Read the book: «Игры теней»
Пролог
Аспен, 5 лет
Широко раскрытыми глазами смотрю на холст и разноцветные карандаши, которые подарил Гарри. Их так много, что кажется, я смогу нарисовать все, что только придумаю. В коробке больше пяти оттенков розового, голубого и желтого. Счастливая улыбка расплывается по лицу, и я поднимаю голову.
– Ты купил это для меня, Гарри? – спрашиваю, глядя на брата.
– Конечно, сестренка, – улыбается он, взъерошивая мои волосы. – Все только для тебя, персик.
Я радостно спрыгиваю со стула и обнимаю его.
– Спасибо! – отстраняюсь и смотрю на холст. – Можно я нарисую что-нибудь прямо сейчас?
– Конечно.
Гарри отпускает меня и выходит из комнаты. Я с восторгом рассматриваю коробку с карандашами и пустой холст. Нужно решить, с чего начать.
Может, нарисовать наш дом? Или цветы, что распускаются весной в саду? Облокачиваюсь на стол, провожу пальцем по ребристым карандашам. Беру розовый и начинаю рисовать девочку в платье с цветочками – себя. С высоким хвостом, который всегда делает Гарри. С косичками я почти не хожу – брат терпеть не может их заплетать. По его словам, хвост – просто и практично.
Меняю карандаш, и на бумаге появляется Гарри. Он стоит рядом и держит меня за руку.
Мы одни. Мы семья. У нас больше никого нет.
Хочется добавить облака – те самые, где теперь живут наши родители. Они стали ангелами, чтобы оберегать нас и быть рядом. Но сегодня не хочу рисовать их в небесах.
Хочу, чтобы они были здесь. Рядом. Чтобы снова почувствовать их присутствие.
Мамины прикосновения, теплые и нежные, когда так нужны обнимашки. Строгий, но родной голос папы, когда я что-то уронила или была неаккуратной. С каждым движением карандаша образы родителей оживают. У мамы длинные темные волосы – такие же, как на старых фотографиях, которые с трепетом показывал Гарри. А папа… Папа высокий, с глубокими, темными глазами и волосами цвета ночи. В его взгляде – строгость и тепло одновременно.
Отрываю карандаш и долго не могу отвести взгляд от холста.
Мама и папа оживают на бумаге.
Теперь мы снова семья. Настоящая. Купающаяся в лучах счастья и тихих радостей.
Всхлип вырывается из груди. Слеза катится по щеке и падает на холст.
Этого никогда не будет.
Мама и папа всегда останутся на небесах…
Глава 1
Аспен
Удар. Удар. И еще удар.
Боль расходится по телу, но я глушу ее, не давая себе сдаться. Ребра предательски ноют. Если этот придурок повредил хоть одно – ему конец. Кулак пролетает мимо, я резко отворачиваюсь и, вскинув ногу, врезаюсь ему в живот. По залу прокатывается тихий вздох – Остин смотрит на меня и слегка качает головой.
– Единственный нормальный удар, – запыхавшись, бросает он. – Летаешь где-то в облаках, мой нежный цветок.
– Я далеко не нежная, придурок!
Прицеливаюсь и бью сильнее. Остин отступает и вытирает лицо, смахивая с брови алую струйку крови. Вот и первая кровь. Улыбка скользит по губам, я подмигиваю и вызываю его снова. Спустя несколько сокрушительных обменов ударами мы оба валимся на мат ринга.
– Хочешь завтра на барбекю? – спрашивает Остин, разматывая ленты на запястьях.
– Я бы с радостью, но у меня завтра самолет на Сицилию.
– Тогда мне придется выбить из тебя все дерьмо, – ухмыляется он. – Теряешь форму.
В этом он прав. После моего приезда в Италию тренировки стали реже. Работа отнимает все время, но я по-прежнему в отличной боевой форме. Я смогу надрать зад большинству мужчин в этом зале меньше чем за пару минут. Кроме Остина. Этот парень – мой кузен и настоящая машина для убийств. Он не силовик нашего мира, а первоклассный тренер для новобранцев.
– Соберись и попробуй надрать мне задницу, неженка.
Остин внезапно подпрыгивает и застает меня врасплох. Его нога врезается в ребра, будто выбивая из меня саму жизнь.
