Либералия. Взгляд из Вселенной. Потерянный дом

Право и жизнь

Люди полагают, что право на жизнь кому-то из людей устанавливают сами люди в своих многочисленных законах и других правоустанавливающих актах. Ну а кто же тогда устанавливает право жить самим правоустановителям?

Иномирянин

И вот вместо всего этого огромного жизненного пространства в моей любимой стране, «где так вольно дышал человек», предо мной, в моей новой жизни, в которой одни люди с трудом волокли свою безрадостное существование, страдали от безысходности, а другие бесчинствовали, возникла убогая Конституция Российской Федерации, подобная чернильной кляксе на белой бумаге прежней жизни, в которой самой Россией и русским духом и не пахло.

Пришедшие к власти «новые русские», от которых исходил душок западного парфюма, дух русский из её просто вымарали, сначала на бумаге, но в расчёте потом вымарать и из новой жизни. И я оказался сначала гражданином этого маловнятного новообразования, а потом и вовсе резидентом, понятием нечто средним между налогоплательщиком и шпионом, перекочевавшим к нам от вражеского Запада, чтобы подготовить нас к новой западной жизни в услужении у западных господ, перейдя, как бы по эстафете, из СССР, где я себя таковыми и не ощущал. Там я просто жил, не будучи ни шпионом, ни налогоплательщиком, ни резидентом, ни, даже, гражданином.

Конституция вошла в мою голову по необходимости вместе с главами, параграфами и статьями гражданского и трудового права, чуждого мне по моей бесшабашной ментальности, но что стало просто необходимым, чтобы бороться за жизнь института с его же бесчеловечным хозяином – с либеральным, а потому и антинародным государством, и разрешать внутренние юридические житейские проблемы института.

От этой конституции исходил гнилостный запашок безликого и бесполого чудища, которое находилось в услужении у плюгавенькой и также бесполой букашки по имени либерал, то есть, свободный человек, наделённой правами Богочеловека, и обязанностями инфузории туфелька. На подмену моей полноценной насыщенной жизни, в которой каждый прожитый мной день был интересным и содержательным, пришли многочисленные права и обязанности, в которых не так уж и просто обычному человеку, подобному мне, было разбираться, и которых раньше в моей жизни просто не существовало.

По прошествии некоторого времени копошения в этом праве я осознал, что обычный человек, читая строки юридического документа, написанного на отточенном русском языке даже самого простейшего содержания, видит за ними что угодно, но только ни то, что там написано. Законы я бы мог сравнить с картинами художников, в которых любой мазок может иметь смысл, и быть понят зрителем картины только в контексте всей картины. И это не случайно, ибо и детали самой природы, с которой и рисовалась картина, приобретают смысл только в единстве с другими окружающими их деталями.

Помню, что тот же гражданский кодекс, или даже трудовой, в их фундаментальном издании, на каждую их статейку в «десяток строк» содержал «десяток страниц» её толкований, да ещё с судебной практикой, будто бы решения судов вносили расширительное понимание самого закона, без которых закон получался урезанным и невнятным!? Если бы такое случалось в жизни природы, когда сама жизнь расширяла бы или уточняла бы свои же законы, как это происходит в человеческом сознании, то ни жизни, ни природы, ни человека не существовало бы. Ведь природа только потому и жива, а вместе с ней живы и люди – её дети, что жизнь в ней и есть воплощение её строжайших, чётких и не требующих толкований людьми законов.

А что это за законы, откуда они появились? На это есть ответы в первом томе эссе, но суть их будет такова, что любая жизнь, в том числе и биологическая есть форма существования энергии, и всей жизнью управляет лишь один закон, один и единственный хозяин всех и вся – Закон Минимума Энергии, – закон абсолютного самостремления энергии к своему абсолютному минимуму. И это единоначалие и создаёт бесконечно разнообразные, но строгие и совершенные формы жизни. И я сразу же хочу сконцентрировать ваше внимание на строгости и безальтернативности законов жизни реальной, жизни природной, по которым живёт и сам человек, и всё его окружение, и условности законов, устанавливаемых самими людьми, основанных на мифах и иллюзорных их представлениях о том, как правильно жить.

