Read the book: «Не твоя»
Второй том
Глава 1
Есения
Полтора года спустя
Я закрыла кабинет директора школы, чувствуя, что сгораю от стыда. Сын ждал меня в холле. При виде меня, Паша виновато потупил взгляд. И правильно сделал. Дай бог мне сдержаться и не накричать на него при всех. Прошла мимо, сделав знак следовать за мной. Мы уселись в машину в полной тишине. Я прикрыла глаза на минуту. Устала. Бороться устала против ветряных мельниц. Против проблем, сыплющихся как из рога изобилия. Мало мне забот, так еще и Паша в последнее время совсем от рук отбился.
– Ты же понимаешь, насколько это серьезно. Еще одно замечание и тебя исключат. Паш, я и так выбиваюсь из сил, стараясь держать на плаву ресторан. Пытаюсь оплачивать твою гимназию, хочу, чтобы тебя учили лучшие преподаватели. Но ты же ведешь себя просто ужасно!
Сын смотрел на меня волчонком.
– Я не виноват.
– Ты всегда не виноват, Паш! – сорвалась, повысив голос. Поняла, что кричу. Прикрыла глаза, выдохнув.
– Хорошо, если ты не виноват. Скажи, что тебя подвигло поставить синяк под глазом у Ромы Свиридова? Или что тебя заставило запереть в кладовке трех одноклассников?
– Они первые начали. Свиридов Катю запер в туалете, она там всю перемену просидела, проплакала. Вот и я запер их всей компашкой. А на большой перемене они хотели подраться со мной. Ну и подрались, – Паша поднимает на меня глаза, и я в упор не вижу там раскаяния. Ни капли. Зато замечаю царапину у сына на шее.
– Это замечательно, что ты заступаешься за девочек, но, Паш, драка – не выход. Нужно было сказать о случившемся учителю, он бы принял меры.
Сын нахмурился.
– Я не стукач какой-то.
И откуда он таких слов набрался? Устало выдохнула. Директор требовала, чтобы я шла с извинениями к отцу Свиридова. Он директор овощной базы, пузатый и наглый тип. Видела я его на родительском собрании, да и наслышана о его подвигах с женщинами. Любитель поколотить жену и покуражиться с проститутками. Та еще скотина. Идти к нему – меньшее, чего бы я хотела. Но директор дала четко понять, что без его прощения, Пашке не дадут продолжать учебу в этом месте.
Ладно, я подумаю об этом позже. Сейчас много других, более важных проблем.
Отвезла Пашу к свекрови. Елена Николаевна уже несколько дней просит о встречи с внуком. Мы в последнее время редко общаемся с женщиной. Я практически все время провожу на работе. Да и неуютно мне у нее дома. Жаль свекровь, она совсем одна осталась. Понимаю, что она ни в чем не виновата, что все за ее спиной творилось. Но в душе какой-то барьер стоит. Не могу ей в глаза смотреть и улыбаться. Не могу с ней разделить боль и теплые вспоминания о Валере. Каждый раз она начинает мне рассказывать что-то из его детства или прошлого. А меня мутит. Вспоминаю письма Геры, найденные в сейфе его кабинета, тут же в голову лезут жуткие мысли. Нет, я не хочу все это подпускать к себе. Мой мир перевернулся с ног на голову. Столько времени прошло, а я все еще учусь жить заново.
С содроганием вспоминаю последние полтора года. Боль и чувство горечи неустанно сопровождают меня. По-началу, совсем плохо было. Меня воротило от всего, от каждой вещи в доме, купленной Кобзарем. Абсолютно все напоминало о нем, о его отвратительном поступке.
После похорон, я сменила нам с Пашей фамилию. Свекровь не знает об этом до сих пор. Да и не нужно ей.
После всего произошедшего, такая злость взяла на Валеру. Я пыталась стереть бывшего мужа из памяти. Пыталась поставить блок на мысли о нем. А вот юность моя, наша любовь с Грехом, как сказка. Темными, одинокими ночами я смаковала каждое воспоминание о том времени. Наши надежды на будущее, планы. Все это было таким светлым, единственным настоящим в моей жизни.
