Она одна
Ларисе Коваль
Гори, гори, моя звезда…
Владимир Чуевский
1
Вьются звезды светлячками
вокруг фонаря Луны,
играются со зрачками
в нежной неге весны.
Я звездным заполнен светом,
звездами заворожен.
Если случился поэтом —
тайным их светом крещен…
Идет, ведома незримо,
и слышит во тьме душа —
мгновения неповторимо
вечностью тайны шуршат…
Звездный шелест льется извне,
свет плещется изнутри.
Мычу молчаливой Луне
хмельные рифмы муры…
2
А душа опять до дна пьяна
всласть прохладой лунного вина.
Давно не очень-то я трезв —
в бутылку из-за звезд зря лез…
Четыре звезды проплыли
в опьяняющей жизни моей.
Четыре звезды светили
в неприкаянном сумраке дней.
Одна только верно сияет,
небесною тайной дана
и светом любовным спасает
от печали пьяного дна…
Светлеет туман рассветный,
день зреет новый – заветный,
за звездою тает звезда.
Не исчезнет пусть никогда
лишь моя – единственная!..
(2019)
Последнее спасение
Ларисе Коваль
Бессонницы тягучая усталость, тревога неизбежной маяты. Мне от себя немало бед досталось. Как хорошо, что у меня есть Ты. Разочарованность влечет наружу нелепую запутанность идей. Ночная тишь скребется мышью в душу… Года меня не сделали мудрей.
Мчит бытия поток неодолимо, взбивая пену суетливых дней, удачу призрачно проносит мимо судьбы невразумительной моей. Но не один барахтаюсь отныне – со мною радость твоих нежных глаз! Никто пусть наше счастье не отнимет! Любовь – последнее спасение для нас…
P. S.:
Мелькают искры судеб в тьме столетий. Всплеск счастья – совпадение двоих. Пускай любовь к тебе станет последней – избавь, судьба, меня от остальных…
(2018)
«Полна планета всяческих поэтов…»
Ларисе Коваль
Полна планета всяческих поэтов.
Все зарифмованы фрагменты бытия.
И лирой все давно изведаны края,
но, в поисках вопросов и ответов,
на этот дивный свет из тьмы прибыл и я —
простой рифмач предметов и сюжетов…
Я буду страстно рифмовать тебя,
любовной лихорадки не тая,
лишь только из Луганщины родимой
домчишься в распростертые объятья, —
поймешь, любимой и необходимой,
нужна всегда мне (в платье и без платья)!
Стоп! Я серьезней заверчу финал стиха.
Судьба! Спасибо за Любви подарок!
Меня, погрязшего в объятиях греха,
как текст, ошибок полный и помарок,
Ты принимаешь, снисходительно любя…
А текст так искренне зовет Тебя
и предназначен твоему вниманию,
ведь ты филолог по образованию…
Вот завертел… Но суть тебе понятна?
Есть даже на прекрасном Солнце пятна.
Пусть я не очень Солнце и слегка поэт,
хочу согреть до окончанья наших лет
любовью пламенной (неоднократно!)…
Попалась, киска! Не пущу обратно
в холодный мир, где мой не проникает свет…
А все иное – суета сует…
(2018)
Важно
Ларисе Коваль
День погож иль не погож —
я грустить не буду.
Жизнь итожь иль не итожь —
буду верить чуду!
Как случилось и смоглось —
значит, так и надо.
Сгинь, обидчивая злость!
Ты – моя отрада!
Ослепляй, целуй, влеки
солнечное чудо!
Будут годы нам легки —
счастливы покуда.
Будь что будет! До конца,
до последней капли!
В унисон поют сердца.
Что молчишь?! Не так ли?
Плещет солнце в синеве —
небеса шалеют!
В просветленном естестве
чувства душу греют.
И солнечно, и звездно,
и просто, и легко,
пока не очень поздно,
хотя не далеко…
Теперь не очень страшно.
Банален пусть удел —
не оступиться важно
в любовном танце тел.
Крадет мгновенья вечность,
складирует в года,
изнашивает внешность —
но это не беда!
Как сбывшееся чудо,
как Бог, вошедший в храм,
неведомо откуда
явилось счастье нам!
