Девушка неожиданно успокоилась. Ее заплаканные красные, карие глаза посмотрели на мистера Уана с особенно искренней улыбкой.
–Я надеюсь, что она умрет в самый короткий день в году,– и выговорив это, девушка снова заплакала.
Не знающий, что делать, мистер Уан сел на край скамейки и стал разглядывать прохожих. Те, разумеется, посматривали на них, но в их глазах ничего не просыпалось, не умирало. Словно слезы в этом санатории- обыденность.
–Что за крематорий,– недовольно выругался герой.
–Вы правы! Могила!– девушка, всхлипывая, вытирала слезы.– Прошу вас, продолжайте свой монолог! Вы же его не закончили, ведь так?
Мистер Уан посмотрел на силуэт девушки, отвернулся и уставился на мертвую ветку осины, качающуюся под дуновением ветра.
–Куда легче уважать смерть, когда она приходит за тобой… Умирая, ты не задумываешься о проблемах, о будущем. Ты понимаешь, что ничего не успеешь. Единственное, что жаль иногда близких, ведь с ними ты мог провести много-много лет, но, увы, срок твоей жизни истек. Думаю, поэтому ваша мать так на вас смотрит. Она сожалеет, что не может провести с вами чуть больше времени. А близких терять всегда тяжело. Мы любим чужих сильнее себя. Нам дороже жизнь любимого, поэтому мы так неразумно тратим иногда самую ценную вещь, которая нам дана судьбой… Когда близкие умирают, и, если эти люди тесно сплетены с вашим сердцем, мы виним себя. Виним себя в их смерти, к которой даже не причастны. Мы привыкли менять мир. Надеемся, что поменяем время, научимся вечной жизни. Но у нас этого никогда не получится. Поэтому мы чувствуем вину. Вину за то, что не успели сказать, что должны были, за то, что не поделились еще больше своим теплом, не обнимали человека так крепко, как могли бы… Воспоминания мучают душу, а вина терзает совесть. Нам сначала сложно осознать, что человек пропал. Мы придумываем фантомы мертвых, пытаемся оживить трупы. Понимая, что ничего не выйдет, мы страдаем. И так по кругу. А с собой нам куда легче. Мы пропадем. Для собственной души смерть- это приключение. Для ваших близких ваша смерть- это пустое место, которое сложно заполнить. Нам тошно с самими собой…
Мистер Уан вдруг остановился. В его горле появился комок. Вспоминая о пустом месте, в голове промелькнул нечеткий портрет погибшей матери.
–Почему нам тошно с самими собой?– все внимание девушки было приковано к устам героя.
–Потому что мы боимся быть одинокими. Человек не самодостаточен. Он одинок.
–Но как же… Как же отшельники, которых изгнали из мира, как же люди, сидящие в изоляции, да как же просто обыкновенные интроверты, боящиеся людей и намеренно запирающие себя за четырьмя стенами?
Девушка была так близко. Герой чувствовал, как тепло ее дыхание, чувствовал, как под слоем одежды вздымается от волнения ее грудь, видел, что в ее глазах были переживания и тревога. Но он не мог ее успокоить. Не мог сказать ей нужных слов, потому что не знал их.
–Я не смогу ответить вам на этот вопрос…,– мистер Уан не мог смотреть на девушку так близко.
Собеседница отпрянула от него.
–Спасибо вам,– сказала она, улыбаясь. Ее глаза были красными и искренними. Губы дрожали от холода, щеки горели.
–Не стоит благодарностей. Это всего лишь мысли вслух. Рассуждения о чем-то вечном… Они не несут в себе смысла, не несут…
–А ваш монолог мне очень помог,– девушка встала и протянула руку герою.– Дайте я пожму вашу руку! Руку того, кто помог мне по-новому взглянуть на жизнь и смерть. Руку того, кто за такой короткий срок смог показать, как прекрасны бывают люди!
Мистер Уан встал вслед за девушкой и пожал ей руку.
–А я жму руку той, кто показал мне, как удивителен может быть человек. Я жму руку той, кто продемонстрировал всю живость моей души, всю человечность, весь свет, излучаемый моей душой!
