Малиновое вино для Синей Бороды

Капельки дождя на кончиках еловых иголок были похожи на хрустальные бусинки, в которых отражался весь мир. Они даже, падая, разбивались о землю именно с таким вот хрустальным, хоть и едва слышным, звоном.

В лесу стояла тишина. И только клочья тумана, словно привидения, медленно и бесшумно скользили между замшелых елей и дремучих папоротников.

Где-то застучал дятел.

– Чего это ему не сидится в своем дупле в такую непогоду? – усмехнулся на этот стук Михаил и обнял Дайну.

Он прижался щекой к ее щеке и спросил:

– Нравится?

– Очень! – ответила ему она.

Дайна хотела было добавить, что мечтала бы прожить в таком доме в дремучем еловом лесу у озера всю свою жизнь, однако, вслух ничего не сказала.

В конце концов, это было бы некрасиво, да и мысль эта пришла ей в голову только сейчас. Ведь ни о каком предложении руки и сердца и речи даже не шло, а вопрос был, что называется, в первую очередь про архитектуру и дизайн лесного шале, и еще был в чем-то сродни запроса на комплимент хозяину. Ведь, когда женщина восхищается крутым автомобилем своего нового знакомого, она же не заявляет, что всю свою жизнь мечтает разъезжать в этом его кабриолете. В первую очередь в таком случае она хвалит хозяина машины, как хвалила бы его за выбор, к примеру, костюма, галстука или модной стрижки.

Нет, никакой зависти не было и в помине. У Дайны была замечательная, доставшаяся ей от бабушки, просторная квартира на Большом Каретном и, в общем-то, ее еще уговаривать следовало бы на то, чтобы отказаться от столицы и особенно той ее части, где в пределах пешей доступности есть все, что нужно для жизни.

Дайна очень редко покидала пределы Садового кольца, всякие там спальные районы с однотипными безликими налепленными в жуткой тесноте башнями многоэтажек, как коренная москвичка, просто терпеть не могла, а уж про ближнее или дальнее Подмосковье и вовсе никогда не мечтала.

Но этот дом был чем-то иным, нежели все эти новомодные кричащие кичем и фальшивыми греческими колоннами особняки в разномастных, выросших в последнее время едва ли как не на дрожжах коттеджных поселках, где отъедешь чуть в сторону и снова все те же хибары с наличникам на окнах, а также черные от времени бани и покосившиеся сараи.

Михаил поцеловал Дайну, расцепил объятия, отошел к машине, взял с заднего сиденья ее сумку и небрежно добавил, кивнув на дом:

– Внутри он еще красивее, чем снаружи.

Сказал и ушел.

А Дайна не спешила.

Она еще какое-то время любовалась касавшимися ската крыши мохнатыми ветвями вековых елей, смотрела на панорамные окна первого этажа и окна второго этажа, из которых, наверное, хорошо просматривалось мелькавшее серебром за деревьями озеро и кусочек крутого каменистого обрыва, после чего дошла до ограды из прибитых к вкопанным в землю столбам не ошкуренных жердей на краю участка, где сразу же начинался лес, и здесь остановилась.

В общем, в самом деле, сплошной и глухой забор, как это водится в новомодных коттеджных поселках, в данном конкретном случае вовсе даже был не нужен. Соседей, от которых следовало бы отгородиться, здесь не было и, кроме того, именно такая ограда участка смотрелась как нельзя привлекательнее и очень даже дополняла общий облик лесного шале.

Дайна сделала пару глубоких вдохов холодного и чистого (совсем не то, что в городе) воздуха и выставила перед собой руку, касаясь края приползшего с озера тумана, как касаются загривка какого-нибудь дикого, но вполне добродушного, лесного зверя.

И тотчас же руку Дайна испуганно отдернула. Ей показалось, что в тумане кто-то или что-то слегка коснулось ее, точно также как иногда в мутной речной воде что-то невидимое легонько касается нас, безумно пугая при этом и леденя кровь в венах.

