Read the book: «Оковы крови», page 13
Глава 32. Ночь темна перед самым рассветом.
Наступала теплая осень. Она приближалась мягко, почти незаметно. Лишь взглянув на красочные листья вокруг и едва продрогнув от холодного воздуха по ночам, можно еще было догадаться, что сезон уже сменился и лето, хоть и стоит пока в дверях, однако в совсем скоро оно тоже покинет нас, может быть даже с грустью в сердце. Не оттого ли осенью мы, то и дело, испытываем непреодолимую тоску, что кто-то, кого мы успели полюбить и к кому уже успели так привязаться, должен будет покинуть нас в скором времени?!
Рей тоже догадывалась по заледеневшим с утра рукам и ногам, что сезон возможно уже сменился. Но она не могла видеть все то очарование снаружи или слышать мягкое шуршание листьев под ногами и меланхоличное пение пролетающих мимо птиц, потому как все свои дни и ночи она проводила в темнице замка. Темница же полностью оправдывала свое название, так что Рей большую часть времени находилась в полной темноте и тишине, нарушаемую, правда, временами попискиванием и топотом маленьких крысиных лапок. Девушка каждый раз вздрагивала, когда до ее слуха непременно долетали эти неприятные звуки. Она даже боялась закричать, думая при этом, что если они заметят ее, то обязательно накинутся и загрызут. Но тем не менее они и правда будто бы не замечали ее, вальяжно прогуливаясь прямо перед ее клеткой.
Таким образом, единственной ее связью с внешним миром был Лука – доктор, который ставил над ней эксперименты. Она действительно начала ощущать себя какой-то лабораторной крысой: ее день начинался с одних анализов, а заканчивался уже другими. Изо дня в день этот вампирский доктор, казалось, так скрупулёзно изучал ее, будто она была самым настоящим монстром.
Однако, несмотря на все это, она не отчаивалась. Наиболее важным для нее сейчас казалось, как ни странно, это поговорить с Винсентом. Что-то случилось с ней во время того путешествия в прошлое. Именно тогда она смогла взглянуть на Винсента по-другому. Тогда она смогла познакомиться с совсем другим вампиром. Воспоминания о столь разных характерах, заключенных в одном теле, все еще тревожили ее мысли.
Какое-то время девушка все никак не могла понять чем же эти два Винсента отличались друг от друга. Однако много времени проведенные в тишине и покое были сродни медитации. В темноте темницы в голову Рей лезли разные предположения, но лишь когда она смогла достаточно сосредоточиться, ей в тот же миг будто бы пришел ответ, который, казалось, уже давно лежал на поверхности. Эта была одна ненавязчивая мысль, которая будто бы находилась на самом краю ее сознания. Она наконец-то поняла, что то, что отличает Винсента прошлого от Винсента настоящего – это просто наличие веры. Винсент, с которым она столкнулась в первый раз был уже лишен надежды. И тут же неожиданно к ней в голову еще и закралась крайне самонадеянная идея: а что если попытаться вернуть ему эту веру? Только вот как это сделать, если в прошлом он уже потерял ту, кого некогда так сильно любил, а в настоящем потерял сознание, что уже казалось, он больше уже никогда не сможет очнуться.
И сегодня дверь ее темницы снова заскрипела и из темноты до Рей донесся голос Луки:
– У тебя очень хорошие показатели. Это очень радует. Возможно скоро мы все-таки сумеем найти лекарство.
Рей, одержимую теперь только одной мыслью, как бы «поговорить» с Винсентом, совсем не волновали успехи о которых так радовался Лука. Поэтому она сразу же набросилась на него со своей просьбой:
– Мне нужно увидеть Винсента! Это срочно!
Вампир устало вздохнул, будто бы отчитывая непослушного ребенка:
– Я же тебе уже не первый раз говорю, Рей, ты больше не можешь видеться с ним. Ты напала на него, пыталась убить. Теперь тебе запрещено и близко подходить к его комнате.