– Я и правда в ужасной форме, – выдыхаю сквозь зубы.
Следующий час Остин выбивает из меня все дерьмо, но и ему приходится несладко. Я все еще шикарна в стойках – за это стоит поблагодарить Гарри и мою преданность йоге. Она великолепно держит тело и мозг в тонусе. Моя рука молниеносно вылетает вперед и точно попадает в цель. Большим и указательным пальцами я мгновенно захватываю его руку. Одним движением поднимаюсь вверх, занимая позицию для сокрушительного удара коленом. Бой превращается в череду точных движений, танец силы и концентрации.
Да, он хорош. Но не так, как я.
– Перестань извиваться, как змея, – цедит Остин, пытаясь освободиться.
Змея.
Мгновение – и перед глазами вспыхивает лицо Нико. После того поцелуя на свадьбе Лии – надменное, самоуверенное, до безумия красивое.
Я и представить не могла, что мужчина способен целовать не просто в губы, а так, будто крадет душу.
После нашей ночи в Париже мы больше не говорили о «нас». Мы оба приняли секс как факт страсти и желания. На этом все. Каждый раз, вспоминая его руки, мое тело предательски откликалось. Нико – абсолютный доминант, и всем нутром я хотела подчиняться только ему. С тех пор у меня не было секса.
Черт, сколько прошло? Несколько месяцев?
Такое воздержание вредно для моего организма. В памяти всплывает день, когда мы с Гарри покидали Сицилию, и я пытаюсь вспомнить взяла ли с собой вибратор. Если нет, то я сдохну от гормонов, бурлящих в крови.
– Ты не оставишь на ней живого места! – кричит брат за моей спиной. – Прекрати, Остин!
Я встряхиваю головой и поворачиваюсь. Гарри облокотился на канаты. На нем спортивные штаны, а пропитанная потом футболка висит на плече. Капельки пота стекают по груди, по рельефному животу.
– Ты мой спаситель! – я пересекаю ринг и вешаюсь брату на шею.
– Персик, ты поправилась, – стонет Гарри, придерживая меня за талию. – Готова к шопингу?
– Да-а-а! – визжу, прижимаясь сильнее.
– Спускайся и иди собираться.
Быстро соскочив с брата, я выскальзываю из тренировочного зала, спрятанного в подвале семейного особняка, и поднимаюсь к себе. Ощущение дома разливается по телу, заставляя облегченно вздохнуть. Как можно быстрее принимаю душ, тщательно смывая пот. Пробегаю взглядом по телу в поисках синяков – ничего. Облегчение пронзает меня. В Чикаго синяк можно спрятать, но на Сицилии, где солнце жарит, а люди ходят в легкой одежде, – почти невозможно. Шансы свариться на солнце весьма велики.
Натягиваю кожаные штаны, черный топ и длинный тренч до пят. Черный придает уверенности, власти и немного опасности. В зеркале отражается шикарная принцесса Чикагской мафии. Это то, чем я являюсь. И буду ею всегда – если только не решу скинуть Гарри с должности босса. Схватив сумочку, спешу в холл. Шопинг должен помочь выбросить Нико из головы. Даже несмотря на злость на Гарри, нахождение дома дает эмоциональную передышку.
– Готова ехать? – спрашивает он.
– Да.
Он берет меня за руку и ведет к машинам. Я забираюсь на пассажирское сиденье, Гарри садится рядом и бросает на меня глубокий, изучающий взгляд.
– Что?
– Как ты себя чувствуешь? – его глаза прожигают насквозь, и я понимаю – соврать не получится.
Мы с Гарри прожили вместе всю жизнь. С самого начала и до сегодняшнего дня. Он воспитал меня, стал наставником и хранителем, знает все страницы моей истории…
Ну… почти все.
Когда родители погибли, мне едва исполнился год, а Гарри было всего семь. Опеку над нами взял крестный отец, Алан, который растил нас, пока брат не повзрослел. Гарри всегда был для меня больше, чем брат. Он – моя опора, источник доброты и нежности в нашем жестоком мире. И хотя он часто шутит, что я – вьюн, обвивший его по рукам и ногам, я не стану отрицать: мне нравится вить из него веревки.
– Ну… – медлю, собираясь с мыслями. – Несколько недель дома пошли на пользу, – пытаюсь улыбнуться.
