Read the book: «Магазинчик психических расстройств», page 3

Глава, в которой фигурирует человек без сердца

Софью он встретил на прежнем месте – у кабинета Пиковского. Она сидела на диване, сложив ноги по-турецки. Рядом учебники и тетради, похоже‚ Софья готовилась к экзаменам и зря времени не теряла. На черной футболке надпись: «Психиатры для слабаков». Улыбнулась, как старому знакомому.

А вот Пиковский отсутствовал. Когда Вик звонил, ему сказали, будто врач на месте, но Софья уверила, что Николай Семёнович даже не появлялся. Обсудили экзамены, больше говорить было не о чем, а спрашивать про диагноз Вик счел неприличным.

К кабинету стали подтягиваться другие пациенты. Девушка в кожаной байкерской куртке и джинсах, зябко обхватив плечи, встала у стены. Вытащила из кармана телефон; Вик грустно вздохнул: не ладонь, а лапка диковинной птицы, настолько пальцы были худыми и тонкими.

– Ты голоден? – вдруг спросила Софья. – У меня есть шоколадка.

Вик покачал головой.

– Еще термос с горячим супом. М?

– Тут кафетерий рядом, – сказал Вик. – Можно поесть там.

– И пропустить очередь?

Софья извлекла из рюкзака небольшой термос и отвинтила крышку. Вик почувствовал густой аромат куриного бульона. Особа в мотоциклетной куртке бросила взгляд на Софью, но ничего не сказала. Та‚ в свою очередь‚ поставила термос на подлокотник и углубилась в чтение. Минут через пять девушка убрала телефон в карман, испепелила Софью взглядом и удалилась, остановившись лишь затем, чтобы спросить у медсестры, где поблизости туалет.

– Что будешь делать на каникулах? – спросила Софья, завинчивая крышку термоса – есть она передумала.

– Устроюсь на работу.

– Куда, кем?

– В магазин – помощником продавца. Осталось пройти медкомиссию.

– Кто же будет разносить письма?

Вик пожал плечами. Его это волновало меньше всего. Главное, чтобы Балтрушайтис держалась подальше от ма. Вик достал телефон, глянул на часы: начало одиннадцатого, пора бы Николаю Семёновичу появиться.

Телефон – с паутиной трещин на экране и разбитой камерой – давно было пора выкинуть. Только на новый денег все равно нет.

– Настоящий антиквариат, – похвалила Софья. – Ты, кстати, в курсе, сколько Пиковский берет за прием?

Вик пожал плечами опять: про деньги на сайте не говорилось ничего.

– Двадцать тысяч в час, – заявила Софья. – Но одного сеанса мало, сам понимаешь. Три, а то и четыре – необходимый минимум. Я у него уже второй месяц лечусь.

– И как, есть улучшения?

– Не твое дело, – отрезала Софья и вновь уткнулась в книгу.

Прошло еще полчаса‚ и в очереди прибыло. Новенькая тоже была одета не по сезону – на улице жара, а на ней кофта с длиннющими рукавами. Девушка не стала садиться на диван, а встала у стены, закрывшись от мира телефоном и почти в точности скопировав позу своей предшественницы.

Кажется, Софье надоело читать‚ и она, отложив учебник, принялась шептать Вику всякие глупости и хихикать. Даже села поближе. Софья говорила и говорила, но смешно было только ей, Вик веселья не разделял. Наоборот, ему хотелось, чтобы Софья наконец успокоилась, потому как девушка уже украдкой поглядывала на них. Стояла она при этом так, словно была сделана из стекла и боится лишний раз вздохнуть, чтобы не разлететься на миллион осколков.

Вик отсел подальше, а когда это не помогло, сказал, что сходит выпить кофе, надеясь, что, когда он вернется, приступ веселья у Софьи сойдет на нет.

Он пил вторую чашку, когда мимо пронеслась девушка – та самая, в футболке с длинными рукавами. Вик решил, что случилась неприятность, но, когда он вернулся, Софья вела себя совершенно обыкновенно: листала книгу и делала пометки в тетради.

Вик внимательно изучил табличку на двери: «Н. С. Пиковский», ни должности, ни ученой степени, хотя и то и другое у Николая Семёновича имелось. Кандидат медицинских наук, завкафедрой, психиатр и психотерапевт. Вик взялся за дверную ручку, прекрасно зная, что кабинет закрыт. Дурацкая привычка. Замок щелкнул‚ и дверь приоткрылась. Вик замер. Наверное, Пиковский не запер дверь, или он, Вик, умудрился сломать замок?