– Но… – Рей задумалась, не сразу найдя, что ответить. Ведь, как ни крути, Лука все еще оставался ее последней надеждой встретиться с Винсентом, – … я хочу извиниться перед ним за это. Разве ты сам не знаешь о том, что находящиеся в коме люди способны услышать своих близких.
– Да, я слышал о таком, но это ничего не меняет, – вампир поправил на себе очки. Он скорее носил их по-привычке, а не из-за плохого зрения. – Тебе по-прежнему запрещено видеться с ним.
– Но если он все-таки сможет услышать меня, тогда есть надежда, что он очнется. А? Как думаешь? Или тебе больше нравится, как Глен всем тут руководит?
Нет, Луке вовсе не нравилось руководство Глена. Однако настойчивость этой человеческой девушки взяла свое и ученый задумался: «А что если она говорит правду? Что если прежний хозяин замка и правда очнется? Но если сейчас по моей вине он на всю свою жизнь останется в таком состоянии, смогу ли я тогда простить себя? Нет, я не могу оставить в беде того, кто когда-то мне самому спас жизнь…»
– Хорошо, я отведу тебя туда. Но только после того как закончим сегодняшнюю работу. Однако я буду внимательно следить за тобой все время, чтобы ты не натворила глупостей, – на радость девушки ответил вампир.
***
В тишине комнаты звук системы жизнеобеспечения раздавался необычайно громко. Приглушенное и прерывистое дыхание прикованного к постели звучало с некоторой монотонностью. Казалось, жизнь и время в этой комнате скоро и вовсе полностью остановятся. Но только не в сознании того, кто сейчас лежал на этой кровати. Там же в это время вовсю разворачивались события давно прошедших дней, однако позже переплетавшись с современностью, они все больше приобретали яркости.
Сначала его сознание было полностью поглощено воспоминаниями о Еве, но в какой-то момент он перестал понимать, происходит ли это на самом деле или же все это просто сон. Тогда почему он так долго спит и все никак не может проснуться? Но через некоторое время этот сон начал превращаться в настоящий кошмар…
Винсенту всегда нравилось, хоть вида он и не подавал, когда Ева заглядывала к нему в кабинет, чтобы проведать его. Однако сегодня она так и не пришла. Зато он услышал, как ему казалось, ее задорный смех в коридоре. Вампиру тут же захотелось выйти и проверить, что же там происходит.
Ева стояла около окна, завороженная каким-то зрелищем. Оттуда на нее падал яркий, но в то же время мягкий свет. Этот свет подсвечивал ее и будто бы находил отражение где-то глубоко внутри нее. Он был везде: не ее одежде, в волосах, на ее коже… Как же Винсенту, в этот момент, сильно захотелось дотронуться до этой мягкой как шелк кожи! Он сделал шаг к ней навстречу, но она обернулась и ужас оказался запечатлен на ее красивом лице. И девушка тут же бросилась прочь. Ничего не понимая, Винсент бросился за ней следом со словами:
– Ева, разве я тебе не нравлюсь?! Почему же ты убегаешь от меня?
Однако девушка продолжала убегать, а мрачный коридор становился все более темным и зауженным. Совсем скоро они достигли лестницы, ведущей в покои Лоуренса. И так же внезапно там появляется и сам Лоуренс, у которого с одной руки свисает окровавленный меч.
– Нет! – неожиданно вскрикнул Винсент, сильно впечатленный этой сценой. Но в то же мгновение этот меч резко и безжалостно пронзает тело Евы. В отчаянии Винсент буквально завопил: – Зачем? Зачем ты это сделал?..
– Она все равно тебе не принадлежала, – будто бы издеваясь, заметил Лоуренс.
– Но мы же поклялись… мы должны были встретиться тогда в лесу… но…
– Но что? – снова иронично переспросил тот его.
– Она не пришла… Почему она не пришла?..