Подумать только, все пошло прахом лишь по желанию одного человека. От осознания этого становилось не по себе. Теперь я понимаю, что чувствуют обманутые жены убийц и насильников, живущие с ними долгие годы и даже не подозревающие о том, с каким ублюдком делят постель и крышу над головой. Я плакала. Очень много плакала. В конце концов, довела себя до нервного срыва и госпитализации. И вот тогда действительно испугалась. За Пашку, за то, что опасности его подвергаю, за то, что больно ему делаю. И я взяла себя в руки.
Продала дом, избавилась от всего, что напоминало мне о моем личном кошмаре. В бизнесе было все совсем не радужно. После смерти Валеры его дело растащили люди Тайсона. Грех присылал ко мне на разговор Мишу. Овсянка предлагал мне акции и часть бизнеса бывшего мужа. Я отказалась от всего, кроме единственного ресторана в центре города. Уютное местечко, дизайн которого придумывала лично я. «Оазис» обеспечивал нас с Пашей всем необходимым. Но, несмотря на довольно-таки приличный доход, денег все равно порой не хватало. Многое уходило на учебу сына. После смерти отца Валеры, откуда не возьмись, нарисовались кредиторы и отобрали у свекрови все до копья. Не оставлять же ее на улице. Вот и поделила я выручку за дом на двоих. Приобрела в разных сторонах города нам квартиры.
С Грехом с той самой ночи мы ни разу не виделись. Я много новостей слышу про него. С бизнесом у Тайсона все в порядке. Теперь он держит на коротком поводке не только бандитов, но и начальников правоохранительных органов. Все они пляшут под его дудку. Так что здесь Тайсон царь и бог.
Я стараюсь не думать и о нем. Ведь многочисленные «а что, если» режут сильней ножа. Я много раз крутила в голове ту ночь и задавалась вопросом. А что было, если бы я осталась с ним? Если бы попыталась отпустить ситуацию и начать с начала? И эти мысли каждый раз делают мне невероятно больно. А потом я вспоминаю те ужасные убийства, которые произошли на моих глазах. Я вспоминаю о том, кто именно сейчас Грех и понимаю, что сделала все правильно.
Поэтому встречаться с ним не стоит совсем. Не к добру все это будет. Я благодарна ему, что он сдержал свое слово и не появляется в нашей с Пашкой жизни.
Перебросившись со свекровью парой фраз, сказала, что Пашу заберет вечером водитель. Елена Николаевна приглашала на чай, но я, сославшись на множество дел, быстро убежала.
Дел, и правда, было много. Я с утра не появлялась в ресторане, нужно многое успеть. На мне бухгалтерия и организационные вопросы, плюс ко всему завтра нагрянет проверка. Нужно подбить кое-какую документацию.
Глава 2
Тайсон
Она смотрела на меня со смесью страха и злости. Наглая, дерзкая девка, но далеко не дура. Понимает, что в этот раз не получится отработать промежностью. Знала, на что шла.
– Ты ведь давно работаешь в клубе?
– Полгода, – цедит сквозь зубы, задирает подбородок. Хочет выглядеть крутой сукой. Даже так, сидя с измазанным от подтеков туши лицом и спутанными волосами, она пытается казаться самоуверенной.
– Тогда ты должна понимать, что будет за твой косяк.
Я поднялся, вышел из-за стола. На самом деле, мне не доставляло никакого удовольствия вести рамсы с этой шл*хой. Но мой заместитель встречает важного гостя, так что придется взять грязную работу на себя.
Взял ее за волосы, заставил запрокинуть голову. Мутит от таких. На дух не переношу бл*дей, готовых ради наживи мать родную продать.
– И чего тебе не хватало? А? Мы вам платим хорошо, никто вас трогать не смеет. У нас ВИП клуб, гости, приходящие к нам должны быть уверены в первоклассном отдыхе. А ты своим поступком подорвала наш авторитет. Ты хоть знаешь, кого обчистила, шкура?
Вцепилась в мою руку, пытаясь ослабить хватку.
– Мужика какого-то, – прорычала зло.
Еще сильней потянул за волосы.
– Уважаемого человека ты кинула на бабки. Бизнесмена, с которым мы очень тесно дружим.
Отпустил ее, заскулила.
– Зачем?
Отошел от нее подальше. Чтобы не прибить ненароком.
– Зачем? – ухмыльнулась, поправляя волосы. – Да потому что брат больной! На операцию деньги нужны! Инвалид он после аварии, пацану десять лет всего, – в ее голосе звучали слезы. И обида.
