Надо жить Человеком!

Надо жить Человеком!

Павел Отставнов

© Павел Отставнов, 2020

ISBN 978-5-0051-2847-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Надо жить!

Болезнь нахлынула, как цунами-катастрофа.

Смеялся-улыбался, не ходил – летал, всё бурлило и радовало…

И вдруг – вокруг тяжко давящая плотная пустота из страха, боли и предвкусия смерти…

Оглушенного, бездумного и распятого на больничной койке, его кололи, совещались, стоя вокруг. Затем куда-то привезли, приложили маску и…

И он очнулся уже в реанимации.

Потянулись одинаково тухлые дни в палате. Под обезболивающими ни страха, ни боли не было, но голова пустела тишиной безразличия ко всему.

Когда его выписывал знакомый хирург, сказал:

– Ну, теперь всё в твоих руках. Захочешь жить – выкарабкаешься!

Но и дома к вкусу жизни интерес не возник: всё-всё-всё уже было – не хочу.

Лежал на диване, смотрел в потолок, дремал… Жевал, что жена впихивала…

В одно утро очнулся от настырно-раздражающего звука: «Кап-кап-кап!»

Неожиданно всколыхнула и подняла на ноги волна злости: «Жена кран не закрыла?»

Вслушался, пригляделся – звук был из-за окна, капало на подоконник. И из окна, сквозь щель в плотных шторах, бил настырный луч света.

Он подошел к окну, хотел задернуть, но, наоборот, распахнул шторы и обомлел!

Свет! Везде был свет! Яркий, бодрый и наглый! Бесцеремонно, без спроса и беспощадно свет бил по земле, по деревьям, по людям… Ударило и по больному и потянуло к себе.

Он распахнул дверь, вышел на балкон, вздохнул и выдохнул свежим ветерком:

– Боже, весна пришла!

Всё оживало, всё тянулось к доброму свету: зелень листочков и травки, «зайчики» в лужах, ручейки на взлёте… Дворовые собачки развалились, выставив пузки под ласковое тепло… Соседская, вчера еще девчонка, о, чудо, гордо шла с коляской.

Увидев его, она замахала руками и радостно закричала:

– Дядя Ваня – выздоровел! Ура!

Он распрямился, махнул в ответ и вдруг вспомнил, как сын, перед операцией, взволнованно кричал в трубку:

– Батя, твой внук пошел! Пошел, батя! Не уходи, ты нам нужен, батя!!!

– Ваня, ты чего, Ванечка? – раздался испуганный голос жены, и она выскочила, как была в халате, к нему.

Он обнял её и сказал твердо, как всегда:

– Надо жить, Иринка.

Надо жить!

***

Приход спасителя

Засыпая вечером, спроси себя: «А был ли сегодня во мне Бог?»

Он проснулся, как всегда, рано.

Встал и начал зарядкой собирать всё снулое-отлежалое, слегшееся – в единое и двигающееся.

Затем, по дороге в ванную, осторожно обошел собачку.

«Дворянке», по человеческим нормам, было намного больше лет, чем ему. Посему она только приоткрыла глаза и вздохнула, типа: «Ах, молодой человек, всё пройдет… И ты проходи, только не наступи, дай еще поспать…»

Мно-о-ого лет назад, по весне, они нашли щенка-девочку на улице. Так и назвали: «Весна». Так и жили вместе по-весеннему!

Когда допивал кофе, вошла на кухню «вторая половина». Ну, как «половина», если как два «он целый», сухой, как лист осенний?

– Опять по своим девкам пойдешь? – усмехнулась жена. – Ниночке скажи, что вечером поможем помыться.

Он щелкнул, по-молодецки-офицерски, каблуками:

– Окей-хоккей, моя Прекрасная Дряхлость!

– Что-о-о-о! Да я ж тебя на год младше, старикашка! Крупу не забудь – птичкам подсыпь. И в магазине корм собаке купить, закончился!

– Яволь, мой женАраль-ораль!

В подъезде зашел к соседке-старушке:

– Мадам, я весь Ваш… Аж, на полчаса!