–Я предлагаю заключить вечный союз, который скрестит наши души. Мы поклянемся себе, что, когда разойдутся наши дороги, в памяти не исчезнут образы наших тел! Мы будем жить долго! И никакая болезнь не одолеет нас до самого конца!
–Я согласен заключить вечный союз! Я жму вашу руку, будучи уверенным, что наша странная дружба продлится до самых далеких времен!
Они громко засмеялись. Смех в этом месте является вещью удивительной, похожей на чудо. Поздняя осень совсем портит санаторий, который расцветает с лучами солнца. Но под серостью туч его наигранная доброта и счастье кажутся совсем уж ироничными и злобными, потому что они насмехаются над несчастьем тех, кто остался здесь позднее лета.
–Давайте я вас провожу,– мистер Уан был удивительно спокойной. Его душа встала в свою суперпозицию, где все кажется таким шатким, коротким, мгновенным. Осознание мира расплывается, все зацикливается на ней. Из осознанного человека герой превратился в мечтательную субстанцию.
–Не надо. Я и сама дойду!– девушка улыбнулась мистеру Уану.– До встречи!
–До встречи.
Девушка убежала. Больные и отдыхающие смотрели на нее, полную сил и энергии, с завистью и грустью. Здесь не умеют ненавидеть, но и искренне любить тоже никто не научился. Почему мир так двояк? Он кажется таким сложным. Куда не посмотри, везде двойное дно, какая-нибудь пакость и ловушка. Но стоит остановится и осмотреться, как все кажется таким легким: любые подлости видны на поверхности, их несложно обойти, а стоит подумать головой- и вот ты уже не идешь по опасной земле, а карабкаешься по ветвям деревьев. Мир стал сложным, когда появился человек. До этого все было просто. Никто не задумывался о простом и легком. Существовала единственная цель- выживание, и этой цели хватало на достаточную жизнь. Но человек появился. Появился и дар Божий, и послание Дьявола. Наша голова. А за ней мир стал усложнятся.
Мистер Уан лег на кровать. Дни длятся быстро. Время уходит. Но никакого переживания в душе нет. Почему? Почему он так безмятежен? Девушка боится потерять свое время, а герой нет. Для него течение секунд как журчание воды: оно вечное и шумное. Мистер Уан не цепляется за время. Он не боится потерять свое время впустую. Он эгоист. Не думает об обществе, а общество думает о нем. Герой чувствует свое перемещение в пространстве, осознает, что с каждым новым сдвигом меняется и время. Но внутри него ничего не трепещет. Оставшись один, он, на самом деле, один. Рядом с ним нет никого. Даже его собственного «Я» нет. Да и существует ли оно? Существует ли мистер Уан как личность? Он способен чувствовать, но его ли это чувства? Возможно, я настоящий? Возможно, все, что сейчас пережил мистер Уан, на самом деле пережил я? Тогда на кровати лежу тоже я. И думаю о том, что я- это я, тоже я. Получается, мистера Уана не существует? Или это мистер Уан придумал меня, чтобы исчезнуть самому? Где настоящая личность меня? А мистера Уана? Когда мы обронили собственные души? Или я просто сочувствую герою… Он персонаж, а я читатель. Или я повествователь. Или я автор. Я погружаюсь в этот мир, осознавая всю трагедию мистера Уана. Он враг собственной души. Он есть. Его нет. А я есть? Есть ли кто-либо еще в этой комнате? Возможно ли, что эта комната сейчас станет нечто иным… Например, полем в горах или горой в поле, скалами средь черного неба или морем около радужного озера. Я медленно погружаюсь во что-то страшное. Или мистер Уан засасывает меня во что-то ужасное. Мы оба идем к чему-то. Оба к этому стремимся. Но кто я? Кто я, который сейчас общается сам с собой? Я третье лицо или часть повествования? Кем я буду и как я себя осознаю? Я не могу пошевелиться. Значит, у меня нет тела. Тогда в чем я существую? Я сама мысль или рассуждение об этом? Неужели это все мой мир, в котором я не имею физического тела… А существует ли физика? Будь человек всемогущ, он бы обязательно ответил на эти вопросы. Я не человек. Я не существо. Кто я?
