Read the book: «Сумрак Чужой войны», page 4

Естественно, Волжский против не был. По крайней мере, на словах. Конечно, такой порядок передачи приказов, мягко говоря, изрядно выходит за рамки сложившихся традиций и даже формально установленных правил, но в данном случае перспектива идти против герцога и императора, даже находясь полностью в своем праве, графа совершенно не радовала. Конечно, для него это предложение прозвучало очень нехорошим звоночком, слишком напоминающим попытку отжать его в сторону, как лишнее посредническое звено, но с этим пришлось смириться. Попытки возражать и настаивать на неукоснительном соблюдении своих прав сюзерена обещали обернуться для графа большими проблемами в будущем. А так… Может и учтут его интересы после войны, если, конечно, по её итогу титулы русских аристократов ещё будут хоть что-то значить.

В общем, грозный рык монарха мне пришлось выслушивать лично. Правда, на меня он особого впечатления не произвел. Наверное, я к такой реакции оказался морально вполне готов, да и веских аргументов у меня в этом споре тоже хватало. Впрочем, деваться-то Богдану Первому всё равно было некуда. Он уже сделал ставку на меня, и что-то переигрывать оказалось поздно. А не прислушаться к моим словам и не дать мне ещё сутки, означало взвалить на себя изрядную часть вины за потенциальный провал операции. Да и дело даже не в том, кого назначить виновным. Не мог себе император позволить проиграть эту схватку. Вот не мог, и всё. Так что порычал-порычал и сдался. Не знаю, какими последствиями для меня это обернется в будущем, но в тот момент настоять на своем у меня получилось, и сейчас я об этом совершенно не жалею.

К району сосредоточения войск, предусмотренному планом операции «Гиена», мы в итоге подходим с большой задержкой, но зато с обновленным модифицированным боезапасом, которым наконец-то можно пользоваться без сомнительных костылей в виде всяких шнурков и веревочек, за которые мне нужно дергать, чтобы снаряд сработал как надо. Да и держать в поле зрения роботов, стреляющих модифицированными боеприпасами, мне больше не обязательно.

К тому же теперь снаряды, накачанные скрытой силой, может использовать и Крокодил. Вернее, этот легкий боевой робот и раньше мог стрелять такими боеприпасами из установленной Каном на его спине трофейной пушки времен Чужой войны, но теперь у него появились модифицированные снаряды для двух штатных автоматических орудий, причем снаряды современные. Испытать новинки у нас, кстати, возможности не было, так что эффект от их применения нам предстоит увидеть только в реальном бою. Правда, Кан и Тапар попытались было определить потенциал новых снарядов расчетным путем, но посмотрев на сделанную вычислителем оценку погрешности таких расчетов, быстро отказались от этой идеи.

Со снарядами всё прошло достаточно гладко – сказался наш с Шелой и Ло большой опыт в этом деле, а вот с генераторами маскировочных полей пришлось повозиться, и в отпущенный нам срок мы всё-таки не уложились, потратив пять лишних часов. При этом обеспечить новой маскировкой все наши машины мы всё равно не успели, но Крокодил, бронетранспортер и все три танка, два шагающих и один гусеничный, получили обновленные генераторы. Вооруженные пулеметами ремдроны и вся небоевая техника остались со старой маскировкой. Тоже очень неплохой, но не идущей ни в какое сравнение с модифицированной.

Этими задержками и вообще вольной трактовкой утвержденного штабом плана я регулярно привожу графа Боргина в тихое бешенство, и, похоже, не его одного, однако в данном случае выражение «семь бед – один ответ» описывает сложившееся положение дел как нельзя лучше, так что на тему всех этих с трудом сдерживаемых истерик я почти не переживаю. Правда, стоит отдать командующему гвардией должное, открытого бунта он себе не позволяет, и даже идею временно включить его морфов в мой отряд смог переварить без очередного скандала. Пожалуй, граф Боргин согласился на это даже с некоторым удовольствием. Спасибо Шеле, она предложила неплохую идею по склонению его к нужному нам решению.

Перед возобновлением марша я собрал краткое совещание штаба нашего сводного соединения, и, быстро пройдясь по чисто техническим вопросам, перешел к главному.

– Ваше сиятельство, – обратился я к командиру гвардейцев со всем предусмотренным этикетом почтением, – не буду скрывать, во время недавних испытаний действия ваших людей произвели на меня большое впечатление.

