Read the book: «Моя жизнь среди евреев, котов и свекровей»

Font:

ISBN 978-5-0062-1759-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

МОЯ ЖИЗНЬ СРЕДИ ЕВРЕЕВ, КОТОВ И СВЕКРОВЕЙ
Водевиль судьбы моей

Не мысля гордый свет забавить,
………………………………………
Но так и быть – рукой пристрастной
Прими собранье пестрых глав…
А.С.Пушкин

Диалог с автором вместо предисловия

– Ваша книга – исповедь?

– Не совсем.

– Почему в книге мало о ваших родителях, бабушках, дедушках?

– Тема книги другая.

– Вы думаете, Ваша книга будет кому-нибудь интересна?

– Возможно. У меня пока еще много ровесников, которые пережили то же самое. И в мире много читающих на русском, в том числе и евреев, которые живут в других странах. И им может быть интересен опыт нашей семьи. Ну и рассказы про моих котов позволят читателю прочувствовать, каково жить с бандой из четырех хвостатых организмов.

– У вас не сложились отношения со свекровью. Это вечная проблема поколений?

– Нет, не думаю.

– Тогда, может быть свекровь – это совсем не Ваша мама?

– Подозреваю, что это стереотип. У меня в течение двадцати лет было две свекрови одновременно: свекровь и ее старшая сестра. Так вот, со старшей сестрой свекрови мы всегда находили общий язык. Почитайте книгу, будет все понятно.

– В книге много веселых моментов. Вы их приукрасили или выдумали?

– Ну, в книге есть и грустные эпизоды. Все как в жизни. Я просто записывала как умела. Хочется верить, что из книги будет понятно мое позитивное отношение к жизни.

– И последний вопрос. А кто вы по национальности?

– Я думаю, что это не важно. Я не еврейка, но уже 40 с лишним лет живу в еврейской семье и более 20 лет – в Израиле.

Глава 1. С чего все началось

1

Недавно у нас с мужем случился стихийный вечер воспоминаний. Особенной популярностью пользовались моменты из детства, когда мы, не зная значения слов, придумывали им свои толкования. Вот вам три примера.

Помните старую песенку Кабалевского – «То березка, то рябина, куст ракиты над рекой…”. Мой муж, когда был ещё дошкольником, представлял себе реку, а над ней порхают то ли бабочки, то ли стрекозы, и зовут их «кусракиты». Так и вижу этих страшных тварей, и ведь порхают и прямо над рекой.

В Москве мы одно время жили рядом со стадионом «Динамо». Там недалеко была Военно-воздушная академия Жуковского, а у академии был Дом офицеров, а в этом доме каждый вечер крутили кино. Естественно, были афиши, и мы читали их как могли. Так вот, как-то мальчишки из класса собрались смотреть фильм «Потомки Мульду». Долго гадали про что фильм и решили, что, наверное, про индейцев. Тогда индейцы были у нас в большом фаворе, особенно Гойко Митич. Кто такой Мульду, мы представления не имели. Были же команчи, чероки, могикане, апачи, так почему не быть мульду? На следующий день на переменах делились впечатлениями. Фильм оказался про войну и про шпионов. А назывался он «По тонкому льду», и никаких индейцев.

В другой раз уже мы с девчонками собрались смотреть фильм «РангОм нижЭ». О боги, наверное, французский! Может, про любовь?… да нет, точно про любовь. Французский, видно же из названия. А может, там играет Ален Делон, такой красавчик! Предвкушая, с замиранием сердца, как это может быть только в 12 лет, расселись в зале… Не буду вас томить. Фильм оказался про военных моряков, такая социально-производственная драма на воде. И назывался он «Рангом ниже», имелось в виду воинское звание главного героя.

Я родилась в Москве. Папа из Питера, мама москвичка. Мой брат на три года младше меня. Еще есть двоюродные и троюродные братья и сестры. А теперь еще и племянники, внуки и внучатые племянники. Народу в семье хватает.

