Read the book: «Марс»
© Владимир Буров, 2017
ISBN 978-5-4485-3397-6
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Глава 1
– На Марс? А сколько?
– Двести.
– Двести тысяч долларов?
– Евро.
– Это много. Я не поеду.
– Почему?
– У меня нет столько.
– Сколько есть?
– Да немного.
– Точно можно узнать?
– Зачем?
– Может, я добавлю.
– А! Ну, хорошо. Но я должна подумать. Деньги разбросаны по разным карманам.
– Карманам? А дома?
– Дома пусто. Или все равно, что ничего нет.
– Значит, у тебя очень мало денег.
– Я уже посчитала, умножила и сложила, и получилось ровно двести.
– Всего в тысячу раз меньше, чем надо?
– Да.
– Это немного. А казалось, что у тебя не хватает почти всего.
– Наверное, ты считал миллионами.
– Ты согласна?
– Поступить под твою юрисдикцию?
– Почему сразу Под? Ты можешь быть сверху.
– Вряд ли это возможно, если ты за меня заплатишь. Впрочем, изволь, я согласна. На Марс! – она посмотрела на небо. – Неужели это возможно. И знаешь, я даже думала, что мне ответить, если ты пригласишь меня в Кругосветное Путешествие, как Агату Кристи.
– Ты права, я тоже думал: может быть, нам сначала что-нибудь сделать.
– Что?
– Ну, не знаю.
– Нет, говори, говори, я слушаю.
– Давай сходим в ресторан, а потом в баню.
– В баню? Я не ослышалась?
– Я не то хотел сказать.
– А именно?
– В сауну, конечно.
– Я ни разу не была в сауне. Что это? Только, пожалуйста, не ври! Я подозреваю, что это та же баня. Так-то я бы не против. Мы же ходили с тобой вместе на пляж?
– Да, было дело. А разница?
– В том, что на пляже много народу.
– Ты хочешь со мной сходить, но только в общую баню?
– Да.
– Сейчас уже нет таких бань.
– Может быть, мне пригласить подругу?
– Думаю, это скует все мои желания.
– Она не агрессивная.
– Вы опять будете ходить туда-сюда, как тогда на пляже, и болтать. А я? Мне, что, опять лапу сосать.
– А ты что хочешь сосать? Мои титьки?
– А почему бы нет.
– Сейчас не хочешь пососать?
– Давай.
– А потом чего? Женишься?
– Мы не должны об этом думать, понимаешь?
– Нет.
– Ну, ты, что, забыла, в перспективе мы можем полететь на Марс вместе. А там! Сама понимаешь, кто есть кто – это еще вопрос.
– Я не совсем понимаю: в каком смысле? По разные стороны баррикад, что ли, ты имеешь в виду. Я – Марсианка, а ты в рядах захватчиков.
– Это бы еще ничего. Хуже, если я буду жить на берегу.
– А я? Буду с другой стороны этого марсианского озера?
– Нет, хуже, если ты окажешься просто водой этого озера.
– Чем это плохо? Как купаться – так опять нужно будет думать о сексе? А как же ты говоришь раньше все вместе в бане мылись?
– Тем не менее, мне кажется, мы будем близко, как сейчас, но всё также далеки друг от друга.
– В общем, ты предлагаешь сходить прямо сейчас в баню, пока не поздно, я правильно тебя поняла?
– Про ресторан забыла.
– Ладно, давай сначала напьемся.
Мы очень стеснялись.
– Мне не страшно, – сказала она, – у меня ничего не видно. – И действительно волосы между ног у нее были настолько густыми, что даже при большом желании ничего бы не удалось разглядеть. – А ты повернись ко мне задом. Тогда я тоже ничего не увижу. Он мотается, да?
– Сейчас?
– Ну, хотя бы.
– Сейчас нет.
– А что с ним?
– Разглядывает потолок.
– Что на потолке? – она тоже посмотрела вверх.
У нее такие ляжки. Вся школа много лет была в восхищении и изумлении. А зад. С таким бы никогда не расставался. Точнее:
– С таким не расстаются. – Айм вэри бизи ил.
– Целоваться не будем?
