– Мистер Шанпайк, – негромко произнесла Зови имя кондуктора.
Тот поднял голову и испуганно уставился на нее. Не меньший испуг испытал, и мистер Фейн, правда его страх вызвал сам голос госпожи Элмерз, который, как теперь ему казалось, будет преследовать его в кошмарах.
– Мистер Шанпайк, – повторила представитель отдела тайн, – расскажите нам: что произошло?
Стэнли потер лицо ладонями. Оно, обычно, беззаботное и веселое, – было облеплено признаками тревоги.
– Это катастрофа, – вновь повторил он. – Мы…
– Только ты Стэн, я здесь не причем, – раздался хриплый голос старика Прэнга. – Мое дело крутить баранку. Здравствуй, Банти.
Остролицая коротко кивнула.
– Ладно тебе, – бросил Стэнли и поправил себя: —Я. Да, это я. То есть мне послышалось, что здесь кто-то уронил палочку. Какой-то волшебник. Я, как обычно, принял решение, что мы должны выручить его в беде. Ночной Рыцарь призван выручать волшебников. Это наша главная…
– Он призван… – выпалил Шакпи пытаясь отыскать те самые – нужные слова, которые он не раз слышал от коллег. – Он… вообще, как у маглов! Так не то чтобы, но так нельзя. Это не в какие ставни! Тьху, ворота. Давно нужно запретить этот… этот…
– Мы поняли тебя, дорогой, – ехидно протянула Банти. – Не трудись так сильно причитать. Даже при здешнем плохом освещении я вижу, как твое лицо становится точь-в-точь цвета твоих волос.
– Мне так… – Вебстер вмиг повернулся к госпоже Хоггарт и подбирая рукой рыжие вьющиеся локоны с его глаз тепло залепетал: – Мне так хорошо, правда? Красиво? Да, Банти?
– Ты великолепен, дорогуша, – с отвращением бросила рослая брюнетка и надменно повернула голову в сторону.
– Продолжайте, мистер Шанпайк, – холодно попросила Зови, не обращая внимания на коллег.
Аверилл был ей благодарен. Ему хотелось, как можно быстрее, покончить с этим делом. Узнать историю Стэнли и поскорее закрыться в своем доме; оказаться в кровати, под одеялом, и спрятаться от всего сущего в этом несправедливом к нему мире.
"Нельзя так много работать, – скворчали мысли в его котелке, – Нельзя. Нужен отдых. Нужно хорошенько отдохнуть…"
– В общем, – продолжал Стэнли, – мы поехали. Ехали, ехали, как вдруг – удар.
– Да-да, – вклинился Эрни. – Удар. Чтоб мне всю жизнь слушать вопли мандрагоры. Я никогда, ни в кого, не врезаюсь. Я могу проскользнуть между черточек римской двойки старика Биг Бена. Но здесь… Он сам бросился под колеса. Я в сторону, а он туда же. Я в другую – он, раз, и уже по бамперу распластался. Я по тормозам, а он… Сами видели. Клякса.
– То есть, – теперь на неприступном лице Зови Элмерз проступило неподдельное замешательство, – вы его сбили?
– Сбили, – кивая подтвердил Стэнли Шанпайк.
– Сбили дементора насмерть? – уточнила Зови не то утверждая, не то спрашивая. – Сбили автобусом? Без магии, без иного волшебного вмешательства?
– Я попрошу, – наконец повернувшись строго произнес Эрни глядя на нее через линзы своих огромных очков. – Ночной Рыцарь, чтобы там не говорил уважаемый мистер Шакпи, мем, произведение совсем не магловское. Автобус наш – волшебный. Волшебный, как следует. Я и сам не знал, что мы можем давить дементоров, но теперь вот знаю. А вам, госпожа из тайного отдела, лучше бы поинтересоваться: кто вас всех сюда позвал. Я этого не делал. Стэн – тоже. Тогда кто?
– Точно так, – подтвердил Стэн.
