Read the book: «Магазинчик психических расстройств», page 4

Вик счел за лучшее вмешаться и перехватить клиентку, пока хозяйка шляпки окончательно не заблудилась в поисках добычи. Или чтобы Семён Яковлевич не проскрипел что-нибудь сердитое, поторапливая с покупкой.

Вик вышел из-за стеллажа, стараясь ступать погромче, чтобы не испугать первого в своей жизни покупателя‚ и обомлел: ему навстречу вышла г-жа Балтрушайтис Б. собственной персоной.

На Балтрушайтис было кружевное свадебное платье, зеленые перчатки, между пальцами мундштук с сигаретой, а замеченная ранее Виком шляпка имела густую черную вуаль, так что видны были только линия губ и подбородок.

– Наконец-то, – проворчала Балтрушайтис. – Где тебя носит? Я битый час здесь блуждаю.

Г-жа Балтрушайтис Б. оглядела стенд, рекламирующий воображаемых друзей‚ и презрительно поджала губы. Надпись над стендом гласила:

Воображаемый друг – совсем как настоящий, только лучше!

И чуть ниже:

Гарантия качества! Сэкономьте часы психопрактики! Больше ни к чему медитировать месяцами напролет!

– Тоже мне, покупать воображаемых друзей, вот еще новости! С такими-то ценами!

Вику не хотелось этого признавать, но Балтрушайтис была права: цены кусались.

– И разве животные способны сходить с ума? – продолжала ворчать Балтрушайтис. – Это чушь! Безумие – привилегия человека, никто из животных позволить ее себе не в состоянии!

– На самом деле это возможно, современные психиатры утверждают…

– В умники заделался? – перебила Балтрушайтис. – Может, еще и специальный собачий психолог есть?

На это Вик решил не отвечать ничего.

– И где «подобающая случаю торжественная обстановка»? – воинственно спросила Балтрушайтис.

– Подобающая какому случаю? – не понял Вик.

– Случаю вручения мне синдрома Стендаля. Зачем я, по-твоему, сюда пришла?

Вик совсем забыл, что он наплел Балтрушайтис, когда она с Генриховной явилась скандалить. Вик огляделся в поисках чего-нибудь мало-мальски торжественного, но магазин выглядел так, как и положено выглядеть магазину, в котором можно купить любое психическое расстройство: совершенно буднично. Даже воздушных шариков не нашлось.

– Возмутительно! – кипела от гнева Балтрушайтис. – Ты меня обманул!

– Я ждал, что вы придете завтра… – выдавил Вик.

– И вот так ты готовишься?

Если б Вик знал, что сегодня придет Балтрушайтис, уж он бы подготовился: выкопал перед магазином ров и заполнил его кислотой.

– Давайте пройдем на кассу и оформим заказ, – предложил Вик, думая, что Семён Яковлевич наверняка сияет от радости.

Впрочем, нет никакого «Семёна Яковлевича», как нет «Эдли», «фрау Граббе» и «фривольной любительницы опрокинуть стаканчик». Есть сволочной имитатор, который не знает, когда вовремя остановиться.

– Необходимо оформить синдром Стендаля, – сказал Вик в окошко кассы.

И добавил, прекрасно понимая, что позже будет себя за это ненавидеть:

– Для очень важной покупательницы.

– Имя, пожалуйста, – раздался из окошка звонкий голосок Эдли.

Вик ошибся: он уже себя ненавидел.

– Для госпожи Балтрушайтис Б.‚ – произнес Вик как можно отчетливее.

Сперва оформление шло отлично. Проблемы начались, когда Балтрушайтис узнала цену.

– Какая возмутительная чушь! – негодовала Балтрушайтис, пытаясь найти кошелек. – Столько платить за этакий пустяк!

Вик тем временем разглядывал затейливую шляпку Балтрушайтис, украшенную сухими цветами. В цветах сидела самая настоящая дохлая мышь. В глазах зверька застыла скорбь целого мира.

Балтрушайтис сняла перчатки, извлекла кошелек и даже начала копаться в нем, но тут ее густо напомаженные губы искривила довольная улыбка.

– Совсем забыла, мне ведь положена персональная скидка. Ваш сотрудник обещал.

– Кто, Семён Яковлевич?

– Нет, этот вот. – Палец с желтоватым ногтем уперся Вику в грудь. – Сколько я должна с учетом скидки?