И важно не растратить
бездарно впопыхах,
то, что посмел восславить
в этих простых стишках…
(2016)
Потроха бытия
Если вдруг…
Проклятьем солнечным опалены
мы в этих злосчастных горах,
в объятиях смертных странной войны
и нас ненавидит Аллах…
Куда-то запропастился Господь,
подальше от наших смертей.
А пули терзают грешную плоть
и душит нас свора чертей…
Не мечтаем о сладостном рае,
надежда слабеет спастись.
Так обыденно мы умираем…
Смерть, помедли, не торопись…
Вновь стволы в раскаленном
угаре свинец беспощадно плюют.
Но ползут и ползут эти твари
и передохнуть не дают…
Пусть они передохнут навеки,
пусть их упокоит Аллах!
Подползайте порока калеки —
ждет ненависть в наших стволах!
Пусть залиты потом грязные лбы,
до крови искусаны губы,
мы не сдадимся проклятьям судьбы,
покуда не трупы…
Яростно солнце сияет опять,
смертоносный сгущает мрак.
Зло, матерясь, продолжаем стрелять,
а враг не сбавляет атак…
Так принимайте наш праведный гнев,
укусы свинцовых клыков —
мы вновь огрызаемся, озверев,
как злобная стая волков!
Лишь гильзы звенят на камнях чужих,
зловещие пули свистят.
И если они вдруг, а не мы их —
другие за нас отомстят…
(2019)
Jedem das seine[2]
Посасывай коктейли в баре,
страсть насыщая в полутьме.
Кайфует плоть в пьяном нектаре.
И все okay, и секс вполне
в тесной кабинке туалета.
Типа Ромео страстен ты.
Так стонет пьяная Джульетта.
Бlя, хорошо! Для полноты —
класс – порошок…
Цветут цветы…
А в Сирии такой же парень
грызет зубами зной земли.
Ему судьбою был подарен
злой день от Родины вдали…
Взрыв…
Звездной судороги вспышка…
Балдеет сладкая малышка…
Ты обкончал ее белье…
Там, вдалеке, – стонет парнишка,
и кровь струится быстро слишком…
Все просто – каждому свое…
(2021)
Верь
Полны трупов Бахмута руины.
Его спас стон. Госпиталь лучше, чем морг.
Мать выплакала все слезы – сынок,
защитник распластанной Украины,
тринадцатые сутки бредит. Без ног.
Болью пропитан госпитальный быт.
Родной обрубок плоти – хоть волком вой!
«Слава тебе господи, не убит!
Стонет. Жар. Без сознания. Хоть живой!»
Он с детства мальчишка крутого нрава,
всегда спрашивать за обиды мог.
«Слава героям!» – кровавая слава…
«Как жить бедолага будет без ног?»
Материнскую душу спасая,
пощадила судьба… Неведомо ей,
как сыночек родной, истязая,
безжалостно пленных карал москалей…
И снова, и снова в бреду страдалец
злобно смеется в глаза солдата,
в испуге шепчущего «Не надо…»,
отрезая указательный палец…
Вновь накатывают: хруст, крик, стоны.
Снова и снова русню, словно свинью,
забивает в бешенстве, хрипя «Убью!»,
ярый каратель теробороны…
Что ног больше нет, неизвестно ему.
Выползает опять из тумана,
от яростных берцев скулящий во тьму,
тот окровавленный пленник. Странно
смотрит. Вдруг хохочущим кровавым ртом,
становящимся акульей пастью,
отгрызает ноги до паха, потом,
как веселый инструктор Майкл, «Fuck you!»
рычит и гопак танцует. С ним черти
хороводятся под триколором
в безумии дьявольской круговерти,
хохочут и подпевают хором.
Ржет: «Хорошие ноги – не отдам!
Замучил напрасно меня до смерти.
В ногах правды нет! Отращивай сам!»
Порхает ангел с милыми рожками,
мерцая нимбом ярко-кровавым,
в камуфляже, берцах, как и у него,
беззаботно болтая ножками.
Извращенным голосом писклявым
кричит, злясь, но не разобрать ничего.
Все проваливается в черный туннель…
Выживет сын… Искалеченный зверь.
Родненькому нужна любовь, забота.
Только вытерпи мать и свято верь —
вырастила героя-патриота…
Где-то в далеком сибирском краю
другая мать у иконы склонилась.
«Господь, сохрани сыночка в бою!
