Антрия. Хроники возрождения

Но Фолиртен его не слушал, он опустился на колени, и обнял умершую. Даже сверху было видно как он содрогается.

– Мне нужно идти! Касадиан должен узнать про это! – сказал Гариан, спешно собираясь вернуться в город. – Назад вернетесь тем же путём. Если спросят, скажите что вы люди лорда Алариэля. – Богиня… Ну и новости…

– Я чувствую как ему больно. Особенно ужасно, это чувствовать когда ты только окунулся в омут своей любви, и тут видишь как столь долгая любовь… Прерывается…– сказала Вилтиса, внутри неё словно провернули кинжал.

– Я надеюсь наша любовь так не окончится. – сказал Илан обнимая свою девушку.

Фолиртен поднял в их сторону взгляд, и пара поняла, что он их услышал. Он поднял тело Асмалии, и еще полминуты посмотрев в их сторону, развернулся и ушел обратно.

Келайден что-то кричал, но генерал не слушал его. Объятый скорбью, полководец Веритиаса возвращался в свой лагерь.

Вилтиса и Илан стояли, обнявшись и сжимая до боли друг другу руки, пока силуэт Фолиртена не растворился посреди деревьев.

Раватадор 6

Ахрок. 7 ноября 831 г.

– Еще раз за Охиру! – уже опьяневшим голосом, сказал орк, поднимая кувшин с кактусником.

Раватадор с легким укором посмотрел на друга, но опрокинул свою порцию кактусника. Сегодня он и так устроил вечер памяти павшим, и не раз в своих речах затронул предсказателя. Но новому вождю, все больше казалось, будто все думают, что это усопший приложил к его правлению гораздо больше сил, нежели чем он сам.

– Ты еще не нажрался, Бозрон? – спросил вождь, осматриваясь вокруг. Они сидели внутри дворика-террасы, в которую уже никто посторонний не мог попасть, к тому же стражники были неподалеку.

– Я? Нет, мой друг. Сожалею, что меня там не было. – ответил орк, вытирая рот от напитка.

«То есть ты бы спас его, а я вот не смог?» – закралась мысль к Раватадору, но вслух он спросил:

– Что ты имеешь в виду?

– Раньше… Мы были с тобой почти неразлучны. Где был ты, там был я. А теперь, я чувствую что скоро мне уготована учесть уборщика стойл, или того хуже. – с горечью сказал орк.

– Раньше… – просмаковал слово, Раватадор. – Ах, раньше мы действительно были неразлучны, и что же мы делали? А я скажу: пока Бинру с его подручными, такими как Шкеру собирали весь «нектар», мы с тобой делали самые глупые поручения. Что мы получали взамен?

Орк молчал, обдумывая слова друга, и Раватадор продолжил.

– Мы были для него просто листьями папоротника, которым прикрываются, когда нет больше ничего другого, а ещё им подтирают заднее место. Ты думаешь, когда тебя нашли на нашей территории, совершенно одного, малыша в зарослях, он принял тебя, чтобы помочь? Нет, конечно. Он думал, что ты станешь диковинкой, некой куклой, которую он сможет с собой брать во время разных событий. Ну и конечно он думал, что ты можешь когда-нибудь стать послом для приграничных орков.

– Не надо об этом, мой друг. – сказал орк.

– Я теперь еще и твой ВОЖДЬ, Бозрон. Так почему стоит отвергать правду? – спросил Раватадор.

– Хорошо, сдаюсь. Спору нет. – примирительно поднял руки орк.

– Вот и нет нужды рогами мериться. Я сам знаю, что сделал Охиру. Но он во мне увидел то, чего не видел в других. И я не подведу свой народ. – Раватадор инстинктивно потрогал посох, стоявший рядом.

– Посох. Ты все время косишься на него…

– По-моему тебе нужно протрезветь, Ветрохват. Спасибо, что пришел, я устал сегодня с дороги… – Раватадор взял посох и в сопровождении двух стражей пошел по ночному Ахроку в сторону своего дома.

8 ноября.