Хотя, на самом деле туман не был плотным и вполне хорошо просматривался на достаточном расстоянии, чтобы уж совершенно точно определить, что в нем никого нет.

Дайна почему-то подумала, что это была женская рука.

Она замерла, раздумывая над всем этим и, наконец, успокоила себя тем, что это было сродни зеркальному отражению в тумане ее собственной руки.

Ведь чего, спрашивается, не бывает и не случается в тумане, миражи там всякие, разного рода галлюцинации и всякая иная ерунда.

И еще Дайна подумала, что где-то глубоко в глубине души всерьез опасается того, что она у Михаила не первая такая безмозглая дурочка, которую только поманили пальцем, как она сразу же и бросила все свои дела, согласившись поехать с ним за город на все выходные.

И дело здесь даже не в какой-то там особенной красоте владельца этого загородного лесного шале, а Михаил в самом деле был писаный красавец с натренированным в спортзале телом и яркой внешностью. Была в нем кроме всего прочего еще какая-то таинственная сила, которую сразу и не разгадаешь. Какая-то загадка. Ведь на других мужчин иной раз взглянешь и сразу же все понятно. Но только не в случае с Михаилом.

Дайна вошла в дом и остановилась, рассматривая дизайнерский интерьер: искусственно состаренные бревенчатые стены, грубую, но вполне добротную и стильную мебель, шкуры животных на стенах и на полу, барную стойку с современной техникой и сверкающими хрусталем бокалами над нею, а также книжные полки. В общем, здесь явно было чем заняться долгими осенними вечерами, которые были, можно сказать, уже не за горами. Этакий дом лесника, или даже, в самом деле, модное по нынешним временам лесное шале с элементами брутализма и лофт.

Дайна не особо разбиралась в модных стилях и направлениях, но этот интерьер ей сразу же понравился.

Стоя на коленях перед очагом, Михаил раздувал пламя. Мощная грудь его вздувалась и огонь с громким гулом всякий раз неистово бушевал. В этот самый момент синеглазый, бородатый и покрытый замысловатыми татуировками Михаил был в самом деле похож на какого-то лесного бога.

Нет, татуировок его сейчас под свитером грубой вязки и потертыми джинсами видно не было, но Дайна знала о них, видела их, когда вместе с ним занималась в тренажерном зале, а потом отдыхала с Михаилом в сауне и бассейне фитнес-центра.

Дайна прошлась по комнате, осмотрела корешки, подобранных специально под интерьер, старинных книг на полках и остановилась у проигрывателя с коллекцией виниловых пластинок рядом с ним. Она провела пальцем по картонным обложкам, после чего достала один диск и, куртуазно поморщив носик, показала его Михаилу:

– Ты это серьезно?

В общем, она ничего не имела против ретро музыки, просто тем самым хотела сказать, что это, в самом деле, уже не модно, а может, в этот самый момент просто пыталась понять своего нового знакомого.

Михаил тупо уставился на пластинку с хитом восьмидесятых «Малиновое вино» и тут же неуклюже начал оправдываться:

– Это не я. Это дизайнер. Я был против всего этого, но он меня убедил, сказал, что, во-первых, это коллекционная классика и теперь уже почти что раритет. А, во-вторых, песни этого исполнителя очень нравятся девушкам и, значит, кадрить их с помощью этой музыки можно просто в разы быстрее и проще, – и тут же хитро взглянув на Дайну, предложил: – Ну, что? Может, включим?!

Дайна на это ничего не ответила, только показательно вежливо улыбнулась и вернула пластинку на место.

Впрочем, она все же кое-что произнесла, но так, вскользь, как бы, между прочим, но все-равно немного язвительно при этом:

– Вообще-то сейчас все радио слушают. Сейчас радио в тренде…

В общем, то, что Михаил ей буквально только что сказал, было в определенной степени честно. При всех своих внешних данных он и в самом деле легко мог кадрить девушек. Одинокий, красивый и обеспеченный, разве это не тот мед, на который девушки должны лететь просто стаями. Ну, или роем, если в самом деле сравнивать их с пчелами.