Но невольно у вас должен возникнуть такой саркастический вопрос: что я самый умный, что первым пришёл к откровению, что жизнь – это всегда энергия, которая, к тому же, стремиться к своему минимуму?

А у меня уже есть на него готовый ответ: «Может и так, сам удивляюсь».

Но если быть серьёзным, пусть и не совсем, то утверждение, что всё существующее есть энергии в той или иной своей форме, доказано физиками давно – более ста лет назад, в частности, это вытекает из знаменитой и всем известной формулы Эйнштейна, устанавливающей тождественность массы и энергии: Е=Мс². А вот закон стремления энергии к минимуму был первым, который открыло для себя человечество, увидев, что всё падает только вниз. А увидеть в нём хозяина всего мира, что увидел я, им тогда помешал только Бог – таинственный создатель всего, которого они, будучи ещё обезьянами, определили для себя ответственным за всё то, что с ними и вокруг них происходит. А для меня – человека в Бога неверующего, остался лишь один этот закон.

Ну а если быть ещё серьёзнее, то вы не найдёте ни одного закона физики, даже если перетрясёте всю свою память или физические словари, который не был бы частным проявлением этого закона.

Ну а если уж совсем-совсем серьёзно, то люди могут смотреть сколь угодно долго на одно и то же, но видеть в этом разное, что у кого на уме, а у меня на уме была лишь одна энергия, и я просто прозрел, увидев в этом законе создателя всего-всего, в том числе, и создателя и самого Создателя.

Ну а если без серьёзности, а по делу. То любой плод, что дерево выращивало длительное время есть продукт бесчисленного множества сложнейших биохимических процессов, протекающих во время его вегетации, что предшествовали тому, чтобы он созрел и поступил к нам на стол.

Точно также вызревают и новые знания, как продукт переработки сознанием человека огромного количества несистематизированной, беспорядочной и избыточной информации, в процессе которого наступает такой момент, когда информация спонтанно, как бы сама, выстраивается в строгий порядок, и превращается в знания, в то время как вся избыточная информация, участвующая в получении новых знаний и не вошедшая в них, рассеивается в сознании человека для новых его совершений, наряду с рассеиванием в окружающее пространство той мозговой энергии, которую затратил человек, как бы, понапрасну.

КПД такого процесса, он же и КПД жизни, то есть, количество той энергии, которая и вступает в упорядоченную жизнь, очень низок и обычно не превышает 5 -20%. Однако та избыточность, что вроде, как и не вошла в конечный результат процесса переработки информации и является родильным домом для этого результата, чревом его матери, без которых рождение такого результата не состоялось бы. В этих условных 5% я и увидел магию превращения беспорядка в порядок, хаоса – в жизнь для любых природных процессов, включая и образование Вселенной. Я увидел ту рыбку, для вытаскивания которой из пруда нужно затратить 95% труда.

Подобные процессы рассматриваются в теории диссипативных систем, изучающей поведение систем, находящихся вдали от состояния полного равновесия, и возникновение в них новых порядков при накачивании их внешней энергией. И упомянул я здесь о них по двум соображениям: а) к ним я отношу все процессы самоорганизации жизни во всех её формах, масштабах и проявлениях, включая и образование Вселенных, Галактик, звёзд, планет, экосфер, процессы фотосинтеза, биосинтеза, образования молекул, атомов, и так далее; б) чтобы рассказать вам, что в реальной, а не мнимой жизни, в том числе, и в жизни людей, ничего не происходит от «балды»: ни войн, ни революций ни эволюций, ни ТехноПрогрессов, ни термоядерных катастроф, всё – строго по законам природы, законам физики. В тоже время, в жизни, протекающей в сознании людей, что отдельная песня, может быть всё, что кому угодно: от бесов, чертей Сатаны, Богов и духов, до чудес, гуманоидов, летающих тарелок, чёрных кошек и приведений. И именно такое видение людьми жизни и делает её более или менее для них приемлемой и комфортной.