Встав достаточно рано, Раватадор успел позавтракать вместе с Калаклой. Во время завтрака, она все пыталась выпытать его дальнейшие планы насчет Зармотцев, но вождь был непреклонен. К концу трапезы в их дом пришел, присланный по поручению Раватадора, молодой целитель Зарвуну, вместе с которым им предстояло навестить хижину Охиру, чтобы взять те снадобья и свитки, которые могут пригодиться его клану.

Калакла настояла на том, чтобы в поездку взяли и её, и Раватадор с этим все-таки согласился. Правда он отказался от стражей, сообщив, что с посохом, ему вряд ли стоит опасаться и сотни врагов.

Утро выдалось безоблачным. Солнце прогревало тропинку по пути из Ахрока. Заросли, окружавшие их со всех сторон, гудели и жили своей обычной жизнью. Однако, почти доехав до хижины провидца, до Раватадора донеслись голоса. Спешившись с остророга, он пошел с посохом в сторону этих голосов. Калакла проследовала за ним, оставив молодого целителя Зарвуну одиноко сторожить остророгов.

Углубляться в дебри не пришлось далеко, и, раздвинув ветки, Раватадор увидел тролля и тролльчиху сидевших возле ручья, которые сразу встрепенулись, когда увидели вождя. Первым откликнулся тролль.

– Мой вождь… Простите… Мы… Я просто прогуливался. – говорившим был Долкаро, в его волосы были вплетены листья дикого древа.

– Здравствуй, Раватадор. – откликнулась Цинекла, его бывшая жена.

Калакла шедшая чуть позади Раватадора, увидев её, не стала подходить, и остановилась позади, повернув голову в сторону.

– Так вот значит что? Ты – моя правая рука, Долкаро, и встречаешься с моей бывшей избранницей?? – Раватадор едва сдерживал ярость.

Хуже всего в его понимании, была даже не ревность, а то, что Цинекла могла использовать знания о бывшем избраннике против него. Однозначно её нужно было вовсе изгнать из земель Собирателей. А что если у них будет ребенок, тогда тролли и вовсе поймут, что это он – Раватадор был бессилен дать потомство…

Долкаро повесил голову, но за него выступила Цинекла.

– И какими же правилами это запрещено, Раватадор? – спросила она, уперев руки в бока, по-прежнему весьма привлекательные. – Ты сам отказался от меня, разве забыл?

– Называй меня «мой вождь», правило как обращаться я думаю ты помнишь, и помнишь сколько плетей положено за неподобающее обращение. – опираясь на посох, Раватадор его сжимал двумя руками, однако ярость от этого не уменьшалась.

– Давай пойдем уже. – сзади сказала Калакла.

– Какая красивая у вас избранница, мой вождь! Ей стоило бы следить за красотой, а не то вы опять выберете другую. – сказала язвительно Цинекла, но Калакла даже не посмотрела в её сторону.

– Прошу, мой вождь. Можем мы потом поговорить наедине? – спросил молитвенно Долкаро, понимая, что все выходит из-под контроля.

– У него будет для тебя время Долкаро, если твои природники будут ему нужны… – снова высказалась Цинекла.

Раватадор не отпуская посох, уже начал вызывать духов огня. Когда резким движением Калакла выхватила посох из его рук. От обескураженности, ярость тоже пропала. Раватадор вдруг понял, что едва не убил своих соплеменников.

– Я помогу тебе отнести посох к остророгам, любимый. – удаляясь сказал Калакла, все тем же спокойным тоном.

Раватадор последний раз посмотрел на влюбленных, но обратился только к Долкаро.

– Держи свою женщину в узде, Долкаро. – затем он повернулся и гордо зашагал прочь.

Уже развернувшись спиной он, было, различил, как Цинекла что-то хотела добавить, но потом резко заглохла. Видимо совет все же был полезен.

Когда они сели на остророгов, Калакла передала ему посох, посмотрев без осуждения, даже с небольшой теплотой. Раватадор принял артефакт, и ему стало немного спокойнее.

Добравшись до хижины, они всё осмотрели. Зарвуну изучал емкости с разными настоями и травами, а Раватадор с Калаклой больше смотрели на различные безделушки.

Целитель уже почти справился со своей работой, когда им на глаза попалась рукотворная шкатулка. На ней было написано «для Раватадора».

– Что там? – спросила Калакла.