Повисло молчание. И хотя присутствующие ожидали продолжительную паузу госпожа Элмерз прервала ее достаточно скоро.
– Мистер Фен, скажите, – она повернула голову и как бы Авериллу не хотелось избежать ее взгляда он все-таки мужественно принял его. – Вас тоже вызвали по просьбе иностранного волшебника?
– Да, – не особенно твердо согласился Фейн.
– Меня тоже, – подтвердила Банти. – Вроде бы.
– И нас… ой, то есть меня, – смущенный своей ошибкой Шакпи опустил глаза вниз.
– И этот иностранец вызвал нас всех четверых, – вслух стала размышлять Зови. – Одного из отдела магических происшествий и катастроф, другого…
– Я бы предпочла "другую", – встретив блуждающий взгляд коллеги язвительно заметила Банти.
– Вас, миссис Хоггарт, – задумчиво поправила себя госпожа Элмерз – из комиссии по обезвреживанию опасных существ. Вас, господин Вебстер, из отдела магического транспорта и меня. Есть у кого-то идеи?
Снова повисло молчание. Теперь оно было совсем не коротким. Все присутствующие о чем-то думали. И как это свойственно маглам, так и волшебникам: каждый думал о своем.
Эрни хотел наконец отправиться в путь. Его, как и Стэна, не интересовали столь сложные, и глядя на бездыханное тело дементора – уже решенные вопросы. Шакпи осматривал сам автобус в надежде найти в нем то, к чему завтра утром он непременно сможет придраться, чтобы наконец навсегда прекратить деятельность этой жуткой магловской штуковины. Банти Хоггарт незаметно для всех трижды сменила пуговицы на ее мантии и оставила тот вариант, который, на её взгляд, наиболее подходил для столь нелепого случая. Круглые. Круглые всегда казались ей самыми нелепыми. Мистер Аверилл Фейн думал лишь о том, как он незаметно применяет обливиэйт ко всем присутствующим и купив сливочного пива трансгрессирует домой.
И только Зови Элмерз действительно пыталась понять: что же здесь происходит?
***
– Милой кривой дамочке, – шепнул на ухо Дримера мистер Кит, – истоки магии, как же она хороша! Неважно. Так вот, милой кривой дамочке, никак не может прийти в голову, что все уже произошло. Последний поцелуй дементора был адресован бамперу трехэтажного Ночного Рыцаря.
Мистер Дример, и мистер Кит сидели на ступеньках дома номер 57А, шагах в двадцати от волшебного автобуса. Полулицый брюнет скрыл их присутствие странным заклинанием: disilluminatio humanos rem. Оно не слишком напоминало обычные дизиллюминационные чары, поскольку создавало еле различимую сферу в три кубических метра. Все что находилось внутри неё – небезосновательно предполагал Дример – было невидимо и неслышимо для окружающего мира.
– Замечательные господа, неправда ли? – риторически поинтересовался Кит и тут же прибавил задумчиво: – Стоит узнать их ближе…
Дример не понял к чему это было сказано, а потому просто пожал плечами.
Первым покинул место происшествия тот, кто и прибыл сюда первым: брюнет, лет сорока с лишним, в темно-зеленой шелковой мантии. За ним последовал рыжий коротышка, после трансгрессировала сутулая невыразимец.
Банти Хоггарт, её единственную из четвёрки Дример знал лично, все еще оставалась в автобусе. Она сидела на койке и что-то бурно обсуждала с мистером Прэнгом. Охала, ахала, смеялась и приговаривала "да-да-да". Дример помнил, что Эрни был её далеким-предалеким родственником по отцовской линии. Помнил это, и еще много чего другого, как оказалось.
Черты остролицей брюнетки, её грудной голос, одежда (странно, думал долговязый, пуговицы круглые, а ведь Банти никогда круглые не любила), длинный ровный волос, – всё это вынудило память мистера Дримера атаковать его хлесткими шлепками коротких эпизодов из прошлого. Она напрочь перепутывала их, перемешивала и скрещивала превращая в экзотический калейдоскоп.