Но когда люди со своим «великим» сознанием, чем они так кичатся друг перед другом, пытаются грубо вмешиваться в промысел жизни, не считаясь с её законами, – в промысел истинного её создателя – Закона Минимума Энергии, сами создавая свои собственные законы жизни по сути от «балды», то и получается нечто подобное либерализму – верховенство моськи над слоном, человека над его народом, человечества над своей же матерью – природой, верховенство человеческого сознания над бессознательным и безмозглым мирозданием, или нечто подобное коммунизму, что ещё почище либерализма, при котором различия в уровнях потребления людей пропадают, а вместе с ними пропадают движущие силы жизни – различия, как таковые, мотивация людей трудиться, и жизнь возвращается в прах, в хаос, откуда она и вышла.

Оказавшись в новой для меня стране, я до тонкостей через свою природную въедливость изучил гражданское и трудовое законодательство – кодексы, федеральные законы и другие, связанные с этим, нормативное акты, но в душе от этого не только ничего не прибавилось, а наоборот, из неё ушло всё живое. Ведь государство, где выше всего ценится право, а ни любовь, ни чувства, ни мораль, ни дух человеческий – это государство умирающее или уже мёртвое. Право урезает любую жизнь, её многочисленные разнообразные и неохватные разумом проявления и разветвления подобно тому, как это делает разработанная людьми математическая модель какого-то живого процесса, умертвляя его граничными условиями, структурой алгоритма, недостаточной способностью модели к самонастройке и саморазвитию, а также и вычислительными возможностями самой машины.

В либеральном мировоззрении, что воплощает собой безжизненную свободу всех и от всего, кроме своих собственных хотелок, есть такое понятие как «правовое государство», в которое заложены фундаментальные правовые принципы, направленные на защиту достоинства, свободы и прав человека. Но оно, будучи навязанное всем странам мира мировым жандармом – США, и его вассалами Западной Европой, прочно укоренилось и в сознании политиков и руководителей многих, если ни большинства государств нашей планеты, как, безусловно, положительный фактор, в том числе и государств, основанных на принципах подчинения традициям и традиционными ценностям.

И, казалось бы, а что предосудительного в жизни по закону? А ничего, кроме того, что закон, который всегда разрабатывается и вводится властями, тем боле, если он есть очередная реакция на очередную возникшую в государстве конфликтную ситуацию, приобретает приоритетное значение по сравнению с традициями, моралью, менталитетом и нравственно-духовными ценностями, сформировавшимися в конкретном народе в течении всей истории его существования, как продукты его эволюционирования. Ведь аналогов подобной организации жизни в природе – по ситуации, не существует и существовать не может в то время, как люди всё же есть часть природы, находящаяся, как и все другие её части, в услужении ей. В тоже время конституция такого «правового государств», как Россия, защищает, в первую очередь, человека, от насилия и произвола со стороны государства и его народа, а не интересы, достоинства и права всего народа, и жизнь самого государства, в том числе и от произвола отдельных свободофилов и групповых их объединений.

И как такое могло в голову прийти людям, вроде бы, и просвещённым, если только это не было сделано умышленно, под диктовку Запада, поставить человека, что часть народа над всем народом, состоящим из отдельных людей, связанных между собой единым укладом совместной жизни и, соответственно, менталитетом? Ведь народ и человек – это два разносущностных и несопоставимых между собой объекта жизни, а значит, и объекта права.

Системный взгляд на сущность вещей, находящихся в любых их формах, а какой-либо другой взгляд он поверхностный и противоестественный, утверждает, что достичь благополучия жизни элементов системы можно только через достижение благополучия и крепкого здоровья самой этой системы. И обратный путь или обратные приоритеты, что заложен в конституционные и мировоззренческие основы либеральных государств – это всегда путь к разрушению системы, к её заболеванию, увяданию и гибели и, как следствие, к гибели и всех её элементов. И могут ли быть в этом у кого-то из людей сомнения, если, конечно, они ни с неба свалились, как когда-то Адам с Евой, и ни из церкви только что вышли, не успев отойти ещё от массового гипноза, связанного с производимыми в ней ритуальными действиями?