В 7 лет я пошла в школу. А во второй класс к нам пришли мой будущий муж и наша лучшая и любимейшая подруга. И во втором классе нас приняли в пионеры. Я не ошиблась. Нас приняли в пионеры именно во втором классе. Да ещё на Красной площади, да ещё и в Мавзолей дедушки Ленина сводили. В Мавзолее мне было очень страшно. Спускались по лестнице вниз как в какое-то страшное подземелье (хотя на самом деле так оно и есть), почему-то ещё пахло чем-то страшным. Сейчас, может быть, вентиляция работает лучше, но тогда… ведь это был 1966 год. А может, это был запах моего страха, я ведь никогда до этого не видела мертвых людей. И кому только в голову пришло тащить 8—9 летних детей смотреть на мертвого вождя. Ведь большинство из нас, я думаю, очень этого боялись. Но о наших чувствах тогда никто не думал – ведь мы с детства были зашорены пропагандой. Но мы этого не понимали, мы чувствовали гордость, сопричастность. А ещё вечером того же дня в школе, в актовом зале, состоялась торжественная линейка. На ней выступил мой дедушка и рассказал, как он стал большевиком. Меня распирало от гордости.

А учителя и тогда были разные. Наша первая учительница нас била. Если кто-то один провинился, весь класс клал ладони на парты, а она ходила по рядам и била по рукам линейкой. Было обидно и унизительно, но никто не осмеливался жаловаться родителям. Авторитет учителя в то время был абсолютен. Мы должны были сидеть весь урок неподвижно. Сейчас мне кажется, что Вера Федоровна не любила людей, а детей просто ненавидела. Зато потом у нас была классная классная. Лидия Герасимовна Марахотина. Русский и литература. Помимо учебы она много времени посвящала нам. Водила в походы, возила по пушкинским местам и в Ленинград.

Кстати, школа – одно из самых грустных воспоминаний в моей жизни. Нам врали в начальной школе, что в 1980-м году наступит коммунизм. В средней школе врали о преимуществах развитого социализма. Конечно, не все и не сразу это поняли. Сейчас написала эти строчки и поняла, что с возрастом становлюсь все злее и злее. А если вернуться в то время, мы искренне заблуждались, большинство поклонялось светлому будущему. Понимание пришло позже.

Но буду справедливой – в советской школе давали хорошие разносторонние знания, прививали понятия о дружбе, о том, что судить о человеке надо не по национальности. Да мы и не знали, кто у нас в классе русский, кто украинец, татарин или еврей. Мой муж еще в средней школе считал, что он не еврей, а украинец, т.к. родился в Харькове. Вот тогда-то родители и открыли ему глаза. А я узнала, что муж – еврей, только когда свекровь незадолго до свадьбы рассказала эту историю. Мне было все равно, какая у него национальность, я знала, что Игорь прекрасный человек, мой человек.

В старших классах я вообще перестала слушать о политике. С шестого класса начала заниматься бальными танцами. Это было волшебство: вальс, красивое платье! Европейские, латиноамериканские танцы. Партнёр в тебя немного влюблён. Ну классно же!

Отсутствие импортной одежды не волновало – мы же не знали, что может быть иначе. Я была абсолютно счастлива, ведь недавно мама перешила мне свой старый костюм и в ближайшем магазине купила туфельки с бантом за 7 рублей.

Да, да! Я была наивна и глупа. В чем-то очень поверхностна. Мне казалось, что весь мир меня любит. А как же может быть иначе, я же такая вся из себя прекрасная.

А главное – родители были ещё достаточно молоды, и дедушка с бабушкой были еще живы.

Я никогда не занималась общественной работой. Мне это было неинтересно. А быть старостой класса или входить в комитет комсомола ради каких-то ништяков было противно. Училась я хорошо. Не отличница, но и не стыдно вспомнить. Жажды школьных знаний у меня не было, выполняла не больше необходимого минимума. И я думаю, что я не одна была такая.