Публичное напоминание о проигранном учебном сражении заставило Боргина слегка поморщиться. Впрочем, сделал он это почти незаметно, хотя очередную порцию злобы наверняка уже приготовился затаить. Однако продолжение моей речи его явно несколько озадачило.

– Скажу честно, мне есть чему поучиться у вас и ваших людей, – слова эти я произнес совершенно серьезным тоном, но посмотревший на меня исподлобья командир гвардейцев явно мне не поверил, ожидая какого-то подвоха. – Готов признать, что если бы не техническое превосходство, оказавшееся на стороне моего отряда, результат испытаний мог бы быть и другим.

В штабной палатке повисла настороженная тишина. О нашем конфликте с графом здесь все хорошо знали, и подобного захода от меня никто совершенно не ожидал.

– Повторюсь, ваше сиятельство, я высоко оценил действия ваших людей, и именно поэтому у меня есть желание привлечь их к самой сложной и ответственной части операции «Гиена» – к непосредственному участию в обнаружении и нейтрализации специальных боевых групп противника. Речь идет о нескольких морфах из состава отрядов, принимавших участие в испытании.

Выражение, возникшее на лице графа после моих слов, я бы назвал уникальным. Надо иметь редкий актерский талант, чтобы умудриться выразить в одной гримасе и удовлетворение от признания хорошей подготовки своих подчиненных и кислое отношение к самой идее передать их в подчинение, пусть и временное, какому-то провинциальному барону.

– Понимаю ваши сомнения, ваше сиятельство, – я не стал дожидаться возражений Боргина, и без того красноречиво отразившихся на его физиономии. – Однако у меня есть неплохой вариант, снимающий все потенциальные проблемы такого решения. До настоящего времени я не имел возможности представить вам мою гостью из солнечного горного края – княжну Лою Эристави. Сейчас я с удовольствием исправляю это упущение. На данный момент её светлость благосклонно согласилась исполнять роль старшего офицера в моем отряде. Надеюсь, ваши люди не сочтут чем-то недостойным для себя поступить в её подчинение на время проведения операции.

– Неожиданно… – задумчиво произнес граф, оценивающе осматривая Ло. – Слышал о вас, ваша светлость.

– Надеюсь, только хорошее? – сдержанно улыбнулась в ответ десантница.

– Это с какой стороны посмотреть, – уголки губ графа тоже чуть изогнулись вверх. – Но то, что достигло моих ушей, меня, как минимум, заинтересовало. Это ведь вы, ваша светлость, одним ударом отправили в нокаут виконта Рындина после того, как он вас оскорбил?

– Не люблю хамов, ваше сиятельство, – спокойно ответила Ло.

– Очень необычный поступок для столь красивой женщины как вы, ваша светлость, – улыбка графа стала шире. – И уж тем более для княжны. Однако я вас очень хорошо понимаю. Признаться, будь я моложе и не связан семейными узами, я бы и сам не упустил шанс поступить в ваше полное распоряжение, причем желательно на максимально возможный срок. Думаю, мои люди почтут за честь какое-то время побыть в роли ваших подчиненных. Полагаю, у вас уже готов список фамилий необходимых вам морфов?

Обращаясь к Ло, граф старался в мою сторону даже не смотреть, хотя, конечно, с этим вопросом ему следовало обратиться ко мне, как к командующему операцией, а не к одному из моих офицеров, пусть и заметно выше меня титулом. Да и ладно, мы не гордые, переживем как-нибудь. Главное, чтобы дело делалось.

* * *

Камила Торрес сидела в тени высокого клёна и лениво покусывала стебель только что сорванной травинки. Пользуясь тем, что командир её отделения лейтенант Вольт ускакал в штабную палатку, так и не успев поставить ей конкретную задачу, она спокойно отдыхала, не обращая внимания на царящую вокруг суету.

Постоянные рейды по лесам и болотам ей уже изрядно надоели. Отправляясь в Европу, она не предполагала, что миссия их отряда растянется надолго. Пока, правда, жаловаться было особо не на что. Потерь их отряд за всё это время не понес, а вот ущерб, нанесенный ими русским войскам, оказался более чем существенным.