– Может потому что на самом-то деле она тебя вовсе не любила?! Бедный мой племянник, попался на удочку этой коварной человеческой женщине!
– Нет! Не говори так! – взмолился Винсент и от нестерпимой боли в груди упал на колени. Он задумался: «Да, она – человек, но она всегда была искренна со мной. Я всегда так думал, а что если я ошибался… Тогда почему в тот день она не пришла?.. Готов поклясться, что тогда я слышал голос Рей. Что она хотела мне сказать? Что случилось с Евой? Нет, наверное, мне это все просто показалось. Так или иначе, когда я обернулся, на поляне никого не было. Значит это была галлюцинация? А может я просто слишком сильно хотел, чтобы она пришла. Да я и правда сошел с ума!»
Лоуренс в этот момент как-то жутко засмеялся:
– Может тогда спросишь у самой Рей: была она там или нет. Но ты не можешь, ведь она вонзила в тебя кинжал! Женщины! Бедный мой племянник, ты всегда был так чересчур наивен!
После этих слов Винсент вдруг снова вспомнил о своей ране и вновь ощутил резкую боль в груди…
***
Итак, вместе с Рей заточенных в вампирском замке девушек осталось всего пятеро. В отличие от самой Рей они по-прежнему жили в своих комнатах, однако часы их прогулок на свежем воздухе были значительно сокращены. После всех произошедших в замке событий и по причине того, что их осталось совсем мало, они стали заметно более сплочены чем раньше.
Сегодня они все вместе, в сопровождении Клода, возвращались со своей непродолжительной прогулки. И уже в замке вдруг одна из девушек услышала странный голос. Этот голос выражал требование и был обращен именно к ней:
– Эмма… иди ко мне…. Скорее… Эмма… я жду…
Что-то бессознательное внутри девушки откликнулось на этот зов и она, бессильно развернувшись, отделилась ото всех и направилась прямиком туда, куда манил ее этот властный голос. Она уже успела отойти на приличное расстояние, прежде чем другие девушки обнаружили ее отсутствие.
– Эмма! Эмма! Куда ты? – закричала ей вслед подруга, однако та и не думала останавливаться. Тогда Барбара подбежала к ней и схватила ее за руку и только после этого Эмма, казалось, очнулась ото сна. Она удивленно смотрела на Барбару, пока та ее отчитывала:
– Мы же договаривались держаться всем вместе. Нас и так мало осталось. Собралась куда-то и даже не сообщила об этом остальным.
Девушка все еще сохраняла полное недоумение на своем лице:
– А куда это я собиралась? Разве мы не все вместе только что шли с прогулки?
Теперь настала очередь удивляться подоспевшим к ним девушкам. Немного посовещавшись, они решили, что Эмма просто переутомилась в связи с последними событиями. Больше они к этой теме не возвращались, пока снова не пропала одна из них…
***
В последнее время Клод, этот большой и с рыжими кучерявыми волосами вампир, был сильно занят. Внезапно на него обрушилось слишком много разных обязанностей, которые он старался выполнять крайне добросовестно. Вот и сегодня его срочно вызвал к себе в кабинет Глен.
Не зная чего ожидать, Клод даже с какой-то опаской зашел внутрь и, невзирая на свою могучую внешность, робко спросил:
– Хозяин, что прикажешь на этот раз?
Глен же окинул его быстрым взглядом и, откашлявшись, сказал:
– Я еще вчера вечером отправил Сэма за продуктами, однако он до сих пор так и не вернулся. Скоро нашим «гостьям», да и не только, совсем нечего будет есть, поэтому возьми мою машину, Клод, и поезжай туда сам. Может быть даже встретишь по пути Сэма, если он конечно просто не свалил с нашими деньгами и грузовиком в придачу.