А вот воспоминания, связанные с подъездом.

Первое. Мы с соседкой-одноклассницей после школы зашли в подъезд и тут что-то стало грохотать, ухать, завывать. Дом был старый, еще довоенный. Высоченные потолки. Наши мамы не разрешали нам ездить на лифте без взрослых, и поэтому мы после школы поднимались пешком на свои 4—5 этажи. Вот и в тот раз только начали восхождение, как началось ЭТО. Бедные! Как мы с ней натерпелись! А в результате оказалось, что мы просто не закрыли внешнюю дверь подъезда (они у нас были двойные). А была зима, дул сильный ветер. Вот он-то и хлопал первой дверью, а через вторую завывал.

Второе. В десятом классе я уже считала себя вполне взрослой. Вошла в подъезд, а потом и в лифт с очень приятным молодым человеком. Пока ждали лифт, он мило мне улыбался, одет был очень хорошо, особенно мне запомнился модный в те времена мохеровый шарф. Я и решила, что он едет к соседям сверху, у них дочь была подходящего возраста. А он, как только мы отъехали, приставил ко мне нож и отнял 15 рублей (в 1974 году это были нормальные деньги).

Третье. Самое яркое. Я первоклассница, т.е. еще совсем маленькая девочка. По какой-то причине иду домой одна. Вхожу в подъезд, начинаю пешком подниматься. Когда я была между первым и вторым этажом, в подъезд вошли мужчины и начали подниматься за мной. От страха у меня перехватило дыхание, сердце билось через раз. Я почти ползла вверх, а они молча топали за мной. Топали гулко, тяжело и очень страшно. Где-то между вторым и третьим этажом, у подоконника они остановились (я была на пролет выше и все хорошо слышала). И тут один хрипло сказал: «Ну что? Раздавим маленькую?» От ужаса, что меня хотят раздавить, я пулей влетела на свой

пятый этаж и потом еще долго тряслась уже в квартире. Все время подходила к дверям и ждала когда эти страшные мужики придут меня давить.

Знали бы эти забулдыги, которые четвертинку водки назвали маленькой, сколько страха, ужаса, паники пришлось мне пережить…

Расскажу вам историю, которая произошла более 50 лет назад зимой.

В нашей семье у всех женщин были очень похожие голоса. Меня и сейчас путают с дочерью, а раньше путали с бабушкой и мамой, и наоборот, их путали со мной. В общем, в семье было одновременно три женщины с одинаковыми голосами. Когда произошла эта история, я училась в старших классах, и у меня был очень назойливый кавалер, которого я никак не могла отшить. Ну и решил он, что мои отказы – это не что иное, как кокетство, а сам он настолько неотразим, что я просто должна была пасть к его ногам как спелая груша. И все это тянулось достаточно долго, пока он не нарвался по телефону на мою бабушку. Бабуля ничтоже сумняшеся назначила мальчику свидание от моего имени с условием, что он в 12 часов ночи будет кататься на коньках в хоккейной коробке под нашими окнами и, если он поразит ее своим мастерством, она выйдет к нему на свидание.

Незадолго до назначенного часа мы трое, бабуля, мама и я, заняли наблюдательный пост у окна. Воздыхатель явился вовремя. Кататься, как выяснилось, он совсем не умел. Еле стоял на коньках. Но, раз уж взялся за гуж… Короче, старался он очень, и бабуля, видя все его творчество на льду, решила снизойти. Причем в прямом смысле: спуститься к нему во двор. Мы с мамой в окно видели как она величественным жестом поманила его к себе. А, когда он доковылял, она схватила его за рукав, он резко отшатнулся и стал пятиться назад, но бабуля держала его крепко, и парень стал буксовать. В этот момент бабуля его отпустила, он хлопнулся на четвереньки и с бешеной скоростью унесся прочь.

