Read the book: «Пропавший посёлок», page 3

Второе путешествие

Дверь заскрипела как-то уж чересчур жалобно, словно не рассчитывала, что её ещё кто-нибудь когда-нибудь будет открывать. Даниил не стал её широко распахивать и боком проник в сухой полумрак помещения. Фёдора Григорьевича на месте не оказалось, и вообще что-то неуловимо изменилось с прошлого раза. Он не знал, что именно, но…

И дело было не в отсутствии Григорьича или в том, что витрина стояла совершенно пустая и сильно запылённая. Всё остальное выглядело по-прежнему. Что-то изменилось на более глубоком, пока неподвластном анализу уровне. Дан провёл пальцем по стеклу и щелчком стряхнул изрядный слой пыли. Дымчатое облако бесшумно заискрилось в неярком свете голой, без плафона, лампочки, висевшей над стойкой. Он попытался вспомнить, таким ли было освещение во время его прошлого посещения, и не смог: память не сохранила этой подробности. Даниил прошёл зальчик насквозь, открыл дверь и замер. Посёлок исчез. То есть, может, он и прятался где-то за лесом: от двери к деревьям вели несколько тропинок, плохо различимых от здания вокзала, но теперь стало понятно, что сценарий возвращения летит ко всем чертям.

Дан развернулся, быстро пересёк зал и сильно толкнул дверь, ведущую на перрон. Она плаксиво завизжала, обиженная таким обращением, но открылась. Поезд стоял на месте, как и положено, на рельсах, и ничто не говорило о том, что он может внезапно исчезнуть. Пожалуй, единственная странность заключалась в том, что ни в одном из окон не горел свет, как будто состав со всеми пассажирами погрузился в летаргический сон. Даниил прислонился к стене вокзальчика, пытаясь усмирить бешеный стук в грудной клетке. Постепенно это ему удалось: сердце перестало прыгать на решётку рёбер в попытке проломить их и кинуться по перрону к своему вагону, а к Дану вернулась способность более-менее трезво рассуждать.

У него есть какое-то время для принятия решения и право выбора. Неясно, откуда ему об этом известно, но почему-то он точно знает, что данной информации можно верить. Итак, у него есть два варианта. Первый – вернуться в купе, забраться на полку, заснуть, а утром списать всё на необычный сон и жить дальше как ни в чём не бывало.

Второй – выбрать одну из тропинок и пойти по ней. Как только он выйдет из противоположной двери, поезд, скорее всего, исчезнет. Найдёт ли он посёлок? Те же в нём будут люди или другие? Какая дата будет на их календаре?

Вернёмся к первому варианту. Что его в этом случае ждёт? Наверное, обычная жизнь: он чего-то добьётся (всё-таки не дурак), возможно, даже будет счастлив, потом умрёт (все умирают) и будет лежать под гранитным памятником. Чёрт его знает, почему под гранитным, а не под мраморным или вообще деревянным крестом!

Так, теперь что насчёт второго. Жизнь тут его ждёт уж точно необычная, к чему он, собственно, всегда и стремился. Скорее всего, более короткая, чем в первом варианте, а может быть, и совсем короткая, но ярких событий, которые она обещает, хватит на несколько жизней. Хм… «живи быстро, умри молодым»…

Дан набрал полную грудь воздуха с лёгким запахом креозота, поднял в прощальном жесте руку и решительным шагом направился к противоположной двери. Открыв её, он вышел наружу, а затем быстро вернулся. Поезда не было. Рельсов тоже. Даниил улыбнулся, вдохнул теперь уже свежий воздух с ароматами ночного хвойного леса и в очередной раз пересёк зал ожидания этой богом забытой станции, не имеющей даже названия.

Дан стоял на маленьком пятачке земли с примятой травой. Перед ним в направлении леса петляли шесть тропинок. Впрочем, тропинками их можно было назвать весьма условно: ходили по ним редко, и некоторые местами скорее лишь угадывались, указывая направление. Однако две из них выглядели более-менее протоптанными.