– Нет, только трахаться. И знаешь, я воде хочу. Ты пробовал?
– В воде? Нет, я думал, это опасно.
– Почему?
– Вода нальется внутрь.
– Внутрь меня? Ты думаешь там еще есть место?
– Почему нет?
– Там живут дети.
– Д-дет-ти? Так быстро.
– А ты думал, они растут долго? Тем более, на Марсе.
– Мы еще не на Марсе.
– А ты поверил? По-моему, ты даже испугался.
– Ты права, я не знаю, что там будет.
– А именно: ты боишься, что наша воля будет там парализована?
– Да. И знаешь почему? Там маленькое давление. Само по себе это может не иметь значения. Но низкое давление может быть следствием слабой привязанности людей – марсиан, имеется в виду – к самим себе.
Она повернулась ко мне лицом.
– Ты думаешь, там только марсиане?
– Не знаю, но считаю, что людей там нет.
– Даже американцев?
– Нет, мы будем первыми.
– Это плохо. Вряд ли что-нибудь у нас получится. И вообще: нам какую квартиру обещают?
– Трехкомнатную, неверное.
– А ты не спрашивал? – она повернулась ко мне спиной, и практически ушла головой на самое дно.
Вопрос задан, а кому отвечать непонятно. Наверное, она дала мне время подумать. Вообще, конечно, вопрос хороший, надо будет просить, как минимум, четыре комнаты. Тем более, если предположить, что у нас сразу родятся не меньше трех детей. Возможно, не надо будет вынашивать их целых девять месяцев. Так месяца три, я думаю, хватит. Наконец, она вынырнула, но опять ушла под воду, так как я держал ее за ноги.
– Ну, что, сосчитал, сколько комнат нам надо? – спросила она после того, как вынырнула, предварительно наглотавшись воды.
Далее, как мы попадаем на Марс? Ракета, или как-то по-новому?
Оказалось, надо пройти собеседование.
– О чем? – спросила она.
– Наверное, хотят спросить, собираемся ли мы жить вместе.
– А мы, как, будем?
– Так, а зачем еще мы летим на Марс.
– Именно за этим?
– Да.
– Что, да? Я не поняла, ты не расскажешь поподробнее?
– Здесь у нас всё хорошо, но нет будущего. Вот сколько я ни думал – ничего. Как говорится:
– Одной хорошей жопы мало.
– Я так и думала. Чего же еще тебе надо? В рот? Ладно, я постепенно научусь, чтобы не рвало после спермы. Но, извини, не пять же раз в день ее глотать!
– Вот видишь, ты сердишься.
– И ты знаешь почему?
– У нас нет Контакта.
– Там должен быть, да? Да, конечно, он там есть. Где-то же он должен быть. Перспектива-а, – протянула она. Между прочим, я слышала, туда берут не всех.
– У нас есть деньги.
– Даже за деньги.
– Ты думаешь, мест меньше, чем людей с деньгами? Вполне возможно. Вполне возможно, людям так не хочется жить здесь со временем. Они понимают, что ни-че-го у них не получится. Теперь я понимаю Джеймса, почему он не хотел оставаться в Англии, а поперся туда, где ничего нет. Ничего, кроме новой энергии, способной сделать его и его людей счастливыми. Там за горсть гвоздей можно было купить себе любовь.
– Хорошая мысль, между прочим, надо подумать, что мы возьмем с собой.
– Есть какие-то мысли?
– Надо взять что-то для тебя. Чтобы ты мог иметь возможность покупать там любовниц. Если я тебе надоем.
– Ты никогда не надоешь.
– Мне самой может надоесть брать в рот.
– Это никому еще не надоедало.
– Да? Ну всё равно мы должны подумать, что брать. Всё, наверное, не разрешат.
– Скорее всего, по весу. Пудов по пять на человека, не больше я думаю, максимум сто кило. Я возьму книги. Ноутбук может там не работать. Я бы вообще хотел, чтобы несколько книг мне положили в гроб. Наверное, это не разрешено.
– При чем здесь гроб?
– Потому что, нет, я хотел сказать в саркофаг, в которых мы полетим. Там нет места для вещей.