Бабуля вернулась домой, и тут уже у нас был сначала шок, а потом приступ гомерического хохота. Выглядела бабуля совсем не тривиально: на голове были папильотки (это такие бумажки с бинтиками вместо бигуди, на них накручивали волосы), на лице у нее была белая маска из творога, и к тому же свои челюсти она уже положила в стакан на буфете. И довершал наряд старый зимний дедушкин тулуп, накинутый на плечи, но почему-то наизнанку, клокастым мехом наружу. Бабуля прошамкала: «Хороший мальчик, только невоспитанный. Я ему сказала, что он покорил меня своими экзерсисами, и теперь он может делать со мной все, что захочет. А потом я широко и приветливо улыбнулась ему от всей души.»

Бабулин прикид был для нас делом обычным (ну, кроме тулупа). Папильотки, маски и зубы – все это было каждый вечер, наверное, поэтому мы ее и не остановили. Ведь для нас она выглядела нормально. Но когда мы поняли в каком виде она предстала перед глазами моего кавалера да еще улыбалась во весь рот…

А за рукав она его хватала, оказывается, чтобы он не упал.

Больше он не звонил. Много лет спустя мы случайно встретились на улице. Он уже был женат, имел двоих детей. Мы немного поболтали и напоследок он со смехом сказал мне, что на каток он с тех пор больше не ходил.

Справедливости ради надо сказать, что я действительно была жуткая кокетка. Строила глазки всем подряд. К месту и не к месту. Я это делала неосознанно, не специально. Никаких умыслов у меня не было, и я никогда не пользовалась этим в корыстных целях. И вот такое замечательное свойство пропадало даром.

Когда к нам в школу пришел молодой учитель физики, через пару недель он вызвал в школу мою маму и пожаловался, что я мешаю ему вести уроки. Но, пообщавшись 10 минут с моей мамой, вынес вердикт: «Я все понял, у вашей дочери это наследственное»

Правда, было у меня два случая, когда неисправимая кокетка попадала впросак. И оба связаны с автобусами.

Те кто постарше, помнят, что раньше в автобусах на задней площадке не было сидячих мест. Там можно было только стоять. И стояли там в основном молодые мужчины. Попадались, конечно, и женщины, но мужчин всё-таки было больше. И вот стою я вся такая прекрасная, до невозможности красивая и смотрю, кто же это оценил. В том смысле, что не может поверить своему счастью, что рядом нахожусь Я. И, надо сказать, такие нашлись… А автобус тем временем подъехал к моей остановке и мне пришлось покинуть всех заинтересовавшихся прекрасной незнакомкой. За мной вышла женщина и шепотом сказала: «Девушка, у вас на платье весь подол оторван!» Аут! Я хохотала весь путь от остановки до дома.

Этот горький опыт меня ничему не научил. Вернее, это было сильнее меня. Опять автобус, опять задняя площадка, опять пассажиры и Я, вся такая роскошная. В новой юбке в сборку и новых босоножках на высоченных каблуках. Опять ловлю взгляды… Моя остановка. Двери открылись. Чтобы сойти на тротуар, надо было спуститься по двум ступенькам… И вот одна нога уже на асфальте, и тут каблук другой ноги цепляется за подол юбки. Я по инерции опускаю вторую ногу и вместе с ней опускается юбка, она ведь на резинке. И резинка оказывается в районе коленей. Я застываю в ступоре. В голове один вопрос. Вы догадались какой?… Правильно!!! Какое я утром надела белье?! Поняв, что за трусы мне не стыдно, делаю жест рукой – YES!!! Не поворачиваясь, натягиваю юбку и опять, хохоча, иду домой. Тушь, конечно же, потекла.

А вот с бабулей связана еще одна история. Совсем не смешная. В каждой семье есть подобные истории, достойные повести или фильма, а то и целого сериала.

