Вендетта. Хрупкое доверие и обжигающее предательство

– Стефано, что за цирк ты устроил? – шепнула я, но он лишь загадочно повёл бровью, посылая мысленные импульсы, чтобы доверилась ему.

– Поэтому, дабы ваши сомнения насчёт нового участника команды развеялись по ветру, я решил наглядно показать и доказать, что действительно принял в наши ряды достойного сотрудника, – не прекращал свой театр Стефано. – Попрошу участника «Ф» вместе со своим реквизитом отойти на тридцать метров, а участника «В» оперативно подготовиться.

– Что?! Нет-нет-нет! Я против! – возмутился Брукс, готовый вот-вот сбежать. Стефано грубо притянул его обратно за ворот куртки и, склонившись к уху, прошептал:

– Я не переношу на дух людей, которые, работая на меня, сомневаются в правильности моих же решений. Своей болтовнёй ты неосознанно навязываешь большинству собственное мнение, из чего следует пренебрежительное отношение к малышке Виви, – недовольно молвил он. – Не желаю ни видеть, ни слышать каких-либо обсуждений за спиной. Дабы доказать коллегам и прежде всего тебе на что способна эта хрупкая девочка, я, собственно, и развёл весь этот спектакль. Ты сам подтолкнул меня к столь радикальному для тебя методу, поэтому, будь добр, прими выбор достойно, как мужчина, без излишних слёз и невнятного пищания. Сейчас ты подберёшь свои яйца и вместе с потенциальной мишенью минуешь тридцать метров, остановишься и поставишь её на свою дурную башку, после чего перестанешь двигаться и даже дышать. Ты меня понял?

– Это безумство, – шикнул шатен. – Она ведь убьёт меня!

– Убьёт только в том случае, если ты сделаешь одно неверное движение, – ехидно ухмыльнулся Стефано. – А теперь не заговаривай мне зубы и дуй отсюда.

Ошарашенный Брукс молчаливо побрёл в противоположную от нас сторону. Его шаги казались мне жутко тяжёлыми. Он едва перебирал ногами, словно следовал на смертную казнь.

– Что здесь происходит? – возник из ниоткуда Джозеф и все машинально обернулись на его занудный тон.

– Босс решил проучить вредного Филю, – заявил один из присутствующих.

– Совсем из ума выжил? – буркнул Кларк. – Я уже не сомневаюсь в твоём профессиональном подборе новых сотрудников, но тебе не кажется, что стрелять по своим людям слишком жёсткие методы, Стеф?

– Угомони таланты, – его тон резко похолодел. – Если кого-то не устраивают здешние правила, то пусть катится на более «адекватное» предприятие.

Я слушала меж фраз, так как была занята настройкой оптики. На улице была не самая прекрасная погода. Миниатюрные снежники каждые пару секунд слепили весь обзор, размывая его в мутное пятно, отчего мне приходилось тщательно протирать стекло снова и снова.

Спустя минуту Брукс остановился, разместив у себя на голове пустующую тару. Не знаю каким образом, но я чуяла его невидимый трепет и переживание.

За секунду до выстрела люди, в конце концов, понимают, что их ждёт. Признаться честно, у Стефано довольно услужливые сотрудники. Не каждый осмелится выступить в качестве мишени для едва знакомой девушки, будучи неуверенным в её способностях.

Вскинув винтовку, я плотно прижала приклад к правому плечу и устремила один глаз на оптический прицел, а второй – на побледневшего Феликса. Все замерли в предвкушении кульминационного выстрела. Ощущала, каким пронзительным и поистине прожигающим взглядом Стефано испепеляет мой затылок.

Глубоко вдохнув, я затаила дыхание и начала неспешный обратный отсчёт: «Десять…девять…восемь…семь…шесть…пять…четыре…три…два…»

– Один, – резко выпалил Эспозито. – Стреляй!

Я без колебаний нажала на курок после чего тишину разрезал глухой выстрел. Опустив оружие, устремила бесстрастный взгляд на участника «Ф». Парень по-прежнему стоял на своих двух, едва заметно покачиваясь из стороны в сторону. Явно перенервничал. Но, думаю, это вполне нормально.