Глава X
У Вильгельма началась настоящая головная боль. Найти того, кто хочет исчезнуть. Теперь это не конкретное имя, не конкретная цель с расплывчатым описанием… Это настоящий человек, который специально хочет исчезнуть. Он сам себя замазывает белой краской на фоне черного моря, но при этом его не видно. Он появляется неизвестно когда и тут же исчезает. В нем нет логических закономерностей, нет чувств. Он абстракция, боль в голове Вильгельма. Боль, которую нужно найти и опросить.
Стоя около пустого открытого бассейна, Вильгельм думал. Думал, где же найти Питера. Где найти его жалкую душу, которую с каждым сказанным им словом хочется избить и задушить только больше. Герой не хотел иметь ничего общего с этим уродливым подобием человека. Но одно имя изменило все. Чертов мистер Уан! Перемешал все карты размеренной жизни! Из-за него Вильгельм решил уехать невесть куда, из-за него Вильгельм бросил все, из-за него Вильгельм весь на нервах. Прежняя уверенность в силах пропала. Образ хладнокровного босса рассеялся. Сейчас герой похож на загнанного собственными мыслями параноика. Все больше и больше Вильгельму кажется, что все это лишь игра и одно большое надувательство.
Позади медленно прошел силуэт в сером пальто. Вильгельм обернулся. Питер шел, обернувшись к нему лишь головой и противно улыбаясь:
–Искали меня? Поймайте!
И серая личность рванулась вперед. Вильгельм устремился за ним. Свернул налево. Пробежал под корпусом. Выбежал на детскую площадку. Повернул направо. Бежит по аллее. Резко сменил траекторию. Бежит к дому культуры. Сбивает людей. Мешает проходу. Забрался на крышу столовой. Попался! Угол. Никуда не денется. Тупик! Только если не вздумает прыгать с первого этажа, но там я его быстро догоню!
Питер сначала покорно поднял руки вверх, но затем опустил их на свои колени, чтобы откашляться. Вильгельм тоже сделал перерыв. Дождавшись, когда убегающий переведет дух, герой схватил его за воротник.
–Зачем ты суешь мне под нос эти игры?!
–А ты зачем играешь в них?– улыбался Питер.
–Не вали дурака!
Вильгельм ударил серую личность. Та упала на землю.
–Наконец-то я заставил кого-то себя искать. Только для этого пришлось сказать это гнусное имя…
–Отвечай, ты знаешь мистера Уана?!
Вильгельм поднял Питера и схватил его за шею.
–Ну же, говори к чертовой матери!
–Отпусти!– лицо Питера скривилось. Глаза Вильгельма залились кровью. Физиономия серой личности погружалась в алую воду.– Отпусти, себе хуже сделаешь!
Рука Вильгельма ослабла. Он отпустил Питера.
–Зачем сразу человека убивать?! А?! Что я тебе сделал?
–Жизнь испортил!– Вильгельм снова набросился на серую личность. Та никак не среагировала и дала спокойно себя избивать.
–Всего лишь из-за одного имени?
–Какого черта ты вообще со мной заговорил?! Тебе надо было меня трогать?! Почему ты подсел тогда ко мне?!
–Сам не знаю,– избитое лицо Питера безразлично отвело взгляд. До этого глаза серой личности смотрели в яростные очи героя.– Может, ты мне понравился.
Вильгельм лишь вспылил еще больше.
–Я тебя ненавижу! Ненавижу, черт побери! Какого черта ты появился в моей жизни?! Какого черта ты заговорил со мной?!
–Сказал же, сам не знаю…
Герой снова ударил Питера, но последний раз. Затем остановился. Отдышался. Встал и упал на землю. В глазах потемнело. Серое небо скрылось за невзрачной физиономией. Целое лицо Питера улыбалось.
–И зачем сразу прибегать к насилию? Ты мазохист?
Вильгельм пытался схватить серую личность за шею, но рука не поднималась.
–Я рад, что меня искали. Это приятно, когда тебя ищут. Теперь я понимаю мистера Уана.
Питер сел на крышу и скрылся из поля зрения героя. Перед Вильгельмом были лишь невзрачные тучи. Кажется, душа серой личности умерла и переродилась в образе природы. Сейчас ее дождливый час, когда она может выговорится в полной мере.