– Почему не попросила?
– Я просила. У Овсянки.
– И что?
– И ничего.
И что с ней делать? Идиотка. И косяк ведь серьезный, наказать ее надо. Повернулся к ней. Тощая, мелкая, сколько ей лет? Двадцать? Уже столько дерьма в своей жизни видела. Ай, и черт с ней. И так руки в крови по локоть, еще не хватало мне эту дуру на душу брать.
Подошел к ней. Вжалась в стену, и куда былая прыть и наглость делась? Схватил ее за плечо, нагнул раком, бросив в кресло. Прижался к ней сзади и наклонился к самому уху.
– Еще раз увижу тебя здесь, мои пацаны отвезут тебя за город и станцуют с тобой хоровод. Поняла?
Всхлипнула. Ну и правильно, значит, поняла, что не шучу.
– А теперь вали отсюда! – процедил сквозь зубы и отпустил. Дважды просить не пришлось – опрометью метнулась на выход.
Через десять минут в кабинет вошел Овсянка. Не успев присесть, принялся докладывать информацию. Нравится мне его рвение. Уже больше года он моя правая рука, и ни одного косяка за ним не значится.
– Шеф, Киров на месте. Сейчас в номере разместили его. Девочки, бухло – все как надо, – ухмыльнулся довольно. – Встреча по плану, вечером в клубе. Киров рвется бой посмотреть.
Это хорошо, что рвется. Думаю, сегодня хорошие бабки на нем заработаем.
– Что там с Македонским?
Овсянка пожал плечами.
– А что с ним?
– Он к бою готов? – спросил и вытянул из кармана пачку сигарет. Закурил и затянулся поглубже.
– Готов.
– Ну и хорошо. Думаю, что не стоит его Кирову отдавать.
– Он же за ним и приехал.
Миша выглядел озадаченным. Он рад был спихнуть Македона как можно быстрей, не заладилось у них с первой минуты общения. Вот и занервничал от моих слов.
– Приехал за ним, возьмет другого, – проговорил спокойно. – У нас че, бойцов мало? Вон, новенькие шеренгами выстраиваются в поисках работы. Македона оставить хочу, – затушил сигарету, посмотрел в окно. Небо было темным, грозовым. В воздухе так и чувствовалось напряжение.
– А я бы отдал его, – послышался за спиной недовольный голос Овсянки. – Не нравится мне он.
Усмехнулся про себя.
– Почему?
– Послужной у него слишком хороший. Да и умный он больно. Будут проблемы с ним, Грех. Нам нужны солдаты, беспрекословно выполняющие приказы. Ты же не зря весь бизнес замутил. Да и нах*р он тебе? У тебя армия целая, сейчас шестьдесят подготовленных, первоклассных бойцов. Каждый месяц набираем новых – дембеля, спортсмены, – Овсянка так завелся, что подскочил с кресла, принялся расхаживать по комнате.
– Тайсон, ты весь город подмял под себя, устроил из него военную базу. Все авторитеты закупают охрану у тебя, везде свои люди, ни одна мышь не проскочит.
Я порядком устал от его речи. В упор не видел причины отказываться от нужного мне бойца.
– Ну и хорошо, – прервал Мишу на полуслове. – Значит, обломаем Кирова с Македоном. Я хочу оставить бойца себе.
Миша вздохнул устало.
– Как скажешь, шеф.
Я посмотрел на время. Нужно еще пару звонков сделать. Забрал сигареты со стола Овсянки, направился на выход.
– Через два часа встречаемся на улице. Прокатимся на базу к парням, посмотрим, как тренировки идут. Вечером бои, букмекеры на месте?
– Да, сегодня ставки хорошие ожидаются.
Я кивнул.
– Тайсон! – окликнул, когда я уже потянулся к ручке двери.
– Там у Еськи проблемы. Налоговая вцепилась в ресторан.
Словно кипятком ошпарило. Столько времени прошло, а одно только звучание ее имени выбивает весь дух. Разозлился на Мишу. Знает ведь все, и постоянно напоминает о ней.
– Ну ты же решил все, – старался сохранить видимое спокойствие. Хотя внутри клокотало все.
– Решил.
– А мне зачем эту дичь загоняешь? Ты ж знаешь, мне не интересно, – вышел, хлопнув дверью.