Ну и как тут сделать выбор, по какому принципу? Первым желанием было пойти по одной из этих двух. Почему? Потому что по ним чаще ходили? Не аргумент. Это просто инстинкт – отголосок коллективизма или явления ещё более древнего порядка – страха одинокой особи, оказавшейся в необычных обстоятельствах. В стаде уцелеть легче, поскольку у внешней угрозы появляется выбор, и с высокой долей вероятности он может пасть не на тебя. Теперь наступила его очередь выбирать…

Даниил потёр лицо руками, помедлил и присел на корточки, опершись спиной на стену строения.

Спешить уже было некуда, пусть рассвет наберёт силу. Хм… А ведь он не дал себе времени всё детально обдумать. Выбор сделал как-то импульсивно. Давай ещё раз, уже спокойнее. Есть риск остаться здесь навсегда? Однозначно, да. Боится он этого? Скорее нет, хотя от возможности вернуться не отказался бы. Держит или, точнее, держало ли его что-то в том, своём мире? Пожалуй, нет. Родители давно на ПМЖ в другой стране, и связь с ними постепенно ослабевает. Он так ни разу к ним и не съездил, хотя они его систематически зовут. Правда, в последние годы всё реже и реже. Бабушка… Вот кто был ему по-настоящему дорог. Но она год назад ушла в такой же вот рассвет. Ушла тихо, спокойно. Он успел её проводить: последнюю ночь они провели вместе за разговорами. Она знала, что её время наступит утром, позвонила ему, и он накануне вечером приехал. Хоронили её на деревенском кладбище; день стоял ясный, солнечный, на небе ни облачка. Просила обойтись без памятника – не хотела на могиле ничего тяжёлого. Только крест. А он, как будто предчувствуя свои путешествия, дал соседу несколько купюр, чтобы ухаживал за могилкой. Тот не хотел брать, говорил, что и так присмотрит, но с деньгами всё-таки надёжнее. Мужик на вид крепкий, должен ещё пожить. Ну что, Данька! Рассвело уже порядочно, давай к делу. Бабушка хорошо знала травы, лес, учила его находить дорогу без помощи компаса и солнца, пользуясь только внутренним ощущением верно выбранного направления. Благодаря этой её науке он и почувствовал, что две тропинки истоптаны больше других. Увидеть-то этого, когда прибыл, он толком не мог: темно ещё было. А теперь, когда развиднелось, его предположения подтвердились.

Даниил встал, размял ноги и подошёл к крайней слева тропе. Правую руку ладонью вниз он расположил над самым её началом и попытался почувствовать, что там в конце тропы. Холод, даже какой-то болотный, с сыростью. Нет, туда идти решительно не хотелось.

Так он поочерёдно проверил все шесть тропинок. Сразу отмёл четыре из них: две истоптанные, крайнюю правую и среднюю из тех, что остались. Он не смог бы объяснить почему. Просто ему интуитивно не хотелось по ним идти, и всё!

Но осталось ещё две. По обеим сразу не пойдёшь, значит, всё равно придётся выбирать. Правая выглядела более привлекательно: почти прямая, она уходила в редколесье. На другом её конце чувствовалось тепло. Та, что левее, вся какая-то узловатая, терялась в густом ельнике, заканчиваясь, по ощущениям, тоже теплом, но не таким комфортным. Почему же его больше тянет к ней?.. Вот оно: едва уловимо пробивается связь – нечто знакомое. Кто-то или что-то там, впереди, встречалось ему раньше. Ну, давай, поехали!

Трава над тропой местами смыкалась, однако направление считывалось достаточно ясно, ночная роса отсутствовала, идти было легко и даже приятно. Адреналин и рассвет сделали своё дело: будущее хоть и не виделось в розовом цвете, но в мыслях о нём определённо присутствовали оптимистические нотки. Даниил вошёл в ельник. Под кронами деревьев царил полумрак. Но в то же время, поскольку подлесок был задавлен хвойником, тропинка просматривалась даже лучше, и здесь она почти не петляла. Лес как лес… ничего необычного, кроме, пожалуй, отсутствия птиц.

Через семнадцать минут (он засёк по часам время начала движения) лес стал редеть, и тут послышалось слабое тарахтение мотора.

Грузовик… лёгкий… сто тридцатый или шестьдесят шестой?

