Volume 181 page
1920 year
Мы
About the book
Знаковый роман, с которого официально отсчитывают само существование жанра «антиутопия». Запрещенный в советский период, теперь он считается одним из классических произведений не только русской, но и мировой литературы ХХ века. Роман об «обществе равных», в котором человеческая личность сведена к «нумеру». В нем унифицировано все – одежда и квартиры, мысли и чувства. Нет ни семьи, ни прочных привязанностей…
Но можно ли вытравить из человека жажду свободы, пока он остается человеком?
Мне книга очень понравилась.
После прочтения сразу становится понятно, откуда «растут ноги» у «1984» Оруэлла, но это не делают ни одну из книг хуже. Они по-разному реализовали похожие идеи.
У Замятина представлен очень точный и жизненный антиутопичный мир. В отличие от Оруэлла существование этого мира кажется более правдоподобным.
Главный герой понятен в своих действиях, мыслях и сомнениях.
Книга читается быстро, оторваться от неё трудно. С определённого момента захватывает напряжение, которое не отпускает до развязки.
Роман был прочитан с огромным интересом и удовольствием. Отдельное спасибо Замятину – даже не верится, что такую современную и точную (в аспектах описания техники ;-) вещь он написал в 1920 году
Рекомендую всем, особенно любителям антиутопий.
10 из 10
Почему-то всегда, когда говорили о Замятине, у меня лично шел сплошной негатив. Стереотипы берут верх, и я автоматом причисляла его к соц-реалистам. И все перевернулось после этого романа.Просто с ног на голову!
Мало того, что написан он потрясающим языком, ну просто читать приятно, так ещё и замысел у него оказался настолько потрясающим…Знаете, как бывает : читаешь книгу, и понимаешь, что, блин– гениально ведь. Этот случай.
Обалденно прописанная художественная реальность, образы, сюжетные ходы, столько подтекста…
После этого романа перешла на его рассказы, теперь входит в 6– ку моих любимых русскоязычных авторов.
Советую всем, у кого ещё есть желание думать над книгами, а не глотать то, что предлагают.
Вообще то это книга о любви. Антиутопия это то как выглядит мир без любви для того кто влюбился. Прочитал книгу в нежном возрасте много лет назад и с тех пор всегда смеялся когда встречал ссылки на неёё как на первостатейный христоматийный образчик антиутопии. Какая глупость :) Поэтичная и светлая книга.
На мой взгляд произведение далеко не для школьников, тяжелое и местами пошлое. Дочитать было сложно, очень уж сложночитаемая книга, лично для меня
Svetlana Onufrienko полностью с вами согласен!!!
Недавно перечитал «Мы» («Нас»?) в третий раз. Восторг до сих пор не выветрился.
Во-первых, потрясающий стиль. Местами получается эдакий Маяковский в прозе – короткие, рубленные ёмкие предложения, дикие метафоры, невероятные эпитеты. Всего несколько слов, но буря эмоций! Сравните:
И человечек – тончайший. Он весь как будто вырезан из бумаги, и как бы он ни повернулся – все равно у него только профиль, остро отточенный: сверкающее лезвие – нос, ножницы – губы.
Говорит кому-то: Ведь теперь тебе ничего? Не страшно? Да?!
Во-вторых, никогда не встречал гуманитария, который с такой лёгкостью и точность писал бы о красоте математики. В этой повести ничуть не меньше математической красоты, чем в теореме Пифагора или Великой теореме Ферма. Да, Замятин не «чистый» гуманитарий, но тем не менее.
В-третьих, книга заставляет думать. Я до сих пор не знаю, кто из героев книги прав, а кто нет.
Типичное для антиутопий противостояние личности и государства. Система, в которой понятия равенства и гуманизма доведены до абсолюта и тем самым вывернут наизнанку. Это заставляет думать о вещах, кажущихся очевидными.
(дети в ту эпоху были тоже частной собственностью).
Нет, я не понимаю. Но я молча киваю головой. Я – растворился, я – бесконечно-малое, я – точка…
И я был рад остаться хоть ненадолго вдвоем с милой О. Об руку с ней мы прошли четыре линии проспектов. На углу ей было направо, мне – налево. – Я бы так хотела сегодня прийти к вам, опустить шторы. Именно сегодня, сейчас… – робко подняла на меня О круглые, сине-хрустальные глаза. Смешная. Ну что я мог ей сказать? Она была у меня только вчера и не хуже меня знает, что наш ближайший сексуальный день послезавтра. Это просто все то же самое ее «опережение мысли» – как бывает (иногда вредное) опережение подачи искры в двигателе. При расставании я два… нет, буду точен, три раза поцеловал чудесные, синие, не испорченные ни одним облачком, глаза.
Копья ресниц отодвигаются, пропускают меня внутрь – и… Как рассказать то, что со мною делает этот древний, нелепый, чудесный обряд, когда ее губы касаются моих? Какой формулой выразить этот, все, кроме нее, в душе выметающий вихрь? Да, да, в душе – смейтесь, если хотите.
Я – наверху, у себя в комнате. В широко раскрытой чашечке кресла I. Я на полу, обнял ее ноги, моя голова у ней на коленях, мы молчим. Тишина, пульс… и так: я – кристалл, и я растворяюсь в ней, в I. Я совершенно ясно чувствую, как тают, тают ограничивающие меня в пространстве шлифованные грани – я исчезаю, растворяюсь в ее коленях, в ней, я становлюсь все меньше – и одновременно все шире, все больше, все необъятней. Потому что она – это не она, а Вселенная.
Reviews, 676 reviews676