– И как ему удалось в одну минуту настроение испоганить? Проблемы у нее. Только я ей на х*р не нужен, а проблемы она сама выбрала. В голове ее голос стоял, уже заученные, зазубренные фразы. «Чудовище, урод». Я таковым себя и чувствую. Грязью, падалью, не достойной ее. Бежала от меня как от огня. Несмотря на всю правду. И столько времени не вспоминает даже. Ну что ж, не беда. Раз мы рожей не вышли, значит, будем жить без нее. Вычеркнула меня из жизни, я сделал тоже самое.
Поднялся к себе в кабинет. Распахнул дверь и замер на секунду от представленной моему взору картины. На столе сидела Лика. Рубашка на распашку, белья нет, юбка задрана и ноги разведены в стороны. Стояк мгновенный в штанах – эта девочка знает, как встречать своего мужчину и как его отвлечь от плохого.
Направился к ней. Нос заполнил аромат ее духов. Коснулся ее соска, отодвигая в сторону подол рубашки.
– А если бы не я зашел? – улыбнулся, глядя в ее огромные глаза.
– Глупости, – поморщилась, обхватывая ногами мою талию, вжимаясь голой промежностью прямо в мой стояк.
– Сюда кроме тебя без стука никто не идет. Все боятся, – притянула за шею, впилась губы поцелуем. Красивая, горячая, готовая на все в любой момент. Жаждущая быть оттраханной посреди дня, прямо на рабочем столе кабинета. Разве могут быть сомнения в том, что у меня ох*енная жизнь? Сжал ее ягодицы, насаживаясь. С каждой секундой, проведенной в ее близости, я все дальше уходил от дерьма, терзавшего меня. Я больше не помнил, почему был зол пару минут назад, и почему мне вдруг захотелось втащить Овсянке.
***
Мы лежали на диване, абсолютно нагие, утолившие голод этим «быстрым перекусом». Ее волосы были мягкими на ощупь, они что-то напоминали мне, но я старался гнать все мысли прочь.
– Коть, – Лика подняла на меня глаза, подтянувшись, коснулась моих губ.
– М-м-м? – приоткрыл лениво один глаз.
– Мне нужна твоя помощь, – Лика надула губы, строя из себя маленькую обиженную девочку. Улыбнулся про себя. Уже предвкушаю ее приемчики мольбы. Не знаю, чего она хочет, но уверен, Лика, получив желаемое, будет очень счастливой и благодарной. А мне по духу ее способы благодарить.
– Ты же помнишь, я говорила тебе про конкурс в конце месяца на звание лучшего модельного агентства?
Конечно, я ни хрена не помнил. Но согласно кивнул в ответ.
– Коть, до меня дошли слухи, что победителями хотят сделать агентство Потаповой, – Лика скривилась при упоминании этой фамилии. Ее давняя конкурентка в бизнесе.
– И ты хочешь? – спросил, направляясь к своему столу. Нестерпимо захотелось курить. Лика преградила мне дорогу, прижалась к груди.
– Она раздвинула ноги перед председателем комиссии, Левицким. И теперь метит в победители.
Мне стало смешно.
– Нелегко ей дается победа. Ты Левицкого помнишь? Ему ж под сраку лет, да к тому же он жирный и постоянно курит. Может, оставишь ее в покое, а твой конкурс будет следующий? – решил поиздеваться немного. Нахмурилась. Попытался поймать ее за руку, но она ловко увернулась.
Я молчал. Наслаждался видом подскакивающей в такт ее движениям полной груди, бедрами ее округлыми и смуглой кожей, пока она со злостью поднимала свою одежду с пола. Красивая. Порой смешная. Благодарная. Разве не такой должна быть женщина для своего мужчины? Скольких врагов мне приходилось убирать, несколько раз все было на ее глазах. Но никогда она не считала меня чудовищем. Рядом с ней я чувствую себя чёртовым королем. В самые темные минуты Лика была рядом. И все эти полтора года заполняла мою пустоту. Она хочет стать победительницей? Бл*ть, победа в конкурсе уже в ее кармане. Потому что моя женщина будет первой везде.
Посмотрел на часы, через пять минут нужно выезжать. Киров ждет. Сегодня будет хорошая сделка. Лика пыхтела от обиды, одеваясь. Улыбнулся, накидывая рубашку на плечи.