И из всего этого выходит, что либеральное правовое государство по своей сути антинародное, да и человеконенавистническое, ибо любой народ, образующий государство или какую-то общность, являющийся живым организмом, всегда – вне зависимости от требований закона, будет препятствовать своеволию принадлежащих ему людей – его отдельных органов, ограничивать их свободы, а свободолюбивые люди, всегда будут видеть в народе своего притеснителя и врага, какими видят иногда малые дети взрослых людей – своих учителей, воспитателей и родителей. И живут подобные либеральные государства, даже хорошо живут, лишь потому, что в реальности в них на корню пресекаются и порой жестоко, свинцовыми пулями по безоружным гражданам, как в тех же США, все их декларированные свободы, а также потому, что их внешняя политика направлена на ограбление других народов мира.

В государствах поистине народных, закон, который всегда устанавливается властями, должен быть вторичен, а действия и поступки граждан должны регламентироваться, в первую очередь, этикой, моралью, совестью, стыдом, честью и человеческим достоинством, порядочностью, традициями и всем прочим, что сформировала в людях сама природа, условия их проживания, что и позволило народам выжить и развиться в условиях внутривидовой конкуренции. Закон же должен защищать этику и традиции, а не верховодить над ними.

И коль жизнь, которую дала нам природа, в рамки закона, созданного человеком, не уместишь, и неизбежны многочисленные его нарушения, то в таком, так называемом, правовом государстве и появляется потребность не только в многочисленных судах, буквально в каждом квартале, крупного города, если ни в каждом доме или в каждом его подъезде, но и в многочисленной армии юристов – в каждой второй квартире. И в реальности, вместо государства правового, фактически образуется государство юридическое. Тем боле, что любым правам любого человека, живущего в обществе, вне которого никто из людей и не живёт, всегда должны предшествовать его обязанности перед этим обществом, после соблюдения которых, он только и приобретает автоматически свои прописанные в законе права.

Права и обязанности они, как деньги и стулья у Ильфа и Петрова. «Утром деньги – вечером стулья. Вечером деньги – утром стулья. Но деньги вперёд». А потому нормальное здоровое, а не больное либеральное государство, должно называться если и не традиционным или народным, то, на худой конец, – обязывающим или обязательным, пусть это звучит и отталкивающе.

Но после выхода на пенсию, когда, казалось бы, человеку ничего уже и не нужно, в моей душе, откуда ни возьмись, всплыли такие понятия как родина, отчизна, отечество, что выместили из меня и когда-то мою любимую, безобидную и лояльную ко всему страну, и, тем более, бесчеловечное государство.

Конечно же, я понимаю откуда всё это взялось – из моих же генов, из тех природных условий, в которой русский народ и сформировался. Они, как будто бы проснулись, почувствовав, что моя страна, что и есть моё отечество и родина, в опасности, и защищать её должны ни её население, что ни рыба, ни мясо, ни её, так называемые в конституции и гражданском законодательстве граждане, что тоже население, но обладающее всеми гражданскими правами и обязанностями, ни либеральная камарилья, что обречена на вечную борьбу, но ни за страну, ни за её нард, а наоборот – со страной, с её народом, за самих же себя, за своё личное благополучие, прикрываясь бессодержательными лозунгами о мифических правах какого-то мифического человека, а те граждане, что есть «отечества достойные сыны», его патриоты, его единственное глубинное содержание и опора.

Вот так вот, жизнь идёт своим чередом, по своим законам, на которые людям, придумывающим свои собственные законы, наплевать, но которые открылись выброшенному из активной жизни пенсионеру, а наше представления о жизни и отношение к ней время от времени меняются, как и погода в горах.

О ядовитости духа свободы

Любая жизнь – это, прежде всего, строгий порядок, связывающий нечто разрозненное и неживое, в целостное и живое. А значит, свобода от этих связей, разрушающая установленный жизнью порядок, – это всегда смерть. И если человека вы относите, всё-таки, к нечто живому, к землянам, а не к потомкам гуманоидов, то живущий в нём дух свободы, не сбалансированный духом его неразрывной и тесной связи со всем окружающим его миром, человечеством, обществом и окружающими его людьми, отравляет жизнь как ему самому, так и окружающим его людям.

