Мимус понял: всегда после крика «иди сюда» или после свистка появляется это страшное чудовище на палке. Значит, как только раздаётся призыв хозяина, надо бежать к нему, а то страшный зверь на длинной палке ещё схватит и утащит куда-нибудь.
И Мимус привык при первом же свистке бежать ко мне.
А что это за зверь там, в углу, где шкаф? Только что никого не было и вдруг там появилось волосатое, злое существо с цепью на шее. Мимус поднимает голову, и незнакомый зверь поднимает голову.
«Ну-ну, – думает Мимус, – я тебя не боюсь!» – и смело идёт на врага. Но враг не испугался – он тоже наступает на Мимуса. Мимус остановился – и тот остановился. Мимус отступил немного – и тот его передразнил: тоже отступил. Прямо как обезьяна! Мало-помалу Мимус привыкает к этому существу, которое повторяет каждое его движение. Это, пожалуй, вовсе даже не вредный зверь. Можно подойти к нему поближе. Мимус осторожно придвигается – зверь тоже осторожно придвигается. Мимус касается губами холодного стекла и, разочарованный, отходит от зеркального шкафа.
Мимус и Карлик
В большом зале у меня устроена горка. Наверху – тележка.
– Мимус, – говорю я, – хочешь покататься?
Я сажаю его в тележку, но он упирается и лезет ко мне на грудь.
– Ну, тогда посмотри, как я буду… Поучись.
Я поставил тележку на горку и толкнул её. Тележка с шумом покатилась и ударилась о стенку. Мимус внимательно посмотрел на тележку, потом подошёл к ней. Он толкнул её кулаком, а сам на всякий случай отскочил. Тележка покатилась.
Через минуту Мимус смело играл с тележкой. Он катал её с горки, хватал её на лету, возил её по полу. Мы все следили за этой милой игрой. Потом я сказал:
– Давай, Мимус, вместе играть!
Я раз семь катал тележку вверх и вниз по горке, потом показал Мимусу на дно тележки:
– Садись, прокачу!
Мимус уже освоился с тележкой и спокойно влез в неё. Но только я к нему подошёл, он как прыгнет! Я взял обезьянку за цепь и снова посадил в тележку. Мимус покорно сидел, держась одной рукой за борт своего экипажа, а другой – за цепь. Так он и съехал.
После этого он скоро сам научился кататься с горы. Он втаскивал тележку наверх, усаживался и ловко съезжал вниз.
Но больше всего он любил кувыркаться на диване. Сначала Мимус долго, с сосредоточенным видом подпрыгивал на пружинах. Гоп! Гоп! Гоп! Всё выше и выше. Гоп! Гоп! Гоп! Потом начиналось кувырканье через голову. Мимус кувыркался, как «рыжий» на арене. Потом он прыгал через меня.
Возиться с ним было нелегко – в нём было около двенадцати килограммов. Когда он слишком разыгрывался, я говорил:
– Сссс! – и успокаивал его.
Но часто я уставал возиться с обезьяной и звал:
– Ванька-Встанька!
Прибегал карлик. Я говорил:
– Ванька-Встанька, поиграй с Мимусом. Только не обижай обезьянку.
– Что вы, Владимир Леонидович! Разве я кого обижаю?
Мимус и карлик уходят в столовую. Я отдыхаю. И вдруг слышу неистовый крик. Бегу в столовую. Карлик держит одной рукой цепь, а другую руку прижимает к носу.
– Что с тобой, Ванька-Встанька?
– Меня… Мимус… бьёт! – хнычет Ванька-Встанька. – Смотрите, что он сделал!
Он отнимает руку: весь нос у Ваньки в крови!
Только он отнял руку – Мимус протянул свою чёрную мохнатую лапу и как царапнет снова карлика по носу! Карлик заревел.
– Нельзя, Мимус! – крикнул я.
Мимус разозлился и бросился на карлика. Видно, обезьяна не очень боялась его.
Карлик часто прибегал ко мне жаловаться на обезьяну, но Мимус не унывал. У него появился новый друг – Марс. Марс – это большая немецкая овчарка. Вот она входит в зал, приветливо виляя хвостом. Мимус бросается к собаке, и борьба начинается.
Марс очень терпелив. Мимус кидается на спину Марса и старается его повалить. Марс шаловливо слегка покусывает шимпанзе и кладёт его на «обе лопатки». Но Мимус хитёр. Ему не хочется быть побеждённым. Он начинает лукавить: он ловит передние лапы Марса и с силой дёргает их. Марс падает, визжит от боли, но не кусает.
Иногда в борьбе принимает участие барсук Борька. Завидев собаку и обезьяну, Борька превращается в шар. Шерсть его поднимается дыбом. Марс начинает катать этот шар по залу. Мимус ласкает Борьку, заигрывает с ним. А вот крыс моих Мимус невзлюбил. Они почему-то вызывают в нём злобу.
Вот я выпускаю учёных крыс на стол. Представление начинается. Я подношу семечко подсолнуха к крысиной мордочке:
– Финька, перевернись!
«Артистка», махнув длинным хвостом, перевёртывается. Мимус не сводит с нее глаз.
Следующий номер. Семечко-приманка ведёт учёную крысу к мачте с флажком. Затем крыса берёт в лапки верёвочку и начинает её перебирать, как человек. Вдруг мелькает тёмная рука. Это Мимус! Он схватывает «великую артистку» и тащит её в угол.
– Мимус, нельзя!
Не стало Мимуса
Мимус заболел. Он больше не бегает по комнате, не резвится, не шалит. В шерстяной курточке и чулках, жалкий и грустный, часами он лежит без движения на диване.
Лечить Мимуса трудно. Лекарство принимать он не хочет, выслушать его почти невозможно из-за длинной, густой и жёсткой шерсти, а язык показывать он не умеет.
Как его научить показывать язык?
Я сел на диван около Мимуса и показал ему кончик языка. Обезьянка удивлена: это ещё что такое? Я прячу язык. Мимус не сводит глаз с моего рта.
Я встаю, надвигаюсь на Мимуса: делаю вид, будто хочу напугать его своим языком. Мимус отскакивает.
Так я несколько раз, высовывая язык, пугаю его. Потом я мгновенно застываю, как каменный. Мимус удивлённо смотрит, потом трогает меня, но я не шевелюсь.
Тогда он пробует пугнуть меня и, в свою очередь, высовывает язык. А мне это и надо.
Я вскакиваю, будто страшно боюсь языка Мимуса. Я бегу и приговариваю:
– Покажи язык… покажи язык…
Мимус очень доволен, что я боюсь его языка. Он все время высовывает его, а я в ужасе удираю.
Так я постепенно приучил его показывать язык. Теперь приходи, доктор!
Доктор пришёл. Он осмотрел обезьянку и сказал:
– Шимпанзе в нашем климате долго жить не могут. Вы не можете им создать тот жаркий климат, в котором они родились… Впрочем, дайте ему касторки.
Мы поили его касторкой, мы кутали его в одеяло, его смотрели разные врачи, но, к сожалению, ничего не помогло.
Через две недели Мимуса не стало.