Он увидел небольшой кабинет и человека за столом. Вне всяких сомнений‚ это был Пиковский – Вик успел хорошенько изучить фото на сайте. Как и отзывы пациентов. Николай Семёнович поднял голову от бумаг и сделал пригласительный жест.

Вик закрыл дверь и обернулся к Софье.

– Надо же, он на месте, – невозмутимо сказала она. – А мы столько прождали. Можешь идти первым, если хочешь.

– У той девушки было расстройство пищевого поведения, да? – спросил Вик. – А у второй? Тревожно-депрессивное? Что ты ей сказала, когда я ушел? Впрочем, не важно. А прием, наверное, стоит тысяч пять.

– Надо же, какая тирада. И что ты сделаешь? Побежишь жаловаться?

Вик окинул Софью взглядом; на язык просилось много чего, но он сдержался. Постучал и, дождавшись ответа, перешагнул порог кабинета Николая Семёновича.

Беседа получилась самой обыкновенной: Пиковскому была нужна ма. Не видя пациента, делать выводы невозможно. Иначе получится гадание на кофейной гуще. Все-таки, что чувствовала ма, знала только ма. Пиковский, конечно, дал общие рекомендации и посоветовал дневной стационар.

Вик рассказал о госпитализации и о том, к чему это привело. Пиковский сочувственно кивал. Вик буквально кожей ощущал его цепкий взгляд. Вик обстоятельно изложил свои предположения, к которым Пиковский отнесся со всем уважением. Вик пытался разглядеть в его глазах скепсис, но тщетно, Николай Семёнович был непрошибаем. Не забывал и шутить – Вик каждый раз вежливо улыбался, впрочем, совершенно искренне.

Поговорили около получаса. Когда Вик, собираясь уходить, завел речь о деньгах, Пиковский только отмахнулся, встал из-за стола и крепко пожал руку на прощание.

Софья никуда не ушла, видно‚ поджидала новую жертву. Вик хотел пройти мимо, но Софья его окликнула, а когда он, не сбавив шага, направился к лестнице‚ кинулась следом.

– Постой, это была шутка, – сказала Софья.

– Шутка? – от возмущения Вик даже остановился. – Это все равно что толкнуть человека на костылях. Тоже весело, попробуй как-нибудь.

– Поверь, Пиковский им все равно не поможет, так что я сделала доброе дело: сэкономила чужие время и деньги.

– С чего ты взяла, что Пиковский не справится?

– Он ужасный врач.

– Почему… – начал было Вик, но быстро одумался. – А, продолжаешь играть в свои игры? Ну, удачи.

– Постой. – Софья схватила его за рукав, совсем как Балтрушайтис Б. – Давай я достану тебе справку для работы?

– Я и сам могу пройти медкомиссию.

– Там очереди, неделю проходишь. А у меня знакомый их штампует, выглядят лучше настоящих. Тебя в какую больницу направили?

– Сказал же – отвали.

– Мне что, умолять?

– Ладно, – сказал Вик. – Но при одном условии: ты прекратишь издеваться над клиентами Пиковского.

– Как скажешь. Но им будет только хуже, – начала было Софья, однако‚ заметив выражение лица Вика, перевела разговор на другую тему. – Справку почтой присылать?

– Нет уж, – с ходу отмел предложение Вик: нормальный почтальон в его новый дом и носа не покажет.

– Тогда пошли, прогуляемся. Вещи только захвачу.

Вик собирался было снова возразить, но Софья уже мчалась на всех парах обратно к кабинету Пиковского за учебниками и тетрадями.

Пока ждали автобуса, Софья пыталась узнать больше о том, зачем Вику понадобился Пиковский. Вик хранил угрюмое молчание и ждал подвоха. А еще недоумевал, почему не рассказал Николаю Семёновичу, чем промышляет Софья? Может, решил, что тогда Пиковский выгонит ее и больше не примет, а она, кажется, нуждалась в поддержке.

И эта справка… Вик мог пройти медкомиссию, но трудности возникли бы неизбежно. Софье про это знать не обязательно, только ма в свое время настояла, чтобы он, Вик, учился дома, и даже подписала отказ от прививок, посчитав их вредными для мозга.