Избавь от беды, яви свою милость.
Лишь бы живым возвратился, молю!..»
P. S.:
Пусть потроха сего стиха,
не вызывая отвращенья,
в чуткой душе наверняка
раскроют истины мученье…
(2023)
«Под крики «Слава Украине!»…»
Под крики «Слава Украине!»
и стоны братьев москалей
он молит бога о кончине,
чтоб все закончилось скорей…
В мгновенной смерти – солдатский рай.
Ему – земной случился ад…
Кошмары, пленный, испытай —
будет бандеровский солдат
терзать в зверином упоенье
плоть изощренно, не спеша…
Ужасных стонов с наслажденьем
жаждет садистская душа,
пылая ярым озлобленьем
жовто-блакитной правоты.
Вновь над нацистским преступленьем
растут могильные кресты…
Жертва смертельных интересов —
зверье глумится над тобой —
играет пленною судьбой
безжалостность кровавых бесов…
Не удержать душу в неволе.
Летальный, черный ангел вскоре
легко изволит снизойти —
в безмерном, ярком коридоре
скорбной свободою в пути
тебя посмертно наградить…
Солдат истерзанный, прости!
Обречены мы отомстить
бандеровской свирепой своре!
(2023)
Неупокоенный
Отец наш – Бандера, Украина – мать,
Мы за Украину будем воевать!
Из популярной украинской песни
Нежданный удар «Градов»[3] – и у них двухсотых[4] взвод. Уничтожен укрепрайон – очередной погост неоплаканный, изрыт когтями снарядов… Собирают лапы смерти человечий компост извечных трупоразлагающих обрядов…
Отбушевала адской пляской канонада, затихла перебранка автоматов, кончен бой. Безмолвно замер у воронки от снаряда сын Украины, укрытый мертвой тишиной… Он, будто тряпичная, изодранная кукла, нелепо вывернув ноги, припал к земле. Бурой кровью камуфляжная форма набухла, пробита каски стальная скорлупа, желе мозговое брызнуло по траве – не сберег бог – крестик кровавый на вывороченной груди…
Отвоевался боец… Конец… Укрыться не смог – жестокая расплата на недолгом пути… Трезуб на теле, свастика, символы «Азова», волчий крюк[5] черный грозит с грязного шеврона. Был готов разорвать в клочья москаля любого, но российским натиском смята оборона… Песня жизни быстро допета… Ты – был… Ты – пал… А как влекла свобода Майдана шальная! Проклиная российское, опьяненный скакал – в страхе преклонялась Украина больная…
Время бурное, трудное, мутное, трупное… Бандеровское зло – ненавистное, гнусное – свирепело, Луганск и Донецк убивая… Сколько сгубил безвинных людей и мирных домов? Сколько ты запытал и уничтожил пленных? Нацбаты – могильный источник кровавых следов, не выявленных в приговорах судов…
Здесь, под Мариуполем, среди убиенных, на пиру мертвечины твой труп – необычный гость. Не случайно стынет незахороненная плоть. Потаенным коварством витает причина. Ты – труп полезный, несущий посмертную злость —
умело заминирован: под тобой мина…
И мертвым, покорно служишь кровожадной вере, преступной власти, дерзости западных бесов, герою вiльной Украiны – батьке Бандере, во имя его беспощадных заветов… А похоронят враги – российские солдаты – упокоишься разминированный тогда ты… Только черви будут пожирать тебя неспешно
в чреве земли любезной, когда-то незалэжной…
Твои истины лживо пали, срок жизни выев… Ты больше не услышишь рвущих душу разрывов. Не выкрикнешь в исступлении «Героям слава!» – бандеровскому беспределу есть управа…
Равнодушны сосны на Мюнхенском Вальдфридхофе[6]. Под проклинаемым многими серым крестом улыбается всеукраинской катастрофе, истлевшим, но недоумерщвленным мертвяком из бездонности мрака, дырами глазниц сгнивших Бандера – благословляя новых погибших…
(2022)
Назад…
Стремительность атаки – жизнь меркнет в стылом мраке… Ангелы добра парят… Взрыв вернулся в злой снаряд. Глубь воронки скрыла твердь. Чудо допустила смерть – время потекло назад… Поднял голову солдат, сжала автомат рука. Бой щадит бойца пока…
Брызжет кровь в рваный висок. Вылетел из глаз песок, и в живот кишки стремглав возвратились под бушлат. Тело целое собрав, он поднялся… Грозный взгляд устремляется вперед. Зол, назад сквозь бой ползет. Пули, возвращаясь в ствол, набивают магазин – АКМ опять тяжел. Вдоволь у солдата сил. Прыгнул он спиной в окоп, чтоб передохнуть чуток.