– Боюсь, э-э-э‚ госпожа Балтрушайтис, Виктор не может дать вам скидку. Ни персональную, ни любую другую. Он только первый день у нас работает. Извините.

Балтрушайтис так опешила, что даже не поправила Эдли, и думать забыв про свое «Б.»‚ что бы оно там ни означало.

– Но ты ведь обещал мне, – Балтрушайтис обернулась к Вику. – Как прикажешь это понимать?

– Мне правда жаль… – совершенно искренне сказал Вик.

– Ни подобающей случаю торжественной обстановки, ни персональной скидки, ни-че-го! – принялась загибать Балтрушайтис пальцы. – Ты жалкий обманщик!

Вику не хотелось этого признавать, но Балтрушайтис была абсолютно права.

– Зачем вам нужен этот синдром? – спросил Вик, чтобы только не молчать или, чего хуже, не начать извиняться.

– Я никогда не была в Париже, но обожаю произведения искусства и хотела бы пережить то, что они могут дать по-настоящему чувствующей натуре.

– Но поездка в Париж обойдется немногим дороже, – возразил Вик.

– Я боюсь летать. Права была Елена Генриховна, тебе нельзя доверить и дохлую крысу.

С этими словами г-жа Балтрушайтис Б. покинула магазин, не забыв хлопнуть дверью.

– Прекрасная работа с клиентом, – похвалил Семён Яковлевич.

– И что я сделал не так? – устало поинтересовался Вик.

– Ты забыл сказать: «Добро пожаловать». А еще: «Отличный выбор».

– Она же ничего не купила!

– Вот именно.

– Слушайте, это ведь музей, здесь проводят экскурсии, сколько можно меня дурачить!

– Я не знаю, что вы там себе навыдумывали, все написано на вывеске, перечитайте, если забыли, – включилась в разговор фрау Граббе.

– Там написано – помимо прочего – «Art Gallery»! Где картины?!

– А это что? – Из окошка высунулась рука в перчатке, указав на стену слева.

Вик еще раз окинул взглядом цветы‚ от которых веяло гнилью и безумием.

– Ну вы же не всерьез, я надеюсь, – сказал Вик. – Это и картинами назвать нельзя.

– Эти, как вы изволили выразиться, «не картины» написала внучка Семёна Яковлевича. Не думаю, что ей понравилось ваше замечание.

Вик не стал спорить, по всему видно, что над ним издеваются. Имитатор ведь не хотел помощника, верно? Вот и выживает. Колокольчик молчал, и Вик решил прогуляться по торговому залу, изучить, что здесь и как. Тем временем в недрах киоска кто-то тихо всхлипывал – имитатор решил превзойти сам себя.

Обходя магазин, Вик услышал бормотание: кажется, он так увлекся беседой с Балтрушайтис, что не заметил, как в магазин вошел покупатель. Только чего он осторожничает? Вик прислушался.

– …Тут все дорого, дядька был прав.

И еще один бормочущий детский голосок, но бормочущий уже потише:

– А самый дешевый сколько?

– От срока зависит, например…

Вик подобрался ближе, глянул в зазор между стеллажами и заметил ребенка, рассматривавшего ценники на воображаемых друзей. Полосатая футболка, шорты, в руке консервная банка. Банку полосатый держал возле рта, словно по телефону разговаривал. Вон, от жестянки шнурок тянется.

– …Погоди, – зашептал полосатый, – тут кто-то есть…

Второй ребенок затаился у «Киномодулятора галлюцинаций»; дети могли не использовать «консервный телефон», слышали они друг друга и без него прекрасно.

– …Какая-то фи… фигура… – сообщил полосатый, силясь разглядеть Вика.

– И что она делает?

– Фигурирует, – мягко объяснил Вик, выходя из-за стеллажа.

Он собирался предложить гостям то, что было им по карману, но мальчишки бросились бежать. Чудом ничего не сбив по дороге, полосатый с приятелем скрылись за дверью, только телефон из консервных банок остался лежать на полу.

Вик глянул на стеллаж. Так, что тут у нас? Брошюры «Все о тульповодстве» и памятки «Как отличить воображаемого друга от настоящего», а еще рекламные буклеты «Вондеры на любой вкус!».