–Надо как-нибудь повторить, хорошо?– голос его слышался где-то вдалеке.– Ты не упадешь в обморок. Скоро встанешь. А пока ты в таком состоянии, я поговорю с тобой. Ты же не против? Если против, то только кивни!
Вильгельм беспомощно лежал и смотрел, как медленно плывут дымки в облаках.
–Я такой завистливый человек! Ты не представляешь! Как я завидую этому мистеру Уану! Его ищут! Им все восхищаются. Человек- мечта. А я серая личность. Да и тебе я завидую! Ты воплощение гнева, опасный, загадочный и скрытный. Настоящий романтик, который мог бы вести двойную жизнь! А я серая личность. Но и вы завидуете мне. Я человечнее вас. Во мне так много плохих качеств, что я больше похож на человека, чем вы! Вот парадокс! Удивительно, да? Самое интересное, что я чувствую себя связующим звеном между вами. Вы полностью в моих руках. Я могу вами крутить как захочу, но проблема в том, что иметь власть мне не хочется. Я хочу быть рабом. Помнишь, мы говорили о моей жалости? Ты был прав. Я жалок. И в этом я вижу свое преимущество. Благодаря этому я человечнее вас двоих. Я не герой! Но и, к сожалению, не антагонист…
Вильгельм почувствовал, что может двигаться. Указательный палец на правой руке задергался. Герой медленно поднялся на ноги. Питер сидел на корточках и разглядывал неровности бетонной крыши.
–Вот вы и очнулись! Продолжите меня избивать?
–Кто такой мистер Уан?!– Вильгельм хмуро смотрел на серую личность.
–Я думаю, нам для начала стоит спуститься в более приличное место. На крыше хоть и романтично, но разговор наш будет, к сожалению, совсем не о романтике.
На них глядели бабушки, махающие палками и выкрикивающие всякие ругательства, отдыхающие, воспринимающие этот эпизод как зрелищное кино, и сотрудники санатория, настоятельно просящие слезть с крыши. Когда им удалось отбиться от ругательств и причитаний скучающей и полумертвой толпы, они присели за столик местной булочной, располагавшейся на территории «Жемчужины моря». В ней в основном закупали сладости, однако у местных пекарей было особое блюдо: пирожки с морепродуктами, которые считались деликатесом. Питер как раз заказал это блюдо, Вильгельм воздержался.
–Я весь ваш,– сказал Питер, положив ногу на ногу, и стал следить за пенсионерами, которые гуляли по округе, и медсестрами, следящими за пожилыми людьми. Все отдыхающие моложе в это время сидели в своих номерах.– Задавайте любые вопросы!
–Где мистер Уан?
–Так сразу к теме…,– серая личность расстроенно посмотрела на вывеску булочной.– Вы даже никак не подступите к главному вопросу?
–Где мистер Уан?– раздраженно проговорил каждое слово Вильгельм.
Питер вздохнул и взглянул на героя.
–Наверно, где-то гуляет. У него недавно появилась дама, от которой он не отходит ни на шаг. А про меня он и вовсе забыл.
–Где его номер?
–Не знаю… Могу спросить как-нибудь при следующей встрече, только боюсь, он меня пошлет куда дальше за территорию санатория.
–Мистер Уан правда убил человека?
Расслабленное лицо Питера пропало. Он сначала удивился, а потом нахмурился и внимательно взглянул в глаза герою.
–Этого я не знаю. Кто вам такое сказал?
–Неважно.
–Я отвечаю на ваши вопросы, вы- на мои.
–Мне доложил это тот, из-за кого я и ищу мистера Уана. Вы не знали, что он убийца?
–На чем основаны такие выводы?
–У докладчика был друг, который стал жертвой преступления. Я являюсь инструментом мести.
–Вы собираетесь убить мистера Уана?– Питер внимательно рассматривал замаскированное лицо Вильгельма.
–Да.
Мимо пробежал мальчик, который громко звал своего родителя. Мать, отвлеченная телефонным разговор, слишком далеко отошла от сына, который никак не мог ее догнать. У мальчика были искривлены ноги. Смотря на мучения бедолаги, Вильгельм мысленно поставил себя на место мальчика, но в душе ничего не почувствовал.