Врачей ма вообще не жаловала. От всяких там простуд и ангин лечила сама. Однажды, когда ему было пять, Вик слег с ангиной. Ма была на работе и попросила тетю Т. Б. присмотреть за племянником. Как назло, у Вика поднялась температура под сорок, и тетя Т. Б. так запаниковала, что вызвала неотложку.

Приехала тетенька-фельдшер, которая показалась Вику очень-очень старой. Сделала укол и‚ когда температура снизилась, решила провести общий осмотр. Все было нормально, пока дело не коснулось груди. Фельдшер долго прислушивалась и наконец объявила, что сердце у Вика не бьется. Вик же внутри себя никаких аномалий не чувствовал. Ему было холодно от стетоскопа и жарко от температуры, которая теперь была тридцать восемь и девять, а ощущалась будто все пятьдесят и четыре.

Фельдшер сказала, что это остановка сердца и мальчика нужно немедленно везти в реанимацию. Тетя Т. Б. усомнилась в поставленном диагнозе; Вик болтал ногой и осторожно пытался глотать – миндалины распухли, а еще их облепила мутно-серая гнойная пленка.

Тут прибежала с работы встревоженная ма‚ и слушать стали уже ее. Ма сказала тогда много чего, досталось и фельдшерице, и тете, и доказательной медицине. Досталось бы и Вику, но он и так чувствовал себя неважно, а в том, что у него остановилось сердце, повинен не был. Сердце – оно само по себе: хочет бьется, хочет нет.

Ни в какую больницу Вика не повезли. Ма высмеяла фельдшерицу с тетей Т. Б. за предрассудки и незнание основ анатомии. И за паникерство. Сердце у Вика билось – ведь по-другому не бывает, так? А если кто считает иначе, он попросту сумасшедший.

Вик потом часто прикладывал ладонь к левой стороне груди, где у всех нормальных людей расположен «полый мышечный орган» – если верить учебнику биологии, – однако биения не наблюдал. Левая половина была словно мертвой.

Он хотел сделать снимок или что-то типа того, но боялся: узнает ма и расценит как очередное предательство. К тому же вдруг сердце будет на месте, а ведь будет! Когда ты чувствуешь, что у тебя не хватает внутренних органов, желудка например, это симптом серьезной психической болезни. И если с отсутствием сердца Вик смириться мог, то с повреждением мозга – ни за что. Кто в таком случае позаботится о ма?

Так Вик размышлял, покуда они с Софьей ехали автобусом, затем тащились унылым спальным районом, а после искали нужный дом и подъезд.

Железная дверь была распахнута и подперта камнем. Вместо объявлений о пропаже мистеров Т. и всяких «Дому требуется почтальон» на обычном листке, обычным маркером было написано самое обычное объявление (обычным же почерком):

ДВЕРЬ НЕ ЗАКРЫВАТЬ!

«Есть же в мире нормальные люди», – с завистью подумал Вик.

Тесной лестницей они с Софьей поднялись на этаж и затем долго звонили в дверь – Софья долго звонила, а Вик долго ждал, – пока не щелкнул замок и на пороге не появился молодой человек лет двадцати на вид, бледный и худой – разве что спина прямая и плечи широченные, а так – вылитый Вик.

– Чего тебе? – буркнул он Софье. – Занят я.

– Мы на минуту, – заверила Софья.

– «Мы»? – переспросил молодой человек, неодобрительно глянув на Вика.

– Свой это, – сказала Софья. – По делу пришли, впускай уже, достал со своей конспирацией.

Юноша нехотя посторонился‚ и Вик следом за Софьей шагнул в полутемную прихожую.

– Это Феликс, – представила Софья знакомца. – Трижды ломал левую руку, дважды правую и один раз позвоночник, за что получил прозвище Хрустальный. А это – Вик.

Хрустальный Феликс бросил на Вика очередной полный неприязни взгляд и ушел в комнату.

– Идем, – подтолкнула Софья Вика. – Мало времени.

Просторная комната с большими окнами была превращена в гимнастический зал: тут и там лежали гантели и гири внушительных размеров. Попробуй Вик поднять хоть одну, незамедлительно бы нажил межпозвонковую грыжу. Но больше всего его поразил деревянный манекен в центре комнаты, изрубленный и исколотый, а довершала картину шпага, торчавшая из «груди» спортивного снаряда. Вик из любопытства взялся за эфес, но клинок увяз столь глубоко, что извлечь его не было никакой возможности.