Кустарник на окраине леса мешал разглядеть машину. Дан продрался сквозь него напрямую (всё равно с включённым двигателем не услышат) и раздвинул побеги лещины.

Всё-таки шестьдесят шестой. Бортовой, не тентованный.

В кабине только водитель. В кузове трое: все в лёгких походных куртках. Капюшоны откинуты, головных уборов нет.

Ну что ж, может, не так и плохо.

Даниил шире раздвинул ветви и вышел из кустарника.

– Серёга, быстрее!

До машины метров восемь – десять, уже совсем светло… Тот, что кричал (крепкий широкоплечий парень, сидящий с краю у борта), никак не мог обознаться: именно Дана он назвал Серёгой.

– Чего так долго?! Ты там грибы, что ли, собирал?! Залазь давай!

Даниил привычно, в два движения, запрыгнул в кузов.

Они знают его по имени. Странно то, что и он с ними знаком. Тот, что его окликнул, – Олег. Двое других – Вадим и Дмитрий.

Машина тронулась с места и покатила по дороге вдоль кромки леса. День занимался ясный, безоблачный и почти безветренный.

Пожалуй, лучше по максимуму адаптироваться здесь, в кузове, чем там, куда они приедут.

Дан наклонился к соседу и негромко спросил:

– Олежа, слушай, какое сегодня число?

– Ты же не пил вчера?! Я тебя предупреждал, что добром это не кончится… Семнадцатое июля.

– А год?

– Ну ты даёшь! Семьдесят третий. Век не нужен?

– Пока нет.

Ага, значит, он прибыл на два с небольшим месяца раньше, чем в прошлый раз. И о чём это говорит? А о том, что тебя здесь никто не знает. Ты с некоторыми людьми знаком, они с тобой нет. Это скорее плюс, чем минус.

– Сумку застегни, следопыт.

Дан проследил за взглядом Олега: брезентовая сумка болотного цвета ничем не отличалась от трёх других, за исключением суровой коричневой нитки, трижды обёрнутой вокруг основания одной из ручек.

Ага, получается, это его отличительный знак! Медленно, тягуче в его сознание стали пробиваться кое-какие воспоминания: с Олегом они дружат со школы, с Вадимом и Дмитрием первый раз встретились недавно, может, два – три дня назад. А здесь зачем появились? На этот вопрос память ответа не давала. И, кстати, чья это была память? Точно не его, не Данина. Серёгина память. А Серёга ему, Даниилу, кто? Совсем случайный человек?! Вряд ли. Наверняка между ними существует какая-то связь. Вот только какая? Ну, давайте, вы оба, думайте!.. Интересно, как быстро он (Даниил) стал призывать включаться в процесс этого самого Сергея? Принял уже, что ли, с распростёртыми объятиями? Рановато, Даня! Чёрт его знает, что он за человек! Хотя без его помощи, пожалуй, трудновато придётся. Так что, Серёжа, будем знакомиться поближе. Ты уж, пожалуйста, вспоминай побыстрее.

У кромки леса машина почти под прямым углом свернула влево, её тряхнуло на невидимых кочках, и за задним бортом по примятой траве протянулись два длинных следа.

Срезает угол прямо по полю, значит, хорошо здесь ориентируется, не в первый раз.

Интересно: ещё там, у леса, выходя к грузовику из кустарника, он ощутил, как где-то глубоко внутри начало зарождаться чувство, похожее на кураж. Сейчас оно стало набирать силу, и Даниил заметил, что посматривает на окружающую действительность и соседей по кузову с каким-то вызовом.

– Ты чего щуришься? – губы Олега растянулись в усмешке. – Внешне здесь нет ничего необычного, всё как везде. У меня третья командировка, и то привыкнуть не могу. А в первый раз так и вообще ничего не понял. И не только я. Это ж ты у нас экстрасенс.

– Кто?

– Ну, не знаю я, как там у вас это называется. Я только приборам доверяю, а они ни черта не показывают. В смысле никаких аномалий. Ты же с детства сам себе и аппарат и датчик!

– Так не ты ли мне эту командировку устроил? – вопрос сорвался с губ Дана неожиданно для него самого, как будто подключился кто-то другой.

А ведь это не иначе как Серёженька очнулся. Давай, родимый!