Младший брат, конечно же, отправился выполнять приказ старшего. Даже если в его характере и не было бунтарства, садясь в кабриолет Глена, он поневоле начал мысленно возмущаться: «В последнее время я у него стал словно мальчиком на побегушках. Сначала нянчусь с этими человеческими девушками, потом хлопочу на кухне, делаю обход периметра и каждый день сам слежу, чтобы никто не сбежал, а теперь еще я должен возиться с такими мелкими поручениями вместо какого-нибудь слуги! Мне даже некому помочь. Эх, Фредерик, зачем ты выступал против Глена, ну зачем?! Как же я скучаю по тебе и твоим дурацким шуткам. Теперь то я по-настоящему одинок: мне даже не с кем отвести душу…»
Все еще не выезжая за пределы лесополосы, вампир замечает вдалеке съехавшую с обочины машину. Присмотревшись внимательнее, он понял, что был тот самый грузовик, на котором прошлым вечером уехал Сэм. «Ничего не понимаю» – с этой мыслью Клод быстро выходит из машины и направляется на место происшествия. Он тут же зовет:
– Сэм! Ты здесь? Тебе нужна помощь?!
Однако ответа так и не последовало. Тогда он стал подходить ближе к грузовику. Следующее, что удивило Клода, было то, что в лобовом стекле была огромная дыра и на ее краях уже успела высохнуть кровь. Это был очень нехороший знак.
– Сэм?.. Что же здесь случилось?!. – вампиром в тот же момент начало овладевать смутное предчувствие.
В кабине никого не оказалось, поэтому Клод, повинуясь хорошо известному только вампирам, но может еще и хищникам, чувству, отправился на зов оголенной крови. Долго идти не пришлось и буквально через, буквально, десять шагов он наткнулся на истерзанное тело Сэма. Мужчина лежал на спине, голова его была запрокинута назад, а опухший язык высунут наружу. Живот был вспорот, а кишки, тоже распухшие, лежали рядом. Но самое ужасное было то, что рядом с телом еще и лежали окровавленные и вырванные ребра. Даже бывалому вампиру от этого зрелища стало немного не по себе, да так, что инстинктивно он прикрыл себе рот рукой.
– Бедняга Сэм, кто тебя так?!. – упавшим голосом стал вопрошать у него Клод. Потом вампир задумался, пытаясь сам ответить на свой же вопрос: «Действительно, кто? Дикое животное? Но тогда откуда взялась эта огромная дыра в лобовом стекле? Не иначе как кто-то умышленно разбил его и вытащил Сэма из машины. Мутант? Но он же пьет только кровь, он никак бы не смог вырвать из человека ребра. Или же смог бы? Возможно ли, что это какая-то новая мутация? А может это кто-то еще? Неужели в этом лесу обитает что-то опаснее и страшнее мутантов? Нужно поскорее сообщить об этом Глену». С тревожными мыслями и тяжелым сердцем Клод вернулся на дорогу и, резко развернув кабриолет, направился обратно в замок.
Глава 33. Проклятое дитя.
В тишине ночного замка слышался лишь звук ритмично постукивающего карандаша, прерываемого разве что только внезапными приступами кашля.
С тех пор как Глен вступил на должность, а лучше сказать захватил ее, он настолько погряз в управленческих делах, что бывало даже не выходил из своего кабинета по несколько суток. Он пытался как мог сам разобраться во всех этих бухгалтерских книгах и расписках, так что у него быстро разболелась голова. Эта боль временами заявляла о себе все сильнее, однако вампир старался не замечать ее. А когда же она становилась нестерпимой, то здесь уже начиналась незримая борьба. Вампир старался оттеснить ее, выдавить из своей головы. Тогда она вовсе не отступала, однако будто бы становилась своеобразным фоном, позволявшим снова продолжить эту муторную бумажную работу.