Вик не очень понимал‚ зачем с таким рвением упражняться в фехтовании. Ради одного лишь соприкосновения с духом ушедшей эпохи? В шпагах и плащах Вик ничего романтического не находил. Ему больше по душе был век двадцатый, самое его начало. Поэты-символисты и предчувствие чего-то грандиозного, когда стоишь на сломе эпох и не знаешь, в какую сторону повернется жизнь. А главное, в выборе пути можно и поучаствовать. И вообще, Вик втайне мечтал писать стихи, за которые могли расстрелять. Однако с рифмой он был не в ладах. Можно, конечно, обойтись верлибром, но Вик больше тяготел к классике.

За те стихи, что изредка выходили из-под его пера, расстрелять тоже было можно и даже необходимо, но совсем по другим причинам.

Софья о чем-то шепталась с Хрустальным Феликсом в соседней комнатке. Вик разобрал только «рецепты» и «новенькое». Потом Софья вышла, на ходу убирая что-то в сумочку, а Феликс закрылся и не выходил минут пять. Когда дверь распахнулась, выглядел он чуть веселее, а в руке сжимал листок, в котором Вик сразу признал справку по форме № 086/у, пусть и видел ее впервые.

Пара намеков на дела, о которых Вик знать ничего не мог, и Софья простилась с Феликсом, оставив того истязать манекен. Последнее, что увидел Вик, покидая квартиру, как Хрустальный Феликс пробует ногтем лезвие на остроту – шпагу он выдернул из деревянного истукана одним движением, даже не поморщившись.

* * *

На работу Вик шел преисполненный лучших надежд. Он хотел явиться пораньше, чтобы увидеть единственного коллегу, что в день знакомства говорил – или говорила – на разные голоса, однако с этим ничего не вышло: лавка уже была открыта. Штендер занял привычное место; фонарь не горел, часы не шли: стрелки застыли на пятнадцати сорока, тогда как было лишь без двадцати десять.

Звякнул колокольчик, Вик очутился среди стеллажей и стендов. На полках с витринами по-прежнему ни пылинки, в каждом извиве меблировки вкрадчивый блеск и благородная основательность. Воздух между стеллажами был словно отмытым до хрустальной прозрачности.

Хотелось все как следует изучить, но прежде Вик собирался покончить с формальностями. Ему была нужна Liz, но где ее искать? Подойдя к стеклянному киоску, Вик склонился к окошку кассы и‚ вежливо поздоровавшись, спросил хозяйку.

– Elizaveta Petrovna никого не принимает. Вы по какому вопросу?

Голос показался знакомым и‚ вне всяких сомнений‚ принадлежал очень юной девушке. Вик поразился, как было произнесено «Elizaveta Petrovna» – ему снова почудился акцент.

– Пришел устраиваться помощником продавца, – сказал Вик, стараясь разглядеть собеседника за волнообразными стеклянными переливами.

– В другое окно. Только фрау Граббе нет на месте, придется подождать.

Чувствуя себя объектом дурной шутки, Вик осмотрелся. Киоск имел несколько окошек: КАССА, БУХГАЛТЕРИЯ, ПРОДАВЕЦ, БЮРО ЖАЛОБ И ПРЕТЕНЗИЙ, УПРАВЛЯЮЩИЙ, РЕКЛАМЩИК, ДИЗАЙНЕР, ЮРИСТ, СМОТРИТЕЛЬ.

Справа была дверь, за которой скрылась девушка, пожелавшая купить деменцию с тельцами Леви. А ему куда податься? Вик нагнулся к окошку УПРАВЛЯЮЩИЙ, откашлялся, а когда это не помогло, спросил прямо, где записывают в помощники продавца. Ответа не было. Рядом с окошком лежал колокольчик – такие встречаются на стойках ресепшен в гостиницах. Пронзительное «дзинь» эффекта не возымело. Вик чуть подождал и собирался нажать кнопку второй раз, когда из окошка показалась рука и ловко схватила звонок.

– Тс-с! Я же говорила, фрау Граббе нет, – ответствовал все тот же мелодичный голосок. – Наберитесь терпения и не шумите – вы только мешаете спать Семёну Яковлевичу.