– Если нас не будут обыскивать, всё равно можно кое-что взять. Я возьму мыло.
– Зря, мыло и так загрузят.
– Хорошо, тогда сегодня на собеседовании, скажу, какое именно мыло надо брать на меня.
– Это правильно. Я тоже скажу, чтобы взяли зубную пасту Хербал.
– Хер? Ты опять про Это?
– Я впервые встречаю человека, который никогда не слышал слова Хербал. Нет, честно, никогда! – И добавил: – Чем ты чистила зубы в лагере?
– Я не была в лагере.
– Вот как! Чем ты занималась?
– Я была в доме отдыха.
– Там не чистят зубы?
– Чистят.
– Чем? Должен обязательно быть Хербал.
– Прекрати, пожалуйста, ругаться. Я всегда чищу зубы зубным порошком. Более того, я так же отношусь к своей собаке.
– Ты чистишь зубы собаке?
– Приходится.
– Правильно. Если есть хоть какие-то зубы, надо их чистить Хербалом.
– Прекрати, я тебе сказала!
– Не могу не говорить о том, кого люблю.
– Ну, вот это другое дело. Я так и знала, что ты хочешь трахать не только меня, но всех остальных. Тоже.
– Это естественный процесс. Я трахаю тебя, так как трахаю всех. И наоборот: я трахаю всех, потому что трахаю тебя.
– Всё это так, всё это хорошо, но тогда не будет Контакта.
– А наоборот его тем более не будет. Ты что называешь Контактом? Ты – это я, а я – это ты? Это неправильно. Зачем нам быть одним человеком? Объясни.
– Не могу. И знаешь почему? Потому что Один – это уже, практически, мастурбация.
– И всё же ты права. Надо быть ближе.
– Ты хочешь, чтобы мы жили втроем, как Коллонтай? Или впятером, как Щепкина-Куперник?
– Ты хочешь сказать, что здесь уже и так всё, как на Марсе? Ты не хочешь лететь?
– Полечу, конечно, но я боюсь даже думать, кем я там буду. На собеседовании не будут задавать такой вопрос:
– В потенциале, вам что лучше оставить:
– Ноги ли голову?
– Откуда такие страсти?
– Ты мне постоянно подсовываешь картины Пабло Пикассо.
– У тебя сколько уже сейчас висит дома? – спросил я.
– Ни одной. И знаешь почему? Я их боюсь. Дари мне лучше Ван Гога.
– Он тоже был выше обычного понимания.
– Мне он кажется красивым.
– Неужели ты думаешь, что картины Пикассо несут с собой опасность?
– С собой? Не хочешь ли ты сказать, что уже загрузил их в багаж? О, мама! Кого еще? Ван Гога? Ну, это понятно.
– Моне.
– Тучи в голубом и розовом?
– Лягушки в фиолетовом и розовом.
– Кувшинки, ты хотел сказать? Ты Закат взял?
– Взял, взял.
– Фильмы Альфреда Хичкока?
– Взял, взял.
– Отлично, возьми еще Острова в Океане Хемингуэя. Впрочем, ты можешь забыть, я сама возьму эту любимую книгу.
– Я возьму русскую библию – Пушкина.
Нас особо не проверяли, и мы пронесли на борт КК – Космического Корабля, всё, что хотели.
– Меня волнуют только два вопроса, – прошептала Ольга мне на ухо.
– Понятно, – ответил я. – Будет ли и Там Звездное небо над нами, и скольких жен разрешат иметь.
– А мне мужей.
– Естественно.
– Но это только один вопрос, – опять нагнулась она к моему уху.
– Какой второй вопрос, дай угадаю. А! Дадут ли нам четырехкомнатную квартиру? Правильно, я угадал?
– Ты написал про четырехкомнатную?!
– Ольга, послушай, надо ковать железный, пока горячий.
– Это мало. Это очень, очень мало, как ты только не мог понять, что счастливое число – это шесть? Ты можешь объяснить? Прости, я оговорилась, счастливое число – это семь. Именно. Или семь, или всё кончено, Юпитер.
– Я.