При этом, и Дайна, и Михаил, прекрасно понимали, что степень их отношений в данный момент можно охарактеризовать как «легкий флирт и ничего более».

Дайна, конечно же, в глубине души размышляла о том, что отношения эти в дальнейшем могут перерасти во что-то гораздо большее, нежели флирт, но пока еще в полной мере не представляла, как это вообще в случае с Михаилом возможно.

Дайна удивилась. Никаких особых безделушек, статуэток, фотографий в рамочках и привезенных из дальних стран сувениров, как это часто бывает на книжных полках, здесь не было, может в силу того, что дом был достаточно новым. Даже не смотря на то, что по замыслу дизайнера интерьер был с легким налетом ретро, на книгах еще не успела скопиться пыль. А, может быть, полки были пустыми по той причине, что в этом доме пока еще не было женщины, ведь, именно они любят выставлять на полках все эти глупости.

И еще Дайна подумала, что в этом большом доме определенно не хватает какого-нибудь питомца: кошки или большого добродушного пса. Хотя, на самом деле это всего лишь вопрос времени. Когда-нибудь дом обязательно зашумит и наполнится гомоном и гамом. Когда-нибудь здесь обязательно появятся кошка и собака. И еще чудесные ребятишки. И на праздники в этот дом шумной гурьбой будут приезжать веселые друзья. Но, конечно же, сначала здесь должна появиться женщина.

Как только огонь весело заплясал в топке очага, Михаил стянул с себя свитер, явив мощные плечи, бицепсы и кубики пресса. Был он сейчас только в перетянутых кожаным ремнем джинсах и к тому же бос. Судя по всему, он вообще никогда не носил носки и, скинув обувь, только лишь босиком ходил по полу.

– Вот оно! Начинается, – глядя на его вздутые мускулы, с ироничной улыбкой догадалась Дайна.

Перехватив ее взгляд, Михаил хитро прищурился.

Надо сказать, оба они прекрасно знали, что выходные с вечера пятницы и до вечера воскресенья, а может быть даже и до раннего утра понедельника, пройдут именно так, как и положено их проводить сильному мужчине и красивой молодой женщине, оставшись вдвоем.

– Немного вина? – теперь уже вполне серьезно предложил Михаил, не сводя при этом с Дайны широко распахнутых глаз.

– Вино будет малиновым? – улыбнулась ему Дайна.

– Почему малиновым? – не понял Михаил ее шутки, видимо, по той самой причине, что взорвавшиеся в нем от одного только предчувствия скорой любви гормоны в этот момент мгновенно отключили мозг. – Вино будет самым обычным…

Он произнес это и, понимая, что сказал явно что-то не то, умолк.

Все потому, что в этот особенный для двоих вечер вино просто не могло быть самым обычным. Вообще в этот вечер ничто не должно было быть самым обычным. И Михаил, и Дайна прекрасно понимали это.

Впрочем, никакого вина им уже не нужно было вовсе. Сильному мужчине и красивой девушке вообще уже было не до вина. Они срывали одежду, хватали горячими губами тела друг друга и, прямо здесь же, у пылающего очага, задыхались от охватившей их восхитительной страсти.

Потом, уставшие и измотанные они нежились в плавающих лучах догорающего камина и, понимая, что на самом деле выпиты друг другом еще не до конца, снова и снова принимались за то же самое пленительное действо.

Дайна проснулась среди ночи.

Михаил перенес ее разомлевшую и сонную, и уложил в широченную кровать на втором этаже, а сам лег рядом.

По оконным стеклам скользили потеки дождя.

Дайна посмотрела на Михаила. Закинув руку за голову, он спал так спокойно и так безмятежно, как спят, наверное, только те, чья совесть кристально чиста.

Глядя на него, Дайна подумала, что, наверное, в самом деле, согласилась бы переехать сюда, в это затерянное в лесу у озера шале, чтобы слушать виниловые пластинки, читать здесь по вечерам книги, гладить котенка (кошку они всенепременно бы завели, как, впрочем, и добродушного лохматого пса), и еще любить своего распрекрасного лесника.