– Лик, – позвал, она повернулась, от чего ее длинные черные волосы взметнулись веером. Посмотрела на меня зло.
– Завтра Миша встретиться с Левицким. Будет у тебя первое место.
Удивлена. Но всего пару секунд. Не успеваю заметить, как, она уже рядом. Запрыгивает на меня, обхватывая ногами мой торс.
– Правда? – глаза светятся восторгом. Как ребенок малый, ей Богу.
– Правда, – усмехнулся.
– Спасибо, Котя! Спасибо! – завизжала от счастья и впилась в мои губы. Что за духи у нее? Голову сносит. Вкусная. Поставил ее на ноги и отстранился.
– Мне пора. Увидимся ночью, – поцеловал на прощание и шлепнул по упругой попе.
– Ты помнишь, что завтра я иду вечером с девчонками в ресторан?
Не помню. Но мне нравится, что она постоянно говорит мне о своих планах и, вроде как, отпрашивается.
– Не балуйся там, – подмигнул ей и вышел из кабинета.
***
Овсянка был уже в машине. Устроился на заднем сидении, прикрыл глаза. Ясность мыслей вернулась, настроение было в полном порядке – вот это другое дело, можно и на встречу с Кировым ехать.
– Иру помнишь? – повернулся к Овсянке. Он пялился в телефон.
– Эскортница, что Уральского обчистила?
Я кивнул.
– Помню. Выгнал ее взашей. А что с ней?
– Она подходила к тебе, говорила о брате-инвалиде? Просила денег на лечение?
Овсянка почесал затылок.
– Да вроде было что-то такое…
– Так, а чего не проверил и не помог? Она Уральского грабанула потому что ситуация была тяжелая. Говорит, что деньги нужны были на лечение.
– И ты поверил ей? – цокнул, усмехнувшись. – Стареешь, брат. Размяк, – заржал во всю глотку.
Не обратил внимание на его смех.
– Расклад такой. Едешь к ней на хату, пробиваешь инфу. Если все правда, даешь на операцию бабла. Девчонку тоже пристрой куда-нибудь.
Овсянка несколько секунд удивленно пялился на меня.
– Шеф, у меня что, работы не хватает? Да и куда я ее устрою? В клуб чтоли?
– В клубе она не нужна. А таблички с раундами на боях выносить вполне сможет. Разбирайся.
Миша был недовольным, но смолчал. Уставился в лобовое.
– И еще, завтра встреться с Левицким. Там скоро конкурс намечается, объясни ему доходчиво, что победить должна девочка Лики.
– Понял, сделаю, – пробубнил недовольно. Ну вот и славно.
Прикрыл глаза, мозгуя предстоящую встречу. Немного задремал, как вдруг машина резко затормозила, от чего меня впечатало в партприз.
– Ты че творишь? – перевел на Овсянку взгляд. Он внимательно смотрел куда-то в сторону.
– Мальца видишь? – проговорил, продолжая вглядываться вдаль.
Я посмотрел в окно. Мы были возле школы. Высокий железный забор, куча детишек. Сразу и не понял, на кого он показывает. А когда пригляделся получше, заметил паренька, сидящего прямо на асфальте. Он сидел с опущенной головой, а когда поднял взгляд, меня как током шандарахнуло. Сын.
Сердце молотом в груди. Сжал кулаки. Почему он тут один? Почему такой понурый? Случилось что? Где его мать? Выйти к нему… Но я продолжал сидеть в чертовой машине и пялиться на него через стекло. Сколько мы не виделись? Год точно. Да и то, разве это встречи были – так издалека, пару мгновений в поле зрения. И вот он, передо мной. В голове вспыхнули картинки последней встречи с его матерью. Обещал, клялся ей не появляться в его жизни. И я держался. Землю грыз, но к нему ни ногой. Как бы ни рвалось сердце, как бы тошно не было. А сейчас он сидит передо мной…и как тут слово сдержать?
Кровь моя. Плоть моя. Посмотрел на Овсянку. Тот по моему выражению лица понял все. Кивнул. Я прикрыл глаза, выдохнул. Да какого черта я ищу себе оправдания? Паша – мой сын. И я имею полное право быть с ним.
Вышел из машины. Миша за мной. Остановился в нескольких метрах. Замялся. Что сказать? Как не сорваться и не схватить в охапку? Столько раз думал о нем. Представлял эту картину, как увижусь, как смогу пообщаться. Зарекся же давать слабину. Все равно каждый раз один остаюсь, а потом подыхаю, чувствуя себя дерьмом.