– Ты. Ты понял, Юпитер, что ты не прав? Очень хорошо. И да. – Но она не успела разъяснить свой второй вопрос, как загорелся экран монитора на пололке.
– Зачем на потолке? – спросила Ольга.
– Мы должны быть ближе к Марсу, – сказал я.
– А-а.
И вот пошла Лентару.
– Ой, какой птенчик! Я, Вань, такой же быть хочу.
– Ты думаешь, нам показывают возможную реинкарнацию на Марсе.
– Это варианты, – пошла строка субтитров, – для тех, кто не понял интуитивно, – второй вариант вашего воплощения на Марсе. Если вы сильно испугаетесь, то можете превратиться в птичку и улететь.
– Восхитительно! – воскликнула моя дама, и добавила: – я хочу быть птичкой. – Но уже появилась другая картинка, это был лев. – О! лева. Я хочу быть им, – и она нажала кнопку этого Стоп-кадра. Только это была уже совсем, совсем другая история.
Далее, это дерево.
Глава 2
Под фиолетовым небом висели три солнца.
– Ничего страшного, – сказал я, и добавил: – Мне нравится.
– Да? Мне тоже. И да:
– На ночь их выключают?
– А смысл? Всегда можно задернуть шторы. Тем более, они автоматические здесь.
– Я люблю гулять при Луне.
– Уверен, что такая программа тоже существует.
– Если не все захотят Луну на небе, а вдруг кто-то хочет загорать ночью?
– Точно! Уверен, что у нас здесь есть участок в семь га, как у всех благородных людей.
– И мы сможем заказать у себя дома любую погоду! Ура. Только, как нам договориться друг с другом?
– По жребию, – сказал я.
– Ладно, я хочу загорать и кататься на лодке.
– Сейчас посмотрим, хотя для этого нужен большой бассейн.
– Надеюсь, тебе повезет, – сказала Оля, – и здесь есть большой, большой, как река, огромный бассейн, где по берегам растут лютики-цветочки. Лютики-цветочки у меня в садочке. Как было сказано, чтобы у меня всё было:
– Чинно и благородно.
– По-старому, – сказал я, и добавил: – Не выйдет. Не для этого мы летели на Марс.
Но участок, в 7 га, о котором мы так долго мечтали, появился, хотя мы об этом представлении о счастье никому не говорили.
– Лютики! – С этим радостным приветствием Ольга вышла на крыльцо. – И да, – добавила она, – это не лодка с веслами, а целый корабль.
– Какой-то, ты не добавила.
– Что? А, да, действительно: какой-то.
– Странно.
– Действительно, странно, почему на нем нет моего имени.
– Я сам могу написать.
– Ты криво пишешь. Впрочем, извини, пусть криво, но зато я узнаю тебе по походочке. И да: лёд у нас есть?
– Жарко.
– Нет, еще, но я хочу льда.
– Просто льда? Или с каким-нибудь миндальным ликером?
– Покрепче ничего нет? Впрочем, это я не всерьёз. И да: я только в кино видела – да и то, кажется, нет, – чтобы яхта входила прямо в семигектарный сад с моря.
– Это не яхта, а катер.
– Тем более. Точнее, тем не менее.
– Тебе туда прямо принести коктейль со льдом?
– Да, конечно. Пожалуйста, только оберни стакан полотенцем.
– Зачем?
– Ну, что значит, зачем? Надо, как ты не понимаешь?
– Сейчас не жарко, – попытался я возразить.
– Руки у тебя, я надеюсь, всё той же, земной темприче, 37 с чем-то.
– Скорее всего.
– Вот видишь, теперь ты всё понял.
– Нет, я почти ничего не понял. Хотя, конечно, я сделаю так, как ты любишь.
– Давай, повар.
– Я повар. А кто стрелять будет? Или ты не видишь отсюда, что на носу установлен пулемет.
– Ни – сл. на букву х – себе! – удивилась она. – Куда мы попали? Увеселительная прогулка называется! Неужели это на самом деле?
– Скорее всего, нам дали этот прекрасный сад не просто так, – сказал я. И добавил: – Здесь есть враги.
– Но откуда в свободной стране враги? Я не понимаю. – Она чуть не заплакала. – Неужели с других планет?