За окном стоял день, но в кабинете, благодаря плотным бархатным шторам, казалось, уже наступил глубокий вечер. Вдруг дверь кабинета тихонько отворяется и внутрь входит Кэтлин, одетая в тонкий шёлковый пеньюар, позволяющий разглядеть соблазнительные формы, подаренные ей природой. Глен же будто не замечает ее, продолжая сосредоточенно производить сложный расчет. Тогда девушка смело проходит дальше и присаживается на край письменного стола. Она кладет свою ладонь на плечо Глена и, нежно проводя ей, говорит:
– Дорогой, ты снова будешь сидеть над этим весь день?! А как же я? Ты что снова хочешь оставить меня одну? Хочешь оставить одну свою невесту?
Внезапно головная боль Глена снова начала усиливаться. Без лишних слов он выдвинул один из ящиков своего стола и вытащил оттуда небольшую коробку прямоугольной формы, после чего протянул ее Кэтлин.
– Что это? – с сомнением спросила она, однако тут же поспешила открыть коробочку. В ней оказалось жемчужное ожерелье. Тогда раздосадованная Кэтлин с шумом положила ее на стол со словами: – Опять драгоценности?! Словно просто пытаешься откупиться от меня. Неужели ты не понимаешь, что мне нужно гораздо больше, чем просто какие-то камни. Когда же ты наконец сделаешь мне предложение, чтобы уже можно было готовиться к свадьбе с полным размахом?
– Ты же видишь, что я сейчас «немного» занят. Давай поговорим об этом в другой раз, – ответил ей Глен сухо, а сам при этом подумал: «Эта девчонка становится слишком дерзкой. Кого она там из себя корчит раз думает что я женюсь на ней. Ха! Да никогда! Я вампир благородных кровей, хозяин замка, никогда не женюсь на простолюдинке! Однако… не будем пока ей об этом говорить, она все еще может пригодиться».
– Ты каждый раз так говоришь, а сам…
– Слушай, – снова начал Глен, – у меня есть для тебя одно важное задание, чтобы ты не скучала пока меня нет рядом. Ты же ведь хочешь быть мне полезной?
Девушка нехотя кивнула. Она понимала, что если сейчас отказать ему, то о мечте стать хозяйкой этого места можно будет попросту забыть.
– Проследи за Себастьяном.
– За Себастьяном? Зачем это? – чуть ли не возмутилась Кэтлин, считая это ниже своего будущего положения.
– Недавно он угрожал мне, а потом вдруг пропала одна из оставшихся подопытных. О чем он только думает?! Их и так осталось чересчур мало.
– А почему бы не спросить своего «дорогого» кузена напрямую?
– У меня нет доказательств, чтобы официально обвинить его в этом и наказать. Признаться, он уже начал действовать мне на нервы. Я с удовольствием назначу ему то же наказание что и Фредерику.
– Тц, – молодая вампирша аж цокнула языком от возмущения, – разве тебе одной этой Рей не достаточно?! Я даже не трогаю ее, как ты и велел – эту твою драгоценную Рей!
– Ты забываешь, что нам тоже нужно питаться. Эти «оставшиеся» хорошее дополнение к нашим слугам. Одно и то же ведь приедается, не так ли?!
– Тогда, если опыты закончатся и она не умрет, можно мне убить ее?
– За что на этот раз? – устало вздохнул Глен и повернулся в кресле, бросив на нее серьезный взгляд. – Разве теперь у тебя не новая жизнь?! Не пора ли оставить те мелочные обиды позади и просто жить дальше?!
– Ты не понимаешь! Она убила меня! И я должна отомстить ей за это!
– Убила?! Ха-ха! Не смеши меня! Разве это не ты прямо сейчас стоишь передо мной?!
– Ты что издеваешься?! Ты называешь «это» жизнью?! – Кэтлин теперь возмутилась настолько, что начала постепенно выходить из себя. – С тех пор как я стала вампиром, я теперь многого лишена. Даже не могу почувствовать вкус моего любимого клубничного пирожного! Гадство! В итоге она лишила меня всего.