– Паш, привет, – Миша присел рядом с ним.
Овсянка часто бывает у его матери, наверняка, Паша знает его. Я стоял как вкопанный. Казалось, не дышал. Смотрел на них. Боялся что-то лишнее ляпнуть, напугать. Я же чудовище. А монстров дети бояться.
– Привет, дядь Миш, – Паша поднял глаза на Овсянку и сощурился.
– Ты чего тут сидишь?
– Да от мамки влетит сейчас, – парнишка вздыхает грустно.
Я замечаю свежий синяк на его лице и содранные костяшки на руках.
– Чего случилось?
– Подрался опять, вот, телефон разбил. Видать, когда на пол упал, он в рюкзаке и треснул, – демонстрирует сломанный пластик. – Влетит сейчас от нее. – Отмахивается.
Подхожу к нему.
– Привет, парень, – протянул ладонь. Пашка посмотрел на меня с подозрением, но руку пожал. Малой, а рука крепкая. Внутри скрутило все. Вспомнилось, как полтора года назад нашел его на испанском побережье. За это время подрос сильно. Уже не мальчик, пацан. И я уверен, правильный пацан. Смотрю на него и себя вижу. Тот же взгляд колючий, те же глаза голубые. Помню фото свои детские. Мы с ним одно лицо.
– А я вас знаю. Вы тогда нас с теть Риммой из Испании привезли.
– Было дело. – Кивнул, улыбнувшись.
– У меня к тебе деловое предложение. Едем в магазин сейчас, покупаем тебе телефон. Выберем похожий, чтобы мать не узнала про поломку.
Паша удивленно замер. В его взгляде читалось недоверие. Он посмотрел сначала на меня, потом на Мишу.
– А что я за это должен буду? – спросил настороженно. Я едва сдержался, чтобы не улыбнуться. Нравился он мне. Смышленый парень.
– Ты знаешь, кто я?
– Не, – покачал головой.
– Я начальник дяди Миши. Занимаюсь мужским бизнесом, тренирую бойцов. Ты мне нравишься, пацан. Костяшки сбиты, значит, дерешься много. По делу?
– А то, – не без гордости ответил пацаненок.
– Мне смена нужна. Дядя Миша про тебя много рассказывал. Я могу научить тебя хорошо драться. Бить обидчиков так, чтобы другие не запалили. Без синяков. И вообще, расскажу, как можно справиться с уродами и без драки.
Я видел, насколько он хочет всего этого. Глаза Павлика горели интересом. Парню нужна мужская рука рядом, ему нужен отец. Так какого х*ра я все это время делаю? Почему раньше не встретился с сыном? Идиот.
– Я бы хотел, но мамка не отпустит. Строгая она у меня.
– Сейчас дядя Миша договорится с твоей мамой, – я подмигнул ему. На лице Паши засияла улыбка. Он радостно кивнул и, подхватив портфель, залез в джип на заднее.
Овсянка набирал ее номер.
– Шеф, – окликнул меня, в тот момент, когда я садился в машину.
– У нас же встреча с Кировым через час.
– Подождет твой Киров. И еще. Надеюсь, тебе не нужно говорить, чтобы обо мне ни слова?
Он кивнул.
– На сколько мальца отпрашивать?
Посмотрел на часы.
– Скажи, на пару часов. Доставим к дому.
Глава 3
Есения
У меня садился телефон. И я опаздывала уже на двадцать минут. У сына закончилась тренировка, а я еще была на другом конце города. Проверяющие никак не унимались. Миша обещал, что доставать меня не будут, а на деле перерыли все закутки, подняли все бумаги. Не знаю, что искали, и почему к нам такое пристальное внимание со стороны налоговой, но я сильно перенервничала. В последнее время я вообще постоянно на пределе, так что ни одно успокоительное уже не берет.
Вот и сейчас, я дико волновалась за сына. Всю неделю я постоянно опаздываю за ним. Два дня назад его вообще подобрал Овсянка и привез домой. И хорошо, что привез, я впервые порадовалась Мише, ибо в тот день, готовясь к проверке, освободилась лишь поздней ночью.