В сию же секунду все громко захлопали, а кто-то присвистнул явно находясь под хорошим впечатлением.

– Вы ненормальные, – обратился к нам Кларк и, махнув рукой, ушёл прочь придаваться разбору каких-нибудь документов.

– Я же говорил! – воскликнул Рейф. – Девчонка уделала всех!

– Никогда бы не подумал… – отозвался кто-то из толпы.

– С такими союзниками все недоброжелатели либо залягут на дно, либо сгниют, как удобрение для плодовитой земли, в которой будут закапываться их последователи, – подхватил третий.

– Выдохни, Брукс! – крикнул Стефано, и участник сего представления рухнул в белоснежный сугроб, изображая небесного ангела. Я едва заметно улыбнулась маленькой победе. Парни лицезрели мои способности лично, что автоматически вызвало доверие и подняло своеобразный авторитет.

После мини-представления мы вернулись обратно в кабинет, но ненадолго. Эспозито задержался буквально на минуту, дабы забрать ключи и попрощаться с Джозефом.

Полагала, что мы вернёмся обратно в Лондон. Да, уже привыкла употреблять слово «мы» и смело заявлять, что мой дом там, где обитает Стефано. Не помню, когда последний раз посещала тот, на который заработала сама. Не знаю, почему, но в какой-то момент меня и вовсе перестало тянуть к нему. Я словно забыла о его существовании. Но, как ни крути, продавать всё же не собираюсь. Жизнь такая сложная штука. Никогда не знаешь, повернётся она к тебе лицом или задницей.

– Отличный выстрел, крошка, – выезжая на главную дорогу, одарил похвалой Эспозито. – Надеюсь, в дальнейшем результаты будут не менее впечатляющие. Не хочу «подчищать» твои ошибки и погрешности.

– А кто сказал, что я согласна истреблять твоих врагов? – демонстративно вскинула тёмные брови я.

– Если бы ты категорически отказывалась, то не взяла бы в руки орудие, дабы показать собственное превосходство моей команде, – заключил брюнет. – Следовательно, из этого я и сделал вывод, что ты негласно дала добро.

– Ты такой жутко остроумный и догадливый, – едко протянула я, улыбаясь очередному самоуверенному заявлению. Стеф буквально прочёл мои мысли.

– Не волнуйся, – поспешил успокоить мужчина, – со временем они свыкнутся.

– Знаю. Не впервые в подобной ситуации, – выдала я, тут же прикусив развязный язык.

Чёрт! А вот это было явно лишним.

– Верю, что тебе не чуждо доказывать что-то напыщенным индюкам.

У меня как от сердца отлегло. Я не могу напрямую признаться в роде бывшей и, как оказалось, будущей деятельности. Когда Стефано всё же узнает правду, вот тогда и объяснюсь. Он поймёт меня. Он всегда понимает с полувзгляда.

– Мы только что должны были свернуть на правый съезд, – подметила я, оборачиваясь назад. – Куда ты меня везёшь?

– Ну ты же хотела избавиться от ненужных вещей, – усмехнулся Эспозито. – Мы держим путь на Juniper Row*** – street. Этот адрес тебе о многом говорит, верно?

– Когда ты успел вынюхать его? – я нахмурилась. – Никогда не упоминала название помойки, где прожила полжизни.

– Во время перелёта ты только и бормотала о детском доме и милосердии. Я сопоставил сказанное с фактами, копнул немного глубже и выяснил, что в Стратфорде критическая нехватка «милосердных» и благотворительных учреждений. Как бы прискорбно ни звучало, но милосердной оказалась только Мария. Вот ты бы назвала детский дом своим именем, дополнив его столь громким словом, как «милосердие»? Я бы не стал врать самому себе и не вводил в заблуждение людей.

– Не знаю. Никогда не задумывалась на этот счёт, – в полтона молвила я, устремив взгляд в окно.

Весь оставшийся путь мы провели в полном молчании. Стоило заехать на территорию ненавистного приюта, как я заметно помрачнела. Стефано завидел, как стремительно упало моё настроение, поэтому попытался немного развеселить, предложив мятную конфетку, но даже она мне не помогла.