Быстро починил шпингалет на балконной двери, взял список в магазин, и был таков…

Затем забежал (ну, как «забежал»? Зашел, с остановкой-отдыхом на четвертом этаже), к Нине-инвалиду в соседнем подъезде.

Взял список в аптеку – и на улицу.

Прогулялись с Весной по парку, подсыпал корм в кормушки птицам, затем сходили в магазин и аптеку.

Отдав заказы «девушкам», вернулись домой.

Пообедали и поехали втроем в приют животных, на другой конец города. Весна побегала со знакомыми собачками. Он стал, вместе со столяром, ремонтировать и утеплять вольеры и будки. А она готовила корм и кормила кошек-собак.

Уже вечером, они сразу зашли к Нине. Загрузили её в ванну, жена стала помогать мыться, а он заварил чай.

Затем все, с часок, пили чай и отдыхали от трудового дня.

– Ты, Иваныч, мой спаситель! Мой могучий избавитель! – воскликнула Нина.

«Да! – подумал „могучий“ старик, отец демократии и двух взрослых детей. – Бывшей, учительница русского языка и литературы, не бывает! Чем можем, уважаемая – тем поможем!»

Уже дома, засыпая, он думал: «Завтра, с утра, съезжу в „Дом престарелых“. Звонили тамошние старики знакомые, вроде, директор проворовался. Затем на „Совет ветеранов района“ – доложу, обсудим, меры примем. А сейчас – спать. Спасибо, Бог, за день и силу духа. Всё остальное будем делать… И никто, кроме нас!»

***

Жизни нашей ручеёк!

– Вставай, Иван. Петушок давно пропел! – пролез, сквозь дрёму, голос жены.

«Ха, а петушок то мой давно отпелся!» – совсем не зло подумал старик, но не спешил вставать.

– Старый, хватит дрыхнуть! Скоро внук придет, а масло закончилось! Как блины ему напеку?

Иван открыл глаза. Да, утро уже вовсю било лучами весенне-веселого солнышка, да дергало занавески шальным молодильным ветерком!

«Ох, отмолодили уже и ветерки, и солнышки… Да и молодухи уже не отмолодят! Абзац консенсусу! Но точно говорят: болит – значит, еще жив… А если всё болит, радуйся – всё еще на месте, не отпало!»

Он, кряхтя, поднялся, начал было физзарядку, но мотануло к стене. Старик махнул рукой и пошел умываться.

Только вышел, как раздался сигнал домофона, а затем голос мужчины:

– Мама, привет! Вот, Вовку вам забрасываю, а мы с Ленкой попробуем на лыжах прокатиться. Пока не растаяло окончательно. Привет, отцу!

Через минуту на пороге, явилось-незапылилось явление-племя младое, беспокойное:

– Здра, ба… Хай, дед! Вначале в кино, затем в зоопарк и…

– Ты зайди, вначале, чудо природы. А затем с дедом за подсолнечным сходите!

– Ну, ба-а-а-а!

– Я всё сказала! – усмехнулась «суровая» бабка, и вскоре выпроводила их за дверь с кульком.

Потащились, было, в «магаз», да тут же дорогу, нагло так, перегородил ручеёк.

Устремился блеск серебра по хрустально-ледяным берегам, разбрасывая вокруг лучики, калейдоскопные, отраженного солнца!

Дед остановился, как вкопанный:

– Ба, Вовка! А ты знаешь, что на этом самом ручье: вместе с твоим прадедом я корабль пускал деревянный, а с отцом твоим мы из пенопласта каравеллу гоняли?

– Дедка, а мы? Мы что не будем ничего пускать-гонять?

– Как это «не будем»? Ща!

Они вернулись к скамейке у «хрущевки», и дед быстро сложил из кулька корабль-складенец. А затем взял из мусорной корзины кусок разбитого зеркала, и сказал внуку:

– Сейчас посигналим бабке и пойдем запускать. Я ей, лет шестьдесят назад, такие приветы по весне отправлял!