– Но я все еще злюсь на тебя. Это ничего не меняет.
– Мы же договорились не обсуждать мой брак с Джейн, пока она не закончит обучение.
– В итоге ты все равно женишься на ней, – морщу нос.
– Таковы договоренности с семейством Морелли. Ты знаешь, как все работает в нашем мире.
– К сожалению.
Машина подъезжает к Water Tower Place, и внутри начинает что-то трепетать. Эта суета, яркий свет, витрины – все это одновременно радует и пугает. Мне так не хватало обыденности, что теперь она кажется почти чужой. Казалось, я возвращаюсь в знакомый мир, но уже другим человеком. Мы проводим в торговом центре несколько часов. Я буквально скупала все подряд. Не знаю, надену ли хотя бы половину из этого, но сейчас это не имеет значения.
Покупки – моя терапия, мой способ вернуть контроль, почувствовать себя живой и сильной.
Когда мы заходим в бутик мужской одежды, Гарри объясняет, что ему нужно заказать несколько новых костюмов. Я с удовольствием включаюсь в процесс, помогая ему с выбором.
Гарри примеряет костюм цвета бордо, и меня словно пронзает изнутри. Этот оттенок, текстура, крой – все вызывает болезненные воспоминания. Ту ночь Нико был одет именно в такой костюм.
Внезапно, словно по воле самой памяти, мои пальцы сами находят путь к лацканам пиджака, проводят по ткани легкими прикосновениями. Сердце бешено колотится, и я чувствую, как горький комок поднимается к горлу. Мне приходится сглотнуть, собраться, отвести руки, чтобы не выдать себя, не дать эмоциям вырваться наружу.
–– Ты в порядке? – Гарри хмурится.
–– Да, но этот цвет старит тебя лет на десять, – я отмахиваюсь. – Не бери его.
Не бери, иначе я сойду с ума, каждый раз видя тебя в этом костюме.
Гарри молча кивает и выбирает еще несколько вариантов. Его вкус безупречен, но я все равно одобряю выбор – больше по привычке, чем по необходимости. Сделав заказ на несколько первоклассных костюмов, мы наконец покидаем бутик. В воздухе витает аромат новой ткани, дорогих духов и… облегчения.
Когда мы подъезжаем к дому, салон машины наполняется уютной тишиной. Я уже собираюсь сказать Гарри, что сегодняшний день – глоток воздуха, когда вдруг телефон начинает тихо вибрировать у меня на коленях. Я опускаю взгляд. На экране загорается имя: «Лия».
И в тот же миг все внутри озаряется. Улыбка вспыхивает на лице сама собой – быстрая, счастливая, искренняя. Радость поднимается волной, такой чистой, будто на мгновение все плохое отступает.
Мы с моей лучшей подругой познакомились еще во время учебы в Кембридже. Наша дружба началась с неприязни. Да-да, мы просто не выносили друг друга. Но со временем это странное чувство переросло во что-то святое и бесценное для нас обеих. Мы прошли через многое: борьбу с зависимостью, призраки прошлого Лии, испытания, которые могли бы разрушить любую связь. Но несмотря ни на что, мы сохранили нас – ту редкую, искреннюю дружбу, которая стала опорой и смыслом.
Быстро поднимаю телефон, поворачиваюсь к Гарри и показываю экран. Не теряя ни секунды, я выскальзываю из машины и спешу скрыться за кронами деревьев в саду. Мне нужно пространство. Нужно немного тишины и воздуха.
–– Привет. Как ты? – тараторю я, опускаясь на скамью.
–– Я рада тебя слышать. Лучше скажи, как ты держишься? – ее голос мягкий, осторожный, словно она боится задеть невидимую трещину во мне.
Больше всего на свете я ненавижу врать близким, но сейчас готова это сделать.
Потому что я не в порядке. Совсем.
–– Мы с Гарри ездили в торговый центр, – начинаю, делая вид, что все стабильно. – Я скупила пол-Чикаго, Лия, – у меня вырывается нервный смешок.
–– Аспен, – голос подруги резко обостряется. Это не упрек, а тревожное напоминание, что она видит меня насквозь, даже сквозь тысячи километров.
–– Я в полной заднице! Ты это хотела услышать? – срываюсь я.
–– Мне важно знать, как ты справляешься. Вот и все. Я переживаю за тебя и безумно скучаю.