Тем не менее воспринимать русских в качестве врагов, у Камилы не слишком получалось. Она просто делала свою работу, за которую хорошо платят. Что называется, ничего личного. Поэтому количество выведенных из строя солдат и техники противника её почти не интересовало. Все эти диверсионные операции имели лишь одну цель – выманить на центральный участок фронта некоего русского барона, а потом захватить его или уничтожить. Только после этого их работа будет считаться выполненной. Всё остальное – не более чем подготовка. Однако пока объект их интереса никак себя не проявил, и это начинало слегка напрягать. По всем оценкам командования, он должен был начать действовать намного раньше.

Впрочем, сейчас их лесной лагерь явно не просто так превратился в растревоженный муравейник. Судя по всему, произошло что-то важное и, возможно, её затянувшаяся командировка в Европу наконец-то приближается к завершению.

Внимание Камилы привлекла весьма колоритная пара бойцов, целеустремленно направлявшихся в сторону временного склада снаряжения. Высокий, сильный и гибкий индеец по имени Туари, имевший странную привычку носить перья в прическе, и крупный негр Калеб, рядом с которым постоянно крутилась магическая тварь, сильно напоминающая до неприличия разросшуюся сколопендру. Калеб дал ей имя Ромпо в честь какого-то мифического африканского зверя.

С этими парнями она познакомилась только перед отправкой в Европу. Оба имели неплохие способности морфов, но нельзя сказать, что как-то особо выделялись на общем фоне. Однако это именно они обнаружили обломки боевого корабля кибов, ставшие источником уникальных артефактов. И они же захватили двух пленников, выживших в космическом сражении, что позволило земным техникам быстро освоить эти трофеи. Так что их право войти в состав отряда никто не оспаривал.

– Торрес, подъем! – голос лейтенанта Вольта вывел Камилу из созерцательного состояния, и она быстро, но без лишней суеты встала, подхватив с земли доверенный ей командованием стрелковый комплекс кибов.

– Неужели наша цель наконец-то нарисовалась на горизонте? – с интересом глядя на сосредоточенное и несколько задумчивое лицо командира, поинтересовалась Камила.

– Похоже на то, но пока это не точно, – неопределенно ответил лейтенант. – Нам приказано срочно выдвигаться к очередной точке сосредоточения русских резервов. Их император решил ввести в бой свою военную элиту – Первый гвардейский полк. Это лучшая часть их гвардии. Командование считает, что барон Белов тоже примет участие в планируемом противником контрударе, ну а нашу задачу ты знаешь, так что шевелись – времени на раскачку у нас нет.

Глава 4

Полностью повторять действия наших предшественников и просто концентрировать силы в районе сосредоточения – не лучшая идея. Попытка собрать войска для нанесения контрудара должна выглядеть достоверно, а значит, противнику нужно показать, что мы стремимся учесть предыдущие ошибки и предпринять всё возможное для снижения ущерба от атак его боевых групп, которые неминуемо последуют, как только его разведка вскроет наши намерения.

Поэтому для начала я отдал приказ прекратить перемещения по трактам крупными колоннами, которые могли стать отличными целями для артиллерийских ударов и засад с применением управляемых фугасов. Кроме того, часть сил мы рассредоточили по второстепенным дорогам, пользуясь тем, что сейчас лето, погода стоит жаркая, и лесные грунтовки вполне проходимы.

Я провел ещё одно совещание штаба, внимательно выслушал соображения графа Боргина и его офицеров, и на участках маршрута, которые казались им наиболее опасными, приказал сопровождать движение небольших колонн парами морфов, специализирующихся на маскировке и сканировании.

Понятно, что наши летающие разведчики справятся с задачей обнаружения засад или фугасов гораздо лучше, но сейчас наша цель – продемонстрировать врагу свое твердое намерение не допустить срыва готовящегося контрудара. Если мы не предпримем все доступные нам контрмеры против его боевых групп, это будет выглядеть подозрительно, так что пусть противник видит, что мы стараемся изо всех сил. А в том, что командование вражеской коалиции в курсе наших действий, я совершенно не сомневаюсь.

От Первого гвардейского полка мы отделяемся километров за пятьдесят до предусмотренного планом района сосредоточения. Никаких подозрений у противника это вызвать не должно, поскольку наш маневр органично вписан в выполнение общего плана о дроблении крупных войсковых колонн на сравнительно небольшие подразделения, следующие к точке сбора самостоятельно, разными маршрутами.

Теперь среди множества разрозненных отрядов наша небольшая группа транспортных средств, выглядящая со стороны, как часть обоза гвардейцев, не должна привлекать никакого внимания. Во всяком случае, я на это очень рассчитываю.