– Ха-ха-ха! – Глен аж затрясся в кресле от накатившего на него внезапного смеха. Девушка же лишь с обидой взглянула на вампира. – Стоило оставить тебя умирать тогда. Я не понимаю о чем ты говоришь, ведь сам то я таким родился. Я лишь могу узнать немного больше о хозяине выпиваемой мной крови, кровь имеет память и я просто читаю ее, но не знаю ее вкуса. Я всегда думал, что еда предназначена только для сохранения жизни, а не для наслаждения. Пока что я не вижу достаточно вескую причину, чтобы отдать тебе на растерзание наш источник пищи. Тем более, что, как я слышал, ее кровь имеет интересный состав.
«В этот момент Глену вспомнился недавний визит Луки к нему кабинет с отчетом. Тот, казалось, пытался подобрать слова, чтобы даже далекому от медицины и науки вампиру была понятна его речь:
– Работа над лекарством проходит крайне успешно. Кровь резистентна… э… то есть ее кровь оказалась способной сопротивляться мутирующим генам. Если так пойдет и дальше, то другие подопытные нам больше не понадобятся. Однако…
– Что еще?
– Как бы это сказать… Ее кровь весьма странная.
– Что это значит?
– Когда я внимательно изучил ее состав, то нашел там некоторые элементы присущие нашей крови. Но самое странное это то, что в ней еще присутствуют и незнакомые мне элементы.
– Что еще за элементы? – было видно, что Глен еще больше заинтересовался.
– Признаться я и сам еще не уверен. Думаю мне нужно будет больше времени, чтобы разобраться во всем этом получше.
– А как ты сам думаешь? Есть какие-либо предположения?
– Пока все, что я могу сказать это то, что это явно кровь гибрида. Только вот какое еще существо оказалось в этом составе – это то, что мне и предстоит выяснить».
Спокойный отказ Глена совсем вывел Кэтлин из себя. Она с шумом хлопнула кулаком по столу, чем снова только усилила его головную боль.
– Так вот как ты ко мне относишься! Разве я не достаточно делала для тебя, что ты теперь жалеешь для меня даже эту дрянь?!
Положив руку ей на плечо, нынешний хозяин замка попытался немного успокоить свою рассерженную девушку более ласковым тоном:
– Вовсе нет, я благодарен тебе и надеюсь, что ты сделаешь еще больше для меня. Только так я смогу быть уверен, что ты все еще находишься на моей стороне. Ведь приносить мне пользу должно быть и тебе выгодно, не так ли?
Тогда Кэтлин вдруг сделала вид, что полностью смирилась и не настаивала больше на своей позиции. Однако в глазах ее затаился недобрый огонек уверенности, ведь в голове у себя она уже все решила: «Я всегда получаю то, что я хочу. И даже если ты против, я все равно заберу у нее жизнь. А пока что просто претворюсь покорной овечкой, чтобы в будущем на меня не пали подозрения».
К сожалению Глен не мог услышать мысли Кэтлин, ведь сегодня, как назло, его голова болела сильнее всего…
***
Пятьсот лет назад…
После известных нам событий Ева надевает длинный плащ с капюшоном, скрывающим лицо, кладет своего ребенка в корзинку и под покровом ночи пробирается в самую чащу леса. Колючие ветви деревьев торчали во все стороны, так и нарываясь оцарапать нежную кожу девушки. К счастью, на небе сегодня взошла полная луна, озаряя дорогу своим мягким прямым светом, да и плотная ткань плаща хорошо сохраняла кожу под натиском сухих, старых и острых веток.
Ева слышала о них еще в детстве. Слышала, что они прячутся в самых глубоких чащах лесов, а еще что их жилища, как и они сами недосягаемы для вампиров. Все, что хотела сделать мать – это просто защитить своего ребенка и его будущих потомков. Именно так она себя успокаивала по пути туда.