Вот он и Банти сидят в оперном. Банти зевает, Дример гладит её холодную руку. Банти тут же уводит руку в сторону, шипит на него, а после внезапно целует. Его щеки горят от двойственного возбуждения. А дальше… опера проходит мимо, Дример сидит увязший в попытках разобраться в её отношении к нему.
Другой эпизод. Он приносит ей кофе, но Банти фыркает и не хочет пить. Говорит, что она любит две порции молока, а он снова принес одну.
Следом за этим, они приезжают в дом его родителей (тогда еще живых). Мать и Банти страшно ругаются и первая требует, чтобы эта… он не помнил, как точно мать обозвала её – чтобы она больше не смела ступать на порог её дома. Банти швыряет приготовленный мамой пирог в стену и ставит ультиматум: либо он идет с ней, либо между ними все кончено. Дример выбирает её. Отец кричит, что у него больше нет сына.
Мать после тех событий он видел безмолвно лежащую в центре длинного дубового ящика, в окружении не многочисленных родственников. Ему очень сильно хотелось всё переиграть или хотя бы извиниться. Позвонить ей однажды и просто спросить, как её дела, как орхидеи…
Сердце долговязого пронзила тупая боль, дыхание стало жёстче. Дример перевел взгляд с Банти на дементора, и чтобы отвлечься спросил:
– Я мог бы сделать это и раньше, но сделаю сейчас: как? – Кит перевел взгляд на Дримера, тот продолжал, – Дементора убить нельзя, факт. У него нет души, а потому…
– Нельзя, – косвенно согласился с ним Кит перебив не дав возможности высказаться. – Если только ты сам его не создал, верно? Ладно, шучу. Дело в том, что волшебница, сотворившая их в часы жуткого отчаяния, инструкций по использованию придумать не удосужилась. Однако, мой, "особый" взгляд на вещи, помог мне создать их точную копию.
– Создать?
– Вы знаете, что будет, если мучать человека заклятием Human Cruciatus rem на протяжении, скажем, сотни лет, изо дня в день, не давая ему умереть?
– Нет, – по спине Дримера пробежал одинокий муравей. Только одно слово из трех было ему знакомо. И его было достаточно, чтобы понять, о чем толкует Кит.
– Вот, а я знаю, – продолжал кудрявый брюнет, – Результат перед вами, – Кит указал тонким худым пальцем на черную тень лежащую на асфальте. – Правда, пришлось добавить эту глупую накидку… Ой, мистер Дример. Мне, признаться, стало очень жаль, что я израсходовал на вас этот замечательный экспонат. Вы ведь до сих пор не верите в мой особый взгляд на вещи.
– Вы хотели сказать "жутки" или быть может "бессердечный"?
– Что вы? Хотел бы, сказал. К тому же вы глубоко ошибаетесь сердце у меня что надо. Во…
И кудрявый брюнет с треском вытащил бьющееся сердце из своей груди. Кровь брызнула на пол.
От жуткого зрелища Дримера бросило в дрожь. Он закрыл рот руками, задержал дыхание, предвкушая и другие реакции организма, но благо хозяин мигом вернул орган на место. Долговязый резко выдохнул. В ушах гремело, во рту было кисло.
– Ха-ха-ха, – засмеялся Кит. – Я само веселье, правда мистер Дример?
Долговязый кивнул, но скорее машинально. Невидимая стена безразличия, однажды выстроенная Дримером между окружающей действительностью и ним самим рушилась на глазах. Никто, ровным счетом никто, ни среди живых, ни среди мертвых (призраков, имеется в виду) не мог, до того, проделать в ней даже дырку. Киту, в сущности это тоже, пока не удавалось, но он и не пытался её продырявить, кудрявый полулицый брюнет устраивал ей настоящие землетрясения вынуждая каждый камешек натужно хрустеть и трещать.
Дример снял шляпу, с короткими бортами, любимую, кажется, (носил чаще прочих) вытер пот на лбу.