– Мэй би, кто-то из землян был уже здесь.
– Что им надо? – спросила она.
– Думаю, произошел какой-то сдвиг по фаре, – сказал я. – Так-то бы, конечно, жили-были, ну и дальше, ан нет, или захотели чего-то, что здесь открыли, или – как я уже сказал – просто поехала крыша.
– Ты думаешь, она сама поехала – если, конечно, это так – или под действием этих?
– Кого?
– Я боюсь говорить.
– Инопланетян?
– Да. Думаю, они очень страшные. И знаешь почему? Я на Земле насмотрелась на крокодилов, специально от них уехала, а здесь опять двадцать пять:
– Еще хуже.
– Не будем заранее настраиваться на самое худшее, – сказал я.
– Если я вижу на своем личном корабле крупнокалиберный пулемет, куда уж дальше? Всё уже и так ясно.
– Скорее всего, он не такой уж сильно крупнокалиберный.
– Какой смысл на корабле иметь обычный пулемет? – возразила она. – Скорее всего, на нас пойдут бронированные катера, а с берегов будут стрелять из крупнокалиберных пулеметов с бронированными щитами.
– Откуда здесь возьмутся пулеметы с бронированными щитами?
– Если для фильма Рембо-4 нашли, то здесь, я думаю, тем более они есть. Да нет, есть, есть, я уверена!
– Тогда, может быть, нам вернуться назад? – спросил я.
– Да? Это можно сделать реально?
– Ты не спрашивала на собеседовании об этом?
– Нет. Меня не спрашивали, и я не спросила. А ты?
– Тоже постеснялся.
– Во попали! – она села в кресло, и посмотрела с веранды на стоящий в бухте большой катер.
Уже ночью подошел большой грузовик с коньяком, ликерами, пивом, и продуктами питания. Как-то:
– Это была капуста брокколи.
– Будете ловить рыбу, – сказал водитель грузовика.
– Как? – спросил я. Ольга спала, как убитая. Перенервничала.
– На удочку.
– Серьезно?
– Ловить тралом бессмысленно, – сказал парень.
– Холодильник на катере маленький?
– Скорее всего, его вообще нет, – ответил он, – только льдогенератор. Но даже если есть, много рыбы в него не положишь.
– Почему? Надоест один и тот же сорт?
– Естественно. Есть белая – хочется красной, есть красная – хочется…
– Белой, – досказал я за него. – Вообще, хоть какой-то комфорт на этих катерах есть? Мы не успели осмотреть его.
– Если вы не знаете, я тем более не в курсе. Но сразу не тонут.
– Спасибо и на этом.
– В принципе вы можете заказать ремонт в счет будущих доходов.
– Будут доходы? – удивился я.
– Подвезете кого-нибудь срубите бабла, – сказал он.
– Так здесь, как на Земле? Бардак.
– А вы как думали? Это не другая Солнечная Система, а пока еще всё та же самая.
– Да… – протянул я.
– Вы на что надеялись?
– Мы думали однозначно:
– Будет легче, чем на Земле, а зачем и переться тогда в такую даль.
– Для некоторых легче охотиться на слонов в Африке, или в Австралии жить среди людоедов, чем вечно в звании капитана в Англии.
– Давай никуда не поедем, – сказала Ольга утром.
Но мы поплыли. Не успев приехать, опять двинулись в путь.
– Знаешь, что, – сказал я.
– Что? Пойдем в кубрик.
– Не знаю никакого кубрика-мубрика.
– Ты смотрел хоть когда-нибудь кино Водный мир?
– Допустим, – сказал я, и добавил: – Ты пока вот рули здесь, а я схожу в кубрик, точнее, кают-компанию.
– Зачем?
– Там рядом есть кухня, а рядом с кухней бар. Принесу.
– Мне со льдом и малиновым ликером.
– Что?
– Водку. Но не более двадцати пяти граммов на трехсот граммовый стакан. Я могу пристраститься, и это будет проблемой в дальнейшем. Здесь, скорее всего, нет рифов, но мели должны быть. Мы сядем на мель.
Только после того, как принес всё, что уже обещал, я спросил:
– Ты думаешь, нам придется воровать?