Лучик-зайчик солнечный запрыгал по потолку кухни на третьем этаже. Прыгал-прыгал, пока не показалась сама бабка. Она пригрозила кулаком им, а затем открыла створку окна и сказала:

– Что стар, что млад… Идите уж быстрее!

– Бабушка! Мы сейчас корабль запускать будем!!! Пойдем с нами!

– Мне что делать нечего, балбесы? А… впрочем… Сейчас выйду, ненормальные!

Если кто, через десять минут, смотрел со стороны, то видел:

– летел, «на всех парусах», Корабль;

– бежал за ним, вприпрыжку, счастливый мальчуган;

– а за ними уже шли, взявшись за руки, пожилые мужчина и женщина…

И журчал, звенел, пел и нёсся неудержимо ручеёк весенний!

А если кто смотрел Сверху, то видел ручеёк вечный, всёпобеждающий ручеёк жизни единой: Природы и Человека, объединённых Богом!

Он всё равно пробьётся, ручеёк нашей Жизни. Как не перегораживайте его, как не забрасывайте его, хоть атомом вашим безумным!

Он пробьется, и будет весело и радостно бежать: бескрайне-свободно, счастливо-неудержимо, естественно-талантливо!

И будет так всегда!

***

Чудо-Солнышко!

– «Бог не дал…» Чего врать-то! Бог давал, да мы избавлялись!» – его, аж, передернуло от этих больных мыслей.

Да, «избавлялись» и «предохранялись»… «Аргументы» для самоуспокоения придумывали:

– «Род продолжили сыном – и хватит!»;

– «Надо: и самим расти – карьеру делать, и для себя пожить…»

Пожили…

Но с возрастом, когда ритм жизни успокоился, вдруг, дошло…

«Самый наш большой грех, и уже неисправимый, что девчонку не родили!» – терзал мужчина себя, глядя на жену.

А их сын и невестка – те же «яблоки» от «яблонь»!

Тоже – все и всё в себе: научная работа, искусство… «Творчество», короче, превыше всего! Какие дети? Чудом? Не верят сегодня в чудеса…

Но когда, вдруг, ребята чего-то «не учли», где-то «ошиблись», он и жена сразу пришли и решительно заявили:

– Рожайте! Остальное на себя возьмём! Будет как дочка!

И случилось чудо!

И сегодня, первого сентября, это Чудо, держась за руку бабушки, шла уже в первый класс!

«Откуда столько энергии? Вприпрыжку летит, песенку поет, бабке что-то лепечет, листья подбирает, оборачивается и мне показывает! – удивлялся дед-ученый. – И вот что точно непостижимо – чем больше мы вкладываем сил и тепла в неё, тем больше к нам возвращается! Полное ниспровержение закона сохранения энергии!»

– Слышь, «бабка-старуха», так и будешь до свадьбы за ручку дочку-солнышко водить? – подтрунил он.

– И буду! – ответила счастливая молодая «бабка». – Дожить только нам надо!

– Не будем, милая, сейчас лукавить… И до правнуков мы хотим дожить – прошептал он. – И доживем до нового Чуда. Обязательно!

***

Годов, Вам, Новых, старики родные!

Пять лет они не виделись! Но, наконец: Александр, его жена – Елена, и детки – Иринка и Серёжка, вырвались к его родителям.

Радостно обнялись, огляделись и он подумал: «Блин, постарели как! И худые какие! Болеют? Ну, ничего, Новый Год же: отдохнем, попразднуем, повеселимся… Оживут!»

День промелькнул за предпраздничной подготовкой: и елку поставили, и комнату всю «обмишурили» -раскрасили, а стол… О, стол заставили всем вкуснейшим, пальчики-облиза-красивейшим!

«Шампань», тосты, воспоминания веселые, шутки, смех – так и промелькнули счастливые часы, счастливых людей.

А когда отбили куранты двенадцать ударов, старики загадочно удалились в другую комнату. Затем вернулись возбужденно-счастливые и стали одаривать всех подарками!