Бабушка родилась в начале прошлого века. В самом начале. И, когда ей было 16—17 лет, у нее случилась большая взаимная любовь. Мальчик был бабушкиным ровесником. Вскоре бабушка родила ребенка, и тут началось… Бабушкина семья была бедная, а у мальчика родители были знатные и богатые, и поэтому были против их союза. Встали насмерть… Они разлучили влюбленных, а ребенка отобрали и отдали в неизвестную приемную семью. В это же время случилась революция, и влюбленные потеряли друг друга из вида.

Тогда считалось, что если младенца разлучить с матерью, он непременно должен погибнуть. Так бабушка и думала всю жизнь и всю жизнь оплакивала своего сына. Наша семья и по сию пору не знает ничего о его судьбе. Потом бабушка вышла замуж за моего деда, у них родилось пять детей, из них выжило трое. Одной из них была моя мама…

Но у этой истории есть продолжение. За несколько лет до бабушкиной смерти пришло письмо. Написано оно было неизвестной женщиной от имени бабушкиного возлюбленного. Он был уже не в состоянии писать сам – был сильный тремор рук. Оказывается, он всю жизнь помнил и любил бабушку. После того как он овдовел, он несколько лет ее искал. И в письме спрашивал, можно ли с бабушкой увидеться. Моя мама написала, что бабушка будет рада, и мы стали ждать. И он приехал! Приехал с той самой женщиной, которая оказалась социальным работником и помогала ему во всем. Моя мама была на их встрече. Этот мужчина, несмотря на возраст и плохое самочувствие, держался очень прямо, был высок ростом и очень хорош собой. Они с бабушкой почти не говорили, только сидели рядышком, держались за руки и плакали. (Вот пишу я эти строки, а слезы сами текут… Мне очень грустно). Так они просидели несколько часов, и он уехал. А через некоторое время мы получили известие, что он умер. Бабушка вскоре тоже ушла.

Вот такая история есть в нашей семье.

Я заканчивала школу, и надо было определяться, а я понятия не имела, кем хочу быть. Профессий в то время было гораздо меньше, чем сейчас. Ведь никому и в голову не могло прийти, что можно зарабатывать деньги, например, объясняя людям как складывать трусы и носки в шкафу. Или разве я могла подумать в начале 70-х, что моей профессией может стать хождение по ресторанам и выкладывание видео с едой в сеть.

Да мы в те времена и слов-то таких не знали как «видео» и «выкладывание». Мы считали, что мышь – это мелкий грызун, лайки – это собаки, а ссылка – это Ленин в Шушенском. Эх…

Короче, папа командным голосом сказал, что надо идти учить компьютеры, ведь это очень перспективно. Вернее, ЭВМ, ведь слово «компьютер» пришло к нам позже.

И я пошла. М-да… Бедные компьютеры! Я выбрала Московский горный институт. Ооооо!!! Это была песня. Ведь шахтеры в 99 процентов случаев мужчины, а купаться 5 лет в мужском внимании… Ну согласитесь, это приятно, когда выходишь на перерыв и почти все мужчины следят за тобой глазами. Институт был «сачковый». Учились мы в основном в ночь перед экзаменом, хотя лекции иногда посещали.

А ещё на задворках института был Центральный Парк Культуры и Отдыха им. Горького (в просторечии ЦПКиО) и там пять пивных точек. И тут пазл совпал. Пиво и толпы мужиков…

Я, конечно, преувеличиваю. За время учебы у нас собралась замечательная компания, четверо ребят и мы с подружкой. Никого подобная дружба не смущала. Да, была симпатия, но по большому счету мы были достаточно целомудренны. Подружка была влюблена в одного из друзей, мне же нравились все по-очереди, дальше прогулок и походов в кино дело не заходило. Если шли пить пиво, то девочкам брали одну кружку на двоих и целую глубокую тарелку креветок, мальчишкам же наоборот, каждому по кружке и одну тарелку креветок на всех.