– Пора бы противнику как-то себя проявить, – внимательно глядя на тактическую голограмму, произносит Шела. – Почти во всех предыдущих случаях, на этой стадии выдвижения отдельные колонны уже подвергались атакам.

– Возможно, сработало дробление крупных частей на малые отряды, – отвечает на общем канале Ло. – Враг пока не видит достойных целей для атаки, хотя, на мой взгляд, такие цели есть. Я бы на их месте для начала нанесла удар по штабной колонне гвардейцев. Дезорганизовать управление войсками противника – лучший ход в начале сражения, а в нашем случае, когда части раздерганы на небольшие подразделения, это приведет к ещё большему хаосу.

– Звучит логично, но добраться до штабной колонны не так просто, – возражает Кан. – Она идет в центре, и противнику придется незаметно просочиться между множеством отрядов, следующих к району сосредоточения параллельными курсами по разным дорогам. К тому же очевидно, что штаб будут прикрывать лучшие морфы и техники гвардейцев.

– Потому и задержка, – уверенно отвечает десантница. – Они просто готовятся к операции тщательнее, чем в предыдущих случаях.

Аргументы Ло звучат убедительно, однако на практике всё оказывается несколько сложнее, причем долго ждать развития ситуации нам не приходится.

– Обнаружена минная ловушка! – докладывает Кан, и спустя пару секунд на тактической голограмме начинает мерцать красная отметка.

Обочина дороги в паре километров перед одной из колонн гвардейцев заминирована управляемым фугасом, прикрытым очень качественным маскировочным полем. Создающий его генератор однозначно не имеет никакого отношения к устройствам времен Чужой войны. Нет ни малейших сомнений, что это один из трофеев, добытых американцами из обломков линкора «Консул Мар».

– Почему именно здесь? – в голосе Ло звучит непонимание. – Это далеко не самая важная цель. Пара бронетранспортеров и четыре грузовика с пехотой и минометчиками. Ни танков, ни артиллерии… Что-то не сходится. Нет смысла тратить на них такой боеприпас. Не бесконечный же у противника запас современных генераторов маскполя.

Мне происходящее тоже сильно не нравится, но совсем по другой причине. Похоже, сейчас нам предстоит сделать выбор, и он будет более чем неприятным.

– Это проверка, – отвечаю я Ло. – Наши оппоненты что-то заподозрили и, прежде чем переходить к активным действиям, решили убедиться, что сами не попадут в ловушку. Если мы предупредим гвардейцев, то сразу раскроемся перед противником. Сейчас их командование не знает, участвует ли наш отряд в готовящемся контрударе, но если фугас будет обнаружен, сомнений в этом у него практически не останется.

– Не слишком ли дорого им обойдется такая проверка? – продолжает сомневаться Ло. – Я согласна, что если фугас будет обнаружен, те, кто его заложил, сделают соответствующие выводы. А если нет? Ну взорвут они эту колонну, нанеся ей определенный ущерб. А дальше что? Однозначно сказать, что мы не участвуем в операции, это не позволит. Может, мы прикрываем только штабную колонну или нам вообще нет никакого дела до гвардейцев и их потерь? Почему они не начали сразу с более значимой цели?

– Ло, у нас мало времени, – напоминает Тапар. – Колонна приближается к фугасу. Нужно срочно принимать решение.

– Если фугас не будет обнаружен, противник не станет его взрывать, – неожиданно заявляет Шела. – Тратить уникальный артефакт на рядовую цель действительно глупо. Поэтому колонну просто пропустят, а фугас переместят в другое место. Например, заложат на пути колонны графа Боргина и снова посмотрят на результат. Это даст врагу больше информации, чем если бы они сразу устроили минную засаду на штабную колонну. Как минимум, покажет границы наших возможностей – можем ли мы прикрывать сразу весь полк или только наиболее ценные подразделения.

– И что теперь? Предлагаешь просто ничего не делать? – в голосе Ло звучит непонимание. – А если ты ошибаешься, и они всё-таки взорвут фугас?

– Не взорвут, – уверенно заявляет Кан. – Мы не дадим им такой возможности. Никаких проводов к нему не проложено, а любой другой сигнал можно задавить помехами, если подвесить летающий дрон в непосредственной близости от фугаса. Заодно зафиксируем и саму попытку такой сигнал отправить. Кстати, если у мины есть автономный взрыватель с собственным сканером, его тоже можно обмануть с помощью модифицированного маскировочного поля дрона…

– Действуйте, Кан, – я беру на себя ответственность за судьбу колонны. Времени действительно уже почти нет, и кто-то должен принять окончательное решение.