Вик полистал один, с «вондерами», что бы это слово ни значило. На глянцевых листках рисунки и фотографии. Викторианские особняки, альпийские луга с аккуратными домиками, сады, парки и бесконечные пространства, накрытые желтым небом с парящими над облаками красными рыбами-птицами.

Вик заметил: воображаемый друг на два года стоил дороже «однолетнего» в десять раз. Это что за цены такие? Кроме того, воображаемые друзья в категории «Копии мертвых родственников» нормальным покупателям были доступны разве что в кредит.

Вик представлял себе работу магазинчика так: клиент «покупает» расстройство, а дальше экскурсия, рассказ о болезни, историческая справка, может быть‚ некая персональная выставка и сувенир на память, все.

– Что-то здесь не так, – пробормотал Вик.

В животе на секунду зажглись крохотные лепестки ледяного пламени.

Но…

– Но это попросту невозможно, – прошептал Вик, взяв очередной буклет, чтобы отвлечься.

«Так называемый воображаемый друг, или же, на тибетский манер, тульпа, есть не что иное, как порождение психики носителя. Оно будто автономно и обладает собственной волей, однако не ощущается чем-то чужим».

Тут заиграла приятная мелодия – видно‚ сработал датчик движения, – и диктор сообщил:

– Хотите щенка, но вам некогда с ним гулять, потому как вы все время на работе? А может, опасаетесь, что станете сильно горевать, когда любимый питомец покинет этот мир? Не страшно, купите…

Вик нашел клавишу «Стоп» и нажал ее. Голос умолк. Вик взял изрядно выцветший глянцевый листок:

Памятка, как отличить настоящего друга от воображаемого.

1. Воображаемого друга не существует.

Вик окинул взглядом магазин. Тишина и покой. Звуки улицы сюда не проникали. Манекены в витрине стояли точно так же, как и сегодня утром. В прозрачном воздухе не было ни пылинки, он пах чистящим средством, вдыхать его хотелось осторожно, деля на небольшие порции; главное – не подходить к картинам, они…

– Могу я получить расстройство соспэзо, юноша?

Вик от неожиданности едва не подпрыгнул – задумавшись, он не заметил, как подошел клиент: старик в сальном клетчатом костюме и мятой шляпе, поля которой изрядно обвисли. За его спиной маячили еще двое, но разглядывать их времени не было.

– Эм, разумеется, – сказал Вик. – Прошу на кассу.

Глаза старика радостно заблестели, и он даже отвесил Вику полупоклон. На кассе меж тем выяснилось, что соспэзо в наличии нет.

– Неужели это такая редкость? – спросил Вик Семена Яковлевича.

– «Расстройство соспэзо», или «Подвешенное расстройство», юноша, это оплаченный другим клиентом заказ, который может получить любой желающий. Прекрасная неаполитанская традиция, что так плохо приживается в наших палестинах.

– Жаль, что вы не знаете столь простых вещей и ставите клиентов в неудобное положение, – не преминула добавить фрау Граббе.

Поставленный в неудобное положение старик неодобрительно покачал головой, раздосадованный некомпетентностью Вика. Следующей была девица: татуировки, длинное черное платье, на шее ожерелье из булавок и бритвенных лезвий. Пальцы в полосках пластыря, нижняя губа разбита, под глазами разводы туши.

Девица оглянулась на покупателя, что переминался с ноги на ногу у «Товаров для животных»‚ и сказала:

– Вы слишком близко, вернитесь за линию.

Парень густо покраснел и уплелся вглубь магазина. Девица наклонилась к окошку кассы и попросила «биполярку». Эдли сообщила цену – говорила она при этом в нос, словно и правда долго плакала. Щелканье клавиш‚ и заказ ушел по трубе к Elizavete Petrovne. Эдли выдала покупательнице чек.

– Здесь написано: «Вы купили это в MaDS. Расскажите о нас друзьям!» – прочитала девица. – И все! Где название болезни? Цена? Что это за чек такой?!

– Таковы правила, – сказала Эдли. – Полная анонимность. Пройдите в комнату ожидания.

– Не собираюсь я никуда проходить, мне нужен нормальный чек, ясно?!

– Простите, но такова политика магазина. На данном этапе я не могу предоставить вам ничего более. Elizaveta Petrovna…

– В таком случае верните деньги, – прошипела девица.

– Товары надлежащего качества обмену и возврату не подлежат, – вмешалась в разговор фрау Граббе.

– Я подам жалобу!

