Оттолкнул женщину. Сидел долго, закрыв лицо руками. Затем порывисто встал и начал собираться.
Лия вскочила, как раненая львица…
– Ты разлюбил меня! – вскричала она, со стоном. – Бен-Аир, ты любишь другую!..
Бен-Аир молчал.
– Ты любишь другую женщину! – повторяла Лия, опускаясь на пол и обнимая ноги разбойника. – О, не отталкивай меня, Бен-Аир!.. Ведь, я так люблю тебя!..
Она ломала руки, билась головой о землю… И была она прекрасна, страдающая, рвущая на себе длинные, распущенные волосы…
Бен-Аир хотел обернуться к ней, поднять ее с земли. Хотел сказать ей, что любит ее по-прежнему. Но заглянул в свою душу и увидел в ней пустоту и холод.
И, не сказав ни слова, быстро надел парик, подвязал бороду и вышел…
Когда разбойник скрылся за дверью, Лия вскочила и сжала кулаки.
– Ах, так?! – прохрипела она и взор ее загорелся ненавистью. – Хорошо же!.. Ты вспомнишь эту ночь, Бен-Аир!..
Стояла долго со сжатыми кулаками, крепко стиснув жемчужные зубы. И вдруг быстро схватила шаль, загасила светильник, выбежала на улицу и сейчас же растворилась в жуткой ночной тьме…
VI
Погоня продолжалась.
Около ста римских всадников, по указанию Лии, гнались уже несколько часов за Бен-Аиром. Их взмыленные кони, тяжело дыша, рассекали воздух могучими грудями, стремясь к маленькой, черной точке, уходящей за горизонт…
Бен-Аир припал к крутой шее своего арабского коня, который летел ураганом, вздымая серыми копытами столбы серой пыли. Разбойник с нежностью гладил шею лошади. Он знал, что благородное животное унесет его от врагов, кони которых в сравнении с его конем казались жалкими курами, дерзнувшими соперничать с быстрокрылым орлом. В начале погони, когда римляне окружили тот дом, где Бен-Аир находился, он едва успел сесть на коня; но, когда сел, – бояться ему было нечего. Первое мгновение над его головой свистали стрелы; близко пролетел дротик, брошенный опытной рукой… А затем даже фигуры всадников расплылись вдали и стали мале