На общем канале устанавливается тишина. Если у Ло и остались возражения, она предпочитает их не озвучивать.

– Дрон на позиции. – через пару минут докладывает Кан. – Генератор помех в боевом режиме. Дистанция триста метров.

Колонна движется без особой спешки. Водители у гвардейцев неплохо подготовлены и четко держат дистанцию между машинами, не сбиваясь в кучу, но удерживая друг друга в поле зрения. Головной броневик даже прикрыт слабеньким маскировочным полем и таким же посредственным силовым щитом.

– Двести метров. Никакой активности противника в ближайших окрестностях не фиксируется… Сто метров… Пятьдесят…

Идущий первым броневик проезжает мимо фугаса, однако ничего не происходит. Впрочем, остается вероятность, что противник хочет осуществить подрыв в середине колонны. Время идет, грузовики и замыкающий бронетранспортер один за другим беспрепятственно минуют место засады, а сигнала на подрыв так и нет.

– Шела, мое восхищение, – негромко произносит Кан. – Умение просчитать врага – это уже две трети победы.

– Присоединяюсь, – после секундной паузы звучит голос Ло. – Но это ещё не всё. Теперь будет очень интересно посмотреть, кто придет снимать фугас. Не бросят же они на обочине дороги столь ценный артефакт.

– Отключаю помехи, – комментирует свои действия инженер. – Увожу дрон на двести метров вверх и продолжаю наблюдение. При такой плотности сканирующего излучения незамеченным к месту засады никто точно не проскочит.

* * *

С гребня вытянутого с востока на запад холма открывался неплохой вид на лесную дорогу, по которой двигалась небольшая колонна одного из подразделений русского гвардейского полка. Деревья и кусты могли бы помешать обзору, но сканер, закрепленный на тактическом шлеме Камилы, легко справлялся с просвечиванием таких препятствий, обеспечивая свою хозяйку четкой картинкой, проецируемой на прозрачное забрало шлема.

Расстояние, конечно, было великовато, но лейтенант Вольт решил перестраховаться и сразу после закладки фугаса приказал занять позицию на максимально возможном удалении от места минирования. Впрочем, для хорошего сканера пять километров – это совсем не проблема.

– Головной броневик защищен силовым и маскировочным полями, – доложила о результатах наблюдения Камила. – В сравнении с нашим снаряжением можно считать, что маскировки у них нет вообще.

– От этой колонны было бы странно ждать чего-то другого, – кивнул лейтенант. – Но нас она и не интересует. Посмотрим, не прикрывает ли гвардейцев кто-то с более продвинутым оборудованием.

– Это вряд ли, – с демонстративным равнодушием в голосе ответил Калеб, не отвлекаясь от наблюдения за своим големом, похожим на сколопендру. Ромпо нервно крутился на месте, как будто ему не терпелось рвануть вниз по склону холма и атаковать противника. – Нам ведь сообщили, что у барона Белова сравнительно небольшой отряд, а таких групп по пять-шесть машин сейчас на окрестных дорогах многие десятки. С чего бы ему приглядывать именно за этой колонной?

– Вот сейчас и выясним, – слегка пожал плечами лейтенант. – Для этого нас сюда и отправили.

– Командир, я ощущаю повышенное давление на полог скрытности, – без особой тревоги в голосе сообщила Саманта. – Не очень сильное и временами совсем исчезающее. Пока ничего критичного, но от обычного фона отличается.

– Может, кто-то в колонне гвардейцев проверяет местность сканером? – слегка насторожился Вольт.

– Не исключено. Если так, то аппаратура у них далеко не лучшая. Фугас они таким сканером не обнаружат.

– Лезут прямо в ловушку, – неодобрительно качнул головой Туари, из-за чего перья в его прическе описали короткую дугу.

– Обычную мину они бы обнаружили, – ответил лейтенант, не отрывая взгляд от дороги. – Это всё-таки гвардейцы, а не рядовая армейская часть. У них в экипаже головной машины наверняка есть неплохой морф, да и сканер, пусть и не лучший, тоже имеется. Вот только маскировку нашего фугаса ему вряд ли удастся пробить. Камила, что видит твоя аппаратура?

– Ничего необычного. Никаких признаков тревоги противник не проявляет.