Мне так больно и обидно от понимания того, что я не в силах уделить Паше достаточно времени. Мне кажется, я плохая мать. Мой сын постоянно один, ждет своего непутёвого родителя, который не может справиться с делами и вечно нигде не успевает.
Как только проверяющие вышли, я попрощалась с девочками из ресторана и помчалась к машине. Небо было грозовым, и уже срывались первые капли дождя. Черт, у Паши даже зонтика нет. Выжав педаль газа, я мчалась на всю мощь. Впереди было еще минут двадцать пути, без пробок. Зазвонил телефон. Миша. Мобильный пиликнул, оповещая о малом заряде батареи. Просто отлично.
– Да, Миш! – ответила Овсянке, выстраиваясь в ряд машин.
– Есь, привет! Хотел спросить, как все прошло?
При упоминании проверяющих, я начала злиться.
– Вывернули все карманы и всю душу. Так что я и не знаю, что тебе ответить, – засмеялась нервно.
– Черт. Там новый начальник, упертый, гад, – зло проговорил Миша. – Ну ладно, значит, придется пообщаться с ним более доходчиво. Я что спросить хотел… Отпусти завтра малого со мной? Хотел сводить его посмотреть на лошадиные скачки.
Его предложение удивило меня.
– Не думала, что Паша увлекается лошадьми. Я даже не знаю…
– Да ладно тебе, пусть сходит для общего развития. Мы с ни вдвоем, посидим, пообщаемся, после скачек в пиццерии поедим. Будет классно…
Я задумалась. На завтра у меня опять полный цейтнот. В ресторане планируется два корпоратива, на Пашу времени снова не будет. А он выходной. Либо сидеть дома, либо с Мишей поехать…
– Ладно. Миш, но только без фокусов.
Овсянка понимал, кого я имею в виду. Уверена, Миша не станет так поступать, но не предупредить его не могла.
Мишин ответ я не услышала, телефон окончательно разрядился и выключился. Черт.
На улице начался сильный дождь, дворники уже еле справлялись. Как представлю сына, стоящего на улице в эти минуты, не по себе становится. Еще ж и зайди куда-нибудь под крышу не додумается. Упрямый до мозга костей. А потом ангину ему лечи.
Впереди был перекресток, уже мигал зеленый, и я прибавила ходу. Но проскочить получилось уже на загоревшийся красный. И, словно по закону подлости, спустя несколько метров на обочине дороги заметила работника ГАИ, выставившего вперед жезл. Черт. Пристроилась у обочины. Взяла из бардачка документы. Денег не было, как на зло. Ладно. Вышла из машины.
– Старший инспектор, Соловьев. Ваши документы.
– Здравствуйте, – протянула ему бумаги. Инспектор был на вид лет сорока, довольно крупного телосложения. Просмотрев мои права и свидетельство на машину, поднял на меня недовольный взгляд.
– Нарушаем, гражданка Ольховская. Проезд на красный, выезд на встречку, – в его голосе звучал укор. А я так и замерла в удивлении. Даже перестала ежиться от холодных капель дождя.
– Но я не пересекала встречную полосу…
Его лицо изменилось.
– Простите, я нарушила, проскочила на красный, но я очень спешу к сыну. Идет дождь, а он…
– Пройдемте за мной, – перебил меня на полуслове и направился к посту ГИБДД. Да что ж такое?! От негодования всплеснула руками. Я осмотрелась по сторонам. Позвонить Мише не могу – телефон сел и денег у меня с собой только на булку хлеба. Дождь заставлял дрожать от холода. Похоже, выбора у меня не было, кроме как идти за гаишником.
Поднявшись по ступенькам, зашла внутрь. Это было небольшое помещение, с еще одной дверью по правой стороне. В углу за рабочим столом восседал еще один инспектор. Помоложе того, что остановил меня, но по его цепкому, оценивающему взгляду, я поняла, что полюбовно с этими двумя вряд ли удастся договорится. Две акулы – вот как я бы их назвала. Так и ждали, с кого бы поживиться. И решили, что смогли поймать «хорошую рыбешку».
– Присаживайтесь, – скомандовал тот, что поймал меня на дороге. Мужчина устроился за соседний стол, и выложил на него мои документы.
– Сейчас будем писать протокол.
Я опустилась на приставленный сбоку их стола стул.
– Пишите.
Тот, что помоложе, поднялся со своего места и заглянул к соседу в бланк протокола.