– Ваше право, – невозмутимо ответствовала Эдли. – Следующее окно.

Девица отправилась в БЮРО ЖАЛОБ И ПРЕТЕНЗИЙ, мимоходом наступив Вику на ногу и даже не извинившись. Резкий стук и скрип «гильотины».

– Я хочу подать жалобу… – начала было несостоявшаяся покупательница, однако ее прервали, причем самым бесцеремонным образом:

– Стерва! Стерва! Добрый день, чем могу помочь? Стерва!

Новый голос произнес «Добрый день, чем могу помочь» ровным и спокойным тоном, а все прочее – уже срываясь на фальцет. Девице подобный прием не понравился. Она попыталась возмущаться, но куда там, оскорблений становилось только больше, причем вперемешку с просьбами: «Не обращайте внимания», «Так что вам нужно?» и «В чем суть проблемы?».

Синдром Туретта, догадался Вик. Но какого черта здесь происходит? Нельзя же так с покупателями! Не сумев ничего добиться, девица ушла, разумеется, шарахнув дверью громче некуда. Еще не успело стихнуть дребезжание колокольчика, приплелся изгнанный за разграничительную линию парень. Он тоже был не слишком доволен услугами магазинчика и с ходу набросился на Вика:

– Все никак не уйметесь?!

– Простите? – не понял Вик. – Вы недовольны нашим товаром?

– «Товаром»?! – вскричал юноша. – Это живой человек! У них есть чувства!

– Как скажете, – пробормотал Вик.

– Как вам такое в голову пришло?! И это никакие не «воображаемые друзья»!

– Пусть будет по-вашему, – вновь уступил Вик.

– В таком случае – снимите их с продажи! И публично извинитесь!

– Боюсь, снимать‚ э-э-э‚ что-либо с продажи не в моей компетенции…

– А в чьей? – Молодой человек‚ кажется, был готов броситься на Вика с кулаками.

– Обратитесь к Елизавете Петровне. Или фрау Граббе. Или в окошко «БЮРО ЖАЛОБ И ПРЕТЕНЗИЙ».

– А ты тут зачем? Для мебели?!

– Послушайте… – Вик хотел уладить все как можно тактичнее, но клиент был настроен иначе.

– Я буду пикетировать ваш магазин, понятно?!

С этими словами юноша удалился. Грохот входной двери, дребезжание колокольчика – и тишина. Вик взглянул на часы: 18:12, рабочий день подошел к концу. Не преминула об этом сообщить и фрау Граббе, а Семён Яковлевич предупредил, что если Вик продолжит опаздывать, то пусть пеняет на себя.

У Вика крутилось в голове множество вопросов, но он не знал, как подступиться к имитатору, чтобы не показаться законченным психом. Да и не вопросы это были, а скорее подозрения, вдобавок слишком уж смутные. Поэтому он ограничился тем, что положил на прилавок «консервный телефон», объяснив, что его обронили дети в отделе «Все для тульповодства».

– Будьте внимательнее и не позволяйте малышне хулиганить, – сказала фрау Граббе. – У детей, как правило, все равно нет денег. Воображаемых друзей могут позволить себе только взрослые.

– И вот еще, – собрался Вик с мыслями. – Я потратил уйму времени, но так и не смог найти группы или сайта, посвященных магазину…

– Нам не нужны эти модные веяния, от них все равно никакого толку, – влез в разговор Семён Яковлевич.

Нет сайта? Похоже, Генриховна была права, здесь работают одни сумасшедшие.

– И как привлекать новых клиентов? – спросил Вик.

– Скидками и персональным обслуживанием, – проскрипел Семён Яковлевич. – Но в основном – персональным обслуживанием.

Вика этот ответ не убедил.

– Но так мы ничего не заработаем, – сказал он.

– Наконец-то дельная мысль, – одобрила фрау Граббе. – Поговорите с Лавриновичем, этот бездельник только и знает, что прохлаждаться.

Вик покорно отправился к Лавриновичу. Окошко рекламщика было закрыто, нож гильотины опущен. Вик постучал дважды, но ему никто не ответил. Имитатор все потешался. Вот же…

– Должно быть, опять не явился на работу, – сказала фрау Граббе совершенно невозмутимо. – Или спит. Не знаю, что из этого хуже.

Хуже вот так издеваться над пусть и временным, но коллегой.

– И что же делать? – как можно ироничнее осведомился Вик, вернувшись к окошку фрау.