Иномирянин

Мне 74. Я технарь по ментальности и образованию, о чём я уже ранее вас уведомлял, и большего мне в жизни ничего и не надо, кроме Советской власти, пожалуй. И я давно на пенсии. И делать мне, что и осталось, так это размышлять и складывать эти свои размышления в электронный носитель мыслей, как это делают писатели. Но сам я не писатель, а пенсионер, ибо у меня нет ни читателей, ни почитателей, зато мне исправно начисляют пенсию.

В основе этого очередного моего эссе, написанного, как и все другие эссе, в электронный ящик, что мой единственный читатель и почитатель, мой верный друг и спаситель от переполнения меня изнутри мыслями, способными разорвать мою голову подобно тому, как пороховые газы разрывают рубашку гранаты, легли мои размышления о либерализме, вломившемся в мою жизнь в 90-х, как фактическая новая идеологема жизни некогда Советского государства, являющаяся антиподом его прежнего уклада жизни, и несущего в себе отрицание всех прежних его ценностей. И всё это, при конституционном провозглашении государства как бы и неидеологизированным!?

Но государство без идеи, направляющей его развитие, и объединяющей вокруг неё народ, основанное лишь на инстинктах и законах самовыживания, что означает идти туда, куда вынесет сама жизнь, в особенности, когда речь идёт о таких мировых империях, как СССР или Россия, – это же нонсенс, это убийственная для любого государства формула жизни, это заведомое признание государственной властью своей слепоты и своего бессилия управлять таким государством, или факт её сговора с врагами. А может это и их суррогатная смесь, когда власть официальная, но формальная, и власть теневая, но фактическая, по их негласному сговору оказываются в разных руках. И такого не могло бы случиться, если бы новые власти государства в действительности хотели бы его развития и процветания, а не пытались бы удержаться в ней или занять собой вакантные места после развала СССР.

Не хватает ума, куда двигаться? Подсказало бы сердце, как оно подсказало когда-то славному Данко, и вывело народ из смертельной тьмы своим светом.

– И он разорвал руками себе грудь и вырвал из неё своё сердце и высоко поднял его над головой.

Оно пылало так ярко, как солнце, и ярче солнца, и весь лес замолчал, освещённый этим факелом великой любви к людям, а тьма разлетелась от света его и там, глубоко в лесу, дрожащая, пала в гнилой зев болота. Люди же, изумлённые, стали как камни.

– Идём! – крикнул Данко и бросился вперёд, высоко держа горящее сердце и освещая им путь людям…

И вот вдруг лес расступился перед ним, расступился и остался сзади, плотный и немой, а Данко и все те люди сразу окунулись в море солнечного света и чистого воздуха, промытого дождём…

Кинул взор вперёд себя на ширь степи гордый смельчак Данко, – кинул он радостный взор на свободную землю и засмеялся гордо. А потом упал и – умер.

Но вот почему всё получилось так печально, и куда делись Данко в 150-и миллионной стране? Ведь никто из власти и не собирался умирать за народ. Скорее наоборот, хотели прославиться перед Западом – перед своим открытым врагом, поднявшись на вершину развалин страны, и держа в своих руках победоносный траурный флаг по кончине мирового зла – коммунизма, и с протянутой рукой дружбы к поставившему страну на колени врагу. Кто из двух наших властелинов: Горбачёв или Ельцин, принёс стране больше зла, тот, кто предал СССР и отдал его в руки врагу, или тот, кто предал, продал и развалил Россию, пускай скажут специалисты, но оба они – наперегонки, стремились получить похвалу мировой элиты и прославить у неё своё имя. Это им и удалось. Они и будут воспеты мировой историей, и прокляты историей России.