– Сначала я сам посмотрю. Написано же – для меня. – сказал Раватадор, после спохватившись, что сказал это тоном маленького ребёнка.

– Может я читать не умею. – сказала Калакла, безынтересно отходя.

«Лучше меня умеешь, плутовка» – подумал Раватадор, и открыл ларь.

В нем была небольшая записка, и два умело сложенных браслета, из острых костей шекара, выкрашенных в алый цвет. Острая часть была выточена, а на другой стороне были инкрустированы драгоценные камни. Кроме этого там же была записка, от покойного Охиру.

«Жизнь сгорает, этого не предотвратить. Если я не дарю тебе это лично, значит я уже не в мире живых. Свадьба важный ритуал, мой вождь, не теряй времени. Оно (время) сгорает, как дерево в огне, а жизнь вместе с ним.»

«Что же, видимо свадьбы не избежать.» – посмотрел Раватадор на Калаклу, помогавшую Зарвуну навьючить остророгов.

9 ноября.

Ночью, вождь покинул дом. Сообщив Калакле, что отправится на охоту. Однако все это время вплоть до утра, Раватадор подготавливал торжества. Поселок не спал вместе с ним, однако для его избранницы это было сюрпризом. Слуги в его доме были предупреждены, и следили за тем, чтобы невеста ненароком не отправилась куда либо.

Утром, вождь пришел к своему дому и затрубил в рог, сделанный из клыка скалозуба. За его спиной столпились почти все жители Ахрока и соседних деревень.

В ожидании невесты, по толпе передавались все новые и новые порции кактусника и настоек разного вида. Спустя пятнадцать минут вышла и Калакла, облаченная в подаренную вождем тунику. На её лице, играла столь приятная улыбка.

По традиции Раватадор расстелил перед её ногами шкуру дикого зверя, и когда Калакла прошла по ней, то он одел на её запястье ритуальный браслет. Браслеты, являли собой символ преданности и верности.

После этого, влюблённых сопроводили в центр Ахрока, где уже на возвышении стоял помост. Остальные длинные ряды из столов тянулись полукругом и спереди и по бокам от них. Раватадор довольно восседал во главе стола, приветствуя жителей и принимая их подарки. Сколько разнообразных настоек кактусника к этому моменту он изведал, было бы тяжело сосчитать. Одним из тех, кто подошел к нему был Солкру, вернувшийся с границы. Раватадор приятно удивился начальнику стражи.

– Солкру, рад тебя видеть. Какие новости с границ? – спросил вождь.

Солкру пробежался взглядом по сторонам, а потом, виновато улыбнувшись, сообщил.

– Новости есть, мой вождь. Вот только я думаю завтра вам о них рассказать. У вас как-никак свадьба.

– Да, ты прав. Завтра поговорим. – сказал Раватадор.

Тосты не останавливались, как и гудение тролльской дудки. Раватадор выпил еще одну чарку кактусника, и взял в руку посох стоявший рядом. «А почему бы не устроить небольшой дождь?». В Ахроке и впрямь, несмотря на близость вечера, ощущалась сухость и запылённость.

Спустя минуту, как посох уже был в его руке, вождь почувствовал странную тревогу. Налетели тучи, небо значительно почернело. Музыка утихла. Все собравшиеся начали показывать вверх, и было на что смотреть. Тучи не являлись тучами. Если приглядеться, то они имели крылья. Это что крылеры? Нет, не похожи, они уже близко, но их силуэты намного превосходили летающих монстров его материка. Когда оторопь спала, в голове прозвучало лишь одно слово – «драконы». Как вихрь они налетели на Ахрок, часть из орды ящеров приземлилась, а другая летала кругами вокруг Ахрока и не выпускала никого из ловушки. Солкру бросил копье, но оно не причинило никакого вреда, в отличие от зубов твари, которая разорвала начальника стражи. Бозрон бежал на помощь, но превратился в пепел, как и Умгру несколькими минутами ранее. Алракар сопротивлялся, но духи стихий смогли лишь унести одного дракона подальше, его и его шаманов растоптали и растерзали бросившиеся с неба крылатые существа. Посох, но где же его посох, Раватадор склонился под стол и начал искать его там, но его не было. Он уже обернулся к Калакле, которая с ужасом смотрела на происходящее, когда к ним подбежал Рамалор, и стал настойчиво их уводить из-за стола. Раватадор сквозь рев тварей, и крики умирающих кричал ему, что без посоха не уйдет. Они уже приблизились к краю того подступа на котором громоздился стол вождя, когда Рамалор толкнул его со всей силы. Раватадор летел спиной назад, и не успел разозлиться, увидев, как его слугу и его жену сжигает заживо пламя дракона, который сжигал главный стол. Рядом с ним Раватадор заметил окровавленное тело Долкаро. Все погибли… И ему некуда бежать. Слетелось к нему около пятнадцати драконов, они столпились в полукруг. Стихии не отвечали.