– У меня есть плакаты и визитки. Первые нужно расклеить, вторые раздать. Справитесь?

На прилавок легли три мятых плаката и тоненькая стопка визиток.

– Уж постараюсь, – буркнул Вик, засовывая визитки в карман.

Плакаты успели изрядно выцвести, однако надписи читались без труда:

ПРИХОДИТЕ САМИ И ПРИВОДИТЕ ДРУЗЕЙ! КАЖДОМУ СОТОМУ ПОКУПАТЕЛЮ РАССТРОЙСТВО В ПОДАРОК!

Воображаемый друг скрасит ваше одиночество!

Новая личность удивит близких!

Гипомания поможет закончить дело в срок!

Наши товары призваны подчеркнуть Ваш характер и уникальность!

  НИКАКИХ ПОБОЧНЫХ ДЕЙСТВИЙ! ТОЛЬКО ЭФФЕКТИВНЫЕ МЕТОДИКИ! БОЛЕЕ 20 000 ДОВОЛЬНЫХ КЛИЕНТОВ! ЛУЧШИЙ ПОДАРОК НА РОЖДЕСТВО!

Имелся и такой плакат:

С гордостью представляем новинку! Набор «Сделай сам». Издание ограниченной серии коллекции «Безумие в домашних условиях» включает:

1. Усовершенствованный механический лейкотом (издание люкс) и/или орбитокласт (базовое).

2. Изящный серебряный молоточек.

3. Ампула морфина и шприц.

4. Очки с фиолетовыми линзами и серебряной оправой (создадут незабываемый образ и скроют отеки).

5. Зеркальце (вмонтировано в крышку футляра).

Набор поставляется в стильном деревянном кейсе! Гравировка «MaDS» на каждом предмете!

Магазинчик психических расстройств и фобий (и не только) открыт ежедневно! (С 10:00 до 19:00, за исключением выходных и праздничных дней. Все товары надлежащего качества, возврату и обмену не подлежат.)

– Плакаты несколько устарели, но, полагаю, еще сгодятся, – сказала фрау Граббе‚ протягивая рулон скотча и ножницы.

Да уж, Рождество еще не скоро, но выбирать не приходится. Вик сложил все в пакет и собрался было уходить, когда Эдли что-то зашептала в спину.

– Что, простите? – не расслышал Вик.

– Я говорю, наступает пора дней рождений сотрудников. На этой неделе поздравляем тетю Флопс, а уже на следующей неделе у деду… то есть у Семёна Яковлевича юбилей, потом торжества у Сони, Кристины и Анны. Так что деньги нужно сдавать сейчас, сами понимаете. Хотя бы по тысяче, а там посмотрим.

– Очень смешно, – оценил шутку Вик.

И, не удостоив «коллектив» прощанием, покинул магазин. В дверях ему попалась девушка, помочь которой Вик был не в силах: на сегодня его рабочий день был окончен.

Глава, в которой Вик начинает что-то подозревать

Вик расклеил плакаты и не забыл купить кое-что к ужину. Визитки брать никто не хотел, но Вик все же умудрился всучить парочку. По небу ходили тучи, удушливая жара ослабила хватку‚ и можно было вздохнуть с облегчением, наслаждаясь ветром и мелкими каплями дождя.

Лужайка перед домом была совершенно пуста: сегодня никого не хоронили. Вик взбежал по ступеням и очутился в вестибюле. Первым делом изучил доску объявлений, это уже вошло в привычку. Один листок привлек внимание. Размашистыми буквами, красным карандашом там было написано следующее:

Собрание жильцов постановило, что семью Надсонов следует считать проживающей по адресу: ул. Кирова‚ кв. 1. Прежний адрес ул. Зеленая‚ кв. 1 более недействителен.

Собрание жильцов

Вику оставалось только пожать плечами. Что бы себе ни думало собрание, никуда они с ма не переехали. И вообще, здесь у всех один адрес.

На лестничной площадке второго этажа имелось огромное окно. Деревянная рама некогда была выкрашена в белый цвет, но краска изрядно облезла; кое-где стекла изукрасили трещины. На подоконнике сидели «псы» – все трое.

Вик протянул руку мистеру Рыжему, но тот, смерив его насмешливым взглядом, ответил на приветствие самым неприятным образом: плюнул, метя в ладонь. Вик успел отдернуть руку‚ и плевок цели не достиг.