От ее слов в груди поднимается трепет, и я сдерживаю стон отчаяния. Больше всего хочется оказаться рядом и ощутить поддержку.
–– Завтра у меня самолет, – слова даются тяжело. – Мне пора идти. Гарри убьет меня, если ему придется таскать все мое барахло в одиночку!
Я знаю, она прекрасно понимает, что это лишь отговорка, попытка уйти.
–– Позвоню тебе, как приземлюсь. Передавай привет зятю.
Лия смеется:
–– Он ненавидит, когда ты его так называешь! – уверена, что она морщит носик. – Обязательно позвони. Будь осторожна.
–– Будет сделано. Крепко обнимаю. Готовь погреб Морелли к моему приезду.
Звонок прерывается.
Смотря на телефон, я думаю позвонить Лукасу, но быстро выбрасываю эту мысль. Да, мы близки, но мне не хочется вываливать на него свое дерьмо. Он и так сделал слишком много. Это было бы перебором. Запрокидываю голову, ловлю лицом теплый вечерний воздух и вдыхаю глубоко, насколько позволяет сдавленная грудь. Легкие будто не слушаются, каждый вдох дается с усилием.
Если бы я могла просто отключить мозг. Хоть на минуту. Я стараюсь сосредоточиться на дыхании. Вдох. Выдох. Пауза. Еще раз. В теории это должно работать. Медитация. Якорь. Спокойствие. Но на практике мой разум несется, как поезд без тормозов. Каждая мысль цепляется за другую и тянет вниз.
Телефон снова вибрирует в руке. На экране незнакомый номер. Сердце опускается в пятки. Закусив губу, я смотрю на экран.
Вздохнув как можно глубже, отвечаю:
–– Алло…
Ответа нет. Только густая, глухая тишина. Я отрываю телефон от уха – вызов все еще идет. Кто-то на том конце держит трубку… и просто молчит.
–– Если вы не ответите, я сейчас сброшу! – бросаю в пустоту, голос дрожит.
Это молчание давит, скребет по нервам, будто нарочно вытягивает из меня остатки спокойствия.
–– Пошел к черту! – срываюсь и сбрасываю звонок.
Телефон падает рядом, глухо ударяясь о скамью. Я откидываюсь назад и выдыхаю, но выдох не приносит облегчения – только накатывающую, густую усталость. Пальцы машинально поднимаются к лицу, и я начинаю тереть кожу, словно пытаясь стереть не просто слезы, а саму возможность их существования.
–– Аспен! Вернись в дом!
Сначала слышу голос Гарри, а потом его быстрые шаги по гравию. Брат останавливается рядом. Несколько секунд просто стоит, оценивая ситуацию – это его вечная привычка. Я не смотрю на него, но слышу, как он опускается на корточки рядом. Его туфли скрипят о землю, будто извиняются за то, что нарушили тишину. Теплая рука ложится мне на плечи и мягко тянет к себе.
– Иди ко мне, малышка.
Мое лицо искажается, и первое рыдание срывается с губ. Я вжимаюсь в брата, как маленькая девочка, ищущая утешения. Все, что копилось внутри, вырывается наружу, сжимая сердце в тиски. Рыдания захлестывают, и я пропитываю его рубашку своими слезами.
–– Персик, – шепчет Гарри, голос полон осторожности. – Что мне сделать для тебя?
–– Никому не говори, что я плакала у тебя на плече, как ребенок, – выдыхаю сквозь всхлипы.
–– Из этого можно было бы сделать сенсацию, Аспен, – хрипло усмехается он. – Остин отдал бы миллионы за подробности.
–– Я заплачу в несколько раз больше. Только молчи!
Гарри смеется.
–– Было бы глупо сливать семейное наследие на такие дела.
В его объятиях мне удается немного выровняться. Сердце перестает колотиться, дыхание становится ровнее. Не удерживаюсь от улыбки и игриво подмигиваю брату.
–– Я развела одного придурка на десять миллионов долларов.
Гарри смеется и убирает волосы с моего лица.
–– За твой талант нужно брать в несколько раз больше.
–– Это был элементарный чертеж. Нико слишком импульсивен, когда чего-то хочет, а я не привыкла отказываться от денег, – пожимаю плечами.