– Ну и что ждете ублюдки? Давайте я здесь! – хлопал он себя по груди.

– Умнуру заг лоз морвагарос! – прорычал самый большой из них, и пятнадцать струй огня полились на него, сметая плоть и обращая все его существо в прах.

– Тише. Тише, вот выпей настойку из трав… – сообщил голос Калаклы.

Раватадор ощупал свое тело. Но кроме пота, на нем ничего не было, никаких ожогов. Он с подозрением уставился на невесту, та грустно улыбалась.

– Где я? Где драконы?

– Не знаю, может быть за морем. Хотя я думаю, что их нет, а может, и не было никогда. Ты очень устал, и рано напился, потом тебя проводили домой. Вот мы и здесь. Хотя тролли из нашего племени еще не все выпили и съели. Они по-прежнему веселятся и пьют за наше здоровье. А еще у нас три часа для укрепления брака, поэтому лучше пей. – сказала его жена, придвинув к нему чашу с настойкой.

Раватадор осушил чашу, и, несмотря на горькость напитка, ощутил, как отступает обезвоживание. Отерев губы и клыки, он снова посмотрел на избранницу.

– Где мой посох?

– В другой комнате. Я его там положила. Но может, мы пока обойдемся без него? – улыбаясь, она расстегнула свою верхнюю одежду, и обнажила свое тело.

Раватадор явственно почувствовал, как внизу всё твердеет. Однако отступать он не решился.

– Мне он не нужен для любви, но сначала я его принесу сюда, и он будет просто рядом со мной.

Возвращаясь с посохом, Раватадор прокрутил в голове произошедшее, и удивился, тому, что вырубился от выпитого. Да и не похоже это было на обычный перепой. То, это не было реальностью, но что это было тогда. От своих мыслей он смог отстраниться, войдя в свою возлюбленную со всей яростью, на которую был только способен. Но в её темных глазах он прочел только благодарность за наслаждение.

10 ноября

– Давненько на священном острове не собирался совет вождя.

В словах Умгру была правда. Маленький островок в Священному пруду, назывался также. Его предназначением были советы и некоторые обряды. Находился он к тому же близко от Ахрока. Пусть остров и не был большим, на нем не поместилась бы и сотня остророгов, однако живописность этого места была справедливо подмечена не одним вождем. В центре острова находилась естественная полянка, по окружности которой стояли скамьи, а в центре находился камень вождя. Как Раватадор смог узнать, последнее собрание здесь было при Бинру, двадцать пять лет назад. Причиной тому явилась сильная засуха. Как поговаривали, в тот год даже полноводная Кумарт, протекающая на территории Кровавого солнца, сократила расстояние между берегами вдвое. Но три месяца непрерывных дождей после этого решили проблему, вместе с тем принеся с собой иные беды.

– Здесь слишком хорошо, Умгру. Может, поэтому и не обсуждаются здесь мелкие вопросы… Правда сейчас вопрос далеко не такой простой. Мне есть, что поведать вам, но сперва, пусть Солкру поведает о новостях.

Сняв с головы, шлем, Солкру вытер вспотевшую лысину, и со вздохом начал.

– Новости не ахти, вождь… С первого дня, как я приехал на границу, во внимание ко мне и к разведчикам начали попадаться группы Зармотцев. Может и ничего удивительного, все-таки соседи у нас не спокойные, однако полторы недели назад их группы начали достигать сотню троллей. И все как один вооружены. Ну, мы вот и сидим наготове, значит. Из Низулока подтянули еще наших бойцов, а то не по себе как-то. Нас ведь всего двести сначала было. Так мы и ждали, и не одна группа Зармотцев в итоге даже не подступила к нам на расстояние выстрела из лука. Все ушли к предгорьям горы Гхар. Я уверен, что они легко оттяпают у Гхарцев половину, а то и все территории.