– Это в связи с Водным Миром? Да. Думаю, именно такой мир нам здесь предлагается.
– Допотопный?
– После. После потомный. Между прочим, я чувствую, что стакан уже начинает нагреваться. Там не было полотенца потолще? Или, может быть, даже менее теплопроводного?
– На них ничего не написано.
– У тебя должна была пробудиться интуишэн.
В конце концов, уже под вечер нам сообщили, что бежала группа монстров, которых не уничтожили сразу, а оставили для изучения их генетического материала.
– Почему из таких же, как мы людей появляются монстры? – спросила Ольга.
– Скорее всего, они вообще не были людьми.
– Тогда зачем? Хотят узнать, откуда вообще во Вселенной возникают монстры?
– Скорее всего.
– А, а не могли они их выпустить нарочно?
– Не понимаю, зачем?
– Очевидно, что какой-то смысл есть.
– Какой? Что их никто не выпускал, а они сами сбежали?
– Мне больше нравится версия, что хотят выяснить, можно ли их вообще убить, – сказала она. – И это будет точно так, если объявлена премия за каждого монстра. Ничего не говорили?
– Не слышал.
– Или не слушал?
– А это не одно и то же? Хорошо, поймай радио.
– Я за штурвалом.
– Тогда я опять сам схожу, – сказал я и спустился вниз, предварительно осведомившись: – Повторить?
– Нет. Хочу, но чего-нибудь новенького. Кактусовой водки там нет?
Меня удивляло, что моя дама не удивляется, что пьет, пьет и пьет. Ведь даже на Земле, она не пила совсем до последнего времени.
На первом острове мы не обнаружили никого.
Мы наловили трески и наваги и теперь спешили ее пожарить на:
– Огне и растительном масле, – как сказала Ольга. И добавила: – Жаль, что рыбы много, а нас, – она раздвинула пальцы так, что один был направлен на меня, а другой на нее, – мало.
– Я приведу медведя, – сказал я.
– Зачем? – не поняла она.
– Медведи очень любят рыбку, – выдал я, и ушел не прощаясь.
Когда я был уже на середине поля – если считать, как считаю я расстояния футбольными полями – опять услышал ее голос:
– Не жареную же.
Меня удивило, что она говорила негромко, а слышно было хорошо. Вряд ли у меня слух обострился. А, наоборот, на Марсе слышимость лучше.
После густого лиственного леса появился обрыв, а внизу море. А чему, собственно, радоваться? Мы и приплыли по морю. Но всегда приятно узнать, что это:
– Точно остров, а не материк, откуда могут появиться люди.
Я вспомнил, что надо набрать сухих дров, но их не было. Взял свежие.
Еще издалека я заметил, что у костра сидит кто-то.
– И не одна, что самое интересное. – Более того, она стояла у плиты.
– Хай ду ю ду, – сказал я, и бросил вязанку прямо на лапы пришельцу.
– Хау ар ю? – вежливо ответил он, но тут же добавил:
– Во-первых, хоть я и абориген, не надо бросать мне на ноги деревья.
– Во-вторых?
– Что, во-вторых?
– Вы сказали, во-первых, значит, должно быть и во-вторых.
– Ах, во-вторых! Да, это заметили очен-но остроумно. Я уже ответил, вы не заметили?
– Нет, конечно. Если вы не ответили, как я мог заметить? Ответ: никак. Это, по-вашему, тоже остроумно?
– Сначала вы сказали, что я Пришелец, и я хотел вам ответить, что во-вторых, я не:
– Пришелец. Но так как до этого я уже сказал, что я абориген, то повторять одно и то же два раза уже не имело смысла. Окей?
– Ольга, будь свидетелем, – сказал я, – этот абориген, говорил, что он абориген? Или говорил только, что пришелец7
– Говорил.
– Ты что, уже успела с ним объединиться, пока меня не было дома?
– Он говорил, – опять сказала она, и добавила: – Про себя. Точнее, подожди, ты меня совсем запутал:
– Это ты назвал его пришельцем про себя, а он тебя услышал. В результате – назрел конфликт.