– Я никогда не считал себя слабонервным, – сказал он вслух, – но вам, кажется, удалось то, что не удавалось другим.
– Да? – выражая явно неискреннее восхищение звонко выронил Кит. – Правда? Это мне льстит. Хотя, трюк с сердцем всего лишь иллюзия он многим приходиться по душе, не так ли? Ладно, мистер Дример, я полагаю вы готовы перейти к основным блюдам.
Дример нахмурился.
– Вы говорили, – продолжил Кит, – что вам знакома мисс Хоггарт.
– Да, мы однажды были близки…
Дример в упор не помнил, чтобы рассказывал Киту об этом. Думал – да, но вслух не говорил. Определенно. Чертовщина.
– Чудесно. Я предлагаю вам вернуть эту прекрасную женщину.
– Нет. – отрезал Дример.
– Почему?
– Она мне не нужна. Никто, мистер Кит. У меня нет ни друзей, ни врагов. Нет жены, любовницы или даже собаки. И родных уже тоже нет. Когда-то, давно, все это было у меня, и оно… Отношения не мой профиль.
– Как-то это грустно, не находите? – избыточно эмоционально произнес полулицый, – Вы разбили мне сердце. Хотите покажу?
– Нет, нет, нет, – долговязый замахал перед собой руками. – Второго раза не нужно.
– Ха, – Кит едко улыбнулся, – Не будет никакого "второго раза". Не бывает никаких "повторов". Я о Банти, если вы не поняли.
Жизнь, мистер Дример, штука, движущаяся. Вы можете думать, что всё про неё знаете, но самом деле она уже ускользнула от вас. Вы идете по её следам. Всегда, непрерывно, каждый миг. Вам знакомы её следы? Да, пускай. Я в это поверю. Но не нужно утверждать, что вы знаете её лично. Нет, мистер Дример, её никто не знает. Разве только я, но это наша маленькая тайна, которую… Я бы мог вам приоткрыть, если вы отбросите в сторону ваш скептицизм.
– Чего ради? – холодно бросил долговязый. – Банти Хоггарт?
– Той её формы, – объяснял полулицый, – того её содержания, что вернет вам прежний огонь. Он всё еще есть в ваших волосах, но его нет в вашем сердце. Печально, но факт.
Кит помолчал.
– Да, её, Банти, и не только, – продолжил, – если вы позволите мне немного направить вас. Расшевелить, показать, скажем так, изнанку действительности. Что скажите?
– Спасибо, мистер Кит, но нет. Я…
Не было грома и молнии. Не было никаких предпосылок, однако, Лаладж Кит выхватил свою палочку и громко прорычал: Human Cruciatus Rem!
Дример не успел контратаковать, он вообще не ожидал нападения. Долговязый упал на асфальт, скрутился и застонал. Он корчился так, словно внутри у него было логово змей. Голодных, злых, неугомонных.
– Еще скажите мне спасибо, мистер Дример, – непривычно спокойным голосом говорил Кит, – Ей богу, мистер Дример. Illuminatio humanos rem. Human Cruciatus Rem!
Сфера исчезла. Прекратившаяся на мгновенье боль – вернулась.
Говорить "спасибо" долговязому Дримеру не хотелось. Он вообще мало что понимал кроме боли: сильной, стойкой, повсеместной. Ему казалось, будто бы каждый нерв его тела обнажили и стали резать тонким лезвием. Словно все его нутро превратилось в зловонный гнилой зуб, а Кит… Кит был бесчувственным стоматологом, ковыряющим и сверлящим его без анестезии.
– Это жизнь, мистер Дример, – откуда-то издалека прилетел к долговязому возбуждённый голос. Как быстро он менял интонации… – Жизнь, а не её следы на песке. А теперь…
– Экспеллиармус!
Взмах волшебной палочки, свист, хлопок. И снова также:
– Экспеллиармус!
Обезоруживающее заклинание выкрикнула никто иная, как Банти Хоггарт. Она сделала это дважды, однако, больше напоминавшая кость палочка так никуда и не делась из рук незнакомца.