Переехать сюда для того, чтобы научиться готовить на открытом огне еду (газовая плита и духовка здесь тоже были, но готовить на открытом огне куда интереснее), и еще вязать из грубых ниток свитеры, трогая время от времени свой уже вполне внушительный животик, в котором бьется и вполне заметно толкается крохотными пяточками новая жизнь, достаточно дерзко при этом пытаясь понять, что же находится там, за этим упругим краем, из-за которого время от времени доносятся странные и непонятные еще пока звуки.

В какой-то момент в животе у Дайны вспорхнул рой бабочек от одной только мысли о том, что Михаил в самом деле может когда-нибудь предложить ей стать его женой.

«Вот было бы классно!»

Только вот как узнать, что это, в самом деле, когда-нибудь будет?!

Ни одна даже самая опытная гадалка никогда, наверное, стопроцентно не предскажет это.

Решение об этом всегда принимает исключительно сам мужчина и женщина ни в коей мере не должна опережать в этой части события или хоть как-то брать инициативу в этом вопросе в свои руки. Почему? Потому, что женщина не должна быть ответственна за то, что в семейной жизни вдруг что-то пойдет не так. Никогда! Это, как говорится, исключительно зона ответственности мужчины. Потому, что он в семье главный. Всегда!

Следовательно, и мечтать об этом не надо…

Ну, в том смысле, что не надо об этом мечтать до поры до времени, разумеется. Думать-то, конечно, можно и надо, но только не мечтать! В том смысле, что именно не мечтать, как-то явно обманывая себя при этом.

В общем, все так сложно на самом деле!

Утром Дайна проснулась и еще какое-то время нежилась в мягкой постели, слушая при этом шорохи и скрипы деревянного дома.

Внизу, в очаге, трещал огонь и слегка тянуло сюда, наверх, на второй этаж, дымом. За окном в белом тумане моросил дождь.

Дайна даже и не представляла, что дождливая погода может быть настолько приятной, если живешь в таком вот уютном, теплом и просто-таки пропитанном тишиной лесном шале. Вставать не хотелось вовсе, однако, и лежать бесконечно долго тоже было нельзя. Кроме того, Дайне уже хотелось кофе.

Наконец она встала, завернулась в одеяло, спустилась вниз, зарядила кофеварку, нашла на столе записку «Уехал по делам. Скоро буду! Не теряй!», и хотела было направиться в душ, но увидела в окно, как во двор въехала какая-то модная, красного цвета, легковая машина.

Кутаясь в одеяло, Дайна выглянула на улицу и встретилась взглядом с выскочившим из автомобиля модным парнем в белых кроссовках, кепочке, бомбере и рваных джинсах. Этакий модный мажорик.

– Привет! Вы новая девушка Михаила? – поздоровался парень.

– Почему новая? – тут же нахмурилась она.

– Извиняюсь. Неправильно выразился, – немного смутился он. – Я не особо осведомлен о его личной жизни. Иногда, знаете ли, хочется сказать одно, а получается совсем другое. Меня зовут Никита. Как вам вообще этот дом и интерьер? Нравится?

– Очень, – все еще хмуро, хотя и могла бы уже быть чуточку поприветливее, произнесла Дайна и догадалась: – Так это вы занимались дизайном этого шале?

– Нет, что вы… Я просто фотограф. Хотя, я, в самом деле, немного знаком с дизайнером, который оформлял этот интерьер. Толковых специалистов в Москве не так уж и много на самом деле. Я делал фото многих других его проектов и всегда был очень впечатлен результатами его работы.

– В общем, я поработаю здесь немного, – сказал он. – Поснимаю для одного глянцевого журнала про загородные дома и усадьбы. Сегодня такая классная погода: дождь и туман, и снимки должны получиться просто на редкость атмосферными. Сделаю небольшой фотосет и сразу же уеду. Не переживайте, с Михаилом все согласовано, он в курсе моего визита и не возражал против этого.