– Нет, не я. Тебя несколько месяцев прокачивали, только после этого ко мне обратились за дополнительной информацией. Ну, я и поведал им, что ты за гусь. Не лукавил, сказал честно, как думал: что ты по всем параметрам подходишь, но легко с тобой не будет. Брать под козырёк – это не твоё. Но тут, в общем, такой и нужен.

Впереди показалась большая армейская палатка.

Хм… похоже, УСБ-56. А чего они её посреди поля воткнули, а не в лесок спрятали? А, потому и поставили на видное место, чтобы подкрасться никто не смог.

Шестьдесят шестой заложил крутой вираж и остановился у самого входа. Олег поднялся первым. Взял свою сумку и упруго, не коснувшись борта, выпрыгнул из кузова. Дан попробовал повторить. В целом получилось, хоть и не так эффектно. Вадим и Дмитрий спрыгнули с противоположного борта. Водитель заглушил двигатель, открыл дверцу, но вылезать из кабины не стал.

Полог на входе в тамбур был откинут, и они один за другим вошли внутрь. Проход делил пространство палатки на две половины. Справа вдоль брезентовой стены изголовьем к ней стояли кровати, застеленные серыми полушерстяными одеялами. Слева разместился длинный стол с лавками, за ним шли какие-то ящики, мешки, рюкзаки… Далее проход упирался в каркасную перегородку, возведённую поперёк помещения. Олег исчез за ней, аккуратно поставив сумку на пол у стола. Дан сел на лавку и огляделся.

Так, кроватей всего шесть. Поскольку палатка позволяет свободно разместить втрое больше, за количеством не гнались. Скорее всего, команда сменная. В целях сохранения секретности не больше двух составов. Их прилетело трое, наверное, столько же и улетело. Помещение укомплектовано стандартной печью с разделкой дымохода, значит, рассчитывают на длительное пребывание, в том числе и в холодное время года. Ящики, мешки, рюкзаки информации не дают, знать бы, что внутри. Может, хоть в «свою» сумку заглянуть?..

Его размышления прервало появление Олега (однако быстро доложился). Он взглянул на Дана и кивнул в сторону двери в перегородке.

– Тебя!

За столом сидел Николай Фомич в синей рубахе с капитанскими погонами и строчил что-то тёмно-жёлтой шариковой ручкой с фиолетовым колпачком. На столе под листом бумаги лежала карта. За правым плечом капитана в углу стоял сейф: или тот самый, или брат-близнец чудища из вагончика. Из замка нижней дверцы торчал ключ. Даниил с облегчением выдохнул: он и не заметил, как задержал дыхание, когда входил. Сердце стучало, будто на первом свидании.

Слава богу, всё-таки он! Первая удача! Интересно, это у него одна авторучка на все случаи жизни, что ли, или комплект одинаковых?! Выглядит лучше, чем в прошлый раз: никаких признаков усталости, да и рубашка как-то посвежее. Карта крупномасштабная…

– Волнуетесь? – прервал его размышления капитан.

– Есть немного, – не стал скрывать Даниил.

– Можно узнать, по какой причине?

– Неизвестность. Нет достоверной информации о том, что придётся делать и в каких условиях предстоит работать.

В глазах капитана промелькнул огонёк одобрения. Ответ ему явно понравился.

– Знаете, не буду скрывать, я тоже не вполне спокоен…

– Вам же наверняка мой психологический портрет обрисовали. Вы задали правильный вопрос и в нужной тональности, а я правильно ответил.

Капитан откинулся на стуле и рассмеялся весело и дружелюбно.

– Нет, вы мне определённо нравитесь. Окончательные выводы по первым фразам делать, конечно, опрометчиво, но обычно первые две минуты решающие…

С этими словами он, сделав два оборота ключом, открыл дверь сейфа и вытащил из него канцелярскую папку с аккуратно завязанными тесёмками, затем провёл ладонью по серой обложке, как бы сомневаясь, стоит ли доверять столь ценную информацию малознакомому человеку и, помедлив, всё-таки протянул документы Даниилу.

– ДСП?

– Да уж, конечно, на дом выдать не могу, – усмехнулся капитан.