– Ты чего? – спросил Вик, на всякий случай отступая.

– Тебе чего здесь надо, урод кировский? – прошипел мистер Синий, слезая с подоконника.

– Я домой иду, – ответил Вик, не совсем поняв про «кировского урода».

– Здесь нормальные люди ходят, – подключился мистер Рыжий. – Вали к себе в клоповник, ясно?

– Мы виделись у «батискафа», помните? – попытался было объяснить Вик. – Мы соседи.

– Ты где соседей увидел? – взбеленился мистер Блондин. – Все знают, чем вы, кировские, занимаетесь, – тут мистер Блондин переглянулся с остальными псами; те молча кивнули. – Нам с вами западло даже срать рядом!

– Дайте пройти‚ – спокойно сказал Вик, но в животе вновь вспыхнуло ледяное пламя.

– Если только на коленях, – мистер Рыжий попытался пнуть Вика, но тот вновь увернулся.

– Во дает, гнида горбатая, – оценил способности Вика блондинистый пес.

Новый удар цели достиг: мистер Синий вмазал Вику в нос кулаком. Вик прижал ладонь к лицу, между пальцами потекла кровь.

– Ты чего? – сказал мистер Рыжий. – Кировских только ногами гасить можно!

С этими словами Рыжий засветил Вику ногой в живот. К избиению подключились Синий с Блондином. Вика хотели повалить, но он каким-то чудом умудрялся оставаться на ногах, и мистер Рыжий нарушил свой же запрет, пробив Вику кулаком в челюсть и в грудь. Подсечка – и Вик оказался на грязном, заплеванном полу. Мистер Блондин скинул Вика с лестницы, ничуть не беспокоясь, что тот может сломать себе шею.

Вик поднялся на ноги и под визгливый смех псов вернулся в фойе. Там было так же пусто. Вик оглядел перепачканную одежду, из разбитого носа текло, пакет с продуктами был порван. Вика душили злость и слезы. Он глубоко вдохнул, ощутив, как ребра отозвались болью.

Вик решил идти домой по другой лестнице, надеясь, что псы не устроят засаду. Он старался ступать осторожно, только доски все равно скрипели. А еще – сверху свисала леска, на этот раз в качестве приманки был выбран ключ. Достигнув второго этажа, Вик увидел на перилах девочку. Ту самую, что искала и нашла мистера T. Короткая бамбуковая удочка, синее платье, все как в прошлый раз, только вид у малютки был невеселый. Под глазами залегли темные круги, личико осунулось.

Вик прислушался, не поднимается ли кто следом. Или не крадется наверху.

Девочка не обратила на него внимания, следя за невидимым поплавком. Вик решил отдышаться. Нужно, чтобы кровь остановилась, а то еще ма увидит и расстроится.

– Ты чего, с лестницы упал? – спросила девочка.

– Вроде того, – пробормотал Вик.

Сел на пол и прислонился спиной к стене. Осторожно потрогал нос. Было больно, кровь еще текла. Вик запрокинул голову, чтобы не закапать рубашку.

– Как поживает мистер T.? – спросил Вик.

Девочка не ответила, только крепче сжала удочку и сгорбилась, втянув голову в плечи.

– Я видел вас вчера. Это твой друг?

Девочка не ответила.

– Меня зовут Вик, а тебя?

– Я не говорю с незнакомыми.

– Мы соседи, я живу в этом доме.

– На какой улице? – Девочка пристально взглянула на Вика.

Черт возьми, бывший дом бывшего тайного советника Петрушинского, стоит на окраине города, на Лесной улице, хотя рядом нет никакого леса, а только поле – футбольное. Улицу часто переименовывали, это да, но дом-то один и тот же! Так что, сказать на Лесной? Или на Зеленой? Или на Кирова? Вику вспомнилось объявление, там упоминалась улица и номер квартиры, куда следовало обращаться, если повстречаешь мистера T.

– Железнодорожников, – сказал Вик.

Название всплыло в памяти‚ скорее всего‚ потому, что едва ли не на каждой, даже богом забытой станции есть памятник Кирову. Такой вот ассоциативный ряд.

– Меня зовут Анна.

– Приятно познакомиться, Анна. Так что там с мистером T.? На какой улице живет он?

– Он живет не на улице, а вот здесь. – Анна постучала указательным пальцем по виску.