Парень развернул кепку задом наперед, достал из автомобиля крутой фотоаппарат и безо всякого на то разрешения пару раз сфотографировал Дайну.

Дайна хотела было уже возмутиться такой его беспардонностью, но парень уже принялся снимать дом, двор и лес, и в общем, возмущаться было уже поздно.

– А меня зовут Дайна! – представилась она.

– Ага, – поглощенный своей работой, промычал он. – Очень приятно. У вас красивое и очень необычное имя. Куда вам прислать фотки? На электронную почту? – между делом задал вопрос он.

Дайна сообщила ему свою страницу в социальной сети и даже пообещала, что непременно подпишется на канал этого парня, после чего, чтобы не мешать, ушла в дом.

Надо сказать, что после общения с этим парнем Дайну снова стал мучить вопрос о том, бывали ли в доме Михаила до нее какие-то другие девушки, но, наверное, все же бывали, ведь не монах же он и не отшельник какой-нибудь, в конце концов. Другой вопрос, что совершенно ничего не говорило в этом доме о том, что какая-нибудь девушка или женщина жила здесь достаточно продолжительное время. А уж Дайна-то обязательно заметила бы это. Какие-нибудь женские заколки, или забытые тапочки с помпонами, или оставленная в шкафчике помада непременно рассказали бы Дайне об этом.

Но, вроде бы ничего такого здесь не было вовсе.

– Я все! Спасибо вам огромное! – в приоткрытую дверь крикнул с улицы Никита. – И всего доброго!

– До свидания! – громким голосом ответила ему Дайна и хотела было кинуться к двери, чтобы проводить фотографа, но не успела.

Дайна увидела в окно, как парень запрыгнул в свою машину и стремительно выехал со двора.

Дайна стояла под горячими острыми струями, снова и снова вспоминая вчерашнюю ночь и Михаила, такого же горячего, как и струи воды сейчас. В какой-то момент она даже слегка пожалела, что Михаила нет сейчас рядом. Ведь было бы классно сейчас сделать в этой просторной душевой кабине все то же самое, что они делали вчера у горящего очага.

После душа Дайна промокнула себя полотенцем и, в поисках какого-нибудь банного халата или еще чего-нибудь подобного, открыла дверцу шкафа. Она провела рукой по стопкам белья, и обратила внимание на мужскую, в тонкую лиловую полоску, рубашку на плечиках.

Дайна достала ее и примерила перед зеркалом.

Рубашка была ей велика, в связи с чем, пришлось закатать рукава.

А в остальном, это было именно то, что нужно.

Дайна покрутилась перед зеркалом и, неосторожно поскользнувшись на мокром кафеле, упала и стукнулась головой об пол. Может, всего лишь на пару минут, а может и на более длительное время она потеряла сознание, и когда очнулась, то поняла, что от удара об пол у нее жутко болит голова и все вокруг кружится.

«Только бы не сотрясение мозга» – подумала она.

Дайна села и ощупала себя.

Вроде бы все было цело.

«И только бы это не было каким-то дурным знаком или предзнаменованием», – тут же пришла ей в голову совершенно дурацкая мысль.

Впрочем, наверное, не надо зацикливаться на всяких там суеверных вещах, ведь, как известно, если не обращать внимания на дурные приметы, то ни просыпанная соль, ни перебежавшая дорогу черная кошка не в силах сами по себе сотворить что-то неприятное.

Сидя на полу, Дайна вдруг заметила за ножкой тумбочки притаившуюся, достаточно крупную улитку.

«Ага! Значит, какой-то домашний питомец здесь все-таки есть!» – обрадовалась она и протянула руку к улитке.

И каково же было ее удивление, когда вместо улитки в ее руке оказалась легкая и пустая, цвета крепкого чая, причудливо витая ракушка в виде брелока с прикрепленной к одному краю за крохотное колечко тоненькой, оборванной цепочкой. Надо сказать, что это была очень странная ракушка. Белесый узор на ее завитках причудливо складывался и отдаленно напоминал человеческий череп, с темными пустыми глазницами, пустым же носом и ухмыляющейся страшной челюстью.

