- Что ты под этим подразумеваешь?
- Я подразумеваю те поистине огромные взаимные уступки, которые каждый обязан делать всем и все должны делать каждому, так как в этом основа общественной жизни.
- Вне незыблемого права нет ничего.
- Вне его – все.
- Я вижу лишь правосудие.
- А я смотрю выше.
- Что может быть выше правосудия?
- Справедливость.
Reviews, 2 reviews2