– У тебя в голове?

Вик даже выпрямился от удивления.

– Ну да, – пожала плечами Анна. – Он ведь воображаемый. Хотя и не любит, когда я так говорю.

– А сейчас он здесь?

– Нет. – Анна шмыгнула носом‚ и Вику показалось, что девочка расплачется. – Он теперь редко появляется. И очень изменился.

– Вот как? А другие дети его видят?

– Нет, ведь он мой друг.

Вик вновь запрокинул голову. Ему сделалось нехорошо, стены словно двигались, и подташнивало. Кажется, он заработал сотрясение мозга. Нужно срочно вернуться домой и лечь. Только…

– А как ты познакомилась с мистером T.? Откуда он взялся?

– Мне его дядька продал.

– Семён Яковлевич? Ты ходила в Магазинчик психических расстройств?

– Нет, – прошептала Анна. – Тот дядька сам пришел, с механистическим чемоданом.

– Механическим?

Анна не ответила. Вик ждал, что девочка еще что-нибудь скажет, но тщетно.

– Что ты делаешь, Анна? Здесь, совсем одна?

– Другие дети не играют со мной, потому что у меня мало друзей. Был разве что мистер T., я на него до-олго копила. А теперь он какой-то странный. Просит делать разные вещи… И видно его не только краем глаза, а… В общем, целиком.

Анна замолчала.

– Какие вещи он просит делать? – спросил Вик.

В горле пересохло‚ и язык еле ворочался.

– Это секрет. Я поклялась, что никому не расскажу. Я умею хоронить секреты.

«Хранить секреты», она хотела сказать «хранить секреты», или он попросту ослышался. Вик с трудом поднялся на ноги, взял пакет с продуктами. Ему нужно лечь, иначе продавец из него завтра никакой. Мало кому хочется брать больничный, отработав на новом месте один день. Коллектив будет недоволен.

– До скорого, Анна, удачной рыбалки.

Вик поднялся на третий этаж, то и дело прислушиваясь. Его знобило. Псов слышно не было. Но они где-то рядом… Вик вытащил связку ключей, выбрал нужный. Осторожно открыл дверь. Постоял в прихожей, не зажигая света. Ма на кухне? Или у себя в комнате? Сейчас ему меньше всего хотелось рассказывать о том, как прошел первый день.

Вик зашел в ванную, щелкнул выключателем. Из зеркала на него смотрела маска красной смерти. Вытирая, он размазал кровь по щекам и подбородку, оттого казалось, что лицо страшно изуродовано. Вик пустил холодную воду и осторожно смыл кровь. Нос, кажется, сломан не был, но болел сильно.

На синей рубашке подсыхали капли крови. Надо бы ее застирать, чтобы ма не задавала вопросов – в своей обычной манере, разумеется, но сил не осталось. Вик поплелся в комнату, по дороге забросив пакет с продуктами на кухню‚ и, не раздеваясь‚ лег на кровать.

* * *

К вечеру поднялась температура, но Вик сбил ее парацетамолом. Хуже было с тошнотой, она никак не проходила, было тяжело читать, от строчек тошнота усиливалась, и обстоятельно разобраться с тем, что такое тульповодство, не вышло. Ясно было лишь, что в начале двадцатого века путешественница Александра Давид-Неэль познакомила западный мир с тибетским искусством создания мыслеформ. Неких сущностей, порожденных разумом, способных принимать любую форму. Иными словами – тульпами.

По сути, ничего паранормального, мистического или оккультного в тульпах не было и нет. Путем длительной медитации можно создать спутника, который, к примеру, способен поддерживать беседу. При этом тульпа действует «автономно» и не управляется создателем напрямую, подобно настоящей личности.

У Берроуза был такой «друг». И у Неэль тоже. И у Тайлера Дердена – в каком-то смысле. Правда, Вик прочел в одном источнике, что мыслеформа, созданная Неэль, обрела уж слишком большую свободу и отважной путешественнице пришлось избавиться от не в меру прыткого компаньона с помощью все тех же медитаций.

Вик понял, что, располагая временем, любой может завести воображаемого друга. У кого-то уходят месяцы, у кого-то годы. Тульпа – это целиком порождение разума носителя‚ и «видеть» ее может только он. Носитель, к слову, именовался хост.