Длиннеет сигарета, дни отдаляют лето, дым струят вниз облака, ждет с волнением рывка, в смертное грядущее, мистикой мелькнувшее… Пятясь, лезет в БТР от решительных контрмер. БТР назад ползет, льет свинец в свой пулемет. Вот взвод мотопехоты в расположенье роты, и он ложкой изо рта быстро достает еду. Будни к прошлому идут. Судьба былым щедра… Зачем-то увела от смертного одра…
Так солдат – вошел домой – бодро, задом наперед. Грустной маме, не седой, крестик с шеи отдает. Боль гнетет наоборот, повеселели годы – источаются они в дни без ужасов войны, в наивные заботы…
Мама мальчика берет из колыбельки ласково, тихо песенку поет: «Шылам ипс, ипс йогород…» Глазки закрывает, не кричит на мир в роддоме… Рожая, мама стонет… Прочь ребеночка в живот акушерка уберет… Угасает эмбрион. Исход чуда отменен… Вспять жизни астероид – скользит сперпапазоид от яйцеклетки к члену… Тьма обрывает тему… Гаснет в скобках мрака свет…
Лжив стишок. Во тьме ответ…
P. S.:
Рождение – явленье чуда. Смерть – возвращение во тьму. Жизнь – в никуда из ниоткуда – свет жертвенности естеству…
(2022)
«В бездушном космосе случайно дышит жизнь…»
В бездушном космосе случайно дышит жизнь,
но колыбель, однажды станет гробом,
под вековечным звездным хороводом,
в смиренной тьме испепеленная кружить.
И будет некому молиться и грешить,
покорно верить чуду покаянного спасенья.
А звезды будут созерцать последние мученья,
последнего земного поколенья…
О, звезды, декорации наземной суеты!
От вас вовеки ни холодно, ни жарко…
Безмолвные посланницы посмертной красоты,
вам
никогда
и никого
нигде
не жалко…
Разлился лужами галактик Млечный путь…
В своей наивности познанья бесполезной
распластан разум беспредельной звездной бездной.
И восхищение переполняет грудь,
и в подсознании тревожатся сомнения…
Бушует странность бытия вселенной – Жизнь,
захлебываясь сладкой негой искушения
фальшивых истин и нелепости убогой…
К величью сокровенной тайны обратись —
как
Демиург Добра
творить себя попробуй!
Познать Вселенную своей Души решись —
лишь здесь, дружок,
тебе позволено
быть Богом!
Ты – Бог своей диковинной Души
в холодном космосе судьбы самозабвенной.
Пока не сгинул со своей родной Вселенной,
кого любовью обогрел, скажи?..
P. S.:
В межзвездной темноте Земля кружи́тся…
Во тьме души Вселенная томится…
Безбожна ли Вселенная во вне Души —
полуслепой свидетельницы самолжи?
(2011, 2018)
«Рождественские звезды взывают к чудесам…»
Рождественские звезды взывают к чудесам, мерцают души под гипнозом предвкушенья, желанья безответно взмывают к небесам, дарует вера просветленье утешенья…
Из года в год под Новый год желаешь чуда в банальной, будничной, бытийной бездне обретенья, но, как и прежде, в никуда из ниоткуда бушует жизнь и оживают новые сомненья…
Цветет и вянет, усложняется и гаснет все, что бурлит и прозябает в пользе и пороке – так было, есть и будет, даже если нас нет… Судьба уносит в никуда в безжалостном потоке…
Присоски глаз, впиваясь в звездный свет холодный, вбирают красоту бездушной бездны бесконечной… А ты – духовный, умный, модный и зачетный – бредешь и бредишь к счастливости пригодный, порабощенный судьбы свободой скоротечной…
(2018)
«Люди как люди…»
Люди как люди —
распрекрасные твари.