– И, видимо, уже не проявит, – кривовато усмехнулся Калеб.

– Жаль, что нельзя их рвануть, – в голосе Туари прозвучала легкая досада. – За такую беспечность нужно наказывать.

– Это не они беспечны, – возразил лейтенант. – Просто наша мина слишком хорошо спрятана.

– Всё, головной броневик проехал мимо фугаса, и экипаж ничего не заметил, – доложила командиру Камила. – Похоже, малые отряды противника никто не прикрывает.

– Пропускаем колонну и десять минут наблюдаем за местностью, – отдал приказ Вольт. – Потом снимаем с фугаса наш генератор маскполя. Вместо него ставим поделку местных техников, собранную из трофеев, добытых в утерянных землях. Добавляем туда же взрыватель с плохоньким сканером и настраиваем автоподрыв при приближении любого транспорта. Камила, на все операции с фугасом у тебя будет минут пять, не больше. Задерживаться здесь нам точно не стоит.

– Принято, командир.

– Саманта, что с давлением на сферу скрытности?

– Не исчезло, хотя колонна уже прошла. Теперь это точно не их сканеры работают. Правда, у меня нет полной уверенности, что мы имеем дело с целенаправленным воздействием, а не какой-то флуктуацией энергии тайкунов. Могу только сказать, что когда мы ставили фугас, ничего похожего не наблюдалось.

– Это давление может быть результатом действий людей русского барона?

– Не думаю, – с сомнением качнула головой Саманта. – Если бы противник обнаружил фугас, колонне бы не позволили пройти в паре метров от него. Её бы обязательно остановили заранее.

– Хорошо, ждем ещё пять минут, – бросив взгляд на часы, принял решение лейтенант. – Потом выдвигаемся к фугасу.

В отличие от Саманты и командира, Камила пока не видела серьезных причин для беспокойства. Сама она была слабым морфом, и в отряд, отправленный в Европу, её включили совсем не за весьма посредственные способности к использованию энергии тайкунов. Камила очень хорошо разбиралась в технике кибов, причем во многом на интуитивном уровне, что и стало определяющим при принятии начальством решения. Поэтому о её специфическом личном умении никто даже не вспоминал, считая, что при наличии в отряде намного более сильных морфов, оно всё равно не пригодится. Впрочем, Камила и не настаивала, но сама, естественно, о своей способности не забывала, и сейчас именно она позволяла ей чувствовать себя спокойнее других бойцов их группы.

Умение Камилы действительно являлось несколько необычным. В отличие от большинства морфов, она не могла чувствовать приближающуюся опасность или потенциальную угрозу, но зато почти всегда ощущала направленное на неё концентрированное внимание. Любое, независимо от его эмоциональной окраски, будь то взгляд врага через прицел снайперской винтовки или обычный чисто мужской интерес случайного прохожего, заглядевшегося на её спортивную, но вполне выразительную фигуру.

Конечно, невозможность определить, несет ли внимание угрозу, сильно обесценивала личную способность Камилы, но на то она и слабый морф. Её умение просто не могло не иметь серьезных недостатков. Спасибо, что хоть такое есть. Тем не менее Камила всю сознательную жизнь старалась его развивать, не слишком афишируя свои усилия, и кое-что у неё стало получаться. Вернее, сама способность практически не претерпела изменений, но Камила стала лучше различать важные нюансы в его работе, которые поначалу ускользали от её внимания.

Например, она научилась фильтровать совсем уж слабые сигналы, которые постоянно сыпались на неё в детстве. Случайный или незначительный интерес к своей персоне она теперь практически не воспринимала, и это сильно облегчало ей жизнь. В последнее время способность сообщала Камиле лишь о действительно серьезном внимании, исходящем от одного или нескольких людей.

В данный момент она не ощущала ничего. Командир и все бойцы отряда были заняты своими делами. Лейтенант поглядывал на часы и продолжал следить за дорогой. Саманта полностью сосредоточилась на своем конструкте, пытаясь разобраться в нюансах странного давления на сферу скрытности. Калеб приглядывал за своей тварью по имени Ромпо, а Туари вообще молча сидел, прикрыв глаза и погрузившись в некое подобие медитативного транса. Короче, никому сейчас не было до нее дела, так что направленное внимание, если бы оно имело место, могло исходить только от сторонних наблюдателей. Однако умение Камилы молчало, и это не могло не радовать.

– Выдвигаемся, – негромко приказал лейтенант.

