Quotes from the audiobook «Детство», page 3

Меня беспокоило: почему спрашивать хуже?

У калитки сада он остановился, тихо говоря:

— Хороша у тебя бабушка, — о, какая земля!

Закрыл глаза и, улыбаясь, прочитал негромко, очень внятно:

Это ему в наказанье дано:

Злого бы приказу не слушался,

За чужую совесть не прятался!..

— Ты, брат, запомни это, очень!

– Силен дьявол противу человека! Ведь вот и благочестив будто и церковник, а – на-ко ты, а?

Когда ты будешь офицером, я уж буду атаманом, и тебе нужно будет ловить меня, и кто-нибудь кого-нибудь убьет, а то в плен схватит. Я тебя не стану убивать.

Он умел делать фокусы с картами, деньгами, кричал больше всех детей и почти ничем не отличался от них.

Ну-ка, ты, пермяк, солены уши, поди сюда! Садись, скула калмыцкая. Видишь фигуру? Это – аз. Говори: аз! Буки! Веди! Это – что?

Часто кричали друг на друга, грозили чем-то один другому, тайно шептались в углах.

Дураку ни ног, ни рук не надо, он и глупостью своей сытно кормится. Глупого всякий любит, глупость безобидна. Сказано: и дьяк и повытчик, коли дурак – так не обидчик…

Он окончательно заболел скупостью и потерял стыд.

Дом деда был наполнен горячим туманом взаимной вражды всех со всеми.