– Мисс Банти!? – выкрикнул полулицый. – Желаете дуэль? Прекрасно. Защищайтесь!
Событие третье. Озорной дуэлянт
На перекрестке заиграла музыка. Банти не помнила название композиции, однако она была убеждена, что это Чайковский. Впрочем, времени на то, чтобы покопаться в памяти полулицый незнакомец ей не давал. Подражая дирижёру симфонического оркестра действуя в такт возникшей музыки волшебник, пытавший Дримера, отбивал её атаки странной палочкой, больше походившей на лучевую или локтевую кость подростка.
Одет он был в зеленую с красным клетчатую рубашку, черный жилет, застегнутый на три разные пуговицы: круглая, треугольная и прямая, – джинсы, и зеленые ботинки с красными шнурками. Его кудрявый темный волос спадал на плечи и был гуще с правой стороны.
Дример лежал на земле, в нескольких шагах от нападавшего. Он скрутился калачиком, и на него, решила Банти, можно не рассчитывать.
"Как всегда", – подумала про себя остролицая. Хоть и отметила, в тот же миг, что смотреть на него ей немного больно.
"Bulla os rem!" – быстро прокричал клетчатый.
Банти отмахнулась от пунцового облака, однако одна тонкая струйка пара все же проскользнула в её нос.
Стало сладко, будто рот наполнился розовым вареньем. Потом кисло, слово желудочный сок пустился наружу. Язык Банти сделал круг по ротовой полости и он, то и дело натыкался на странные, незнакомые предметы. Маленькие, точно икринки мойвы. Они были повсюду, и они увеличивались.
"Reduc…", – попыталась выкрикнуть остролицая, но не смогла. Тощая ниточка красной молнии вылетела из её палочки ужалив незнакомца в плечо не сильнее пчелы.
Икринки выросли, превратились в шлифованные предметы размером в пол дюйма. Щеки Банти вздулись, она открыла рот и на асфальт посыпались испачканные слюнною пуговицы.
– Вы знаете, – процедил кудрявый брюнет, – что вы филобутонист, мисс Хоггарт? Нет? Навязчивые идеи, разнообразные, модно говоря, хобби могут быть очень, очень опасны…
Остролицая хотела прыснуть ему что-то в ответ, однако она непроизвольно сглотнула, и квадратная пластиковая фурнитура застряла в её горле.
Банти выронила палочку, согнулась, живот спазматически задергался, на худой длинной шее задрожали, вздувшись, зеленые змейки вен. Не смотря на это из её рта продолжали сыпаться пуговицы, а ненавистная теперь мелодия не прекращала играть проливаясь, словно бы, со всех сторон.
Полулицый выровнялся, стал по струнке. Он взмахнул костью-палочкой, обрисовав на дирижёрский манер один такт в четыре четверти, а в следующий миг в него врезался Ночной Рыцарь, отбросив волшебника в окно первого этажа дома номер 57А.
Мистер Кит летел восклицая: "Юху-у-у…" – тем самым отчетливо намекая, что он никакой не дементор.
***
Эрни Прэнг выскочил из транспорта, подбежал к Банти, и что было сил ударил её рукой по спине. Квадратный кусочек пластика вылетел из её рта, девушка закашлялась.
Дример, всё еще дергающийся, но уже пришедший в себя, медленно доковылял к Эрни и Банти. Он обнял долговязую, под стать ему, мисс Хоггарт, хрипя спросил:
– Ты как?
Банти посмотрела на него, глаза её слезились. Она пока еще не могла говорить, а потому только кивнула, говоря, как бы "жива".
– Кто это был? – спросил выбежавший наружу Стэнли.
– Не знаю, – бросил Эрни, поправив очки с огромными линзами, – Но за родственников я могу и убить.
– Не думаю, что он умер, – донесся слабый голос Дримера. – Он… Что-то другое.
– Что-то? – не понял Стэнли.
Дример коротко кивнул. Будучи от мира магии ему самому не слишком то нравилась формулировка. Впрочем, может именно его миру она была впору.