Вик начал догадываться, что происходит. Мужчина в киоске – актер, играющий человека с диагнозом множественная личность. Вик про такое читал. Порой некое событие оказывается настолько чудовищным и травмирующим для психики, что в попытке защититься мозг выкидывает фокус: «подсаживает» личности-реципиенту соседей, которые возьмут на себя часть обязанностей, дабы пережить трудные времена.

Официально подобный феномен именуется диссоциативным расстройством идентичности. Наиболее известный пример – Билли Миллиган, в голове которого уживалось двадцать четыре полноценных личности.

Среди них: Артур Смит – аристократ и полиглот; Рейджен Вадасковинич, югослав, дальтоник, спец по оружию, необычайно сильный; Кристин – трехлетняя девочка; Дэнни – четырнадцатилетний мальчик; Аллен – мошенник и манипулятор, восемнадцати лет от роду. И еще уйма народу. Правда, у каждой личности была своя роль и они получали контроль над телом по очереди, но ведь случаи бывают всякие…

Но зачем устраивать спектакль в честь нового сотрудника? К тому же – временного. Не лучше ли поберечь голос для посетителей? Вик решил смиренно дождаться десяти утра, с любопытством оглядываясь по сторонам.

Стена по левую руку была украшена рядом картин, написанных маслом. Это были цветочные композиции. Розы, похожие на кровоточащие плоды мандрагоры, пионы, что смахивали на жуков-альбиносов, колокольчики, в которых угадывались злокачественные опухоли, ирисы, изображенные так, словно это были напудренные лица мертвецов. От всех цветов исходил гнилостный аромат – такое они производили впечатление. Кто бы ни нарисовал все это, в услугах магазинчика он давно не нуждался. А может, это благодарные клиенты? Вик улыбнулся нехитрой шутке.

Магазин был разбит на отделы по типам расстройств: «Классические», «Экзотические», еще были «Товары для животных», «Мании», «Фобии», «Неврозы и психозы» и черт знает что еще. Витрина с манекенами отсюда казалась экраном кинотеатра. Только, пожалуй, Вик очутился не в зрительном зале, а за кулисами.

Истекли последние минуты ожидания: на часах было ровно десять. Вик наклонился к окошку.

– Фрау Граббе? – Вик решил играть по правилам, но улыбки сдержать не сумел.

– Вас не учили здороваться, юноша? – интонации и тембр пожилой дамы, а также немецкий акцент были воспроизведены мастерски.

– Простите, еще не привык. – Вик постарался улыбнуться как можно дружелюбнее, чтобы сгладить неловкость. – Добрый день, я насчет вакансии.

– Не привыкли здороваться? Прискорбно это слышать. Кроме того – утро, насколько мне известно, длится до полудня, день же еще не наступил. И очень сомневаюсь в том, что он будет добрым. И мы никого не нанимаем, штат переполнен.

Вик немного опешил от подобной тирады, но постарался ответить в тон:

– Елизавета Петровна лично рекомендовала меня на должность помощника продавца в прошлый четверг (Вик не стал даже пробовать имитировать акцент), сказала пройти медкомиссию и вернуться с бумагами.

– Хм. Что ж, в таком случае вам следует посетить бухгалтерию.

– А какую роль должен играть я? – не сдержался Вик. – Актер из меня, честно признаться, никакой.

– Вам подойдет роль невоспитанного хама. К слову, у вас отлично получается.

Окошко захлопнулось, словно нож гильотины упал. По счастью, «бухгалтерия» располагалась неподалеку. Вик сделал пару шагов и оказался у нужного окна. Собирался было поздороваться, но как бы не так; квадратик желтой бумаги извещал: «Перерыв пять минут».

Вик хотел понять, что творится за стеклом, не снимают ли его на видео, но кроме размытого силуэта не сумел разглядеть ничего. Вероятно, его так принимают в коллектив. Вик решил набраться терпения и с честью пройти испытание. Он не отходил от киоска ни на шаг, чтобы пятиминутная пауза не затянулась до обеда. Часы показывали двадцать минут одиннадцатого, когда окошко открылось.

– Чем могу помочь, дорогуша? – такой голос мог принадлежать дородной даме с короткой завивкой и ярким маникюром, которая любит поболтать по телефону в рабочее время – да и в личное, чего уж там.

