Родные тоже отказались от нее.
«Не помнящий родства» был осужден на ссылку в Сибирь, и она, «жена бродяги», без колебаний, с ребенком на руках, пошла за ним, «по воле», «этапным путем».
Окончился тяжелый каторжный путь. Они прибыли на место и поселились в Кузнечной слободе, в землянке, купленной ею на оставшиеся гроши от продажи в России последних вещей и от расходов далекого пути.
Не долго муж прожил с ней: месяца через два он ушел из дому и не воротился. Пошел ли он просто бродяжничать, собрался ли назад в Россию – неизвестно. Он ушел, не простившись ни с женою, ни с дочерью, которой уже пошел третий год.
Пять лет прошло с тех пор. Она все ожидала его, но он не возвращался. Всю нежность своего любвеобильного сердца отдала она дочери. Для нее трудилась, не разгибая спины, над непривычной для нее поденной работой.
Вся жизнь матери была в ее ребенке.
Ежегодно свято соблюдался в неприютной землянке день 24 декабря. Посередине убогой комнатки ставилась маленькая елочка, украшенная грошовыми гостинцами, и мать встречала Рождество Спасителя, любуясь радостью своей дочурки, весело и беззаботно прыгавшей вокруг освещенного и украшенного деревца.
В описываемый нами день елочки этой зажжено не было. Малютка уже около месяца лежала в постели – сильная простуда разрушила слабый организм ребенка.
Мать день и ночь просиживала у ее изголовья, но заботы ее не помогли.
В ночь на 25 декабря ребенок ушел на елку к Христу.
Долго еще бедная мать сидела перед ним, не спуская глаз с безжизненного, вытянувшегося тельца, как бы все ожидая, что оно пошевелится, и лишь когда убедилась в роковой истине, она осторожно оделась, будто боясь потревожить ее вечный сон, тихо отворила дверь и вышла.