Шествую по до боли знакомому тротуару, невольно бросала взгляд то в одну, то в другую стороны. За последние два года здесь не изменилось абсолютно ничего. Всё та же парковка, то же место, которое мы заняли и где когда-то стояла серебристая «Audi» Даймонда, те же старые окна, побитые временем скамейки и усыпанные снегом клумбы, которые мне никогда не нравились, те же массивные двери, через которые проскользнуть незамеченным практически нереально. Это предприятие напоминало тюрьму для самых опасных, неуравновешенных преступников, нежели дом милосердия для осиротевших детей.

В какой-то момент затея и вовсе показалась провальной. Это место навеивало на меня лишь отрицательные эмоции. Эспозито же, напротив, шёл весьма уверенно, удерживая в обеих руках по два набитых с горкой пакета. Не припоминаю, чтобы собирала столь габаритное приданое для чужих деток.

– Если ты решил избавиться от ненужных вещей, то поспешу огорчить, – усмехнулась я. – К сожалению, среди детей нет амбалов вроде тебя.

– Ты немного прогадала, негодница, – едко усмехнулся брюнет, открывая для меня входную дверь. – У меня банально не хватило бы сил перебрать весь тот хлам, что успел насобирать за последние годы жизни. Поэтому я нашёл более упрощённый выход из ситуации и пока ты доказывала коллегам своё превосходство, отослал профессионала Честера в магазин за покупками. Думаю, имея трёх детей, он точно не допустил ни единой оплошности.

– На тебя работает отец троих детей? – изумилась я.

– Да.

– Что, если его убьют? Будешь пожизненно выплачивать вдове компенсацию?

– Я не обязан, – качнул головой Эспозито. – Как ни крути, но он взрослый здравомыслящий мужчина, который отдаёт отчёт собственным действиям. Естественно, принимая Честера на работу, я засомневался, ровно также как и ты. Понимал, что в случае неудачной сделки его банально могут пристрелить, вследствие чего дети останутся без отца и добытчика. Но он убедил меня в обратном. Мы не можем быть уверенны в чём-либо на все сто процентов. У каждого человека своя голова на плечах, и если он пошёл на тот или иной поступок, значит, взвесил все «за» и «против». Вот уже пять лет Честер служит мне верой и правдой.

– Ты прав. Мы сами делаем выбор, исходя из ситуации.

Подняв взгляд, я встретилась с мерзостным морщинистым лицом. Напротив стояла женщина, которая изо дня в день сживала меня со свету. Ида узнала меня с полувзгляда, ровно также как и я её.

– Какими судьбами? – не удосужившись поздороваться, хрипло протянула она.

– Решила проведать бывший гадюшник, – холодно шикнула я. – Как погляжу, здесь ничего не изменилось.

– Боюсь, обратно тебя уже не примут, дорогуша, – едко усмехнулась Ида.

– Расслабься. Я предпочла бы есть из мусорного бака, чем находиться на одной территории с тобой, – не обращая на неё никакого внимания, я стремительно направилась дальше, прекрасно зная, где конкретно прибывают все «заключённые» данного заведения.

Доски под ногами предательски скрипели, но я словно не слышала никого и ничего. В голове стоял сильны гул, а перед глазами проносились флэшбэки из прошлого. В груди мерзостно ныло. Вся эта атмосфера угнетала. Становилось дурно.

В какой-то момент мой взор упал на самый дальний угол. Поодаль от всех сидела темноволосая девочка. На вид ей было не больше шести лет. Кроха в гордом одиночестве прижимала к груди старую мягкую игрушку, словно кто-то намеривался её отобрать. Внутри что-то ёкнуло. Ноги сами понесли меня к ней. Когда-то на том же месте сидела и я…

Остановившись в полуметре от ребёнка, я присела на корточки и тихо шепнула:

– Привет, – попыталась быть более дружелюбной я. Девочка уверенно подняла взгляд и грустно улыбнулась.

– Здравствуйте, – ответно кивнула она в знак приветствия.

– Как тебя зовут?

– Силиция, – представилась она. – А вас?