– Да это точно. Клану горы Гхар скоро конец. – сказал Алралак, буднично теребя пальцем острие своего клыка.

– Нет, и мы не допустим этого. – встал со своей скамьи вождь.

– Мой вождь, я может, ослышался? – спросил Долкаро.

– Нет Долкаро. – Раватадор оглядел всех находящихся. Алралак присматривался, пытаясь найти подвох. Солкру сидел в ожидании решения. Долкаро непонимающе уставился на Раватадора. А у Умгру так и вовсе глаза чуть не вылезли из орбит.

– Как же то мы будем помогать тем, с кем сражались все время? Мы, что мало троллей потеряли на последней битве с ними, вождь? Пусть их и сотрут в порошок, нам то что? – возмущенно проговорил Умгру.

– От тебя, Умгру, не ожидал такой недальновидности. Ты всегда в цифрах и знаешь, что есть, а что нужно добыть. – спокойно отвечал Раватадор. – Вот давай представим. Сначала Зармотцы отделят половину земель у Гхарцев. У них останется половина горы, и пустыня, и думаю, что Хакранар не станет мешать Зармотцам. Так вот, когда у них отнимут большую часть территории, продавать так много камней и железа они уже не смогут. Они будут бедствовать и со временем сдадутся полностью Убийцам из Зармота. Мы же будем между кланом Кровавого солнца и Зармотцами, понимаешь, что тогда будет с нами? – Умгру, как и все остальные обдумывал его слова, но Раватадору некогда было ждать. – Теперь другой вариант. Мы помогаем Гхарцам, щенок Астака сдается нам, и мы объединяемся в один клан, который может и не будет сильнее Кровавого солнца, но будет сильнее Зармотцев и Черного клыка по отдельности. Мы всегда боремся между собой, распыляясь на ненужные конфликты, не замечая как укрепляется клан Кровавого солнца. Если мы не поменяем наше отношение ко всему этому, то и наши сотые внуки, никогда не увидят нормальной жизни…

– Но что помешает Хакранару не растереть нас после вторжения? – спросил Солкру.

– Его сын Балтак, он отправился в паломничество в тот район, куда ударят тупые Зармотцы. И он же расскажет, что мы пришли на помощь против агрессивных идиотов. – довольно сказал Раватадор.

– Это ваша идея туда его была отправить, вождь? – испуганно спросил Алралак.

– Ну, я всего лишь подсказал ему, где можно помолиться. Хакранар не должен когда-либо узнать об этом. Да и не стоит волноваться за Балтака, Мерклу знает, где принц, и не даст ему умереть.

– Мы с вами до конца, вождь. Клянусь я никогда так умно все бы не придумал. – ошеломленно проговорил Солкру.

– Поохотиться на «убийц», почему бы и нет. – наконец выговорил Алралак.

– Сколько у нас времени, мой вождь? – спросил Долкаро.

– У нас его уже нет. – спокойно произнес Раватадор. – Бозрон уже отбыл в Низулок. Теперь слушайте: Долкаро собирает Нурнетею, Солкру на тебе Зушмар. Сегодня мы с Алралаком и Умгру собираем всех в Ахроке, и двигаемся в Кварх. Через неделю все должны быть там.

17 ноября.

Раватадор метнул в пруд камешек. Гладь воды пошла кругами. Прозрачность позволяла пронаблюдать путь камня до дна. Вождь откусил лепешку и продолжал задумчиво смотреть на воду.

– А знаешь, мне кажется в Квархе пруд почище будет, Калакла. – сказал он своей супруге, которая сидела, прижавшись к нему.

– Ты еще горных прудов не видел. Говорят, что птицы путают иногда из-за этого воду и небо, и влетают в воду. – сказала, его жена. Затем о чем-то подумав повернулась, и пристально посмотрела на него. – Ты так и не сказал, разрешишь ли мне сражаться?