–Очередная жертва детских психологических травм,– грустно вздохнул Питер, когда прошла томная минута молчания.
–Так где мне искать мистера Уана?
–Здесь,– серая личность улыбнулась.
Вильгельм молча глядел на собеседника. Питер неловко оглядывался, ожидая увидеть или услышать хоть какую-нибудь реакцию героя. Но Вильгельм ничего не предпринимал.
Тогда Питер вздохнул.
–Я и сам встречаю его в самые неожиданные моменты. Он словно появляется из ниоткуда и исчезает в никуда. Это большая удача- встретить его. Территория санатория довольно большая, и корпусов здесь немало, поэтому нельзя предположить точно, где именно сейчас находится мистер Уан. Да и я особо его не ищу… Судьбе угодно- свидимся. Это вещь, никак от меня не зависящая.
–Вы были знакомы с мистером Уаном до того, как оказались здесь?
–Не сказать, что мы тесно общались- если честно, мы абсолютно не контактировали друг с другом- но формально мы являемся коллегами, работающими в одной кампании. Мистер Уан довольно знаменитая личность в наших краях.
–Вы приехали на одном поезде?
–Да, мы ехали в одном купе.
–В каком?
Питер назвал номер своего купе. Вильгельм его записал.
–Вы запомнили лицо мистера Уана?
–Лицо? Конечно! Оно… Оно такое….,– серая личность задумалась. Немного погодя, она с непониманием посмотрела на героя.– Я не помню лицо мистера Уана…
–Одежду?
–Светлое пальто, брюки в темно-синих тонах, лакированные туфли из кожи светло-коричневого цвета,– тут же ответил Питер.– Одежду я помню, а лицо нет. Хотя оно такое знакомое…
Они оба задумались. Никто не знал, как продолжить разговор.
–А с какой дамой гуляет Вильгельм?
–Она…,– Питер в точных подробностях описал внешность девушки.
–Он влюбился?
–Он не может влюбится. Скорее, он хочет ее поглотить.
–Поглотить?
–Да, поймать и забрать в собственный мир. В свой придуманный мир. Мистер Уан живет мечтами, хоть по нему и не скажешь сначала. Как ни странно, мечтателем отчего-то все зовут меня, хотя я уже давно не видел снов…
–Вы мне совершенно безразличны. Рассказывайте больше о мистере Уане,– Вильгельм пару раз щелкнул ручкой.
–Я не могу залезть в его душу. Если вам так интересно, то я могу описать его психологическое состояние со своей стороны.
Принесли заказ собеседника. Питер поблагодарил официанта, затем стал ковыряется в принесенном бутерброде, вынул длинную темную полоску ноги кальмара и выкинул ее прямо на грязную землю.
–Ненавижу кальмаров.
–Как вы видите его со стороны?
Откусив кусок и медленно пережевав его, Питер отрешенно посмотрел на собеседника, словно глядел на туманное озеро, в котором плавали очертания темных рыб и ненавистных кальмаров.
–Раз уж вы так просите… Как я уже сказал, мистер Уан мечтатель, желающий поглотить угодных ему людей в свой мир. Воображаемый мир, где все подчинено его воле. Не знаю точно, смог ли он уже кого-то поглотить, однако его самодовольная рожа совсем не отражает его истинных чувств. Мистер Уан настоящий параноик. Я часто замечаю, как, уходя домой с работы, он вдруг исчезает. Его нет ни в толпе, ни в безлюдных переулках. Возможно, у него есть личный водитель или охранник, который забирает его или отвозит. Однако будь это правдой, в поезде вместе с нами в купе сидела еще и третья личность. Однако кроме нас двоих в кабинке никого не было…
–Вы имеете ввиду четырехместное купе?– перебил монолог Питера Вильгельм.
–Да. В такое время мало кто стремится на юг.
–Но это все равно странно. Мне известно, что все билеты проданы. Пустых мест не оставалось.
–Видимо, кто-то не смог явиться вовремя на перрон,– скучающе проговорила серая личность. Игривость и любопытство в его глаза куда-то пропали.
–Невозможно. Билеты слишком дорогие, чтобы просто опоздать на нужный рейс. Да и направление на юг сейчас все еще популярно.
–Болезнь- тоже причина.