– Вивьен, – натянула фальшивую улыбку я, чувствуя, как неприятно ноет в груди. Внезапно на макушку легла тёплая массивная ладонь. Я подняла взгляд и встретилась с серебристыми глазами. Стефано с нотками обеспокоенности разглядывал моё лицо.

Кивнув в сторону массивной двери, что вела прямиком в кабинет директора всей этой богадельни, он потянул меня за руку, вынуждая подняться на ноги. Миниатюрная Силиция помахала мне рукой, и мы удалились.

Как ни странно, но хоромы «главнокомандующего» были обставлены поистине в царском стиле. Время идёт, а ничего не меняется. Деньги выделяются на осиротевших детей и в конечном итоге внаглую кладутся в карман заправляющему, который тратит их в своё удовольствие. Не сказать, что я являюсь праведной особой, но подобный расклад всё же задевает за живое.

– Добро пожаловать в центр «Милосердная Мария», – сходу начал пороть заготовленную речь директор Гудман. – Наша организация всегда рада видеть столь добродушных людей, которые готовы внести пожертвование на благо осиротевшим деткам. Всеми любимая воспитательница Ида уже сообщила, что к нам пожаловали двое молодых людей с до жути щедрым багажом. Полагаю, это вы. Прибыли с целью волонтёрства или же желаете подыскать меньшего члена в свою дружную семью? Как я могу к вам обращаться, мистер и мисс…?

Меня перекосило от порции того вранья, которое он уверенно вбивал в наши головы. Циничный, ничего не стоящий ублюдок…

– Эспозито, – уверенно заявил Стефано, по-хозяйски усаживаясь напротив собеседника и вальяжно закидывая ногу на ногу.

– А как же юная мисс…?

– Моя жена Вивьен, – оборвал брюнет.

– Отлично. Кто конкретно вас интересует, мистер и миссис Эспозито?

– Твоя голова, старый козёл, – процедила сквозь зубы я, плотно упираясь ладонями в красное дерево стола. – Скольких детей ты успел обобрать за последние годы жизни?

Гудман опешил и артистично округлил карие глаза.

– Кажется, ваша супруга не в себе, – нелепо усмехнулся мужчина, машинально попятившись назад.

– Разберись с ним самостоятельно, Нэри, – махнул Эспозито и вышел, громко захлопнув дверь кабинета.

– А ты повзрослела, – резко сменился в лице Райян. – Возмужала, стала больше походить на взрослую женщину, так ещё и жениха завидного нашла. А где же твой горе-папаша? Морис в скором времени объявится с целью приютить ещё одну дочурку? Или же на этот раз он отдаст предпочтение сыну? Насколько мне известно, ты единственный ребёнок в семье. Никогда не хотелось иметь брата или сестру, милочка? Я видел, какими глазами ты смотрела на ту девочку. А ведь вы настолько похожи, не так ли? Если бы передо мной поставили вас обеих, то я, вероятно, подумал, что вы кровные сёстры.

– Какой же ты отвратный, Гудман, – я скривилась. – Вроде бы взрослый и здравомыслящий мужик, а используешь всё те же методы давления. Не хочу огорчать, но подобное со мной не пройдёт. Если двенадцатилетних девчонок ты и можешь вынудить заткнуться, то меня уж точно нет.

– Какой у тебя длинный и развязный язык, – причмокнул мужчина, обогнув стол, разместившись за моей спиной. – Поубавь пыл, милая. Я не собираюсь с тобой ругаться. Вижу, что ты поднялась из самых низов и дерёшь неплохие бабки с этого олуха. Не осуждаю, могу и хочу войти в положение. Ты всегда была до жути смышлёной и, когда необходимо, хитрой. Рад, что ты не забываешь добра и решила помочь нуждающимся детям.

– Именно, – оскалилась я. – Ключевое в данной фразе – это «дети». Не забывай, что я провела в этом аду целых шесть лет. Я как никто другой, знаю, куда ушли все те деньги, которые выделяли милосердные люди.

– Они тратились на тебя и тебе подобных, – самоуверенно заявил он.