Александр вытаращил, от удивления, глаза! Даже грубый подсчет стоимости этих, таких дорогих, подарков поразил!

«Откуда деньги-то взяли?» – подумал мужчина.

И тут, вдруг, до него дошло! И ясно он вспомнил и их сиротливо-пустой холодильник, который они с женой заполняли продуктами, и… И худобу родителей…

Копили! Вот как обговорили, два месяца назад, приезд к ним, так они и копили деньги на подарки! Ничего не ели, ё-маё, и копили, складывая всю пенсию!!!

Ком подкатил к горлу, а влага к глазам…

Он вскочил, буркнул «покурю», и бросился на балкон. Трясущимися руками, попытался прикурить, но сигарета не удержалась в руке…

«Что ж я тварь за такая? Ведь это они, эти Люди, меня воспитали… В Любви, в искренности и в самопожертвовании… А я? В отпуск – Турция, Египет, Европа… Только не к ним… Ах, да, звоню, аж-ж-ж, каждую субботу:

– Ну, как вы? Нормально? И у нас всё нормально!»

«Это, Саш, „нормально“? – вновь зарезали жесткие мысли. – Это, Саша, „благодарность“ и „забота“ твоя? А я же, свинья-свинская, их люблю… Да, я только сейчас понял, как я их, этих стариканов моих, люблю!»

Мама выскочила, вслед, на балкон:

– Сашенька, сыночек, тебе плохо?

– Нет, что ты, не волнуйся только! Пойдем, мамуля, за стол. Праздновать будем, мы же вместе!

…Пять дней пролетели, как снегири в солнечный, зимний, но не ледяной день: яркие, пунцово-здоровые и весело-игриво-суетливые!

Бабушка и дедушка водили внуков на елки, в цирк-кино и на новогодние утренники.

А родители: и отдыхали; и «уставали» вдвоем, как раньше, как молодые, и…

И серьёзно поговорили, наедине, как уже старшие и самые взрослые…

И когда, уезжая, положили на стол «денежку», Александр сказал:

– Папа и мама, мы не миллионеры, но вы меня так воспитали: когда трудно – трудно одинаково всем, но и праздник – один на всех! Мы с Леной решили, что будем и вам и её родителям помогать. Ничего, молодые: вытянем, выдержим, но никто голодать не будет!

Елена обняла стариков и добавила:

– А весной, когда отпуск будет, всех родителей соберем у нас. В тесноте? Да. Но не в обиде!

Серёжка и Иринка тоже подскочили и затрещали:

– А в Новый Год опять у вас! Ура!!!

Где бы Они ни были сейчас: в своём одиноком доме, или, увы, уже на Том Свете… Вспомните, поклонитесь, согрейте!

***

«Сам погибай, а товарища выручай!»

На неделе был в автосервисе. Машину ремонтировали, а я сидел в подсобке и разговаривал с Сергеем.

Давно его знаю: он был руководителем здесь, затем беда случилась – инсульт. Теперь одна рука не работает, а ногу подволакивает. Но в инвалидах, обузой не захотел быть: в Интернете детали ищет, всё снабжение и общий учет ведет…

Не сдался – уважаю, но…

Но, друзья, он, всё же, меня поразил!

– Участок купил, дом строю… – говорит.

Я:

– Сергей, зачем тебе всё это сейчас? Места в квартире не хватает? Проблем мало со здоровьем?

Он:

– Да не себе… Собакам… Понимаешь, не могу мимо брошенной пройти… Много их уже у нас… Квартира не маленькая, но… Им же побегать надо, да и еще много по улицам других беспризорят… Приют хочу создать. Жалко бедолаг!

Сидел я и просто смотрел на этого Человека. Человека!

Пусть Бог даст, люди позволят и его мечта осуществится!

***

СИЛа (Запись в сердце)!

Собачка лаяла, повизгивала и подпрыгивала, пытаясь лизнуть долгожданного хозяина.

Уставший, после работы, мужчина, все ж, улыбнулся:

– В чём, СИЛа, наша сила? В Любви! Только после Вас, сударыня.