–– И это его погубит, – заключает Гарри. – Ты готова вернуться?
Я киваю. Медленно поднимаюсь со скамейки, и брат тут же повторяет мой жест. Он мягко накидывает пиджак на мои плечи – простое, но важное прикосновение и легким толчком направляет меня к дому.
Иногда я думаю, чем заслужила такого брата. Человека, который стал для меня щитом, опорой, самым надежным другом. Я готова молиться за него каждую ночь. Никто и никогда не был для меня такой поддержкой. Моя любовь к Гарри глубока и безгранична. Без него моя жизнь была бы пуста и бессмысленна.
Что бы ни случилось, какие бы испытания ни вставали на его пути – я всегда буду рядом. Всегда на его стороне, защищая и поддерживая, как он всегда делал для меня.
И я готова отплатить ему тем же.
Даже если для этого придется принять Джейн… если только она сможет сделать его счастливым.
Глава 2
Аспен
Уезжать из дома было сложнее, чем я думала. Все утро я оттягивала момент прощания с Гарри и теперь вцепилась в него мертвой хваткой. Мне так будет не хватать его на Сицилии. Там я буду совершенно одна, и от этой мысли мне становится не по себе.
Да, Лия ждет меня, и Лукас за эти несколько недель обрывал мой телефон, но у них своя жизнь. Лия теперь замужем и полностью наслаждается ей и мужем. Лукас занят работой настолько, что периодически остается ночевать в офисе. После свадьбы Марко передал большую часть офисной работы Лукасу и погрузился в Лию. Как бы это ни звучало, но этот мужчина готов целовать землю, по которой ходит моя подруга.
–– Один звонок, и я буду у тебя, – напоминает Гарри.
Я киваю. Остин обещал приехать ко мне погостить, когда закончит обучение наших людей. Это произойдет в лучшем случае через месяц, а может, и займет больше времени.
–– Не смей бросать все и приезжать в Италию, если тебе не понравится мой голос. Это будет перебор, Гарри, – предупреждаю я брата.
Он вглядывается в мои глаза. Смотрит глубоко, словно пытаясь разгадать тайну, скрытую между строк моих эмоций. В этот момент по коже медленно пробегает теплое облегчение – легкое, едва уловимое, но такое настоящее. Я понимаю: он не сумел прочесть мою реакцию, не сумел увидеть то, что скрыто за моим мнимым спокойствием. Это дает мне небольшую фору, чтобы спокойно уехать и не переживать за него.
–– Все, я побежала, – улыбка озаряет мое лицо. – Иначе ты зальешь своими слезами мое новое платье.
Гарри смеется и прижимает меня к себе.
–– Я люблю тебя, персик. Позвони мне, как приземлишься.
Вырвавшись из его хватки, я делаю несколько шагов назад к нашему частному самолету и посылаю брату воздушный поцелуй. Сердце бьется учащенно, а в груди тянет тяжелое чувство нежелания возвращаться в Италию. По трапу поднимаюсь медленно, каждый шаг – это маленькая битва с самой собой.
Заняв удобное кресло у иллюминатора, я устало опускаюсь на него, позволяя себе на мгновение расслабиться. Взгляд скользит по часам. У меня есть несколько минут, чтобы набрать номер Лии. Сердце немного успокаивается, когда я слышу в трубке знакомый голос.
–– Аспен! – радостно вскрикивает подруга. – Через сколько ты приземляешься в Палермо?
–– Десять часов в этом аду, и я – вся твоя, – смеюсь я.
–– Безумно рада это слышать! Мы с Марко встретим тебя в аэропорту.
–– Устроим сегодня девичий вечер? – с надеждой спрашиваю я, ощущая, как внутри разгорается легкое предвкушение.
–– Конечно. Я ужасно соскучилась, – отвечает Лия, но вдруг на заднем плане раздается голос Марко, и она нервно хихикает. – Я нужна мужу. С нетерпением жду твоего приезда.
–– Привези вино в аэропорт. Гарри оставил лишь одну бутылку в самолете. Засранец!
–– Выпей таблетки и постарайся поспать, – мягко советует она.
–– До встречи!
Я сбрасываю вызов.
Откидываясь на сиденье, я тихо вздыхаю. Ненавижу летать. Это словно испытание судьбы, которое испытывает на прочность мои нервы. Я не помню, когда впервые проявилась эта фобия, но ее тяжесть давит на меня с каждой поездкой.