– Здравствуйте, – уклончиво ответил Вик: скажи он «Доброе утро», ему могли ответить, что уже «день-деньской» и все в таком духе. Нет уж. – Я пришел устраиваться на работу, Елизавета Петровна…

– Да-да, конечно, меня, кстати, тетушка Флопс зовут. Сокращенно от «Фривольная Любительница Опрокинуть Стаканчик».

Смех у «фривольной любительницы» был заливистым и, как по Вику, слишком громким.

– Вик‚ – представился Вик. – Сокращенно от Виктор.

– Какой ты забавный. Совсем не похож на паренька, проходившего стажировку год назад, вот ведь бедняга.

– А что с ним случилось? – невинно осведомился Вик, хотя прекрасно знал ответ: теперь его начнут пугать. Мол, новая должность очень опасна‚ и все в таком духе. Ну-ну.

– Сошел с ума, – шепотом ответила тетушка Флопс.

– Разве это повод уходить с работы?

Новый взрыв смеха; Вик поморщился.

– А ты мне нравишься, дорогуша. Давай справку о прохождении медкомиссии и паспорт.

Вик подчинился.

– Тут ничего не сказано о психических расстройствах, – сказала тетушка.

– У меня их нет.

– Ничего, это мы исправим. Можешь выбрать любое за счет заведения. Только не дороже одного МРОТ.

Вик вежливо рассмеялся.

– Я сказала что-то смешное? – В голосе тетушки Флопс послышались грозные нотки.

– Нет, что вы.

– Тогда распишись здесь. И здесь. И, пожалуй, пройди тест.

Из окошка показался бланк. Вверху листка было написано следующее:

ТЕСТ НА ВЫЯВЛЕНИЕ ПСИХИЧЕСКИХ ОТКЛОНЕНИЙ УНИВЕРСАЛЬНЫЙ МОДЕРНИЗИРОВАННЫЙ САМЫЙ ПОЛНЫЙ И САМЫЙ ТОЧНЫЙ ПОСЛЕДНЯЯ РЕДАКЦИЯ

И ниже список вопросов:

1) Верите ли вы в Бога?

Больше вопросов не было. Вик даже перевернул бланк, однако на другой стороне оказалось пусто.

– Дайте знать, когда закончите, – сказала тетушка Флопс.

– Но здесь всего один вопрос. И всего два ответа. Максимум – три. И какой из них правильный? И он вообще есть?

– Ты правда так считаешь? Хм.

Судя по звукам, тетушка Флопс достала с полки толстенный том и принялась листать.

– Можно узнать результат? – осведомился Вик спустя пару минут.

– Он тебе не понравится. – Тетушка Флопс чиркнула спичкой, и Вик почувствовал запах табака. – Теперь инструктаж‚ и можешь приступать.

– А…

– У меня перерыв.

Окошко захлопнулось; не так резко, как предыдущее, но не менее категорично. Что же делать? Стучаться наугад? Вик решил поговорить с «девушкой» за кассой, она была единственной, кто проявил хоть какое-то дружелюбие. Вик понимал, насколько это глупо, но придумать ничего лучше не сумел.

– Как все прошло? – поинтересовался мелодичный голосок. – Взяли?

Вик кивнул.

– Вот здорово! Берите. – Рука в перчатке протянула бейдж: «МЛАДШИЙ ПОМОЩНИК ПРОДАВЦА»‚ и Вик тотчас прицепил его к рубашке. – Мы так и не познакомились толком, это нехорошо. Как вас зовут?

– Вик, – сказал Вик, который не любил столь затяжные розыгрыши.

Да и любые другие, если на то пошло.

– А меня Эдли, я внучка Семёна Яковлевича.

– В бухгалтерии мне сказали пройти инструктаж…

– Это к дедушке. Он еще спит. Только это между нами, фрау Граббе терпеть не может, когда работники отлынивают.

– И долго он будет спать?

– Это от вас зависит. Не могли бы вы сходить за кофе? Дедушка любит крепкий черный, без молока. Две чашки.

– Тогда и мне пусть захватит, – подала голос тетушка Флопс. – Карамельный капучино с ирисками. И три пачки «Moods» с двойным фильтром – я слежу за здоровьем. А еще коробку мятных эклеров.

– И мне возьмете что-нибудь? – робко попросила Эдли.

– Конечно, – сказал Вик.