Впереди, как обычно, шла сколопендра Калеба, а сам чернокожий здоровяк держался метрах в пяти позади Ромпо, иногда корректируя действия твари тайкунов с помощью жезла. Камила и Саманта шли сразу за ним, прикрывая группу маскировочным полем и сферой скрытности, а замыкали строй лейтенант Вольт и Туари. Обычно индеец шел рядом с Калебом, но в этот раз командир решил уделить больше внимания тылу и переместил штатного следопыта отряда на другую позицию.

Минут двадцать не происходило ничего необычного. Отряд быстро, но без излишней спешки спустился с холма и преодолел уже больше половины расстояния до места закладки фугаса. Лейтенант несколько раз спрашивал Саманту об изменениях в давлении на сферу скрытности, но каждый раз получал ответ, что никаких изменений нет.

Камила выполняла свои прямые обязанности, ведя наблюдение с помощью сканера и регулярно проверяя работу генератора маскировочного поля. Не забывала она прислушиваться и к своей способности морфа, иногда отмечая направленное на себя внимание. Правда, оно не было постоянным, и ритм его возникновения подсказывал Камиле, что идущие сзади Туари и лейтенант Вольт периодически отвлекаются на посторонние мысли и не упускают случая поглазеть на двух молодых и достаточно привлекательных женщин, маячащих перед их глазами. Впрочем, Камила понимала, что делают они это абсолютно автоматически, на уровне заложенных природой инстинктов, и не позволяют себе увлекаться, быстро вновь сосредотачиваясь на деле.

– Давление на сферу скрытности практически исчезло, – негромко сообщила Саманта, когда до цели осталось около сотни метров. – Я уже секунд сорок почти ничего не ощущаю.

– Не расслабляемся, – так же тихо ответил лейтенант. – Камила, твой выход. Остальным следить за обстановкой и прикрывать техника.

Вот теперь Камила ощутила мощный прилив внимания. На несколько минут она стала главным действующим лицом отряда. Работа ей предстояла несложная, но сделать её следовало быстро и аккуратно. Тащить фугас обратно в лагерь не было никакого смысла. С него лишь требовалось демонтировать ценное оборудование и оставить его на месте в качестве минной ловушки для следующей колонны русских, которой вздумается пройти по этой дороге.

Уложиться в отпущенные пять минут удалось без проблем, даже запас ещё остался. Генератор маскировочного поля, добытый трофейной командой из обломков линкора кибов, занял свое место в рюкзаке Камилы, и группа, не задерживаясь, начала отход, выстроившись прежним порядком.

– Саманта, доложи обстановку, – потребовал лейтенант.

– Всё спокойно, командир. Никто нас обнаружить не пытается.

– Продолжаем движение, – в голосе Вольта прозвучали нотки удовлетворения, вот только Камила его настроения совершенно не разделяла.

Задав вопрос Саманте, лейтенант переключил на неё внимание бойцов группы, и в этот момент умение Камилы должно было полностью перестать подавать какие-либо сигналы. Однако этого не произошло. Кто-то по-прежнему смотрел на неё. Возможно, не глазами, а посредством сканера или через конструкт тайкунов. Для способности Камилы это не имело значения, как и то, является ли объектом чужого внимания она лично или вся её группа. Их всё-таки выследили. Кто и каким образом, оставалось неясным, но то, что они на крючке, сомнений у нее уже не осталось.

– Командир, мы обнаружены противником, – немедленно доложила Камила.

– Ерунда, – в голосе Саманты отчетливо прозвучало раздражение. – Сфера скрытности не пробита. Я даже давления на неё не чувствую.

– В чем дело, Камила? – лейтенант подал условный сигнал остановиться и занять естественные укрытия. В отличие от Саманты, Вольт к её предупреждению отнесся более серьезно, пусть и тоже с некоторыми сомнениями. – Твои устройства что-то зафиксировали?

– Нет. Я ощущаю чужое внимание своей способностью морфа, – пояснила Камила, понимая, как бледно звучит этот аргумент на фоне заявления Саманты, считающейся очень сильным мастером скрытности.

– Да это Туари на твою задницу засмотрелся, – презрительно скривилась Саманта. – Камила, ты же сама знаешь, что не можешь отличить реальную опасность от обычного похотливого взгляда, и сейчас мы из-за твоих фантазий просто теряем время. Ты техник, вот и занимайся своими железками, а на поляну морфов не лезь, не позорься.