Дан развязал тесёмки и погрузился в чтение. В целом в описании событий он не обнаружил для себя ничего интересного. Половину содержимого папки Даниил просмотрел по диагонали: описание процесса поисков посёлка, схему его технического и продовольственного снабжения, историю появления пивной, результаты анализов крови жителей в табличной форме никакой принципиально новой пищи для размышлений и выводов не давали. Вторая половина оказалась гораздо более информативной. Дан задержался на странице с планом расположения строений: квадратики, обозначающие дома, были пронумерованы. Далее под этими номерами значились личные данные проживающих в них людей. Скупая стандартная форма: фамилия, имя, отчество, дата рождения, профессия, какое учебное заведение окончили и когда… Упоминалось происшествие с появлением пассажира со стороны железной дороги и неудачной попыткой вывезти его из зоны. Судя по дате, произошло это полгода назад. Но речь шла только об одном событии.

Так… я прибыл на два месяца раньше, чем в прошлый раз. Что это может означать? Второй случай почему-то не описан, ещё не произошёл или его в этой петле времени может и вовсе не быть? Надо ли признаваться, что это его вторая попытка, или лучше подождать? Фомич, несмотря на внешнее радушие, явно выдаёт не весь материал: на корешке папки сохранился след от другого загиба, значит, первоначально в ней лежало ещё как минимум столько же листов. Ну, раз он что-то скрывает, и мы торопиться не будем.

Даниил закрыл папку, положил её на стол и, повторив давешнее движение капитана, крутанул её пальцами на 180 градусов.

– Какие-нибудь соображения или, быть может, вопросы? – и Николай Фомич выдавил сигарету из пачки. – Не предлагаю, знаю, что не курите.

– Полагаю, знаете не только это, – усмехнулся Даниил.

– Работа такая.

– Так вот, в папке не все документы. То, что в ней нет вашей служебной переписки, – мне понятно. Но наверняка у вас есть психологические портреты местных жителей, особенности их взаимоотношений, причём в динамике, записи разговоров из пивной. Не зря же вы её создали, вернее, запустили, не только ведь с целью снятия психологического напряжения. То есть часть информации вы от меня скрыли. Почему? И второе: описан только один случай появления нового пассажира, назовём его так. Других посещений не было?

Выражение глаз капитана неуловимо изменилось. Он некоторое время молча разглядывал Дана. Табачный дым плыл над столом между ними, создавая ощущение некой ирреальности происходящего.

– Ну что ж, откровенность за откровенность. Возможно, так мы быстрее продвинемся. Я дал вам доступ только к фактической стороне дела не потому, что не доверяю, не тот случай. Я хочу услышать ваше, не замутнённое чужими субъективными взглядами и выводами, мнение после того, как вы поживёте внутри процесса и посмотрите на него с другой точки зрения. В связи с этим у меня к вам предложение: побыть в глазах местных обитателей одним из тех, кого вы назвали пассажирами. Собратом по несчастью, так сказать. В целом жителей можно разделить на две категории. К первой относятся те, кто полностью вытеснил из своего сознания исходное событие, – их подавляющее большинство. И с ними нет смысла разговаривать на эту тему: последствия непредсказуемы. Более того, нельзя даже затрагивать те обстоятельства, которые невозможно объяснить без упоминания первопричины. Ну а ко второй группе принадлежит всего несколько человек, которые, по нашему мнению, напротив, совершенно чётко осознают, что произошло, но не хотят этого показывать. Я говорю «по нашему мнению», потому что прямых доказательств у нас нет – только обрывки фраз, реакция на разговоры вокруг, но это всё лишь косвенные свидетельства. Очень похоже на то, что эти люди прекрасно понимают, кто мы такие и чем здесь занимаемся на самом деле, однако на контакт не идут, потому что не верят, что им можно помочь. Что касается второго вопроса… Тут вы попали, что называется, в десятку. Второй пассажир прибыл вчера вечером. Здесь мы оказались бессильны: как говорят на моей родине, он полностью съехал с глузду, поэтому мы отправили его тем же самолётом, на котором вы прилетели.

– Думаю, не довезут.

– Почему?

– Зона не выпустит.