– Мне вообще-то ничего не нужно, но вот остальным… Записывайте: Марта пьет лимонный латте, Соня – шоколадный мусс, Анна любит флэт уайт, Мелвин пьет либо чай, либо что угодно без кофеина, но лучше все-таки чай, а для Эйприл принесите какао – она ведь пони и совсем еще маленькая. Еще есть Бейгл, – тут Эдли понизила голос до шепота, – он любит йогурты, только в последнее время… – и замолчала.

Вик опешил.

– Что в последнее время Бейгл? – спросил он, когда понял, что Эдли не собирается продолжать.

– Зря я вам про него рассказала… Он новенький, понимаете? Остальных мне купил дедушка, а на этого я сама накопила, правда… Нет, забудьте, хорошо?

Вик пообещал забыть. Он и так мало что запомнил. Пришлось уточнять, а «Соня», «Эйприл» и прочие каждый раз хотели чего-нибудь другого и норовили поссориться, несмотря на все попытки Эдли их угомонить.

– Ох и хлопотно бывает с ними, – извиняющимся голоском сказала Эдли. – Надеюсь, вы все правильно записали?

Вик, испортивший три страницы блокнота, мрачно кивнул. Взял кредитку и вышел на свежий воздух. Шутка основательно затянулась, но Вик предчувствовал скорый финал. Когда он вернется‚ нагруженный заказами, имитатор покинет киоск и представится по-человечески. Может‚ и Elizaveta Petrovna соизволит прийти.

Кондитерская была слева, справа располагался книжный. Вик решил сначала посмотреть книги: когда он выйдет из кондитерской, будет неловко ходить между полками, да и заказы остынут.

Книги странным образом успокаивали Вика. Бродя между стеллажами, он набирался душевных сил, а в голову лезли всевозможные мысли. Он любил останавливаться возле какой-нибудь полки, брал то одну книгу, то другую, рассеянно листал, а после возвращал на место. Покупать книги Вик тоже пробовал, но цены кусались. Ма не одобряла покупку книг, впрочем, в своей особенной манере, которая заключалась в том, что она не говорила и не намекала на вещи, которые были ей неприятны, а только ждала, когда другой человек сам догадается‚ в чем тут дело.

Вик отыскал стеллаж, посвященный психиатрии‚ и, что называется, залип. Когда, сбросив оцепенение, он направился к выходу, как обычно ничего не купив, его привлек шум. Шум подобного толка был совершенно неуместным не только в библиотеке, но и в любом другом учреждении: у кассы разыгралась самая настоящая драма.

Некий молодой человек в сером костюме махал револьвером перед носом продавца и требовал ни много ни мало «Братьев Карамазовых» Достоевского. Вик оценил выбор покупателя, но не его методы – револьвер и угрозы? К чему все это?

Меж тем требование было выполнено: на прилавок легли «Карамазовы» в мягкой обложке.

– Не то, – бегло осмотрев книгу, сказал сумасшедший.

– Извините, но другого Достоевского у меня для вас нет, – ответила продавец, поджав губы.

Вик позавидовал ее самообладанию. Юноша беспомощно огляделся, на его левой щеке Вик заметил безобразный шрам. Посетители, вооружившись мобильными телефонами, тайком и в открытую снимали странного визитера. Полицию наверняка уже вызвали.

– Погиб! – схватившись за голову‚ крикнул молодой человек и бросился вон из магазина.

– Псих, – подвела итог продавец. – Достоевский ему, видите ли, не тот.

Вик был с ней полностью солидарен.

* * *

Нагруженный покупками, Вик переступил порог Магазинчика психических расстройств, стараясь ничего не уронить. Ему навстречу попалась девушка, кажется, она была сильно огорчена или даже рассержена. На Вика девушка едва взглянула, зато хорошенько хлопнула дверью на прощание. Колокольчик жалобно задребезжал.

Больше в магазине покупателей не было. Как не было и Liz, и шариков, и плаката с какой-нибудь идиотской надписью или что там полагается в таких случаях. Имитатор киоск не покинул; розыгрыш продолжался.

Аккуратно протиснувшись между стеллажами, Вик принялся выставлять на узкий прилавок стаканчики с кофе.

– Где вы пропадали? – зашептала Эдли. – Дедушка, то есть Семён Яковлевич, очень сердиты, они считают, вы отлыниваете от работы – уже начало двенадцатого! А тетя Флопс пропустила третий ежедневный перерыв на сигарету, ежедневный четвертый перерыв на кофе с эклером, и на носу уже пятый ежедневный перерыв, а вас все нет!