Слушать, как в ракушке шумит море, Дайна не стала. Она не особо-то разбиралась в моллюсках, но почему-то решила, что обладателем этой ракушки должны была быть именно виноградная улитка, а не какой-нибудь там морской обитатель. Так что и звуков моря в этой ракушке быть не должно в принципе.

Дайна поднялась и, опершись рукой о тумбу раковины, посмотрела на себя в зеркало. Стекло было запотевшим, в связи с чем, пришлось даже протереть его ладонью. И как только Дайна сделала это, то сильно вздрогнула. Ей показалось, что-то стоит у нее за спиной. Какая-то женщина в белой рубашке и с темными волосами. Сжавшись от страха, Дайна резко обернулась и, конечно же, никого не увидела. В ванной комнате она была совершенно одна.

Сердце бешено застучало, виски сдавило еще большей болью и в глазах на несколько мгновений потемнело.

Постепенно Дайна понемногу успокоилась.

Она осторожно протерла зеркало краем полотенца и снова уставилась на свое отражение.

Из зеркала на нее смотрели перепуганные глаза. Точно такие же, как у Дайны, только много темнее, почти совсем черные глаза.

И только теперь, разглядывая себя в зеркало, Дайна вдруг поняла, что совершенно не нравится себе с этими длинными, каштановыми волосами. Ей вдруг нестерпимо захотелось что-то поменять в себе, к примеру, изменить цвет волос. В этот самый момент ей вдруг ни с того, ни с сего захотелось перекраситься в черный.

Надо сказать, у Дайны время от времени возникали мысли кардинально поменять что-то в своей жизни, но никогда это желание не было столь навязчивым, как сейчас.

Дайна открыла дверцу шкафчика, нашла там сверкнувшие острыми концами парикмахерские ножницы, (судя по всему, Михаил ими время от времени ровнял бороду), после чего поднесла их к своим длинным волосам и, полностью обалдев от такой своей внезапной решительности, обрезала локоны до уровня каре. Что на нее нашло в этот момент, она и сама не понимала. Просто вдруг решила, что так будет лучше. И все!

Дайна посмотрела на себя в зеркало и удивилась тому обстоятельству, как резко изменилась после стрижки. Теперь на нее из зеркала смотрела будто бы совсем другая женщина. Такая же молодая и такая же стройная, только совсем другая.

Макияж Дайна делать не стала, хотя все необходимое привезла с собой в сумке. Да и кто ее увидит здесь, в глухом лесу, кроме Михаила?!

А уж он-то вчера видел ее, как говорится, всякую.

Найденную на полу у ножки тумбочки ракушку Дайна взяла с собой, время от времени трогая пальчиком ее причудливые изгибы.

Дайна прошла на кухню и стала готовить завтрак из запеченных томатов, бекона, молока и яиц. Холодильник холостяка, коим являлся Михаил, вовсе не блистал какими-то основательными запасами еды. Но омлет «из того, что было», получился просто на редкость восхитительный и подоспел как раз к его возвращению.

Михаил вошел в дом, скинул обувь и, взглянув на Дайну, испуганно замер на месте.

– Нравится? – поправив прическу рукой, улыбнулась ему Дайна.

– Ты надела эту рубашку? – рассеянно пробурчал он.

– Что тебе не нравится? – попыталась улыбкой разрядить ситуацию Дайна. – Многие девушки носят рубашки своих парней. Или ты не мой парень?

Михаил на это ничего не ответил, прошел по комнате, и, упав в одно из кресел, уставился в экран телефона. От светящегося экрана борода его приобрела какой-то синеватый оттенок. Дайна обратила внимание на то, что листал он страницы интернета на телефоне без какой-либо цели, новостные ленты не читал, а только вид делал, что чем-то занят.

«Чего это он так разволновался?» – подумала она.

Нет, ну бывает, конечно, что закоренелые холостяки терпеть не могут, когда, к примеру, в их доме передвигают мебель, или когда берут без спросу их вещи. Ну, в конце концов, что такого особенного в том, что она примерила его рубашку?