–Будь на месте тех, кто не пришел, я даже тяжело больным все равно явился бы на перрон.
–Вы бы подвергли опасности заражения весь поезд.
–В наше время люди не думают о ближних. Культура взаимопомощи, взаимопонимания и заботы к настоящему времени потеряла свою ценность. Все зациклено на теории собственного «Я» и своего внутреннего мира. Каждый заботиться прежде всего о себе, а уж потом о своем ближнем.
–Вы слишком обобщаете.
–Однако наличие пустых мест все равно довольно странно…
–Я продолжу свой рассказ про мистера Уана, который вы сами же попросили изложить?– Питер раздраженно фыркал и доедал деликатес.
–Да, простите, продолжайте…,– задумчиво махнул рукой Вильгельм.
–Я остановился на паранойи мистера Уана. Он способен исчезать. Это я вам точно говорю. Как у него это получается, я не знаю. Но имея столь выразительный образ невозможно оставаться незамеченным. Даже в многолюдной толпе такой человек, как мистер Уан, будет выделяться хотя бы своеобразной походкой или манерой речи. Меня напрягает эта особенность. Риск быть поглощенным душой человека, способного исчезнуть в любой момент… Это схоже на рождение в семье, где отец может убежать в любой момент. Или на ситуацию с женой султана, имеющего свой гарем, в котором ты- ненужная вещь, просто так присвоенная человеку и совершенно ему ненужная.
–Но вы утверждали, что хотите быть рабом. Быть поглощенным мистером Уаном. Это лучший для вас сценарий.
–Нет,– отрезал Питер.– Да, я желаю быть рабом. Но рабом мистера Уана я быть не хочу. Это намеренное тление в муках… Под его покровительством я буду одинок. А рабом я желаю становится по причине как раз-таки избавления от одиночества.
–Поэтому вы заговорили со мной, чтобы я взял вас в рабство.
–Это уже не имеет значения. Так что вот,– Питер встал.– Я выведал вам все, что знаю о мистере Уане.
–Слишком скудная и субъективная информация,– Вильгельм еще раз взглянул на валяющийся в грязи кусок ноги кальмара. Это было похоже на пиявку, выброшенную на сушу и не имеющую доступу к крови. Жалко, невыразительно, одиноко.
Герой заметил, как его собеседник, задвигая стул, не сводил глаз с узкой тропинки, проходящей между забором, ограждающим территорию санатория, и маленькой и старой библиотекой. Вильгельм обернулся. Там никого не оказалось.
–Вы следите за моими глазами,– сказал, грустно ухмыляясь, Питер.
–Там мистер Уан, верно?
–А вы его не видели?
Вильгельм еще раз оглянулся. Снова никого.
–Нет.
–Тогда да, смотрел именно на мистера Уана.
Герой еще раз посмотрел назад. Никого.
–Ты опять играешься со мной?– душа Вильгельма вновь начала загораться.
Питер, понимая, что все снова может обернуться дракой, сделал шаг назад.
–Вы слепой? Ведь там ваш желанный мистер Уан! Там!– серая личность указала пальцем за спину героя.
Вильгельм обернулся. Никого. И Питера нет. Он убежал. За углом мелькнуло его серое пальто. Но герой не побежал. Он пошел в обратную сторону мимо библиотеки. Тяжелая дверь со звоном распахнулась. На небольшое крылечко перед входом вышла молодая пара. Человек в светлом пальто окликнул Вильгельма, вставшего под окном старого здания.
–Извините, не найдется сигареты?
–Да, сейчас,– из правого кармана своего черного пальто герой вытащил пачку сигарет и протянул ее незнакомцу. Тот вытянул одну и поблагодарил укутанного в шарф мужчину. Молодая пара медленно пошла по узкой тропинке, вымощенной плиткой, и увлеченно что-то обсуждала.
Снова в голове Вильгельма возник темный переулок и таинственный заказчик. Его темный силуэт закрывал собой свет уличных фонарей. Не было даже нечетких очертаний его лица. Темный и большой овал с длинными, вытянутыми цилиндрами по бокам. Таинственный, хриплый и громовой голос, твердящий: «Ты одинок». Вильгельм, жалко свернувшийся в клубок.