– Знаете, после первого неудачного случая такая версия выдвигалась. Но мы не смогли нащупать границы зоны ни до этого, ни после…

– Нет чёткого рубежа. Градиент сильно размыт. На борту наверняка всё фиксируется.

– Да, конечно.

– Нужно сравнить промежуток времени между взлётом и гибелью первого пассажира и тот же интервал в случае со вторым. Ну, понятно, что необходимо учесть и другие факторы: скорость самолёта, направление ветра и так далее. Тогда можно будет приблизительно рассчитать, где проходит граница зоны, сжимается она или расширяется и насколько быстро.

– Ваш прогноз?

– Зона сжимается с некоторым ускорением. С каким именно, установить достоверно будет возможно, только если появится третий персонаж и вы отправите его тем же путём.

– Хм… довольно точное определение, хоть и жестковатое, – во взгляде капитана читался неподдельный интерес. – Персонаж – это действующее лицо игры, которая придумана не им. Считаете, что этот кто-то или что-то – не случайное совпадение нескольких природных процессов, породивших аномальное явление, а некто или нечто, обладающее сознанием, волей и неограниченными возможностями?

– Насчёт возможностей судить не берусь. Вполне вероятно, что это нам они кажутся неограниченными. Но в том, что это никакая не случайность, уверен.

Николай Фомич закурил очередную сигарету и глубоко затянулся.

– Тогда должны быть правила игры. Такие, в которых можно разобраться.

– Верно. И они наверняка есть. А вот успеем ли мы с ними ознакомиться – это вопрос!

– Поясните.

– Ну, например, зона реагирует на поле внутри неё. Поле это формируется на основе взаимоотношений между людьми, которым, по сути, дали второй шанс. Допустим, они этой возможностью воспользоваться не сумеют или не захотят. Тогда оно сожмётся, теоретически, до точки, и в той реальности, откуда вы прибыли, никто этого не заметит, потому что в ней ничего не изменится. Их всех там уже и так нет.

– А что в этом случае будет с теми, кто прибыл позже? Они тоже попадут под раздачу?

– Да, если этот кто-то – давайте остановимся на этом определении – организовал аварию, чтобы получить материал для своих игр. Тогда для него все пешки: и те и другие. Если же он просто воспользовался результатом катастрофы, возможны варианты. Например, почему бы ему не оставить в живых десяток свидетелей из тех, что прибыли позже и записали себя в исследователи. Пусть сочиняют фантастические рассказы – кто способен. Если им, конечно, разрешат печататься.

– Сергей Анатольевич, – капитан затягивался уже безостановочно, – а может, вы тоже не вполне персонаж? Как-то уж слишком быстро вы слепили связную картинку из мешанины несуразных фактов… Шучу… Сам временами готов поверить во что угодно и куда-нибудь съехать. Но крепкая идейная подготовка выручает.

Осторожно!!! Фомич совсем не так прост! Чутьё у него развито дай бог каждому. Мы же решили пока не раскрывать всех карт, а взяли и не удержались. Хотя кто это «мы»?! Мы с Серёжей или мы с Данилой? Самому бы не съехать куда-нибудь раньше времени.

– Николай Фо… – Даниил не успел договорить отчество капитана, как по его лицу понял, что допустил оплошность. Фомич во время этой встречи не представлялся, и, как его звать-величать, Дан знать не мог.

Или всё-таки мог? Блин, давай думай, разведчик хренов, надо как-то выкручиваться.

Ну откуда Серёга мог узнать эти данные? Сергей, чего молчишь?! Из-за тебя же засыпались.

– Позвольте полюбопытствовать, где сведения накопали? – капитан прямо-таки источал благодушие.

– Случайно! По своим каналам…

– И звание знаете?

– Ну да, и звание тоже, – промямлил Даниил, морщась, будто проглотил лимон целиком.

– Интересный вы человек, Сергей Анатольевич! И каналы ваши очень меня интересуют. Не поделитесь?

– Не могу, сами понимаете! Кто ж тогда со мной после этого секретничать станет? Если всё благополучно закончится, тогда и скрывать больше не будет иметь смысла.

– В том-то и дело, что никак вы обычным путём не могли эту информацию получить. Ну никак… Или какая-то случайность, или… не знаю что!

