Read the book: «Мне не больно, а тебе?»
Глава 1. Неправильный Гесс
Ничего из того что с ним случалось до сих пор, не ломало его так сильно. Сплюнув кровь из раненой губы, он посмотрел на старшего брата, силясь вспомнить те времена, когда считал того своим кумиром.
– Что ты сказал?
Исай возвышался над ним подобно скале, которая вот-вот и пронзит небеса. Брат всегда был на несколько шагов впереди, всегда был более сообразительным и сильным, всегда принимал правильные решения в отличие от Мирона, от самого бесполезного из Гессов.
– Элис похитили, и только по твоей вине она встряла в это грязное дело с Балашевым! Ты предал семью из-за Мэл, а она выходит замуж!
Он сорвался с земли так резко, что Исай даже отпрянуть не сумел. Окровавленные пальцы сжали воротник рубашки, а напряженный взгляд замер на исчерченном ссадинами лице брата.
– Она ЧТО делает?! – вышло так хрипло и жалко, да и дрожь, пробирающая его тело, в этот момент представляла его полным неудачником в глазах старшего Гесса. Исай разочарованно хмыкнул, на секунду отведя в сторону взгляд.
– Говори! – Мирон встряхнул его с такой силой, что послышался треск ткани.
– Ты неисправим, – покачал брат головой, смотря на младшего, словно тот потерял в его глазах всякое уважение.
– Твоя сестра в руках мафиозного клана, ее жизнь каждый день висит на волоске, но все что тебя беспокоит это то, выходит ли Мэл замуж?
– Так это правда?
Исай оттолкнул брата с такой легкостью, словно хватка Мирона не имела силы. Бросив на никчемного младшего едкий взгляд, Исай в который раз с сожалением подумал о том, что так и не смог наставить его на истинный путь. Связавшись со змеей, Мирон раз за разом позволял той уничтожать собственную жизнь. Она отбирала у него все, оставляя после каждого своего исчезновения сломанного, искалеченного слабака. Исай знал, скажи Мирону правду, и он там камня на камне не оставит. Снова испортит свою жизнь, обретя сотни новых проблем. Но он так устал прикрывать нерадивого младшего… Пора бы тому вырасти, а для этого стоит хотя бы раз справиться самостоятельно с катастрофой в собственной жизни.
– В центральном загсе, – бросил, посматривая на наручные часы. – Регистрация через двадцать минут. Она выходит замуж за сына губернатора. Если я скажу, что лучше не вмешиваться, ты ж все равно не послушаешь.
Поймав связку своих же ключей, отобранных братом несколько минут назад, Мир выпрямился во весь рост и, игнорируя стойкое головокружение, бросил яростный взгляд на старшего.
– Конечно, не послушаю, – произнес, горько усмехнувшись, а спустя несколько мгновений педаль газа утонула под тяжестью его ботинка.
Сейчас он впервые в жизни чувствовал себя на краю гибели.
***
Злость разливалась по венам, заставляя каждый нерв вибрировать от напряжения. Раз за разом он подносил к губам сигарету, затягиваясь, но, не ощущая ничего. Будто весь мир вдруг потерял краски, а он словно выпавший из реальности ребенок, пытающийся найти хотя бы малюсенький маяк, способный вытащить его на поверхность.
Она вышла из только что остановившейся у входа «БМВ», и даже не обернулась. А он на будто опору под ногами потерял, как дышать забыл, и зачем вообще сюда явился.
Белокурые локоны переливались золотом в лучах солнечного света. Белоснежная ткань платья, словно светящийся вокруг ее фигуры нимб, так и манила его жадный, изголодавшийся взгляд. Мирон не ходил в церковь, и не знал ни единой молитвы, но с девяти лет для него существовало лишь одно божество, верность которому нельзя было вытравить ни одной обидой.
Амелия.
Девушка, рядом с которой он мог дышать полной грудью и чувствовать себя полноценным. Но стоило ей отвернуться – его жизнь тут же теряла всякие краски.
Он не знал, что именно делало ее такой особенной. И уж точно не ее белокурые волосы, струящиеся волнами по тоненьким плечам, и даже не ее алые губы, которые он так жадно зацеловывал, в те моменты, когда она принадлежала ему. И дело было не в ее изящной фигуре и острых ключицах, и даже не в ее округлой груди, от которой каждый раз его разум покидал тело. Нет. И даже ее мелодичный, словно песня голос не был причиной того, что его сердце так часто билось, когда она была рядом. Даже молчать с ней было невероятно уютно. Созданная самим дьяволом, девушка с глазами ангела и обжигающе ледяным сердцем, острые когти которой столько раз ранили его, принося нестерпимую боль и даруя жалкую, но такую жадную мысль «она все еще моя». Только теперь она принадлежала кому угодно, но не этому жалкому детдомовскому парнишке.
Мирон окликнул ее, и взгляд Мэл царапнул нутро. Она смотрела на него с таким презрением, окуная Мира в воспоминания их первой встречи. Тогда она также смотрела на грязного растрепанного мальца с ссадинами и синяками на лице. Она считала его недостойным, а Мир с первой встречи решил, будто рожден для того, чтобы оберегать свое божество от всех бед и напастей этого мира.
– Уходи, – прорычала сквозь стиснутые зубы, поправляя выбившуюся из прически челку. В этот момент с противоположной стороны салона показался тот, кому осталось жить от силы несколько минут.