– Тебе помочь? – спросил он согнувшуюся вдвое Банти.
– Не надо, – прошипела остролицая, и выровнялась.
Одной рукой она держалась за горло, другая, с выставленной наготове палочкой, была направленна в сторону разбитого окна дома номер 57А.
Через десять секунд четверо волшебников, включая рыжего Деклана Дримера стояли шеренгой выставив палочки перед собой и ожидая ответного выпада со стороны незнакомца.
– Так кто он такой? – не унимался Стэнли.
– Он назвался себя… – начал Дример, но договорить он не успел.
"Petrificus totalus rem!"
Дример, Банти, Стэнли и Эрни Прэнг дружно вздрогнули, выровнялись, точно в их тела по вбивали колья и принялись падать кто вперед, кто назад, будто четыре кегли, сбитые сильным сквозняком.
Полулицый вылетел из окна, его ноги заменял красный бархатный дым. Оказавшись в шаге от лежащих на земле волшебников мистер Кит материализовал ноги, его зеленые ботинки с красными шнурками были в дюйме от черных волос Банти. Он стоял точно на её остроконечной шляпе.
– Поклонники не могли выдержать обаяния их кумира и были сражены им наповал! – воскликнул кудрявый брюнет и сам себе захлопал в ладоши. Прекратив паясничать, Кит наклонился к Банти, приблизился ртом к её левому уху и тихо шепнул в него:
– А теперь займемся десертом. Во всякой трапезе, десерт – кульминация. Оргазм. Неправда ли, мисс филобутонист? Черт, какое, все-таки, неудобоваримое, хоть и оправданно длинное слово. Правда, мисс Хоггарт?
Банти всё слышала, но она едва ли сумела шевельнуть крайней фалангой указательного пальца правой руки. Это было большее, на что она сейчас была способна.
Мистер Кит это заметил. Улыбнулся.
– Чудесно! – воскликнул он поднявшись, – Это так мило, мисс Нимбус, мисс Греция, что вы пытаетесь бороться. Но это бессмысленно. Поверьте, особенно теперь. Human Imperio rem!
В темной голове Банти не было ни одной лишней мысли. К её глазам приклеилось только одно выражение: лишенное всякой глубины слабоумие. Девушка встала, и следуя указанию щурящего уцелевший глаз Кита пошла в сторону дома номер 57А.
Мистер Дример слышал приказ, отданный Банти. Он не имел права допустить его исполнения. Однако, тело не слушалось.
Чувство было такое, будто разум подвесили в дюйме над землей полностью очистив его от бренной оболочки. Смотри, но не трогай, так-то.
– О, мистер Дример, – наклонившись к долговязому, и глядя точно в его замершие глаза обратился Кит, – Еще один ночной рыцарь? Давайте, боритесь. Там, – Кит указал в сторону Банти, уже успевшей забраться в темное помещение через выбитое окно, – дама в беде. Принцесса, заключенная в тело жабы. Её может спасти только поцелуй, мистер Дример. Только…
Рука Кита, державшая палочку-кость, резко ушла в сторону. Он отразила летевший в полулицого зеленый луч.
– Дела, мистер Дример, простите, – процедил Кит и исчез из его поля зрения.
Одна за одною полились разноцветные вспышки, точно на Уимпол-стрит взрывали фейерверки. Дример слышал и обычные заклинания, их говорила какая-то девушка, он слышал и трехсловные веселые выкрики Кита на латыни.
"Finite incantatem. Finite incantatem", – мысленно вторил Дример отменяющее заклинание, однако оно не действовало.
Вспышки продолжались. Дример не знал, кто эта некто, однако, она, явно, была очень сильным волшебником. А еще тем, кто не боится использовать непростительные заклятья.
"Finite incantatem. Finite incantatem…", – продолжал повторять рыжий, как вдруг он увидел темный силуэт Банти на крыше. Девушка ступила на край, расставила руки в стороны…
"Finite incantatem. Finite incantatem… Finite incantatem… Rem!"
