Volume 90 pages
1928 year
Купол св. Исаакия Далматского
About the book
«Осень 1919 года была очень хороша на севере России. Особенно глубоко и сладко-грустно чувствовалась ее прохладная прелесть в скромной тишине патриархальной Гатчины. Здесь каждая улица обсажена двумя рядами старых густых берез, а длинная тенистая Баговутовская улица, пролегающая через весь посад, даже четырьмя…»
Genres and tags
«Купол св. Исаакия Далматского» (в аудио чтец Антон Будилов)
Впервые познакомился с редко у нас издаваемой повестью Куприна, которую он писал в 1920-е годы, будучи белым эмигрантом в Париже. Впервые опубликована частями в монархистской газете «Возрождение» с 6 по 26 февраля 1927 года.
«Эти русские разнесчастные обманутые Иваны — понимали ли они хоть слабо, во имя чего их гнали на бойню»
Куприн написал о себе, поэтому повесть носит документально-биографический характер. На дворе осень 1919 года в Гатчине. Рассказ о любимом саде и огороде, о сортах овощей, которые хозяин по осени получал и коими одаривал домочадцев, постепенно перетекает в описание умирающих от голода жителей Петербурга и окрестностей, о жизни при пришедших к власти большевиках, о тяготах быта и ужасах военного времени.
«Мой малый огородишко, мои яблони, мой крошечный благоуханный цветник, моя клубника "Виктория" и парниковые дыни-канталупы "Женни Линд" — вспоминаю о них, и в сердце у меня острая горечь»
Описано здесь наступление Северо-Западной белогвардейской армии, которой многие ждали, с риском для жизни храня бело-сине-красные флаги. Как на помощь европейских стран рассчитывали и военные, и мирные жители. Как оборванные и голодные красногвардейцы проходили через город. Как в Гатчину пришёл Талабский полк и расправился с оставшимися тут большевиками, но не допустил насилия над жителями города. Как канадские американцы помогли справиться с голодом.
Повесть наполнена дневниковыми записями о белых генералах и солдатах, как красные переходили на сторону белых, о преступном нарушении приказа генералом Ветренко, о приближении к Петербургу (засверкавший купол Исаакиевского собора, увиденный белыми, дал название повести), и, увы об отступлении армии Юденича из-за того, что обещанная помощь англичан так и не подоспела.
«Я только склоняю почтительно голову перед героями всех добровольческих армий и отрядов, полагавших бескорыстно и самоотверженно душу свою за други своя»
Замечательный пример искренней классической прозы. Сам Куприн участвовал в тех событиях, регистрировал пленных и добровольцев, участвовал в создании и издании фронтовой газеты «Приневский край». Пусть в тексте ощущается приверженность белому движению, автор отлично показывает трагедию разобщённости общества тех лет, как доносили друг на друга, как боялись проронить слово. Тронула трагичная история про юношу-поэта Яшу Файнштейна, который ратовал за красных, вспоминая еврейские погромы царских времён. Жаль, что мальчик, мечтающий о всеобщем братстве народов, оказался психически больным...
– О! Мне ошибиться, что вы! Я с третьего класса Пажеского знаю его, как родного. Он, он, красавец. Купол святого Исаакия Далматского! Господи, как хорошо! Он перекрестился. Встал с дивана длинный Лавров. Сделал то же и я. Весть эта обежала всю Гатчину, как электрический ток. Весь день я только и слышал о куполе св. Исаакия. Какое счастье дает надежда. Ее называют крылатой, и правда от нее расширяется сердце, и душа стремится ввысь, в синее, холодное, осеннее небо. Свобода! Какое чудесное и влеку
Осень 1919 года была очень хороша на севере России. Особенно глубоко и сладко-грустно чувствовалась ее прохладная прелесть в скромной тишине патриархальной Гатчины. Здесь каждая улица обсажена двумя рядами старых густых берез, а длинная тенистая Баговутовская улица 1 , пролегающая через весь посад, даже четырьмя. Весною вся Гатчина нежно зеленеет первыми блестящими листочками сквозных берез и пахнет терпким веселым смолистым духом. Осенью же она одета в пышные царственные уборы лимонных, янтарны
Reviews, 1 review1