– Ты знаешь, что тебе грозит за твои действия? – ухмыльнулся, повернувшись ко мне. Его фривольное «ты» резануло по нервам. Но я смолчала.
– Штраф?
Покачал головой с нисходящей с губ улыбкой.
– Лишение прав на срок до полутора лет. Или, может, так решим вопрос?
Ну вот, началось.
– Ребят я очень спешу. У меня сын стоит под дождем и ждет меня. Пишите протокол, дайте мне уйти. Если нужно, я оставлю машину здесь. Забирайте права, но у меня нет с собой денег…
Соловьев нахмурился, оторвал взгляд от протокола.
– Что же вы так нервничаете, гражданка? Что мы звери какие? Мы можем дать вам возможность спасти права. До завтрашнего дня машина останется здесь, а у вас будет время собрать нужную сумму, – он взял блокнот с края стола и, черканув на ней что-то, вырвал лист. Протянул его молодому инспектору. Тот в свою очередь, подойдя ближе, продемонстрировал написанную на нем сумму. У меня округлились глаза. Даже смешно стало. Да моя машина столько не стоит! И откуда мне взять такие деньжищи?!
– Но у меня нет…
– Нет денег, – договорил за меня молодой инспектор. Я поймала себя на мысли, что боюсь его больше Соловьева. Тот менее наглый что ли. А этот, вцепиться в тебя бультерьером, и, пока не задушит, не отпустит.
Он приблизился ко мне вплотную. Растерянная, я подняла на него глаза, не понимая, чего он добивается.
– Может, ты предложишь другой вариант решения проблемы? – коснулся моего плеча. Меня передернуло.
– Уберите свои руки, – прорычала, оттолкнув его.
– Ну вот, – проговорил, отойдя на пару шагов. – Еще и сопротивление представителям власти… несговорчивая? – он присел передо мной на корточки, заглянул в мои глаза. – Может, мне тебя в камеру отправить на трое суток? С бомжами и наркоманами? Поимеют тебя там, как хотят, а потом заговоришь по-другому.
Я не могла поверить в то, что все это происходит со мной наяву. Но вот она – я, считай, в заложниках у двух ублюдков в погонах и вынуждена выслушивать оскорбления.
– За что меня в камеру?
Он отстранился, облокотился о край стола.
– А у тебя внешность подозрительная. У нас по ориентировке проходит похожая на тебя. Клафилинщица.
– Да что вы несете?! – вскипела я, подскочив со стула. – Отдайте мои документы! – я попыталась приблизиться к Соловьеву, но второй инспектор преградил мне путь.
– Села быстро, иначе я наряд вызову, – процедил сквозь зубы, больно схватив меня за локоть. И в этот момент я сломалась. Слезы брызнули из глаз, подбородок затрясся. Я безвольно опустилась на стул. Что же мне делать? Они не отпустят меня.
– Да хоть обрыдайся, никто тебя не спасет от наказания, – засмеялся довольно мент.
Я прикрыла лицо ладонями, пытаясь взять себя в руки. Что мне делать? Пугать их Тайсоном? А вдруг я еще хуже сделаю? Он же бандит. И, в конце концов, позвонить я не могу.
Вдруг дверь в комнату открылась. Я увидела высокого мужчину, только что вышедшего из второго кабинета. Он остановился и прошелся взглядом по всем присутствующим. И взгляд у него такой, что кровь в венах стыла.
– Ты чего не сказал, что Леший здесь?! – прошипел Соловьев своему другу.
– Здравия желаю, товарищ майор! – обратился второй к мужчине. С появлением незнакомца, гаишники заметно напряглись. Но старались не показывать виду.
Тот направился к нам. Ни на секунду не отводил с меня взгляда. Глаза черные, в самую душу смотрят. Я отвела взгляд, смахнула с глаз слезы. Пальцы были черные – вся тушь потекла.
– Кто такая? – обратился он к гаишникам. У него был такой глубокий и низкий голос, что я в очередной раз поежилась. Страшный он. И опасный. Как бы еще хуже не стало.
– На встречку выехала, плюс ко всему обнаружили, что по сводкам проходит, – отрапортовал ему Соловьев.
– По сводкам?
Он приблизился ко мне. Я продолжала молчать. От страха ком встал поперек горла. Казалось, если даже захочу что-то произнести – не смогу.