Нервозность, словно холодный кинжал, пронзает сердце, и мне приходится нервно ерзать на месте, пытаясь найти хоть каплю комфорта. Все вокруг кажется искаженным – кресло не такое удобное, воздух слишком плотный, а дыхание с каждым вдохом становится все тяжелее. Ладони покрываются липким потом, и я вынимаю из сумки таблетки, быстро запивая их водой.
Пилот объявляет о начале полета и просит пристегнуться. Я послушно следую его указаниям. Через мгновение милая стюардесса приносит мне бокал вина и несколько изысканных закусок. У нас небольшая штатная команда для дальних рейсов. Гарри называет это «удобством», но я прекрасно понимаю: эти люди здесь именно из-за меня.
–– Хорошего полета, мисс Бредли!
–– Благодарю, – мягко говорю я, поднимая бокал и делая тихий глоток, ощущая тепло вина, которое слегка успокаивает меня изнутри.
Рыжеволосая девушка скрывается за шторкой. Устраиваясь поудобнее, я потягиваю вино и думаю о том, что мне предстоит работать с Нико. Эта мысль не дает покоя. После нашего поцелуя уверенность в том, что он бесит меня до невозможности, только возросла.
Закрывая глаза, я пытаюсь выбросить эту заразу из головы, сердца и мыслей. Единственное, что получается, – это немного расслабиться. Я начинаю чувствовать, как действуют успокоительные таблетки, и мои глаза постепенно закрываются. Поставив бокал на стол, я устраиваюсь поудобнее и пытаюсь заснуть.
Очень надеюсь, что проснусь уже на Сицилии.
Чей-то голос пробирается в сознание. Не открывая глаз, я слегка тяну шею, которая ужасно затекла. Нос морщится, и стон боли слетает с губ. Приходя в себя, я слышу, как пилот объявляет о нашей посадке в аэропорту Палермо. Ноющая шея стоила того, чтобы проспать весь ужас полета.
Рыжеволосая стюардесса приносит мне кофе и сэндвич. Еда – последнее, что мне сейчас нужно. Массаж пришелся бы как никогда кстати. Вытягиваю ноги вперед, продолжая разминать тело. Пальцы упираются в покрытие пола, и я смотрю на свои ноги, не понимая, когда успела скинуть туфли. Втискивая ступни в кожаный материал, спешу в уборную, чтобы привести себя в порядок.
Когда возвращаюсь в салон самолета, пилот объявляет, что мы садимся. Приземление проходит плавно, и мое сердце с трудом удерживается от того, чтобы не уйти в пятки.
Как только этот ужас заканчивается, я с облегчением вздыхаю и хватаю свой багаж. Спускаясь по трапу, радостно машу рукой Лии, Марко и Лукасу. Сердце радостно трепещет: он приехал меня встретить. Учитывая его безумно загруженный график, это было почти подвигом – найти время.
–– Принцесса Чикагской мафии почтила нас своим прибытием. За что нам такой дар с небес? – смеется Лукас, заключая меня в крепкие, почти душащие объятия.
–– А ты думал, что так просто отделаешься от моей задницы?
–– Как я смею желать этого? – с нескрываемым актерством он изображает трагичность.
Отмахнувшись от его комедийной драмы, я разворачиваюсь к Лии. И больше не держу себя в руках. Мы бросаемся друг к другу – с криками, смехом и объятиями.
–– Привет, зятек! – подмигиваю Марко, не отпуская Лию.
–– Прекрати меня так называть, – скалится он, будто предупреждает, но в уголках губ играет едва сдержанная улыбка.
Мы с Лией немного отстраняемся, но продолжаем держаться друг за друга.
–– Я намерена похитить твою жену на сегодняшний вечер.
–– Что вы обе задумали? – Марко бросает подозрительный взгляд то на нее, то на меня.
–– Мы будем пить вино, много разговаривать и обсуждать всякие непристойности, – хихикает Лия, бросая на меня заговорщицкий взгляд.
–– Что ты только что сказала? – воркует Марко, притягивая Лию к себе. – Никаких непристойностей, и точка, милая, – добавляет он, оставляя легкий поцелуй на ее губах.
–– Ты портишь мне все веселье! – закатываю глаза, но не сдерживаю улыбку.