– Давайте пока остановимся на случайности.

– Что ж, ладно, временно примем эту версию за рабочую. В таком случае и я не буду извиняться, что вам не дали даже переодеться, а привезли в чём застали. Чёрт его знает, может, вы знали, что за вами приедут, и специально беззаботность демонстрировали. Хотя такое предположение совсем уж за гранью… Кстати, откуда у вас этот расчудесный хронометр? Родители прислали из страны загнивающего капитализма?

– Это не хронометр, – Дан напустил на себя серьёзный и озабоченный вид. – Это одновременно камера, диктофон и передатчик, а наша беседа в режиме онлайн транслируется в эту самую загнившую страну.

– В каком режиме?

– To be online, – спохватился Дан. – Быть на связи.

– А, ну да…

– Вы что-то говорили насчёт жизни внутри процесса?

– Ладно, вернёмся к нашим, так сказать… Идея в том, чтобы выдать вас за того пассажира, которого сегодня отсюда вывезли. Мысль эта появилась потому, что информация о его прибытии просочилась в посёлок. Еще одна случайность, что-то их слишком много. Ну так вот: раз уж вы с ним случайно, чёрт бы побрал это слово, пересеклись, не грех этим обстоятельством воспользоваться. Попробуем вас внедрить, так сказать, во внутренний процесс. Вашего мнения не спрашиваю, поскольку права выбора в сложившейся ситуации предоставлять не намерен.

– Ну раз нет, вынужден согласиться.

– Вот и замечательно! Жить будете…

Да знаю я, где жить буду… Да что ж такое, опять чуть с языка не сорвалось! И Серёга тут ни при чём, на этот раз ты уже сам, родимый, практически споткнулся, да и за прошлый срыв зря на него накинулся. Из-за этого раздвоения, или «подселения», контроль уплывает из рук. Надо выдерживать паузу во время разговора перед тем, как открыть рот, вот что! И не только с Фомичом. С другими тоже. Пусть тугодумом считают, ничего.

– …Не знаю даже, куда вас лучше поселить, подумаю. Вы пока легенду сочините и имя какое-нибудь для… – Николай Фомич открыл сейф и достал оттуда конверт.

– Оперативный псевдоним?

– Ах да! Чего я объясняю, у вас же свои «каналы»…

– Дан.

– Что «дан»?

– Имя. Сокращённо от Даниил.

– Ваши родители что, верующие?

– Почему верующие?

– Первое, что приходит в голову, – пророк Даниил. «Мене, мене, текел, фарес…» Учитывая ваш прогноз, эта фраза прекрасно подходит и к нашему случаю. Хорошо, пусть будет Дан, – капитан взял ручку и крупными буквами написал посередине конверта: «Дан», затем, не вынимая содержимого, посмотрел на Даниила и спросил: – Можете сказать, что внутри?

– Денежные купюры: девять пятирублёвых и пять по рублю. Подъёмные…

Опять! Ну позабавься, позабавься… Ох, не кончится это добром!

Капитан вынул деньги и с протяжным выдохом положил на стол.

– Ну, что купюры, наверное, можно было догадаться. А номинал и количество – это как?!

– Не знаю, не могу объяснить. Иногда получается, иногда нет.

– Тогда попробуем вот что… – Николай Фомич открыл серую папку и, перебрав листы, отсоединил один из них. Оказалось, тот, на котором был изображён план посёлка с квадратиками домов. – Выберите по ощущениям тот дом, в котором вам хотелось бы остановиться.

Дан мгновенно и почти бессознательно ткнул в квадратик с номером 17, в котором жила Лена.

– Ну, здесь вряд ли получится, – усмехнулся капитан. – Впрочем, не могу не одобрить ваш выбор. Вторая попытка?! Хотя стоп… Я неточно сформулировал задачу. Не просто дом, где вам хотелось бы жить, а такой, в котором вас приняли бы и вы чувствовали бы себя комфортно.

Даниил сделал паузу, зная, что в этот раз торопиться не следует. Он медленно провёл ладонью с раскрытыми пальцами над листом бумаги и ощутил лёгкое покалывание над домами профессора и, как ни удивительно, Карины, и над ещё одним строением, жилец которого был ему неизвестен, но с учётом новых вводных самая сильная реакция проявилась над квадратиком дома бабы Дуси. Симулируя некоторую неуверенность и замешательство (поскольку уже не знал, как правильно реагировать), Дан указал на её дом.