– Ты носишь в себе нашего сына, и рисковать своей и его жизнью… Тебе оно действительно нужно, сражаться? – ответил Раватадор.

– Да, и я не хочу, чтобы ты мне это запретил. Посмотри, какой день красивый, пусть это будет твоим подарком за его рождение.

– Так он еще не родился. Пока у тебя только приметы беременности. Да и он может не родиться, в битве как ты знаешь никого не щадят. – стоял на своем Раватадор.

– Скольких ты убил, муж? – спросила Калакла.

– Откуда я знаю. Больше всего я убил при Зеленом камне, думаешь, в пылу битвы я мог наклониться к ним и посмотреть живы они или нет. Может десятка три… Этих выродков из катакомб я вообще не хочу считать за троллей…

– Я убила не меньше пятидесяти. И вряд ли буду легкой добычей. – не уступала Калакла.

– Будь по-твоему. – не в силах сопротивляться, согласился Раватадор.

– Простите вождь. – раздался голос Долкаро сзади. – Я думаю, пора выдвигаться, смысла ждать, больше нет.

– Сколько у нас троллей? – спросил Раватадор.

– Пятнадцать тысяч. – ответил помощник.

– За такое время и столько уже хорошо. – краем глаза Раватадор покосился на свой посох, лежавший рядом. – Выдвигаемся.

Илдисиан 2

Дорога в Тандерхольм. 5 октября 831 г.

– Будь проклята эта сухая рыба… Останови лошадей Дуггард, я кажется вижу колодец… – нетерпеливо проговорил Илистер.

– Молодой человек, мы уже почти добрались, может, потерпишь? – отвечал гном, но все-таки остановился.

Илистер стремглав помчался к колодцу, прихватив с собой большой кувшин для воды. Илдисиан мог его понять, ведь большая часть еды, которую взял с собой гном – составляла солености, засушенные для закуски к пиву. Дуггард на это отмахнулся тем, что так они могут не останавливаться на разведение костров и сэкономят больше времени. Ещё гном сказал, что эля хватит, чтобы запивать всё это. В действительности эль и вода закончились быстрее, и кроме остановок по естественным нуждам, путникам теперь часто приходилось выискивать колодцы.

– Она еще и с перцем. До сих пор чувствую, как она прожигает нутро. – сказала Кэйвиа про сушенную рыбу.

– Леди бирантке, не понять питейную культуру сноутаров. – отмахнулся гном.

– Сноутарам видимо тоже. – кивнул эльф, в сторону Илистера улыбаясь.

– Он по-моему майтландец. – парировала бирантка.

– Да какая разница! – отмахнулся гном.

Когда они вновь двинулись в путь, утренний воздух уже прогрелся достаточно, чтобы все могли расстегнуть плащи. Поворот дороги огибал внушительный холм. Когда телега преодолела его, то они увидели вдали огромные по протяжённости стены, белые как зубы они загромождали весь горизонт. Белые башни аккуратно торчали как корни этого огромного зуба. Несмотря на утренний туман, если приглядеться очень хорошо, то можно было увидеть очертания огромного чертога. Однако эльф не был уверен, видят ли его остальные – замок Тандерхольма.

– Вот и Тандерхольм, друзья. Твердыня первооткрывателей северного королевства, город молний и бурь. – почти пропел Дуггард.

– Вот это да… – промолвил Илистер.

По мере продвижения дорога привела в достаточно населенный городок – Гайтмиль, хотя многие кто здесь проживал, причислял себя к жителям столицы, но кто-то не хотел, а кто-то не мог жить в пределах самого Тандерхольма. Тандерхольмцы же считали Гайтмиль просто окраиной, а не городом, как и десяток других поселков-спутников.

Дуггард остановился у таверны, на вывеске которой был нарисован золотой гусь, название было соответствующим. Здание казалось большим, и в надежде, что там остались комнаты, гном отправился вовнутрь, попросив друзей подождать. Он вернулся через пять минут, с улыбкой затем завёл телегу на территорию постоялого двора, и позвал мальчишку, который следил за лошадьми.

– Судя по твоей улыбке, там всем хватит по комнате? – наконец спросил Илдисиан.