Хотя, от всей этой возникшей странной ситуации Дайне было просто до жути не по себе.

– Про то, что ты мой парень я сказала, конечно же, в шутку, – все еще не понимая в чем тут дело, принялась оправдываться она. – Просто учитывая то, что между нами вчера было… Я хочу, чтобы ты понимал, что ровным счетом ни на что не претендую… В том смысле, что я прекрасно понимаю, что нас с тобой не связывает ровным счетом ничего такого серьезного… В общем, я хотела только сказать, что прекрасно все понимаю и ни о чем не мечтаю…

Сказав все это, Дайна умолкла, так как поняла, что окончательно запуталась в своих рассуждениях и от всех этих объяснений ко всему прочему еще и жутко устала.

– И еще ты даже и не заметил, что я себе сделала новую прическу, – едва ли не всхлипнула она от жалости к себе через какое-то время.

Потом Дайна с обидой в голосе говорила что-то еще, а сама при этом понимала, что все, что она только что сказала, на самом деле наиглупейшая какая-то ерунда. Это все такие глупости на самом деле и это совершенно не то, что она хотела сказать и выразить словами на самом деле. Но, почему-то в этот самый момент в голову приходило только это: жутко спутанное, сбивчивое и совершенно какое-то бестолковое.

Пока говорила, Дайна чувствовала от Михаила некую волну отчужденности, которая хоть и была невидима и ни капли не осязаема, но, тем не менее, вполне существенно влияла на ход событий и совершенно никак не способствовала установлению контакта.

Михаил сидел в кресле и пялился в экран своего телефона.

Дайна хотела было уже как-то особенно сильно обидеться на него за это, или же как-то категорически дать понять, что он таким своим отстраненным поведением поступает неправильно и некрасиво, однако, ничего этого делать не стала. Ведь, в самом деле, кто он ей? Не муж и не жених, а так… Любовник на пару ночей.

– И все равно не понимаю, почему ты так расстроился? – чуть более спокойно сказала она. – Мне в этой рубашке вполне удобно и меня в этой одежде все равно никто не видит.

– Я не расстроился. Просто что-то жутко устал сегодня, – пробормотал он.

«Ага, не расстроился он. А как будто бы этого и не видно на самом деле!»

И, спрашивается, от чего это он так сильно устал? Или от кого? Ведь, не от Дайны же?! Ну, уж тут, как говорится, простите! Ведь он же сам решил пригласить девушку в гости. Никто не уговаривал и не упрашивал его сделать это.

И еще один момент: если он успел так быстро устать от Дайны всего лишь за неполные какие-то сутки, то, что же тогда будет дальше?

Михаил поднялся, обулся и вышел во двор.

Дайна видела в окно, как он с потерянным и совершенно отстраненным видом походил немного по двору, явно не зная, чем заняться, потом взял топор и принялся им колоть сосновые чурки.

Особой необходимости в колке дров не было, под навесом была вполне приличная поленница. При этом от дождя чурки промокли и колоться никак не желали. Михаил сильно взмок и раскраснелся, и в какой-то момент даже свитер с себя стянул, оставшись голым по пояс. От его горячего тела летел пар, а он все колотил топором по сырым сосновым чуркам, напрягая свои и без того внушительные мышцы.

«Нет, ну вы видели это?» – глядя на него в окно, мысленно возмутилась Дайна.

Она тяжело вздохнула, скинула рубашку, облачилась в свои привычные джинсы и джемпер, после чего, сжимая в руке найденную в ванной ракушку, в расстроенных чувствах вышла на улицу.

Тупая боль все еще отзывалась в ее голове на фоне и без того уже ужасно скверного настроения.

Сегодня на улице было гораздо прохладнее, чем вчера. Видимо, дождь в достаточной мере остудил землю. И именно из-за этого стылого холода сегодня уже ни капли не хотелось любоваться повисшими на кончиках еловых иголок бусинками дождя, как не хотелось и слушать весь этот хрустальный звон промокшего и остывшего за ночь леса.