И он повел на прогулку свою собаку, которую звал «СИЛа». Назвал по давней записи в телефоне: «Сергей Игоревич Любимов». Или, как было в жизни:

С

ветлана

И

горевна

Л

юбимов

а

. Или, как была запись в сердце:

Любовь!

А раньше много их было, в том телефонном списке: «Иван Иванович» (Инна Ивановна), «Максим Петрович» (Мария Петровна) и т. д. и т.п…

Шифровал? Да, от жены. Но, не потому что боялся… А зачем ей знать? Тоже начнет своё афишировать. Будет неприятно всем. А так, в тишине «договорного матча», сосуществовали, «тихушники». У каждого – своя комната-ниша! И у дочери – своя… Но дочь-то общая. И любимая «двумя сторонами договора»! Не бросишь…

Так и тянулось-мчалось: «мирное сосуществование», и…

И пиратские «абордажи», когда «захваченная яхта», по-хозяйски, командовала ему:

– Ты, милый, кончай болтать… Времени не много. Иди ко мне!

«Шифрозаписи» в телефоне прибавлялись… А в сердце? Увы…

И, когда на областном совещании впервые увидел Её, он удивился. Да – красивая, умная, серьезно-строгая… Долго перечислять ярко-броское, а коротко: «Не такая, какая-то!»

В обед, нагло подсел за её столик, и, как всегда, бросился на «завоевание»:

– Вот смотрю-смотрю, но понять не могу, чем вы от других отличаетесь? Подскажите?

– Вы меня извините, но что ж это за «женщины», если соглашаются списком проходить?

И она пересела за другой столик.

– Это кто? – спросил у знакомого из её городка.

– А-а-а, тоже зацепила! Не облизывайся. «Лед» в семейно-рабочей обстановке: муж, двое детей, и на работе – только работа. Но Специалист классный, именно так: с большой буквы, и без привязки к полу!

«Зацепила? – думал он. – Да! И что ж я, дурак, так сопливо-глупо полез? И что ж делать теперь? Тупик!»

Но жизнь помогла! В её городке его фирма выиграла конкурс и стала возводить объект. Курировала работы Она: Светлана Игоревна Любимова.

Спорили, даже ругались, но находили правильные и важные решения. И, через заслуженное взаимное уважение, пришли к… Любви! И, очевидно, тоже взаимной.

Он ёрзал-ёрзал, не решаясь, но все ж признался. И горячо предложил всё прошлое бросить и начать новое вместе!

– Что ты, а наши дети? – так же горячо воскликнула она. – Но и без тебя уже не могу!

«Встречались»? Ну, да… «Отношения»? Ну, да… «Как все»? … И, «как у многих»?…

А не было им дела до «как у всех»!

Тогда они заполнили своей Любовью все пустоты, все трещины в их жизнях! И впервые в их жизни возникло что-то единое, цельное, полное и осново-опорное!

А он первый раз ощутил-почувствовал, что это такое: Любовь к женщине, и Любовь женщины к мужчине…

И только много позднее он стал сводить ВСЁ-ВСЁ, уже пережитое, в одну вечно-незавершенную формулу:

Любовь Мужчины и Женщины – это когда чудесно сотворили НЕЧТО необъяснимо-неразделимо-неуничижимое словами, Что даже смерть не разделяет, не стирает…

Созванивались-сообщались, как плечо друг другу подставляли, ежедневно. Все десять лет!

Но, как-то, нелегкая унесла его в командировку. Звонил, а затем уже вызванивал каждый день… Не отвечала!

Не выдержал и набрал своего заместителя, попросил выяснить… Он позвонил через час:

– Трагедия, Петрович, тромб сорвался… Пять минут – и нет хорошего человека! Похоронили уже…

Он всё бросил, и утром был у её могилы. Подкосились ноги, и мужчина упал прямо в мокрую глину…

Вернулся ночью домой, в грязи, ошарашенный и дикий…

Жена оглядела с ног до головы, усмехнулась:

– О, как мы можем, оказывается… Костюм от «ARMANI» – на выброс!

Он