Другого ответа я тут не нахожу, кроме как полной недееспособности всей прежней советской элиты, и её растерянности, от того, что под ними затряслись их кресла из-за обрушения той основы, на которой эти кресла держались. Однако, я допускаю и преднамеренность планов развала Россию вслед за развалом СССР теневых закулисных либеральных сил, стоящих за спинами официальных и надутых своей славой властолюбивых, но недееспособных политиков-паралитиков. Ведь паралич политический – это не следствие заболевания нервной системы и не следствие нарушениями мозгового кровообращения, что характерны для людей пожилого возраста, которые и занимали самые верхние этажи власти. Это, прежде всего, следствие отсутствия у власти живой идеи, и воли её продвигать в жизнь.

И как тут и должно было получиться, в эту безыдейную и безнравственную пустоту, в этот хаос мыслей действий и событий и ввалились свободофилы – либералы, бандиты, педофилы и некрофилы, мафиози, олигархи и все прочие беспредельщики, чтобы установить там свои собственные порядки. По-другому быть и не могло, ибо государство по своей сущности – это всегда строжайшей порядок, и наличие в нём пустот могло заполниться только беспорядком, разлагающим и поражающим своими метастазами и окружающий эту пустоту порядок, а то и чужим – враждебным ему порядком.

Ведь метастазы свободы, они сродни метастазам раковым. Свобода, разрывая собой все ранее существующие жизненные связи, нарушает и все протекающие в жизни общественного организма внутренние процессы, как и раковые клетки вытесняя из жизни клетки здоровые их естественный метаболизм, замещают его своим смертоносным метаболизмом.

Но можно ли излечиться народу, заражённому духом свободы, от этой напасти без смены нескольких поколений? Полагаю, что уже и нет. Его действие подобно действию наркотическому. И как когда-то Моисей, перед тем как возвратить свой народ, побывавший в египетском рабстве, обратно в Израиль – в землю обетованную, на свою историческую родину, водил еврейский народ по пустыне 40 лет, пока не сменились поколенья людей, в крови и клетках которых жило рабство, так и страна наша после 10-летнего преднамеренного её развала русофобами, уже 20 лет бродит в безыдейной пустыне своего бытия, примеривая на себя, как и крыловская мартышка, различные идеологические очки. Дух свободы, как и дух рабства неизлечимы.

Эта безыдейность, собственно, и открыла нараспашку все двери и окна для свободного проникновения в нашу страну извне и размножения внутри бесовщины в разных её обёртках и в самых извращённых её формах: от содомии, педофилии, педерастии, зоофилии, феминизма и гомосексуализма, вплоть до фашизма, в понимании мной его, ни как идеологии нацизма и шовинизма или расизма, а как высшей формы идеологии бесчеловечности в её любом воплощении.

А что такое бесчеловечность, как ни вытеснение из жизни людей на задний план главной их человеческой ценности – любви к людям, и выдвижение на передний план их животных ценностей: власти, славы, личного успеха, материального достатка, богатства, жизненного комфорта, удовольствий и инстинктов, что и лежат в основании пирамиды потребностей и человеческой мотивации – так называемой, пирамиды Маслоу. Да-да, инстинкты, и прежде всего, инстинкты сладострастия в любой, даже в самой извращённой их форме, ибо они, подобно наркотику или вкусу крови своих жертв, способны превратить человека не просто в животное, коим он отчасти и является, а в животное низшее, а то и одноклеточные.

С одной стороны – со стороны природы – матери человека, он конечно же животное, притом, высшее, как те же свинья, козлы и бараны. Животное любимое и дорогое её материнскому сердцу, но, всё же, животное. С другой стороны – со стороны человечества, как общественного организма, состоящего из отдельных живых людей, связанных между собой в многочисленные общественные организмы горизонтальными и вертикальными связями, подобно тому, как человеческий организм, состоящий из отельных живых клеток, образуется путём их связывания теми же горизонтальными и вертикальными связями в ткани, органы и системы. Но, если организмом человека успешно занимаются учёные естествоиспытатели: биологи и медики множественных специализаций, полюбовно разделяя меж собой человеческий организм на мелкие части, то с человечеством не всё так и однозначно. У него семь тех самых нянек, у которых дитя без глаза. И главными из них являются главы государств и политики, далее – аналитики, далее – историки и философы, и только на самых нижних этажах этой гуманитарной этажерки – учёные различных гуманитарных специализаций.