Хотя, надо сказать, что к этому времени в небе стало понемногу разъяснивать, и кое-где даже проступила бледная синева.

Дайна прямо сейчас же уехала бы домой, только об этом все равно нужно было просить Михаила, а она этого делать никак не хотела. Никакого общественного транспорта нигде поблизости не было, до ближайшего поселка нужно было топать по мокрому лесу.

Ладно, пусть все будет, как будет!

– Извини! В самом деле что-то нашло на меня! – видимо, выплеснув всю свою злость на борьбу с чурками, заметил он ее и остановился, бросив под ноги топор.

«Ох ты ж, боже ты мой! Что это нашло на него!» – мысленно усмехнулась Дайна, однако даже виду не подала.

Впрочем, нашел в себе силы признать свою неправоту и извиниться, значит, как говорится, не все еще потеряно.

– И я, конечно же, сразу обратил внимание на твою новую прическу. Она тебе очень идет! – сказал он и тут же предложил: – Если хочешь, давай прямо сейчас же поедем в ближайший магазин и купим тебе пижаму, или что там вообще обычно носят женщины, когда ходят по дому.

– Давай! – достаточно равнодушно пожала Дайна плечами, подумав при этом, что прогулка по лесу на автомобиле именно сейчас будет вовсе даже не лишней.

Она села на переднее пассажирское сиденье и пристегнулась.

Михаил надел куртку прямо на голое, разгоряченное тело, после чего сел за руль, завел двигатель внедорожника, прибавил печку, чтобы было теплее, и покатил прочь от усадьбы по лесной дороге. Дворники время от времени скрипели по лобовому стеклу, очищая его от падающих с веток капель воды и тумана.

До Патронов ехали молча, даже радио включать не стали.

Дайна при этом думала только о том, что как все-таки быстро иной раз люди устают друг от друга. Им с Михаилом на это хватило одних только неполных суток, вернее вчерашнего вечера, ночи и сегодняшнего утра. А те, кто живет вместе по двадцать, двадцать пять лет, наверное, просто совершают какой-то неимоверный подвиг. Или, может быть, эти люди так сильно и до такой степени крепко привыкают друг к другу, что по-другому уже просто и не могут.

И вот интересно, будут ли они с Михаилом испытывать все то же самое через много-много лет? В случае, если их отношения, конечно, сложатся и они все-таки решат быть вместе.

«Наверное, все-таки нет», – горестно подумала Дайна.

В близлежащем убогом поселке под названием Патроны, Михаил остановил автомобиль у частного магазинчика с вывеской «Олень» явно на краю чьей-то усадьбы с небольшим домом и деревянной изгородью.

У изгороди виднелась собачья будка, хотя и была она пуста, а территория перед ней в значительной мере заросла сорной травой.

Ассортимент товаров магазина представлял из себя сборную солянку из всякой разной всячины, начиная от разных сортов пива и быстрорастворимой лапши, до кое-какой одежды, недорогих комплектов постельного белья, бытовой химии и незамысловатых дешевых игрушек.

Поморщившись от выбора простецких ситцевых халатов и ночных сорочек, Дайна выбрала одну, совершенно бесформенную, в мелких синих незабудках. Эта нелепая покупка ей по большому счету и не нужна была вовсе, но не зря же они ехали в такую даль.

Впрочем, какая-то своя прелесть в этой старомодной, именно деревенской ночной сорочке все же была. Не смотря даже на всю бесформенность и простоту, от сорочки просто веяло домашним теплом и воспоминаниями из детства. Наверное, есть все же своя какая-то прелесть в таких вот простых и немодных уже вещах.

– Можете примерить, если желаете, – мотнула головой в сторону располагавшейся в углу магазина примерочной кабинки хозяйка, полная боевая женщина в меховой безрукавке.

– Нет, спасибо, – немного поежилась от мысли о том, что придется раздеваться в такой холод Дайна. – Думаю, размер в любом случае подойдет. Мал явно не будет, и это уже само по себе очень хорошо.