Марко только усмехается, кивает в сторону машины и жестом приглашает нас следовать за ним. Разместившись на заднем сиденье, мы начинаем обсуждать мое пребывание в Чикаго, и Лия заваливает меня вопросами. Я настолько увлечена беседой, что даже не замечаю, как машина плавно останавливается у жилого комплекса.
Выходя, я ощущаю легкий ветерок, скользящий по коже, а солнце безжалостно печет. Я не любитель жары, но после хмурого Чикаго ощутить на себе лучи света – удивительно приятно. Лукас хватает мой чемодан и помогает мне поднять его, а Лия и Марко, что-то обсуждая по работе, плетутся сзади.
Мое дыхание сбивается. По обе стороны узкого коридора стоят огромные вазы, доверху наполненные алыми розами. Цветы расположены в строгом, почти церемониальном порядке, будто охраняют проход. Я останавливаюсь, как вкопанная. Глаза широко раскрываются, а внутри поднимается странное чувство – смесь удивления, тревоги и восторга. Сердце колотится в груди, и на мгновение я забываю, как дышать.
Да тут больше сотни роз! Что за черт?
Делаю несколько шагов вперед, не в силах оторвать взгляд от этой чарующей красоты. В нос бросается нежный, едва уловимый дымный аромат, в котором слышатся легкие душистые нотки. Он окутывает меня, будто тонкий шелковый шарф, и в груди разливается теплое, почти детское чувство восторга.
Я до сих пор не знаю, кто это делает, и мне неважно. Получать такие букеты безумно приятно – и немного интригующе знать, что у тебя есть поклонник, предпочитающий оставаться в тени.
Присев рядом с одной из ваз, я провожу пальцами по бархатистым лепесткам. Розы безупречны. Каждая будто только что сорвана с куста – ни единого намека на увядание. Это значит, что их доставили совсем недавно.
Для меня.
Позади слышатся размеренные, неторопливые шаги. Я поднимаюсь и начинаю наощупь искать ключи в сумочке, все еще не до конца оторвавшись от этой неожиданной красоты, окутанной молчаливой тайной.
–– Кто-то явно считает тебя романтической натурой, – Лукас подходит ко мне. – Как же он ошибается.
Я бросаю на друга взгляд.
–– Какой же, по-твоему, идеальный путь к моему сердцу?
Лукас наклоняется ко мне, и в нос бросается его парфюм – терпкий и притягательный.
–– Это точно не цветы, и ты это знаешь.
Оставив реплику Лукаса без ответа, я открываю дверь и пропускаю мужчину в квартиру. Не понимаю, где потерялись Лия с Марко. Очень надеюсь, что он не трахнет ее в лифте. Как только мысли о сексе доходят от мозга до матки, мне приходится прикусить губу. Мне следует удовлетворить свои потребности. Иначе я взорвусь от переизбытка гормонов. Вокруг слишком много красивых мужчин, которые заставляют уровень эстрогена расти в геометрической прогрессии.
Я прохожу через просторную, светлую квартиру – интерьер современный, сдержанный, но уютный. Панорамные окна заливают комнаты мягким солнечным светом; в воздухе витает запах свежести и легкий оттенок цветов, оставшихся в коридоре. Мои шаги звучат глухо по светлому деревянному полу. Я направляюсь к кухне, где у столешницы уже стоит Лукас.
–– Как обстоят твои дела? Поездка в Чикаго помогла? – спрашивает он, сокращая между нами расстояние и опираясь на край барной стойки.
–– Да, это пошло на пользу, – я пожимаю плечами. – Но я скучала по твоему слащавому лицу.
Лукас расплывается в той самой фирменной улыбке, от которой у многих подкашиваются колени. Я смотрю в его глаза, и единственное, что мне хочется сделать, – это прижаться к нему.
–– Я не могу сказать того же, – подтрунивает он с ухмылкой.
–– Что? – я толкаю его в бок, и он шипит с притворной болью. – Я знаю, что ты скучал. Твои звонки говорят сами за себя. Ты и суток не мог прожить без меня, – мои губы растягиваются в коварной, победной улыбке.
–– Я рад, что твоя задница снова в пределах досягаемости, – Лукас обнимает меня за плечи, привлекая к себе.
–– Мне занести цветы?