– Наверное, вот этот.

Капитан сидел с непроницаемым лицом, и лишь в его глазах плескалось деятельное живое пламя, затем положил лист в папку, папку – в сейф и дважды повернул ключ.

– Хорошо, этот так этот. Переодевайтесь.

– Хронометр могу оставить?

– Оставляйте. В конце концов, неплохой предмет для завязки разговора.

* * *

– Как прошло? – в голосе Олега сквозило излишнее напряжение. Видимо, собеседование продолжалось дольше, чем он ожидал.

– Отличный мужик, видно, что профессионал, – Дан ничуть не кривил душой.

– Это да! – оживился Олег. – Он один из лучших, если не лучший. А интуиция у него просто звериная. Бывает, начинает копать на пустом месте, нутром чует: там что-то есть. Так что ты аккуратнее…

– Спасибо, что предупредил, – усмехнулся Даниил и потянулся за сумкой.

Внутри лежал защитный комбез для работы в поле, хэбэшная рубаха защитного цвета с двумя нагрудными карманами, почти новый джинсовый костюм, крепкие туристские ботинки, куртка… Всё пришлось впору.

Видимо, когда укомплектовывали, ещё не знали, в качестве кого меня будут использовать. Скорее всего, Фомич сориентировался по ходу дела. Что ж, мне же лучше. Тут Олег описал всё точно – интуиция у капитана звериная: я ведь выбрал дом, который его со всех сторон устраивал, и всё равно ему что-то не понравилось.

– Серый, садись за стол, разговорами не прокормишься.

Это Вадим. Всего в третий или четвёртый раз подал голос. Молчун. Фигура как у борца сумо, и вместе с тем быстрые мягкие движения. Чего только стоит, как он махнул через борт с сумкой в руках, неслышно приземлился и спустя всего пару секунд оказался у входа в палатку. Не приведи судьба встретиться с ним на узкой дорожке. Дмитрий совсем другой: худощавый, с невинным взглядом, открытым лицом. Впрочем, до такой степени открытым и на первый взгляд эмоциональным, что не верилось сразу и навсегда.

Та ещё компания, хотя в случае борьбы против общего врага на них наверняка можно положиться.

Понять бы ещё, кто он – общий враг? Ладно, пока лучше не отвлекаться…

На столе тем временем появились блестящие металлические миски с едой: варёная картошка с тушёнкой. Перья зелёного лука, укроп и петрушка горкой лежали на тарелке в центре стола.

В стороне стояли три вскрытые консервные банки с надписью: «Говядина тушёная. ГОСТ 5284–56».

– Откуда зелёнка? – покрошив петрушку и лук (укроп он почему-то с детства не любил), Даниил с аппетитом поглощал содержимое миски.

– С местных огородов, – несмотря на худобу, Дима положил себе больше всех. – Через недельку и картошечку можно будет подкапывать, а пока привозная.

– Скорее «прилётная», – Вадим пережёвывал пищу медленно, с чувством, с толком, с расстановкой. – Среди всего прочего, ну, ты видел ящики.

А, так в тех ящиках, что остались в кузове, продукты для местного магазина, поэтому их и не выгрузили. Капитан ведь в прошлый раз, ещё в бытовке, говорил, что посёлок нашли через пару месяцев после катастрофы. Или через месяц? Чёрт, уже не помню. И сейчас, когда смотрел папку, не обратил внимания на этот момент. Вопрос: как же они тут жили всё это время – между крушением и обнаружением? И ведь им не только продукты нужны, но и многое другое… Ну, ладно: одежда, обувь – предметы не первой необходимости, а электроэнергия, например? Свет в домах, во всяком случае в тех, где он бывал, горел. А вот генераторов он не видел и не слышал: ничего не шумело, а должно бы. И потом это же сколько топлива надо завезти? Цистерны или подземное хранилище? Слепым он был в прошлый раз, что ли? Или тупым, если такие очевидные вопросы не пришли ему в голову.