Еще Вик наткнулся на словечко «вондер» – место, где живет тульпа и куда может отправиться хост, чтобы отдохнуть и набраться сил. Такой вот персональный «Неверленд».

Вик закрыл крышку ноутбука. На сегодня хватит.

* * *

Проснулся он с жуткой головной болью. Во рту пересохло, язык словно покрылся наждачной бумагой. Тошнило. Вик осторожно сел на кровати‚ и череп изнутри обожгло кислотой, пришлось даже зажмуриться и сидеть пару минут неподвижно. Зато хоть не вырвало. Вик оделся и вышел из комнаты. Ма сидела на кухне и курила. Рядом ноутбук. Вик глянул на часы: восемь утра. Не слишком рано, впрочем, он ведь не знает, как долго ма уже работает, вон окурков в пепельнице сколько.

Кухня была залита солнцем, вкусно пахло кофе, и надо бы позавтракать, но тогда‚ чего доброго‚ ма заметит синяк на скуле или распухший нос. Лучше не рисковать, к черту завтрак, только зубы почистить и умыться как следует.

Вик проскользнул в ванную и придирчиво оглядел в зеркале свою бледную физиономию. Синяк едва различим, а нос не сломан‚ и это главное, к вечеру отек спадет еще, и можно будет без опаски явиться пред светлые очи ма.

Он вернулся к себе в комнату, чтобы переодеться. Испачканную в крови рубашку сунул под матрас, надел свежую, не забыл про брюки и все остальное. Когда Вик завязывал шнурки в прихожей, то слышал, как ма бодро печатает; ему нравился этот звук. И можно не тратить время на утреннюю болтовню – только от работы зря отвлекать.

Щелчок замка – и Вик в коридоре. Один пролет, второй. Живот лизнул язык холодного пламени, и аж мурашки по коже. Псов у окна не оказалось. Подоконник изрезан ножами, полно окурков, но самих мистеров было не видно. В глаза бросилось одно слово, прочерченное лезвием особенно свирепо: «КРОВЕЛЬХОЛЛ».

Он вышел пораньше и, пока ждал автобус, проглотил в кафе хот-дог и выпил стаканчик американо. Кофеин и свежий воздух подействовали самым замечательным образом: головная боль стала проходить и даже настроение немного улучшилось.

Когда Вик оказался на месте, часы показывали без пяти десять. Фонарь горел, хотя солнце пекло вовсю. На двуглавом столбе объявление – пропал ребенок. И еще сюрприз: у витрины переминался с ноги на ногу парень с плакатом. Тот самый, что вчера обещал пикетировать магазин. Что там ему не понравилось? На картонке было криво выведено:

ТУЛЬПЫ ТОЖЕ ЛЮДИ!

«Вот ведь делать человеку больше нечего», – сердито подумал Вик, заходя в магазин.

Привычно звякнул колокольчик, и Вик очутился в торговом зале. Стеллажи сверкали чистотой – и ни одного покупателя. Впрочем, еще рано.

Вик направился к киоску, надеясь увидеть, как имитатор, скажем, потягивает кофе, рассматривая жуткого вида картины‚ или беседует с Elizavetoy Petrovnoy, однако не сложилось. Имитатор успел занять место в киоске и голосом, принадлежавшим «Эдли», попросил сходить за кофе «дедушке и всем остальным», озвучив список покупок длиннее вчерашнего. Только Вик на уговоры не поддался и ответил решительным отказом. Посмеялись‚ и хватит.

Его по-прежнему тошнило, болели отбитые ребра‚ и хотелось наговорить много такого, о чем будешь потом жалеть. А на ответы иронично-саркастичного толка сил попросту не осталось. Посему он решил общаться с коллегами, как и прежде. Посмотрим, надолго ли хватит имитатора. Говорить на четыре голоса, да еще ни разу не сбиться, – задачка не из легких. Голосовые связки должны быть из стали выкованы, не иначе. А еще, когда твое остроумие толком и оценить некому, охота шутить пропадает быстро.

Желая все-таки немного отомстить имитатору, Вик постучал в окошко рекламщика, но Лавринович не откликнулся. Ну конечно.

«Потом еще постучу», – хмуро подумал Вик, цепляя к рубашке бейдж.

А вот и первый клиент: на сей раз Вик не прозевал дребезжание колокольчика и отправился встречать гостя. Тут дверь открылась еще и еще, и в магазинчик вошли один за другим сразу несколько человек.