Разумеется, путь был не близким, да и сама она не была уверенна идет ли она в правильном направлении. Она понимала, что это было опасно. Но ей уже было все равно: умирать от рук вампира или от лап хищных зверей. К счастью, летом они не настолько голодны чем, к примеру, поздней осенью или зимой, поэтому через некоторое время уставшая до боли в ногах девушка все-таки добирается до своего места назначения.
В самой гуще леса Ева вовремя останавливается прямо перед самым обрывом. Растущие на краю деревья раскинули прямо над ним свои изогнутые корни. Обрыв оказался очень глубоким, где-то три-четыре метра глубиной. Осторожно держась одной рукой за торчащие корни деревьев, потому как другой рукой она крепко сжимала ручку корзинки, девушка начала медленно спускаться. А черная земля постепенно начала сменяться глиной…
На дне этой ямы Ева обнаружила несколько больших круглых отверстий напоминающих норы. Сердце сжалось в груди. Даже придя в первый раз в замок вампиров, она не была так напугана. Ева не была уверенна о том, кто мог здесь жить, ведь рассказы о них она слышала лишь в далеком детстве, да и то не особо была уверенна в их правдивости. Пытаясь успокоить свое дыхание, девушка обратилась к этим норам громким голосом:
– Я пришла с миром. Мне очень нужно с вами поговорить. Пожалуйста, не бойтесь.
– А мы и не боимся, – тут же послышался ответ, заставив гостью вздрогнуть от неожиданности.
Позади нее из норы вышло какое-то существо лишь отдаленно напоминающее человека. Оно было настолько заросшим шерстью, что больше походило на животное. Оно медленно подходило к ней и трудно было даже сказать мужчина перед ней или женщина. А тем временем в остальных норах засуетилось множество горящих глаз.
– Нам не нравится видеть здесь людей, – продолжало существо грозным тоном. – Зачем ты пришла именно к нам?
– Я… – Ева вдруг запнулась, ведь ей с таким трудом дались последующие слова: – …хочу спасти своего ребенка.
– Спасти?! – существо удивилось и тут же добавило: – Мы не вмешиваемся в дела людей. Сами там разбирайтесь.
– Нет! – перебила его (ее) Ева. – Его жизни угрожает вампир!
Одно это слово, казалось, оживило жителей нор так, что они начали негромко перешептываться между собой. А существо задумалось:
– Почему ему угрожает вампир?
Тут Еве пришлось рассказать о происхождении ребенка и об угрозах Себастьяна. Когда она это рассказывала, слезы готовы были сорваться с глаз, а к горлу подкатывал горький ком.
– Действительно, – согласилось существо, – это хорошее место, чтобы спрятаться от вампиров, однако мы не любим вампиров тоже. Забирай своего ребенка-полукровку и скорее уходи отсюда, пока мы не разозлились и не съели тебя.
Тогда Ева, почти плача, упала на колени, умоляя слабым голосом:
– Умоляю, смилуйтесь над моим ребенком. Я не знаю, что с ним может сделать этот вампир, но уверенна, что это все будет похуже смерти, – потом же она спохватилась: – Это же ребенок Лоуренса! Это не простой вампир. Имея при себе его ребенка, вы здорово насолите им. А в случае необходимости сможете даже использовать его как козырь.
– Ты думаешь слишком мелочно, женщина. Я оставлю его у себя по другой причине. А теперь уходи отсюда, – произнесло существо властным тоном.
Ева сказала несколько слов благодарности и начала взбираться вверх по краю этой большой ямы. И только позже, пройдя уже несколько метров по лесу, она почувствовала как на ее глаза снова наворачиваются слезы. Ребёнка, которого она сама столько времени вынашивала и дала появиться ему на свет, она больше никогда не увидит. Может быть зря она это сделала? Она вдруг захотела вернуться туда, чтобы вырвать его из лап этих монстров, но что сделано, то сделано. Она сделала выбор и его уже не изменить и все, что ей остается теперь – это только ронять тяжелые слеза на перемешанную с травой подстилку из опавших еловых иголок…