– Честно говоря, только одну комнату нам дадут, но мы переночуем здесь. – ответил гном.

– У них нет четырех свободных комнат? – спросил эльф.

– Есть, наверное, но я не самый богатый гном, а мой друг эльф становится наглым как я.

Эльф показательно прищурился, но собрал поклажу, и вошел со всеми в таверну. Народа было достаточно много, и, конечно же, все взгляды устремились в их сторону. Некоторые начали говорить что-то собутыльникам, не отрывая взгляда от вошедшей компании. Хотя Илдисиан уже давно понял, что скромность у сноутаров не главное качество, да и вряд ли её стоило искать среди работяг пришедших выпить чарку другую перед работой, или вместо неё.

– Ну вот. – пропел гном, когда они вошли в комнату. – Тут в пору в прятки играть…

Ну, может в прятки и невозможно играть в такой комнате, но, несмотря на опасения, комната была достаточно вместительной даже для четырех человек, подумал Илдисиан.

– Главное чтобы кое-кто не храпел так сильно. Иначе мы точно не сможем спать в одной комнате. – сказала Кэйвиа с ухмылкой глядя на Дуггарда.

– Да ладно вам. Если я храплю – стены не спасут. Закажите пока обед как проголодаетесь, а я пойду в город, по нашим делам. – сказал гном.

– Делам? Я думал, ты просто найдешь дом и мы сразу заедем в него, я что-то ещё упустил. – спросил Илистер.

– Да, причем – самое главное. Дом то я найду, но вот вы забываете кое-что, молодой человек. Все мы, кроме Кэйвии, вполне подходим как гости, но из Алтинии сейчас никого не пускают в город, так было, и когда я уезжал, и не сомневаюсь, что так есть и сейчас. Но я что-нибудь придумаю. До встречи здесь. – сказал Дуггард и развернувшись засеменил к двери.

На обед принесли ребрышки в медовом соусе, запеченные овощи и вареную кукурузу, предоставив для запивания огромный бочонок эля и кружки.

– Мне так неудобно, он, наверное, золотой за это заплатит не меньше… – проговорила Кэйвиа.

– Золотой? Это с постоем то? Где ты такие цены видела? Наверняка он не меньше семи золотых оставит. Но я с тобой согласен, Дуггард просто наш спаситель. – соглашался Илдисиан приступая к трапезе.

– Дуггард – наш человек! Ну вернее – гном. – проговорил весело Илистер.

Но беззаботность друзей Илдисиан никак не мог разделить. Пусть Дуггард и сделал много ради них, и продал свой трактир и угощал их, однако эльф опасался, что всё это могло быть обменом на королевское прощение для него. Судя по его рассказам, параноик Эрик третий вполне мог за их выдачу вернуть гнома на кухню, а ведь этого Дуггард хотел больше всего. Илдисиан всю дорогу вглядывался в гнома, пытался выявить нотки будущего предательства, но ничего не увидел, несмотря на то, что обычно чувствовал фальш буквально на животном уровне. Да и что им теперь делать, куда они убегут, вернее – как далеко? Они остановились перед городом-гигантом, как мелкие букашки, которых ожидает суд огромного чудища.

Время шло, но гном так и не возвращался. Что с одной стороны немного успокоило Илдисиана, ведь на то, чтобы их выдать ушло бы не так много времени.

Наконец за дверью послышались тяжелые шаги и пыхтение, и в комнату зашел их новый друг.

– Дело сделано, но я так жрать хочу, что ни слова от меня вы не получите пока я голоден. – проговорил Дуггард, потирая живот.

К счастью ужина не пришлось долго ждать, и друзьям принесли жареную баранину с лепешками и рагу из овощей. Гном говорил, не пережевав до конца, но сейчас никому не было до этого дела.

– В общем как я и говорил – все хорошо. Завтра мы въедем в Тандерхольм, и не абы куда а в Певчий квартал, лучше чем там, только в Верхнем квартале. Но суть в том, что мы можем ходить почти до стен замка, и нам никто ничего не скажет. Мы можем здороваться со знатью, и наблюдать за происходящим, почти беспрепятственно. – говорил Дуггард.

– Но это же не просто так… – сказал Илдисиан.