и ужасно шустрящие прелести…
Лишь,
обстоятельства их околдовали,
пережевали бытия челюсти,
ду́ши расслюнявили нечистоплотно…
Лишь алчуще подлость сочится ложью…
Искренне
оправдывают все, что угодно,
покоряясь
божьему
бездорожью…
(2012)
Маэстро
Пианисту, композитору, дирижеру, народному артисту РСФСР,
Трижды лауреату гос. премий РФ, основателю и художественному
руководителю Российского национального оркестра М. В. Плетневу
"…был на все горазд – он пианист и…педагог"
Вилли Токарев
"С российского музыканта Михаила Плетнева сняты подозрения в растлении
несовершеннолетнего в Таиланде, сообщил его адвокат…"
(Сообщения прессы от 28.12.2010)
Мелькали над оркестром пальчики,
возвышенно плясал смычок…
А позже – вожделенно мальчики
лобзали трепетный торчок…
Грациозный музыкальный гений
и тайный сладкий педофил —
России слава – неприметным геем
вновь кайф восторженно ловил…
Лишь поманят розовые попки,
одурманят сладенькие члены —
снова вспышки в черепной коробке,
и морали море по колено…
Голубой огонь забесновался,
в мозгах Чайковский зазвучал…
Стон счастливой плоти вырывался —
ритмично музыкант кончал…
Только полицмены-гомофобы
вдруг, к всетайским радостям его,
подпустили вой прилюдной злобы —
и открыли гнойное дупло…
Жаль, престиж российский оскандален,
лихо вертится ужом мораль…
Знайте, обвиненный не бездарен,
и его прищучите едва ль!
Оботрет пятно педофилии
славный пианист еще разок.
Резво на гастроли мировые
унесется, оплатив залог…
А Отчизны чудо-адвокаты
опять помогут и спасут.
Вновь победно зазвучат кантаты —
не совершится страшный суд.
Эх, худрук российского оркестра!
честные усталые глаза…
Продержись, прищученный маэстро, —
и затихнет грозная гроза!
Всласть свобода кайфа – тыкать в дырки —
прет демократический содом.
И не омрачит тоской Бутырка —
все банально, как вискарь со льдом…
Не совершится беспощадный суд —
отстоим престиж и интересы!
Пускай послушно юноши сосут,
но конспиративно и без прессы.
Пускай детишек дяденьки гнетут —
без вдохновенья таланту сложно!
Маэстро сладкий… осторожней будь!
Если хочется, то тихо можно…
Разгуделся журналистский улей.
Вовсю твердит моральный контингент
о важности борьбы с педофилией…
Мечтай о сладеньких, интеллигент…
(2010)
Говядина и прочее мясо
(Ода мясоедству)
И теленка отрубленная голова,
На ладонях качаясь, поводит глазами.
Павел Васильев
Все просто так. Мы – люди, в нашей власти…
Ножами рвать на красные куски.
Михаил Зенкевич
Вкушаю вкуснятину – говяжье сердце вареное, ранее резво пульсировавшее кровью коровьей, теплящуюся мякоть – сочными кусками… Облизываясь, обильно солю – не люблю несоленое, (хотя соль не полезна для здоровья) и хочется, услаждаясь мясцом, выражевываться стишками! Довольная улыбка хищно чревоугодится. Молотый перчик придает остроту, как водится…
Особь, прослывшая гуманистическим хищником, – ухмыляюсь с вершины пищевой цепочки. Никогда не примирюсь с вегетарианством! В Индии меня признали бы грешником – готовлю в сметане часто говяжьи почки. Глупо бороться с пищевым постоянством.
Будем честны – мы, не изнеженные плаксивые дети – наивысшая ступень насильственной природы. Бытие пронизано хищничеством по всей Планете. Сполна наслаждается Homo sapiens силой свободы! Ему возвышать небоскребы, лепить заводы, раскручивать маховик эволюции позитивной! Жалко, тема слывет постыдной и негативной…
Жалко любую тварь живую, но покуда я ем, я существую… Нужные белки, жиры, углеводы должны быть добыты – филей, вырезка, антрекот… Значит, питательные животинки будут забиты! Бойко идет в расход крупный рогатый и прочий скот. Зверство – с точки зрения расчленяемого быка или коровы. Просто плотоядные люди должны быть сыты и здоровы. Рыба, птица, баран, свинья, всякая прочая скотина – обеспечивают полноценность питания господина.
