Quotes from the book «Империя должна умереть: История русских революций в лицах. 1900-1917»
В итоге, пишет Витте, притеснение евреев «способствовало крайнему революционированию еврейских масс и в особенности молодежи. Из феноменально трусливых людей, которыми были почти все евреи лет 30 тому назад, явились люди, жертвующие своею жизнью для революции, сделавшиеся бомбистами, убийцами, разбойниками… Конечно, далеко не все евреи сделались революционерами, но несомненно, что ни одна национальность не дала в России такой процент революционеров, как еврейская».
«Самодержавие есть форма правления отжившая, – пишет Толстой, – могущая соответствовать требованиям народа где-нибудь в центральной Африке, отделенной от всего мира, но не требованиям русского народа, который все более и более просвещается общим всему миру просвещением. И потому поддерживать эту форму правления и связанное с нею православие можно только, как это и делается теперь, посредством всякого насилия: усиленной охраны, административных ссылок, казней, религиозных гонений, запрещения книг, газет, извращения воспитания и вообще всякого рода дурных и жестоких дел».
Главная цель Родзянко – убедить царя отменить указ о роспуске Думы и назначить новое правительство: «Государь, не медлите. Если движение перебросится в армию, восторжествует немец, и крушение России, а с ней и династии неминуемо… Час, решающий судьбу вашу и Родины, настал». Родзянко посылает телеграмму втайне от коллег – многие депутаты, например Керенский, считают, что уже и так поздно. Николай на телеграммы Родзянко реагирует, как обычно, пренебрежительно и говорит начальнику штаба Алексееву: «Опять этот толстяк Родзянко мне написал разный вздор, на который я ему не буду даже отвечать».
Многие авторы воспоминаний пишут, что якобы предчувствовали приближение Первой мировой войны. Однако почти ничего в поведении жителей Российской империи в 1914 году не выдает этого предчувствия. Все они уверены, что будущее зависит не от них, а от высокого начальства. Ни интеллектуалы-оппозиционеры, ни близкие ко двору монархисты не допускают мысли, что они могут на что-то повлиять.
Звезда процесса – Троцкий, он выступает, как в театре. В зале сидят его старенькие родители. Матери очень нравятся речи сына, она говорит, что Лев так хорошо говорит, что его просто не могут наказать – наоборот, должны как-то наградить.
осенью 1904 года: «Можно спросить: есть ли у правительства друзья? И ответить совершенно уверенно: нет. Какие же могут быть друзья у дураков и олухов, у грабителей и воров».
Арест – очень ловкая операция, произведенная благодаря донесению нового тайного агента полиции, внедренного в ряды народников. Это 30-летний еврей, сын бедного портного из Гродненской губернии, выучившийся на инженера и даже получивший диплом в немецком Карлсруэ. Его зовут Евно Азеф, но он поменял себе имя на более благозвучное для русского уха – Евгений.
Христос для Толстого – обычный человек, но при этом учитель, философ, моральный ориентир. Главный завет Христа, по версии Толстого, состоит в любви к людям, умении прощать и отказе от насилия, а вовсе не в церковных обрядах.
. «Вы не представляете себе, что такое Россия. Это ледяная пустыня, по которой ходит мужик с топором», – заявляет идеолог государства
Петербургское дворянство смеется над Победоносцевым, его презрительно обзывают «поповичем». Эта неприязнь взаимна: Победоносцев считает, что главная проблема страны заключается в образовании: самая неблагонадежная и нелояльная часть населения – это интеллигенция, то есть студенты, профессора и даже чиновники. Система знаний, которые они получают, не способствует развитию верности императору