– Да, тут господин эльф прав. Мы теперь певцы и фокусники, и актеры, наверное. Да, правильнее сказать, что мы странствующие актеры. – улыбнулся гном. – И еще нам предстоит выступить на свадьбе одного знатного лорда.

Кусок баранины выпал изо рта Илистера.

– Ак..ктеры? Ты сказал, что мы будем выступать? – спросил ошарашенный парень.

Кэйвиа, тоже не могла скрыть удивление.

– Но ты знаешь, что мы не актеры, и тем более не фокусники и уж точно не певцы. – аккуратно проговаривая сказал Илдисиан.

– Ну не знаю, твоё пение меня растрогало, а это не просто. Честно говоря, по-другому не получилось бы пройти в город всем вместе. – пожал плечами гном.

– Теперь нас посадят не за попытку кражи века, а за плохое выступление. – с улыбкой сказала Кэйвиа наконец.

– Чепуха, я видел в разы более худших певцов и фокусников. А это было в замке, и перед самим королем. – запивая еду элем, успокоил друзей Дуггард.

Илдисиан обратил внимание на пергамент, лежавший на столе, и эльфу не составило труда прочесть его издали:

«Данным распоряжением, я лорд Айнар Гварт, призываю считать странствующую трупу артистов под присмотром Дуггарда, известного как «Чесночный» моими почетными гостями. Их имена Лангмар, Кети и Римиан.»

Вот и наш пропуск в Тандерхольм подумал эльф.

6 октября

На следующее утро, друзья собрались и отправились в сторону Буйволовых ворот Тандерхольма, выходивших на запад. День был ветреным и знамёна Нортлома трепало ветром, высоко над огромными вратами. На них был изображен свирепый синеглазый буйвол, над которым светило пять звезд, как и количество регионов в Нортломе.

Проход в город был открыт, но внимание путников привлекла сцена, развивавшаяся перед вратами. Четверо алтинийцев среднего возраста спорили о чем-то со стражниками, которые не давали им проезда. Стражников было восемь. Алтинийцы не были молодыми, в их числе были две женщины и двое мужчин. Активнее всего спорила со стражниками женщина, а мужчины стояли, бессильно смотря на происходящее.

Телега, на которой двигались друзья, остановилась для осмотра, но один из стражников, попросил Дуггарда подождать, и бросил неодобрительный взгляд на Кэйвию.

– Просто дайте мне пройти и забрать ребенка! Вы что не можете понять, что моя девочка в городе, и она не знает, куда вы нас отвели! – кричала женщина с подвязанными в косу зелеными волосами.

– В город вам нет ходу, по распоряжению его величества, уходите! Можете подождать у дороги, но если вы её перегородите, то мы применим силу. – сказал один из стражников.

– Вы что не в своем уме?! Тут моя жена и сестра, против кого вы будете… – возмутился один из мужчин.

В тот же миг он получил удар от стражника, закованной в броню перчаткой.

– Заткнись, алтинийская мразь, тебе повезло, что нам не дали больше полномочий, не то мы бы всех вас порезали! Так же как наших сородичей резали в Алтинии! – заорал ударивший.

Второй алтиниец поймал первого под руки. Женщина не в силах сдержаться, разрыдалась.

– Прошу прощения, что вмешиваюсь. – сказал Илдисиан, и взгляды всех присутствующих перешли на него.

– Тебе чего не ясно, ушастый, жди своего череда! – сказал стражник с рыжими бакенбардами.

– Давайте все забудем друг о друге. Вы проверите нас, алтинийцы отъедут чуть дальше, а мы как въедем в город найдем бедную девочку, и приведем её к родителям.

– Ты еще кто? Паладин что ли? – расхохотался стражник, ударивший алтинийца.

– Странствующий актер, едущий на свадьбу к лорду Гварту, знаете наверное его. – сказал Илдисиан. Сидевший с ним рядом гном, нервно сжал его руку.

Однако эффект был достигнут, рыжий недовольно прищурился, а несколько других стражников переглянулись друг с другом.

– Да, слышали о таком, я Болграм. Сегодня отвечаю за Буйволовые ворота. Что у вас есть? – спросил подошедший стражник, который был ниже ростом, чем остальные, и который вплоть до этого молчал.