Сегодня не буду о вольной дичи, о процессе охоты – воспеваю животноводческо-забойные заботы! Трудись, мясник, кровавую тушу кромсая умело! Знай свое дело, расчленяя ловко мясистое тело! Вот оковалок, костец, лопатка и шейная часть, огузок, грудинка, голяшка, рулька дымится, сочась…
Значит, быть повсеместно: бойням и мясокомбинатам, вкусным вырезкам, ветчинам, окорокам, сервелатам! Нагуливайте вес рыбы, птицы, полезные животные! Мы – благородные, голодные, мудрые, ненасытные… Вегетарианцев мало среди нас, к сожалению для вас…
Потребляют корейцы собак, мусульмане не едят свиней – различны национальные вкусы мясоедов-людей. Я, например, обожаю отварной говяжий/свиной язык с хреном и горчичкой, говяжью печеночку с луком, свиные отбивные и сочный бараний шашлык, куриные желудочки, прочие потрошки с горячим супом. При любой погоде я – раб чревоугодия!
С рекламного плаката мило улыбается коровка. Живи, нарисованная! А с настоящей привычно ловко спустим кровушку, шкурку, расчленяя мясо. Мозги, кости, внутренности – ничто не пропадет напрасно! Мы едим и жизнь прекрасна – и брезгливому интеллигенту это ясно…
У коровьей туши нет души – умело вырасти, забей и потроши… Пасись в душистой травке-муравке, не бойся волка, сладким молочком насыщай вымечко, коровка! Нам нужные сочные, вкусные куски твоего тела. Важно, чтобы ты хорошо ела, доилась, толстела до самой смерти – нам полезной и необходимой, иначе зачем тебя любим, готовим и едим мы?
Блей барашек в питательной солнечной зелени. Шашлык с тобой прекрасен и ароматен плов. Ты так необходим, чтоб чаще вкусно ели мы. Вновь радуют отары количеством голов. В теплой жиже валяйся, разжиревшая хрюшка. Не пустует корыто: сальной тушке – кормушка. Отъедайся досы́та, до предсмертного визга – в судорогах ради нас будешь кровью брызгать…
Мы, корово – свино – овце – козо – коне – птице – рыбо – кролико – и прочие разнообразные еды! Извечные мясожоры – любим вкусные обеды, полдники, ужины, завтраки, питательные перекусы. Подавайте вареные, пареные, тушеные и жареные трупики смачной живности, на разные вкусы!
(2010)
Менталитет орла
Привет, кавказский горделивый россиянин!
Как встретила столицы славной кутерьма?
Улыбка дерзкая,
развязная
сияет,
словно сочится жирным соком шаурма…
Гульни вовсю по дебрям мегаполиса:
задиристо,
настырно,
весело,
свободно…
Кругом пороки —
пьют,
буянят,
колются…
А сколько девок-курочек, орел голодный!
Развязно разоделись, словно проститутки…
Развратный грех ползет, змеясь из всех прорех…
И мужики, набив свинячьи желудки,
своей беременностью вызывая смех…
Так москвичи собачек, кошечек лелеют,
зато детишек не торопятся рожать!
Менты – шакалы ненасытные – наглеют!
За что бедлам столичный этот уважать?!
Позажирались здесь, живут не по Корану…
Неверные резвятся, заманчиво грешат…
Пускай пока гламурный шик не по карману,
но земляки научат,
помогут,
разрешат…
Жаль, воспитания и денег не хватает,
но ты с лихвой сумеешь смело взять свое!
В дали – на родине – костер заката тает,
и тихо матушка невесело поет.
Вновь ждет ее работа завтра рано-рано.
Здесь – оргия богатства, бесстыдство и разврат…
А москвичи, как будто сытые бараны,
отарами жируют – несправедливо, брат!
И правильно, что верный нож в твоем кармане!
О, скольким надо объяснять и объяснять,
как на обиды отвечает мусульманин…
И праведна кровно-кровавая печать!
Вновь диаспора укроет и отмажет —
стая верная и подберет, и защитит…
Кавказской правдой своенравно ляжет
жестокий гонор непререкаемых обид!
Орел всегда найдет достойную добычу
и смело дерзкой, хитрой силой воспарит!
Кавказский парень стоек – никогда не хнычет…
В душе воинственный огонь горит!
(201?)