Вот тут в этой гуманитарной сумятице я и вижу возможность высказать своё собственное определение человека, основанное на том понимании сути жизни, что я постепенно буду перед вами раскрывать, оставив биологам и медикам человеческий организм. И начинается человек там, где проявляется его человечность, как забота и печение о другом человеке, о своих родных и близких, о ближайшем своём окружении, и о тех, с кем человек живёт в общем и единым для всех гуманитарном пространстве, что и называется народом, а также, как его готовность пожертвовать ради других людей не только своими интересами и выгодами, но, даже, и своей жизнью.

Во многом это относится и к животным, которые поступают так подсознательно, согласно с заложенными в них инстинктами сохранения вида. И главное тут отличие человека от просто животного заключается в том, что эти человеколюбивые поступки он может совершать и сознательно, вопреки действию инстинктов самосохранения. Иначе сказать, что человек и человечность начинаются с осознанной жертвенности в пользу других людей.

Но люди, они и есть люди. Одни осознано жертвуют собой, другие же, осознанно расправляются со своими жертвами. Одни осознано стремглав бросаются на помощь тем, кто в опасности, другие же осознанно убегают от опасности прочь или проходят мимо, как бы не замечая. Одни лечат, другие калечат. Одни живут рассудком и моралью, другие инстинктами. Одни опираются на ноги, а живут головой, другие же стоят на голове, но думают лишь спинным мозгом, а третьи – просто лежат друг на друге, соприкасаясь низом животов, свершая ритмичные движения в резонанс с музыкой, балдеют от этого, и ни о чём вообще не думают. Богу все дороги одинаково. Но если всё человечество уложить лишь на спины и животы, чтобы оно только размножалось, оно быстро вымрет, ибо всему родившемуся нужно есть, а, чтобы есть, нужно работать, и работать, при том, максимально эффективно – эффективнее, чем другие его конкуренты, как из среди людей, так из окружающего человека животного мира.

Природа каждому воздаёт по его заслугам перед ней. Но какую бы парадигму жизни люди не выбрали для себя, эффективнее будет та, где доминирует строгий порядок, над всеми другими проявлениями жизнь. А чтобы убить жизнь, достаточно этот порядок разрушить. И это не мои умозаключения – это вытекает из основного закона жизни энергии, который и является центром внимания во всём этом эссе.

И я уверен, что со стороны вечно враждебного к нам Запада, при поддержки его собственными русофобами, которых в стране всегда было, хоть пруд пруди, но которые смело поднимали свои головы лишь в периоды безвластия и хаоса, в периоды своей безнаказанности, заражение страны духом свободы было осознанно и злонамеренно в рамках той мировой войны, которую Запад вёл веками, не переставая, и ведёт в настоящее время по всей территории нашей планеты. В особенности – против наиболее стойких государств, тех, что имеют свои идеалы, свои идеологии, и свои ценностные приоритеты – против его потенциальных могильщиков. Ведь либеральная бесовщина – это даже не пятая колонна, а это настоящее современное боевое оружие биологической природы запада, поражающее любое государство изнутри путём его разложения, в том числе и через разложение его собственного народа, его традиций, и опущение его до диктатуры в нём животных инстинктов выживания.

И действует это оружие не мгновенно, как, тот же взрыв атомной бомбы над мегаполисом, или как разрыв сердца в организме человека, а подобно раковым клеткам, размножающимся в организме живых существ посредством метастазов, или подобно мине замедленного действия, заложенной под гуманитарное пространство, пронизанное традициями того народа, куда эти клетки попали. Ведь в отличии от нормальных клеток, которые в процессе жизни претерпевают ряд этапов – зарождение, созревание, жизни и последующей гибель под воздействием естественного механизма – апоптоза, в которых деление идёт по чётко установленному внутреннему распорядку, а развитие клеток подчинено точно расписанному графику, изменение которого приводит к неприятным последствиям, раковые клетки – это геномы образованные из некогда нормальных здоровых тканей, но с нарушенным генетическим развитием, с нарушенным прежним порядком их жизни.