Дример вскочил ровно в тот момент, когда Банти летела к земле. Не говоря ничего он трансгрессировал, поймал летящее, словно манекен, тело девушки, рванул серым облаком вправо и выбив окно третьего этажа ввалился в просторное помещение.
Дример лежал на спине, Банти была сверху. Волосы растрепаны, на щеке ссадина. Вокруг валялось стекло, осколки белой оконной рамы, перед его лицом, забираясь в нос и приоткрытый рот, кружилась пыль цвета терракота.
Дример прокашлялся, выбрался из-под Банти, подошёл к дыре и опершись о подоконник выглянул на улицу. "Фейерверки" прекратились. Эрни и Стэн сидели на асфальте, прижавшись спинами к трехэтажному автобусу. Перед ними стояла кривая светловолосая девушка в дырявой, ветхой мантии, и о чем-то их расспрашивала. Эрни и Стэн качали головами.
Полулицого нигде не было.
Сам не ведая почему, Дример поднял голову, посмотрел на звезды. Не редко, в Лондоне, их не видно: слишком много света сочится из него. Однако, сегодня, мистер Дример, видел звезды. Причем, все они были расположены совсем не так, как обычно. Звезды напоминали человеческие следы. Будто огромный великан прошелся по чёрному небесному пляжу.
– Это жизнь, – проговорил Дример, обернувшись и посмотрев на сидящую на полу Банти, чьи испачканные руки упирались в замусоренный теперь ковер – а не её следы на песке.
– Что? – не поняла девушка.
Дример подошел к ней, сел рядом, посмотрел в серые глаза.
– Я могу тебя обнять? – спросил долговязый.
Банти молча кивнула.
Её растрёпанный волос лез ему в глаза, её маленькая острая грудь упиралась в его ребра. Дример не знал, что ему делать дальше, он не был уверен, что Кит исчез навсегда. Но сейчас, ему хотелось, как можно дольше пробыть в этом моменте. Тяжело дыша, немного вздрагивая, и чувствуя запах дурманящего иланг-иланга, такого не свойственного стервозной и едкой Банти.
Они вернули комнате привычный вид. Они стерли память всем в округе. Министерские забрали тело дементора, допросили участников столкновения. Они не задавали вопросов только сутулой кривой блондинке в дырявой мантии. Дример догадался, что это она, в скором времени, будет расспрашивать свидетелей. И его. Конечно же его тоже. Хочешь, не хочешь.
– До встречи, Банти, – сказал Дример остролицей, когда та заходила в автобус.
– Угу, – промычала Банти, так и не поблагодарив его за спасение, но и не забрасывая колкостями, точно мишень для игры в дартс, как это обычно бывало раньше. Расстроился он или обрадовался? Мистер Дример не понял. Он просто сделал то, что когда-то давно сделать не сумел. Когда-то давно, он сбежал от Пожирателей смерти позволив схватить её. Тогда, это стало концом их отношений. Сейчас… он не знал, что будет дальше. Может это начало, думал он, может этот сумасшедший Кит и правда творит благие дела?..
– Я хочу знать все, – без прелюдий холодно протянула невыразимец, назвавшись Зови Элмерз. – Все, мистер Дример. Каждую деталь, каждое его слово.
– Хорошо, – Дример кивнул и, видимо, от свалившейся на него участливости спросил: – Вы расскажете мне, как сумели его победить?
Зови отвернулась, посмотрела на небо.
– Вы тоже это видите, мистер Дример?
– Да, – ответил долговязый изучая созвездия в виде следов.
– Это обнадеживает, – толи себе, толи ему сказала Зови. – Нет, мистер Дример. Я его не победила. Он трансгрессировал, в тот момент, когда вернее всего мог превратить меня горстку пепла. И я хочу знать, почему. Почему, я не могла его обезоружить. Почему он мог убить нас всех, но выбрал только мисс Банти. Я хочу знать всё, мистер Дример. Абсолютно всё.