Неспешно поднявшись на ноги, я развернулась к собеседнику лицом и едко протянула:

– Неужели ты действительно считаешь меня такой идиоткой и думаешь, что я позолочу тебе ручку? – иронично вскинула брови я, сноровисто подхватывая острые ножницы с гладкой поверхности стола и значительно сокращая дистанцию, тем самым вынуждая оппонента попятиться назад. – Ошибаешься, старик. Я сделаю всё, чтобы тебя с позором вышвырнули отсюда. А далее пеняй на себя…

– Это угроза? – нервно сглотнул он, таращась на ножницы, которые мёртвой хваткой сжимала в ладони.

– Это предупреждение, Гудман. Не преследую цели образумить тебя, а лишь даю шанс собрать весь свой мусор и написать заявление об уходе по собственному желанию, – шикнула я, вогнав орудие в один из шкафов, буквально в сантиметре от его лица. – Иначе я сгною тебя, уничтожу. Ты понял?

Мужчина молчал, ошарашенно хлопая глазами.

Не ожидал? А ведь именно они взращивают в этой тюряге таких, как я. Эти неквалифицированные люди растят самых настоящих диких зверей, которые в будущем превращаются в опасных хищников. Когда-то кто-то всё же урежет годы жизни этому подонку. И это будет весьма заслуженно.

Отстранившись, я молча покинула кабинет и направилась на поиски Стефано. Найти здорового дядьку среди крошечных деток и подростков оказалось проще простого. Эспозито носился с той самой девочкой. Силиция громко хохотала, сидя на плечах у незнакомого мужчины, и крепко обхватывала его за голову левой рукой, дабы не упасть, а правой удерживала подаренную мятную конфету.

Впервые в жизни мою душу окутало совершенно непонятное, сомнительное тепло. Никогда не испытывала столь необъяснимое чувство. Не могу растолковать его даже сейчас.

Наблюдая за ними со стороны, внутри что-то непроизвольно сжималось, отдавая приятные импульсы в подсознание.

На удивление его улыбка была искренняя, неподдельная и живая. С этой девочкой Стефано был настоящим, самым обыкновенным, душевным молодым человеком. Никогда бы не подумала, что Эспозито любит маленьких деток. Точнее, даже не задумывалась на тот счёт, что мужчина в принципе хорошо ладит с мелкими карапузами. Как ни странно, но данный факт грел охладевшую душу. Стефано был бы прекрасным отцом. Он настолько бережно, трепетно и ласково обращался с этой девочкой, словно она приходится ему родной дочерью. От данной манеры у меня сжималось больное сердце. Эспозито напомнил мне моего отца…

Только сейчас уловила это тонкое сходство. Именно в данную секунду поняла, по какой причине так потянулась именно к нему. Мне жизненно необходим был тот, кто смог бы стать защитой и опорой, тот, за кем я могла чувствовать себя, как за каменной стеной, тот, на кого могла бы положиться в трудную минуту, поплакать и банально пожаловаться на сложную жизнь. Я не получила необходимой поддержки, будучи ребёнком, поэтому неосознанно начала искать альтернативу, замену и, повстречав Стефано, завидела в нём подобие отца, защитника.

Нормально ли это? Не знаю. Вопрос спорный. Да и мнение двоякое.

– Я упаду-упаду! – воскликнул ребёнок, опрокидываясь назад. Но Эспозито вовремя подхватил неугомонное дитя одной рукой.

– У меня хорошая реакция, малышка, – тепло улыбнулся мужчина, потрепав девочку по тёмным шелковистым волосам.

– Хочешь, загадаю тебе загадку?

– Валяй, – качнул головой он.

– Что слаще всего на свете? – озвучила головоломку Силиция. Завидев меня, Стеф довольно ухмыльнулся, одним только взглядом призывая подойти к нему. Я без колебаний миновала жалкие пару метров, поравнявшись с единственным союзником в этом месте.

– Слаще всего на свете аромат этой девушки, – уверенно заявил он, не сводя с меня глаз.

– Сон, – выдала я, кокетливо подмигивая возлюбленному.

– Правильно! – захлопала в ладоши Силиция. – Жаль, что ты не угадал, Стефано. Это ведь самая простая задачка в мире!

– У каждого своя правда, – шепнул он.

– Вивьен твоя подруга? – не испытывая ни капли смущения, поинтересовалась девочка.

– Да.