–– Давай заставим Марко немного помучиться? – мои губы озаряет улыбка.
–– Мне нравится твой план, – смеется он, и в этот момент в кармане у него завибрировал телефон.
Он достает его, бросает быстрый взгляд на экран, что-то печатает, затем срывает пиджак со спинки кресла.
–– Мне нужно ехать.
–– Присоединишься к нам вечером? – спрашиваю я, следуя за ним к входной двери.
–– Я не могу пропустить это, – Лукас поворачивается ко мне, обнимая на прощание.
Как только дверь за ним захлопывается, в прихожей появляется Лия. Она берет меня за руку, и мы вместе идем на кухню.
–– Готова поставить всю Сицилию на уши? – с искоркой в глазах спрашивает она, открывая холодильник и доставая оттуда бутылку холодной воды.
–– Пришло время научить этот город отдыхать, – подмигиваю я подруге.
Мой план прост: клуб и парень на одну ночь идеально сочетаются между собой. Я не сплю с первыми встречными, но сейчас готова нарушить это правило, чтобы как можно скорее выбросить одного идиота из головы. И я очень надеюсь, что Нико не будет на нашей вечеринке разврата и веселья.
Мои чувства слишком смешанны, чтобы встречаться сейчас с ним. Я бы не хотела, чтобы наши пути пересекались в ближайшее время. Существует вероятность, что, увидев Нико, я не удержусь от желания убить его самым изощренным способом.
–– Вы решили, чем займетесь вечером? – спрашивает Марко, подходя ближе к Лии и собственнически обвивая ее талию ладонью.
–– Мы идем танцевать, пить и отдаваться веселью, – бодро отвечает Лия.
–– Переубеждать вас в этом безумии бесполезно? – спрашивает он с последней надеждой, глядя то на нее, то на меня.
–– Совершенно верно, – щебечет подруга, вскидывая подбородок чуть выше.
Марко тяжело вздыхает и кивает, словно капитулируя перед стихией, которую невозможно обуздать. Я вижу, как он сдается – с легким раздражением, но и с долей любви, которую не способен скрыть.
–– Нам нужно решить дела в офисе, – говорит Лия, подходя ко мне ближе и касаясь моего плеча. – Мы приедем за тобой в восемь часов. Выбери место.
–– Не надейся отказаться от нескольких шотов текилы.
–– Договорились, – Лия хватает сумочку, и они с Марко покидают квартиру.
Окинув квартиру взглядом, тихо вздыхаю. Год назад, приехав на Сицилию, я была полна сил и надежды. А за это время столько всего произошло! Моя жизнь успела перевернуться, принеся не самые приятные моменты, но зато подарив мне близких людей, которые пойдут со мной в огонь и воду. От этой мысли в груди разливается тепло. Все было не зря.
Проскальзываю в гардеробную, скидываю туфли, платье соскальзывает с плеч – и вместе с ним, кажется, уходит тяжесть прожитого дня. На ходу хватаю домашний костюм, влезаю в штаны, затягивая пояс. Руки скользят за спину – и вот уже бюстгальтер летит к остальной одежде. Натягиваю мягкий топ, собираю в охапку груду ткани и, пройдя в ванную, роняю все в корзину для белья. Выпрямляюсь, позволяя себе короткий, но глубокий вдох – наконец-то дома, в тишине и покое.
Направляюсь в свою маленькую импровизированную студию. Едва захожу, как в нос ударяет знакомый, немного терпкий запах высохшего лака и масляной краски. Через окно в комнату пробиваются солнечные лучи, отбрасывая золотистые блики на пол и белоснежные стены. По обе стороны комнаты стоят аккуратные, но пыльные стопки холстов. Некоторые из них закончены, другие брошены и забыты на полпути.
Ставлю на мольберт чистый холст и оглядываюсь в поисках ленты. Наконец обнаружив шелковую повязку на подоконнике, собираю волосы в хвост, попутно хватаю палитру, краски и кисти и кладу инструменты на столик рядом с мольбертом. С прищуром глядя на чистый холст, беру самую толстую кисть и графитовую краску – и холст за пару мгновений приобретает цвет. Недолго думая, пускаю в дело поочередно охру, оранжевую и красную краски. Смешивая их на палитре, наношу первые мазки, создавая очертания женского тела.