–Ох, черт,– простонал герой и засунул пачку сигарет обратно в карман.– Что же я наделал? Что я наделал?!
Пытаясь сорвать с себя шарф, Вильгельм только сильнее сдавливал себе шею. Но он не останавливался. Туже… Туже… Шея сжималась, появлялась боль, глаза боязливо оглядывались вокруг. Никого. Вильгельм был один. Один навеки. Один навсегда. Сил уже почти не оставалось. Воздух поступал в легкие все хуже и хуже. Вдруг кто-то коснулся плеча героя.
Позади Вильгельма стояла старуха. Ее морщинистое лицо дрожало, палка беспорядочно крутилась перед глазами. Вдохнув побольше воздуха, герой отошел и дал пройти бабушке, которая, неспешно стуча палкой, зашла в библиотеку.
Особенно серое и мрачное небо затуманило головы окружающих. Никто не смотрит друг на друга, не видит красоту мира. Все окутано в дыме. Гуляет по округе загадочность и таинственность человеческих душ. Прошло время, когда все было понятно и просто. Настоящее куда сложнее. Оно путает карты, закрывает тебе глаза и не дает полноценно присмотреться к окружающему. Перед тобой ты сам, твоя душа, которую не видно. И все. Где люди? Где все радости жизни? В один миг можно проснуться и не увидеть ничего. Ослепнуть и потерять смысл жизни. После потерь начинаешь жалеть, что не дорожил прошлым. И снова наступаешь на те же грабли. Сожалея, мы тратим настоящее, которое уходит в прошлое и превращается в былое, о котором мы так горестно плачем. Наслаждаться нужно сегодняшним днем! Так говорят… Но что, если нет чувства времени? Может ли плакать о прошлом тот человек, что никак не связывает себя со временем? Он не боится потратить жизнь в пустую, потерять лучшие годы, состариться. Он боится умереть, но не боится потерять жизнь. Будет ли такой человек вспоминать о прошлом?
Стол. На столе стоит Вильгельм. Вокруг извивающиеся фигуры. За ними лес. Огромная голова лиса вместо луны заняла почти все небо. А остатки небосвода переливаются то в голубые, то в черные цвета. В воздухе окно. За окном очки в белой оправе. Вильгельм так близко. Он может открыть окно и взять эти очки. Но рука не дотягивается. Нужно сделать шаг! Но ноги не двигаются. А извивающиеся фигуры все ближе и ближе. Голова лиса часто моргает. Его глаза наполняются кровью. Белые очки наклонились. В них был вопрос. Вопрос… Фигуры стояли уже совсем близко к Вильгельму. Они круто извивались, но вдруг замерли смирно. На нечетких лицах появились глаза. Все смотрели на Вильгельма неподвижно и ничего не говорили. Окно покрылось темной смолой, но за ними все еще выделялся блеск белых очков. Вильгельм протянул в последний раз руку и упал. На него смотрели голова лиса и застывшие фигуры. Белых очков не было. Стол неосязаем. Небо потускнело. Руки Вильгельма закрыли глаза и уши.
Глава XI
Несколько ночей мистера Уана мучала бессонница. Сны приходили все позднее. Ясность ума героя куда-то исчезла. Живя в этом санатории, герой вдруг замечал, что силы медленно покидают его. Из кампании никто не звонил, не просил возвращаться. Мистер Уан смирился с тем, что остался здесь на неопределенный срок.
Ночью в дверь постучали. На фоне гробовой тишины обыкновенный стук принес много потрясений в размеренную ночь без сна. Открыв дверь, мистер Уан увидел на пороге девушку с чемоданом. Она часто дышала, на ней было надето синее пальто, под которым виднелось длинное и узкое платье.
–Нам срочно надо бежать отсюда!– задыхаясь, сказала девушка.
–Куда?
–Куда угодно! Подальше отсюда!
–Что случилось?
–Дайте же мне пройти!
Девушка оттолкнула мистера Уана и вошла в его номер. Поставив чемодан у входа, она стала бегать по комнате, собирая вещи героя.
–Послушайте, что же случилось?
–Мы здесь умрем!– девушка вдруг остановилась посреди комнаты и уставилась на героя. Поза, в которую она встала, под тусклым светом Луны была напряженной и казалась угрожающей и жуткой.