– Ты похож на принца, – заявила брюнетка. – Когда я выросту, то хочу стать твоей принцессой.

– Боюсь, в мире уже есть королева, которая покорила моё сердце, малышка, – тихо посмеялся молодой человек.

– Правда? – изумилось дитя. – Познакомишь меня с ней?

– Ты уже с ней знакома, – Стефано властно приобнял меня свободной рукой. – Вивьен и есть та девушка голубых кровей.

– Вы так похожи, – задумчиво протянула Силиция. – А у вас есть дети?

– Нет, – утвердительно мотнул головой Эспозито.

– Значит, вы пришли, чтобы забрать меня? – радостно залепетала она. – Мои мама с папой сказали, что скоро меня заберут незнакомые дядя и тётя. Это ведь вы, да? Я скучаю по ним. Очень хочу увидеть маму и крепко-крепко обнять её. Хочу, чтобы папа сыграл со мной в шахматы. Они сказали, что мне нужно чуть-чуть подождать. Вы отведёте меня к ним?

Я замерла, не в силах проронить хотя бы слово. Поперёк горла встал тугой ком, а лицо исказила невидимая для детских глаз гримаса боли и горечи. Эту светлую девчонку бесстыдно бросили на произвол судьбы. Бросили ровно также как и меня…

Силиция даже не подозревает, что мама и папа не вернутся. Не допускает масли , что они без зазрения совести предали её, избавились, как от ненужной игрушки.

Как можно бросить кровное дитя? Что люди при этом ощущают? И главное, зачем создавать новую жизнь, если не собираешься доводить её до ума? Должно быть, мне не дано это познать.

– Этого не будет…

– Ты ошиблась, крошка, – перебил Стефано, в конце концов поставив ребёнка на пол. – Тебя заберут другие дядя с тётей.

Предпочла отмолчаться. Тонкий голосок созвал всех детей на полдник, вследствие чего Силиция шустро помчалась в столовую.

– До свидания! – крикнула девочка на прощание, смешавшись с толпой.

Как и задумывалось, мы раздали предварительно собранные вещи, игрушки и прочие принадлежности всем нуждающимся и незаметно покинули детский центр, пока ребята были увлечены новыми подарками.

Сидя в машине, я не прекращала думать о несчастной Силиции. От одной только мысли кровь холодела в жилах. Мне становилось тошно от осознания будущего этой невинной девочки. Кем она станет? Возможно, будет скитаться, не зная, куда ей податься. Или же от безысходности подцепит какого-нибудь старого дядьку и будет сидеть на шее, время от времени удовлетворяя его потребности. Имеется вариант, что запьёт или подсядет на наркоту. Предпочтительно начнёт с безвредной травки, а далее, не получив должного удовольствия, приступит к более тяжёлому арсеналу вроде ЛСД и метамфетвмина. Что дальше? Её либо убьют, либо она сама убьёт себя, перебрав с дозой.

– Это реальность, Вивьен, – прервал тишину Стефано. – Мы не в состоянии дать каждому ребёнку достойную, полную радости жизнь. Ты не виновата в том, что горе-родители отказались от собственного чада, и уж тем более не обязана предпринимать какие-либо действия. Вдумайся, сколько таких детей во всём мире. Посмотри на себя. Ты являешься наглядным примером того, что осиротевший ребёнок может самостоятельно встать с колен и добиться в жизни неплохих высот. Главное – иметь конкретную цель и желание. Поэтому ни в коем случае не вини себя в чужих грехах.

– Почему ты соврал? – заглянула в серебристые глаза я. – Требуешь от людей особой искренности и честности, а сам умудрился обвести вокруг пальца маленькую девочку.

– Я не смог опровергнуть детские надежды, – гулко выдохнул Эспозито. – Порой правда может очень сильно ранить, в особенности, если в главной роли выступает маленькая девчушка. Ты права. Я ненавижу лживых людей, но не имею ничего против вранья во благо. Всё зависит от степени преступления. Данный перечень имеет в себе два пункта, а именно: простительно и непростительно. Люди врут себе подобным, боясь потерять то, что имеют. По большей части в качестве чего-то очень важного выступают самые близкие. Я способен прощать, но данное великодушие распространяется на очень узкий круг.