Почему то вдруг вспомнилось.

На третьем курсе у нас была теория вероятности. Лекции читал очень неприятный дядька. Первые два ряда были всегда пустыми потому что он сильно плевался когда говорил. К женщинам и к девушкам в частности он относился как к недоумкам. Если ты блондинка женщина, так зачем тебе мозги и учеба в техническом вузе?

На первой же лекции он сказал, что заниматься мы будем по учебнику Евгения Семеновича Вентцеля. Ему даже в голову не могло придти, что Е.С. это не Евгений Семенович (плод его воображения), а Елена Сергеевна Вентцель. И что по учебнику этой женщины все вузы страны учат теорию вероятности. И поскольку она женщина, фамилия не склоняется. Я сказала ему об этом и нажила себе врага. Он так на меня посмотрел, что я сразу поняла, что мне больше нечего делать на его лекциях.

А надо сказать, что Елену Сергеевну я знала. Она была научным руководителем моего папы когда он защищал диссертацию. И жила она с нами в одном доме, больше – в одном подъезде. Где мы с ней иногда и пересекались. Дома у нас был этот преславутый учебник с памятной надписью для моего папы.

А еще она очень хороший писатель. Писала она под именем Ирины Грековой (И. Грекова – игрекова).

А на экзамене мне достался билет, которого я естественно не знала. Долго сидела и сама вывела формулу, которую надо было просто знать. Когда этот лектор посмотрел мои записи и понял, что я сама вывела формулу, сказал: «Да Власова. Если бы вы еще и учились, цены бы вам не было».

Вот так я получила законную тройку и признание человека, от которого совершенно этого не ожидала.

В общем, об институте у меня сохранились самые волшебные впечатления. Последняя беззаботная и веселая пора в моей жизни.

Глава 2. Замуж выйти – не напасть

В апреле 1979 года мы с Игорем встретились дома у нашей классной руководительницы на ежегодной встрече. А через полгода, 6 октября 1979 года мы поженились, и началась взрослая жизнь.

Расскажу немного о свекрови и ее семье.

Семья моей свекрови – это еврейская семья с советским укладом жизни. Родители и дети были совершенно светскими людьми. Еврейские традиции не соблюдались: никакого кашрута и субботы. Блюда национальной еврейской кухни, фаршированную рыбу, например, готовили редко. Поэтому никаких еврейских особенностей в семье не было. И, в общем-то, это могла быть семья любой национальности.

Моя свекровь родилась в Харькове. У нее была сестра Лидия. Их родители работали, но семья жила очень скромно. Разница между детьми была 6 лет, Лида – старшая.

После окончания института свекровь уехала в Москву. Через полгода туда же приехал и ее муж. Они поженились еще в институте. Оба работали в строительстве. Потом родился сын, мой будущий муж. Рожать свекровь поехала к родителям в Харьков. И задержалась там почти на год. Вернулась в Москву и стала выписывать к себе маму, которая жила у них по полгода. Потом они получили маленькую однокомнатную квартиру, потом купили кооператив.

Брак свекрови распался, когда мы закончили школу.

Пока мы учились в школе, я ни разу не видела тетю Игоря. И, вот я пришла в гости к Игорю, чтобы показаться будущей свекрови и… второй свекрови.

Маму Игоря я знала, хоть и не близко. А вот тетя… Из комнаты вышла натуральная Баба-Яга. Сутулая, с копной кудрявых волос. Очки с толстенными стеклами, за которыми не разглядеть глаз, большой рыхлый нос.

Я вжалась в стену, почему-то подумалось: «Сейчас заколдует!» Через час я была покорена этим человеком. Исчезла Баба-Яга, осталась умная, интересная женщина с прекрасным чувством юмора, самоиронией. А, главное, чувствовалось, что ей не надо никому ничего доказывать. Лиду можно было слушать бесконечно, с ней было очень комфортно молчать.