– Прошу прощения, но в соседнем книжном…

– Что же вас отвлекло? – раздался механический голос фрау Граббе. – Бабочка? Или вы никогда не видели книг? Может, вы и не читали ни одной приличной, но хотя бы знать об их существовании должны.

– Какой-то псих размахивал револьвером и требовал «Братьев Карамазовых», а когда ему дали книгу, сказал, что это не тот Достоевский, – попытался было объяснить Вик.

– По-вашему, некий, как вы изволили выразиться, «псих с револьвером» – это повод опаздывать на работу? – отчеканила фрау Граббе.

– Не каждый день такое увидишь.

– Оглянитесь вокруг. Кого вы пытаетесь удивить «револьверным психом»? Этот мир давно сошел с ума, молодой человек, а не заработали на этом только мы. Вас ничто не должно отвлекать от продаж. К тому же этакий пустяк.

Пустяк? Боже, что‚ если парень с револьвером заодно с магазином и его дурачат по-крупному? Нет, это уж слишком, никто в здравом уме на такое не пойдет. Нужно успокоиться и доиграть роль до конца. Скоро представление кончится.

– Вот кофе для Семёна Яковлевича, крепкий и черный.

– Молодой человек, я давным-давно не сплю, – вступил в беседу «Семён Яковлевич»; голос у него был до ужаса скрипучий. – Зачем мне портить желудок кофеином, да еще тратить на это деньги? Сильнее я все равно не проснусь.

– Тогда, может, сигариллу? – предложил Вик. – Есть «Moods» с двойным фильтром.

– Какого черта ты разбазариваешь моих крошек?! – вскричала тетушка Флопс. – Это возмутительно! Давай сюда капучино и все остальное, сколько можно ждать!

Вик подчинился. Передав заказ тетушке Флопс, он поставил на прилавок стакан с карамельным фраппучино, два бамбла, кофе со льдом и сгущенкой плюс колдбрю с тоником. Вик ничего не перепутал и был весьма этим горд.

– Ой, – сказала Эдли, – время для колдбрю прошло, в половине двенадцатого Соня предпочитает лимонад и сахарную вату. А Эйприл убежала резвиться на лугу. Может быть, остальные… ой, нет, они тоже недовольны, что вы опоздали… А вы не принесли ненароком чай без сахара? Дедушка запрещает мне есть много сладкого…

– К сожалению, больше ничего нет. Прошу меня извинить: я должен переговорить с вашим «дедушкой» и приступить к обязанностям.

– Сладкая вата продается в магазине за углом…

Вик, едва сдержавшись, чтобы не наговорить лишнего сволочному имитатору, обошел киоск и остановился у окошка с надписью «ПРОДАВЕЦ».

– Семён Яковлевич? Я готов пройти инструктаж.

– Готов он, видите ли, – проворчал, а вернее, проскрипел Семён Яковлевич. – Значит‚ так. Если увидишь клиента, отправь его ко мне. Еще можешь сказать: «Добро пожаловать». А также: «Отличный выбор». И в особо редких случаях: «Приходите еще». Усек?

– А помочь с покупкой? Узнать, что интересует клиента? Что именно он ищет, и все в таком духе?

– Типичная ошибка новичков. Давай еще раз пробежимся по тексту. «Добро пожаловать». «Отличный выбор». Понял?

– А как же «Приходите еще»?

– Как ты меня достал.

Звякнул колокольчик: в магазин кто-то вошел.

– Только этого не хватало, – проскрипел Семён Яковлевич.

Вик же потенциальному клиенту был рад. Вик не был суеверным, но его с самого утра не покидало предчувствие: если день пройдет хорошо, то и в дальнейшем все сложится удачно. Как знать, может‚ и заработать выйдет, деньги лишними не бывают. Улыбаясь шире некуда и держа в голове наставления Семёна Яковлевича, Вик отправился встречать клиента.

Покупатель был невысок: над стеллажами виднелась только странного вида шляпка, что, подобно акульему плавнику, курсировала по магазинчику. У стеллажа с «Новинками» шляпка застыла, направилась к «Неврозам и психозам», на несколько секунд пропала из виду и вынырнула у «Товаров для животных».