– И кто же эти счастливчики? – грустно улыбнулась я.

– Ты и моя мать, – меланхолично прикрыл глаза Стеф.

– Тебе есть за что её прощать?

– Да, – кивнул он. – Но на это нужно слишком много времени. Возможно, я могу банально не успеть. Может стать слишком поздно.

– Значит, остальным предначертана высшая кара?

– Она действует в случае с педофилами, насильниками и недоброжелателями, которые как-либо угрожают моей жизни, – констатировал он. – Либо ты, либо тебя. Я уже давно принял для себя одну-единственную позицию, благодаря которой по сей день уверенно стою на своих двух.

– Чего бы ты не смог мне простить?

– Предательство и измену, – категорично заявил мужчина.

– Какова плата?

– Смерть, – бесцветно молвил он.

Глава 3.

Утро началось несладко. Я, как обычно, намертво присосалась к мягкой подушке, словно самый заядлый паразит, наотрез отказываясь подниматься раньше восхода солнца.

С момента переезда к Стефано чудесным образом переменилась в кошку, которая способна спать по двенадцать часов в сутки. Резкая перестройка и своего рода сбой в конкретных процессах жизнедеятельности организма порядком удивляли. Ранее я могла свободно подорваться ни свет ни заря и сломя голову мчаться на очередной заказ в совершенно другой конец города, а сейчас ленилась подняться к восьми утра.

Стеф каждый вечер заваривает мне чашечку терпкого чая, от которого язык скручивается в тонкую трубочку пытаясь спрятаться от отвратной гадости. И причём мужчина так настырно и принудительно вынуждает его употреблять, отчего закрадываются некие сомнения. Думаю, Эспозито определённо имеет какой-то секрет и подмешивает успокоительное, благодаря которому сплю как убитая. Да мне даже сны не снятся! Настолько спокойно проходит ночь. Но во всей этой, казалось бы, счастливой истории не обходится и без подводных камней. Весь подвох заключается в том, что сплю я как убитая, но на утро оторваться от тёплой постели практически нереально.

Обычно Стефано дарит мне дополнительные полчаса понежиться на мягких перинах, но сегодня этого не произошло. Эспозито резко сменил тактику, прибегнув к тяжёлой «артиллерии» и окатил меня водой, вследствие чего подорвалась как на пожар.

– Совсем из ума выжил?! Что за идиотские шутки, Эспозито?! – рыкнула я, чувствуя, как прохладные капли стремительно катятся за ворот шёлковой рубашки, вынуждая тело покрываться мелкими мурашками.

– А как иначе мне поднять заядлую спящую красавицу вроде тебя? – удерживая в левой руке габаритный графин, ехидно ухмыльнулся он. – Собирайся, у нас сегодня тренировка.

– На улице минус, – нахмурилась я. – Хочешь слечь с воспалением лёгких? Я не собираюсь терпеть командование нудного Кларка.

– Не волнуйся. Если же у меня всё-таки проявится пневмония, то тебе не придётся выслушивать монотонные речи Джозефа, – Эспозито крепко приобнял меня за плечи. – Сама подумай, кто же будет меня лечить?

– Твой приятель Брент, – толкнув его, я неспешно направилась к шкафу, доставая с одной из полок тоненькие джинсы и плотную водолазку под горло.

– Прихвати сменную, – бросил напоследок Стеф. – Как-никак я всё же не имбецил, чтобы принуждать тебя заниматься на холоде.

Эспозито ушёл, оставив меня одну собирать сумку. Перебирать особо не приходилось, так как внешний вид беспокоил меня в последнюю очередь.

Когда ты уставший, мокрый и изнеможённый, то как-то перестаёшь думать об опрятности самого себя. Мне же приходилось копаться и не в таком дерьме, избавляясь от свежих трупов. Тренировка на износ не так страшна, какой может казаться.

Забросив в сумку обтягивающий костюм, который, к слову, выбирал Стефано, я закинула мини-чемоданчик на плечо и поспешила на парковку, где уже ожидал мой спутник.