После свадьбы мы поселились у моих родителей. Муж души не чаял в моей маме. Она отвечала ему большой симпатией, заботилась о нем. И с моим папой им было о чем поговорить. Однажды муж признался, что ему было очень хорошо в нашей семье. Да это и не надо было говорить, я видела как он оттаивает… Родители свекрови к тому времени уже умерли. Сестру Лиду она перетащила в Москву, поменяв большую трёхкомнатную квартиру в Харькове на крошечную двушку с небольшой доплатой в Москве. Но квартира пустовала. У Лиды не было своей семьи, и мой муж, а потом и наши дети были для нее самым главным в жизни. Лида жила у свекрови, она к тому времени вышла на пенсию и приняла на себя все хлопоты и заботы по обеспечению быта своей сестры.

Наша работа – что это? любимое занятие или же тяжёлый крест?

Сейчас расскажу, что я имею в виду на примере моей семьи и семьи моего мужа. У нас, когда папа приходил с работы, мама никогда не спрашивала, устал ли он. И без вопросов было понятно, что человек целый день работал, а не гонял чаи или шастал по магазинам. Папа всю жизнь занимался любимым делом и никогда не говорил об усталости, даже если это было и так. В семье же моего мужа всегда был вопрос: «Ты устала?» Меня сначала это удивляло, ведь человек работал, а не отдыхал. Зачем спрашивать? Дальше больше. Когда собиралась вся семья, друзья и соседи, начиналось обсуждение. Кто-нибудь говорил громким шепотом, так чтобы было всем слышно, но вроде бы приватно:" Он/она (имя присутствующего) так много и тяжело работает!» Человек, о котором говорилось, естественно, тоже это слышал. Он приосанивался, и у него даже походка менялась. Он ступал по комнате тяжёлыми редкими шагами. Всем давал понять, какой тяжелый груз на нем лежит. Было в этом что-то пафосное и одновременно трагическое. Мне сначала это нравилось. Вызывало уважение. Я тоже так хотела. Хотела, чтобы обо мне говорили то же самое.

Прошло время, и мои мечты сбылись. Я работала много и тяжело. И что, я счастлива? Бойтесь исполнения своих желаний! Конечно, когда человек занят любимым делом, он не думает, что ему тяжело. Он наслаждается работой. Понятно, что он устает, но это не тяжёлый крест! Но самое главное, о чем я хочу сказать – это об отношении к работе. Если вы будете думать, как вам тяжело, так оно и будет. А если вы решите, что работа, даже нелюбимая, нужна людям, что вы делаете доброе дело, вам станет легче. Поверьте мне, проверено на себе!

Свекровь очень любит делать подарки; если кому-нибудь что-нибудь дарит, то потом постоянно интересуется судьбой подарка. Моей маме перед каждым визитом свекрови приходилось вешать на стену громадную гжельскую тарелку с оленем – подарок свекрови. (Чтоб вам было понятно, гжельский фарфор в то время собирала свекровь,

а не моя мама. От сердца оторвала.) Тарелка ну никак не хотела приходить в гармонию со стилем квартиры. Но мама шла на жертвы ради меня. Когда свекровь уходила, тарелка возвращалась в свой дом на антресолях.

Итак, я закончила институт, вышла замуж. И все должно было бы быть вполне себе ничего. Однако… В те времена после института нужно было отработать три года по распределению. Я попала в научно-проектный институт. Мы делали автоматизированные системы управления для угольных разрезов. Я каждый день ходила на работу и бубнила себе, что я это не люблю. А что люблю, я по-прежнему не знала. Ещё очень расстраивали командировки. Нет, не потому что надо было ездить, а потому что я увидела как живут люди вдалеке от столицы. Это было ужасно. Мне было стыдно за страну. И это не пафос. Тогда ещё в Москве снабжение было лучше, чем в других местах. А я особо никуда не ездила и не знала, что творится. И увиденное просто ужасало.