– Так, а зачем подслушивать, я не понимаю?
– Если он так устроен, ему уши себе отрезать?
– Ладно, давайте выпьем и поедим, – сказал парень, – а то становится немного скучно.
– Вы правы, – сказал я, принимаю свою банку холодного пива и котлетки из трески с картофельным пюре и свежим огурчиком, – надо выпить за мою первую запись в Дневнике Путешественника по Марсу.
– Давайте, – сказал Абориген, – за ваше открытие. – Но он предпочел виски.
– Не может быть, – сказал я, – чтобы вы вот так с первого раза полюбили виски.
– И вы будете правы, – почти улыбнулся парень. – Мы ее здесь выращиваем.
– Кого? – только успел подумать я, а он уже прочитал мои мысли, и нагло ответил:
– Кактусы
– Мак, – опередила меня Ольга, – вы договаривались не подслушивать. – А он:
– Я забыл.
– О чем ты думал?
– Я думал: не подглядывать.
– Маки, – обратился я к аборигену, когда мы выпили по три двойных. Я три банки пива соответственно.
– Почему? – спросила перед этим Оля.
– Я бросил. Только пиво.
– Вот из ё нейм? – спросил я.
– Говори на русском, парень, – сказал он, – я понимаю.
– Как тэбя, – я показал на него пальцем, – зо-вут?
– Я, – теперь он показал пальцем себе в грудь, – мэсный бог.
– Бог – это как? – Вмешалась в разговор ошалевшая Ольга.
– Вин. Буду скромнее, – добавил он: – Один из Винов.
– Вин – это Винчестер, можно сказать носитель информации, – быстро пояснил я, чтобы выглядеть, как говорил Владимир Высоцкий:
– Не глупее его.
– Вы живете в горах? – удивилась она, потому что здесь был только один холм, куда поднимался я, чтобы увидеть широкое море. Но гор – нет.
– Есс. – Простите, что злоупотреблю алкоголизмами.
– Вот это правильно, – обрадовалась Ольга, – вот это по-нашему, по… прости, – обратилась она ко мне, – мы откуда хоть прилетели-то? Нет, честно, я уже всё забыла.
– И да, – решил я хоть как-то продолжить разговор, – как ваше настоящее имя, я так и не понял?
– Зевс.
– Нет, вы скажите, пожалуйста, точно: Зевс или Зевз?
– А разница? – спросил парень, и что было самым замечательным: постепенно он менял свой привычный облик цивилизованного человека.
– А именно? – удивилась Ольга, понявшая мой немой вопрос.
– В очередь, пожалуйста, – сказал я, – меня интересуют буквы. А именно: З или С.
– К сожалению, я никогда об этом не думал, – беспечно ответил парень.
– Ясно, – обратился я к Ольге, – второгодник. Два года в седьмом? – спросил я его.
– Да. – Но это Да вызвало в моей Ольге только добрую, более того, обнадеживающую улыбку.
– Картина Ван Гога, – сказал я.
– Ты уже предлагаешь мне раздел имущества? – только и придумала она, что сказать в ответ на некоторые сомнения в ее любви ко мне.
Кончилось тем, что я проснулся от лунного света. Хотя на самом деле это был солнечный свет. Она лежала на нем, и юбка на ее жопе была подняла выше, чем обычно. Не в сторону талии, имеется в виду, а именно вверх, как будто ее могучая задница еще больше выросла за эти несколько часов, пока мы спали. Но это бы еще:
– Ничего удивительного. – Главное, Зевз был уже не черным, как негр, а превратился в абсолютно белого, хотя по-прежнему кудрявого человека. И это ее очень радовало. До такой степени, что они так и лежали друг на друге, хотя я всё видел, так как проснулся, и чесал себе голову в поисках возможных решений это уравнения.
– Это пятая или третья всё-таки степень? – спросил я. Но они даже не дали мне пояснить, что я имею в виду. Им было по барабану. Даже не засмеялись, а она продолжала совершенно спокойно его разглядывать и нежно целовать в губы.
– О, боги, боги! – сказал я – про себя, разумеется. Но руки всё-таки поднял вверх. – Так обнаглеть!