Мужчина завёл мотор, и мы в сию же секунду рванули в неизвестном для меня направлении. Из-за сонного состояния не было ни сил, ни желания выпытывать, куда именно мы едем, поэтому, пользуясь случаем, я дремала, надеясь, что дорога займёт не двадцать минут, а полдня.

Когда разлепила уставшие очи, то заметила, что машина не двигается. Оглянувшись, не обнаружила в салоне своего кавалера. Единственной компанией на тот момент было собственное отражение в зеркале, которое использовала лишь по одному назначению, а именно: дабы подкрасить губы или избавиться от остатков осыпавшейся туши.

Надежда, что Эспозито всё же позволит мне когда-то сесть за руль своего автомобиля и как следует погонять, не угасала по сей день. Да чего уж врать, если бы этот вредный мужчина оставил ключи, то я бы, не раздумывая, завела мотор и пустилась во все тяжки.

Никогда не понимала манеры смываться под шумок, пока я сплю. Это привычка? Если да, то мне интересно выяснить историю, из-за которой она появилась. Стефано, конечно, тот ещё экзотический «фрукт». Из-за его неожиданных исчезновений начинаю нервничать и изредка накручивать себя.

Внезапно в окно кто-то постучал. Не медля, я обернулась в противоположную сторону и завидела незнакомую девушку. Она жестами попросила меня выйти на улицу, а я, будучи в умиротворённом состоянии, не стала противиться и выкарабкалась на холод. Благо выбравшись за пределы салона, появилась возможность получше рассмотреть её: на вид около тридцати пяти лет, но думаю, что порядком меньше, из-за обильного количества косметики трудно понять её реальный возраст. Пухлые губы явно не свои, накрашенны просто отвратной помадой ярко-морковного оттенка. Глаза украшены пышными ресницами, за которыми едва заметны зелёные глаза, а на лице не один слой тонального крема, который зафиксирован выбеленной пудрой. Длинные пушистые рыжие волосы водопадами спадают на белоснежную шубку из норки. Сама же незнакомка в морозный зимний день предпочла надеть короткую юбку и ботфорты на высокой шпильке.

Я на её фоне выглядела подростком, которому прежде всего важен комфорт и уют. Этот её «фантастический» прикид вызывал лишь одну эмоцию: стыд. Дамочка не понравилась мне с первого взгляда. Обычно в первую очередь людей судят по внешнему виду. Да, расфуфыренная краля весьма впечатлила. Но, к сожалению, в обратную сторону. Уж с каким животным могу сравнить её, так это с обезьяной.

– Ты заняла моё место, – возмутилась рыжеволосая на что я непонимающе вскинула тёмные брови вверх, размещая руки на бёдрах.

– Где указано, что эти три метра принадлежат именно тебе? – демонстративно изумилась я. – Возможно, на асфальте под слоем снега имеются твои инициалы?

– Сейчас же убери свою консервную банку, иначе…

– Иначе что? – я перебила.

– С минуты на минуту сюда подойдёт Джон, и у тебя будут проблемы, – нахмурилась она.

– И что с того? – насмешливо выпучила глаза я. – Я понятия не имею, кто такой Джон. Отчего вдруг ты решила, что данный факт магическим образом подействует, и я уступлю тебе место?

– Для своего возраста ты слишком много говоришь, – над ухом послышался незнакомый хриплый голос. Обернувшись, я завидела высокорослого молодого человека. Ничем непримечательный: волосы глубокого каштанового оттенка, глаза цвета древесины с золотистым отливом, тонкие губы, заострённый нос. И вишенка на торте – это, конечно же, квадратная башка!

– Я говорю с людьми так, как они того заслуживают, – шикнула я, резко переключившись на Джона. По крайней мере, предполагала, что передо мной тот самый «устрашающий» Джон, о котором говорила рыжая бестия.

– У кого ты угнала такую крутую тачку? – мужчина подался мне навстречу и, склонившись, недовольно прищурился. – Такая молодая простачка не могла в столь юные годы заработать огромные бабки. Возможно, мне стоит вызвать полицию? Как давно ты сидела за решёткой?

Какой всё-таки напыщенный у неё кавалер. Будь на месте этой девушки я, даже под дулом пистолета не согласилась дать бедолаге шанс и сходить с ним на свидание.