–Постойте же!– мистер Уан взял за плечи незваную гостью.– Объясните мне, к чему такая спешка?
–Нет времени на объяснения! Пора бежать! Где ваш чемодан?
–Здесь,– мистер Уан достал из-под кровати толстый чемодан.
Девушка тут же раскрыла его и стала запихивать туда все вещи героя.
–Возьмите с собой все, что привезли сюда и что вам жалко оставлять здесь!
Ничего не ответив, мистер Уан быстро обежал все комнаты и, подобрав немногочисленные свои пожитки, принес их девушке. Ее худое тело яростно и резко складывало вещи. Она была похожа на разъяренного зверя, разрывающего плоть своей жертвы. Закрыв чемодан, девушка вручила его в руки мистеру Уану.
–Одевайтесь и бежим!
Накинув пальто, герой вместе с девушкой выбежали из корпуса и устремились в неизвестном направлении. Они пробежали мимо открытого бассейна, пару раз прокрались мимо столовой, не решились приближаться к дому культуры, и, решив, как можно ближе подобраться к выходу, остановились около библиотеки. Девушка в панике стала расхаживать туда-сюда.
–Что же нам делать? Что делать? Думайте же, мистер Уан, думайте!
–Почему мы не можем выйти через центральный вход?
–Потому что он закрыт! Нам нужно найти другой способ выбраться.
Мистер Уан стал оглядываться. У забора стоял мусорный контейнер, на который можно было забраться.
–Вон!
Девушка лихорадочно обернулась.
–Точно! Вы гений, мистер Уан! Гений!
Они по очереди перелезли через забор и оказались на детской площадке. Девушка приставила палец к губам.
–Нам стоит быть тише, иначе они нас заметят. Они особенно охраняют ближайшую улицу. Нам надо пересечь дорогу, добраться до набережной и добежать до вокзала.
–Понял.
Мистер Уан первый двинулся к дороге, за которой находилась набережная. Посмотрев сначала направо, потом налево, герой взял за руку девушку и перебежал с ней на другую сторону. Краем глаза он заметил, что огни центрального входа горели. Свет внутри был включен.
–Побежали!– крикнула девушка и ускорилась.
Они оба бежали вдоль берега. Море бушевало сильнее обычного. Волны разбивались о бетонные волнорезы. Капельки соленой воды попадали в глаза мистеру Уану. Впереди, размахивая руками, бежала девушка и была так счастлива! Она прыгала, ей хотелось кричать, но из ее уст лишь доносился тихий смех, который легко можно было спутать со всхлипываниями. Позади оставался санаторий. На улице безлюдно. Были лишь одни они, уставшие и не осознающие значения своего поступка, и буйное море, похожее на рассерженную и беспомощную мать, пытающуюся возвратить своих детей в родимый дом и оградить их от безумного, сложного и беспощадного взрослого мира.
За билетной кассой сидела немолодая женщина лет пятидесяти. Ее испорченное старостью и отвратительным образом жизни лицо недовольно и устало глядело на тяжело дышавшую пару. Сразу видно, что ей не нравилась молодость, ведь у нее она уже давно прошла. Усталость жизни и муки старости медленно обхватывают кассиршу, пугая ее своими холодными прикосновениями. Перед ней сейчас стоят энергичные и горячие сердца, полные любви и стремления к жизни. А женщине что? Она думает о зависти, не хочет рассуждать о выходе, считает свое положение отчаянным и молча ненавидит все, что связано с красотой. Так рано состариться- настоящее проклятье для женщины, в прошлом слыхавшей настоящей красавицей.
–Вам чего?– раздраженно проговорила кассирша, смотря исподлобья на горячее дыхание пассажиров.
–Билет на ночной экспресс!– выговорил на одном выдохе мужчина. Он особенно устал. Видно, курильщик.
–Нет сейчас экспрессов!– громкий баритон бесил женщину. До этого тихое и спокойное течение ночи на станции умиротворяло и усыпляло, а тут ворвалась с разбегу взбешенная парочка, неожиданно просящая билеты.
–Как же нет,– удивилась девушка, вытирая пот со лба.– Вот же! На табло написано, что должны быть еще поезда!