Взгляд Мэл нервно забегал, когда Мир сделал шаг навстречу. Она знала – этот Гесс не сдаст позиций и разговору быть. Повезет, если ее жених покинет это место с целыми конечностями. Только вместо того, чтобы попросить несколько минут уединения с Мироном, она посмотрела на жениха с такой надеждой во взгляде, будто он должен был спасти ее от мерзкого чудовища. Тот что-то прошептал Мэл на ухо, и когда Мир увидел, как его ладонь смыкается на тонком предплечье ЕГО Мэл, то послал к черту все наставления старшего брата. Младший Гесс и раньше-то не мог похвастаться выдержкой, а теперь так подавно не собирался строить из себя вежливого задрота.
– Что ты делаешь?! Отпусти! – прорычала Мэл, когда ловким движением рук Мирон перехватил девушку, удерживая ее крепкой хваткой за талию. Она смотрела на него со злостью, только не трогала ее ярость сейчас. Мирон привык к ней за столько-то лет… Она его холодом и пренебрежением кормила на убой, лишь изредка давая попробовать немного ласки.
– Ты кто вообще такой?! Убери от нее свои руки! – мужчина не успел договорить. Сжав его воротник свободной рукой, Мирон остановил попытки жениха Мэл добраться до нее.
– Ты совсем с катушек слетела?! – взорвался яростью, желая одного –схватить и увезти подальше. Спрятать ее от всего мира, и от собственных безумных поступков.
Он злился на нее. За сестру, за то, что та пострадала из-за выходки Мэл, но даже сейчас в состоянии дикой ярости он не мог сделать ей больно.
– Тебе мало идеи с камнями? Ты знаешь, что Элис, пытаясь спасти нас, попала в лапы отморозков? Ты хоть знаешь, что она может быть мертва! Но ты продолжаешь ворочать свои схемы?!
Мэл понимала, что Мирон так быстро не отступит. Этот упрямый индюк скорее уничтожит весь город, чем отпустит ее.
– Андрей, все нормально, это мой друг. Мы в детском доме вместе росли, я тебе говорила. Дай нам пару минут.
Бросив на невесту удивленный взгляд, тот тут же ослабил хватку и покорно отступил, продолжая напряженно наблюдать за Мироном.
– Ты смотри, какой послушный малыш, – не удержался от едкой ремарки Мир, словно не обратив внимания на пренебрежительное «друг» в свой адрес.
Мэл резко потянула Мирона в сторону, не давая затеять драку. И когда они оказались на достаточном расстоянии от гостей и жениха, девушка остановилась и зло посмотрела на Мирона.
– Может, хватит, а? Может, уже повзрослеешь?!
– Еще неделю назад ты была со мной, а теперь выходишь замуж? И хочешь, чтобы я поверил?
– Поверил во что? Мирон, очнись! Я не виновата, что ты таскаешься за мной по пятам!
– Таскаюсь. – Повторил еле слышно, словно пытался смириться с этим унизительным словом. А ведь Исай был прав, Мир то еще разочарование в семье Гессов.
– Бл*дь, а ведь на самом деле, таскаюсь, – проговорил с нервным смешком, стараясь запихать поглубже отвратительное ощущение себя лузером.
– Ты права, и Исай прав. Вы все правы и я наконец-то готов это признать! – это был тот самый момент, когда боль переломила чувство собственного достоинства, уничтожив его гордость и растоптав его. Двухметровый, крепко сложенный мужчина, для которого слово «опасность» было самым частым в лексиконе и буднях, сейчас в страхе смотрел на ту, что собиралась в очередной раз оставить его одного.
– Ты ведь всегда пользовалась мной, умело манипулировала… – усмехнулся, достав из кармана пачку сигарет и закуривая снова. – Мне всегда было плевать, что принимать от тебя: насмешки или холод, или ловить за тебя пули. Ты всегда была для меня всем, даже родных братьев я ставил на десятое место. Я отказался от семьи, я подставил сестру, и всё только для того, чтобы ты снова вышла чистой из воды. Ты сказала, что я тряпка? Да. Как бы я не пытался подняться, сколько бы бабла не зарабатывал, я всегда был и остаюсь твоей половой тряпкой. И мне оставалось только ждать, когда ты устанешь вытирать об меня ноги.
– Так я хочу это сделать! – в ее синих глазах стояли слезы. Он так и не научился быть равнодушным к ним. Вот и сейчас при виде наполненных влагой уголков красивых глаз, в груди что-то сжалось.
– Уйди с дороги, и не мешай мне жить! Ты больше не нужен мне, Мирон. Она столько раз бросала ему в лицо свои грубые «ненавижу», но каждый раз возвращалась вновь. И в какой-то момент Мирон поверил в то, что она всегда будет в его жизни, как бы ни сопротивлялась и ни отталкивала его. Но сейчас что-то изменилось. Он не мог объяснить, что именно подвело черту. Но это был конец.
Мир и сам не знал, как в этот момент, когда земля разверзлась под его ногами, когда небо над его головой вдруг погасло, и нутро затопил жгучий холод, он не бросился драться, и даже ничего не сломал. Привыкший крушить все вокруг, сейчас, чувствуя себя полностью выжженным и убитым, он просто кивнул, и, выпустив ее тоненькую ладонь из своей, побрел в сторону парковки. Внутри стояла такая тишина, что наводило ужас… Он ведь знал, что рано или поздно это пройдет, и боль настигнет его. Словно десятки костей, сломанных разом – она затопит его с головой, заставляя вновь и вновь погружаться в алкоголь и опускаться все ниже и ниже.
