Пока этим занимались полулегальные конторы, потому как живущие по-старому люди с удовольствием покупали товары сделанные по-новому. И наоборот, заработавшие денег «на луне» тоже должны были платить за земное электричество и другие реальные объекты, пока ещё живущие в старом мире. Власти пытались давить обменки, на месте одной закрытой открывалось три. Дошло до того, что при каждом магазине тусил неприметный молодой человек, принимавший космические деньги по курсу, и оплачивающий магазину местными. Был этап микротранзакций – такой внутренний микрообменник, прямо в телефоне, когда на Вашу местную карту приходили деньги от кого-то ровно под списание за товар. Власти начали бороться с этим уменьшением скорости транзакций, когда перечисленные деньги появлялись на счёте через день-два. Вызвало это только увеличение барыг у касс, предлагающих свои услуги по коммерческому курсу.
Объемы росли, и наступил момент, когда местных денег не обеспеченных товаром стало много, а товара мало. Инфляция вроде как. Но не для всех. Имеющих доходы в твёрдой космической валюте проблема не касалась. Пытавшиеся спасти свои сбережения граждане заводили космические счета, получали космическое гражданство, с ним работу и заказы, а для тех, кто остался вне системы – ещё большую инфляцию.
Первыми сдались маленькие страны. Воевать стало дороже, чем принять и использовать. Легальное хождение космических денег вызвало в этих странах просто производственный бум – они начали собирать из запчастей, стекающихся со всех стран мира, сложные устройства, и торговать ими со всем миром. Костюмы и камеры управления к ним, например.
Корпорации думали захватить производственные цепочки, заявив в систему свои производственные возможности, но не учли кое-чего. На них распределялись заказы, с которых получалось только оплачивать расходы и не более того. Несогласные – смотрели на пробегающие мимо заказы и тающие собственные резервы, вынужденно согласившиеся – работали в полную силу, но без прибыли.
Банки, инвестфонды и страховые компании в панике пытались продать друг другу, или хоть кому-нибудь обесценивающиеся акции. Обычно крупные компании приходилось национализировать, если они были значимой частью физической экономики, иные просто разорялись.
При этом благосостояние людей росло невиданными темпами. Вещи служили долго, были ремонтопригодными, и, благодаря Ускорителю Идей, именно такими, какими их желали видеть. Удобные и практичные настолько, что с ними не возникало желания расставаться. Экономика сопричастности делала пользователей максимально лояльными, ведь их пожелания учитывались в продукте. Изменение маркетингового пресса с «купи» на «придумай», привело сначала к невиданному ранее разнообразию, а потом к синтезу лучших решений в небольшом ассортименте. При этом, если очень хотелось, любой мог получить даже единичное решение по индивидуальному заказу, естественно за гораздо большую цену.
Ваша семья ведь тоже обзавелись личным транспортом по программе «плати не за машину, а за километр пробега с полным обслуживанием», да?
Когда сдалась первая маленькая страна, заменив блок-чейн валюту на космические деньги, начались тектонические сдвиги в системе управления.
Первой под реформы попали судьи. Распределённое управление делами в обезличенном виде вроде не было новшеством, а распределение дел к нескольким случайным исполнителям с достаточной квалификацией, и сличение результата – было реальным нововведением.
Простым большинством можно было сразу определить как правильное решение, так и направить комиссию на переаттестацию и контроль к тем, кто или недостаточно хорошо знает законы, или слишком ангажирован.
Эта система хорошо сработала в тендерных закупках, и не удивительно, что тут она действовала так же отлично.
Судей стало больше, работы у всех было достаточно, решения выносились без привязки к властным связям, и обойти систему стало почти невозможно.
Следующие реформы были нацелены на выведение из власти людей пришедших за властью, а не для решения задач страны.
Вместо требования справок с человека пришедшего за помощью, оператор системы теперь мог затребовать из единой базы любую информацию, но только пока паспорт человека находился на приёмном устройстве. Запрос, требующий время на обработку, вводился в систему и обрабатывался несколькими свободными операторами. Первый получал плюсик за скорость, последний – минусик. Никто не хотел быть последним. Много минусов или плюсов – оператор попадал под наблюдение и частенько вылетал с работы или за халатность (когда другие операторы давали другой ответ), или за медлительность.
Сложнее всего оказалось с силовыми ведомствами, люди вросли связями во все ветви власти, и покрывали друг друга. Регулярная ротация не особо помогла, «новички» слабо ориентировались в местной специфике, лазейках, а к моменту, когда обживались – уже обзаводились связями, и всё возвращалось на круги своя. Решение нашлось вообще из другой области: общественный контроль. Студентам – журналистам вменялось провести расследование по произвольно выбираемому сотруднику, с обязательной публикацией в прессе. Это, ну и ещё может финмониторинг, не позволявший получать неучтённых благ, выжили из профессии людей не готовых честно трудиться на благо общества.
Масштабировался опыт с переменным успехом, средние и, особенно, большие страны не желали внедрять опыт, грозящий крахом привычного мира. Их не заставляли и не торопили, просто параллельно создавалась система, обучались люди, начинали выполнять свою работу, и делали её настолько лучше, что старые партии проигрывали выборы, старые кадры замещались новыми, которые уже работали принципиально по-другому.
Всё происходило неторопливо, неизбежно и неотвратимо, как магма, текущая с горы.
Крупные корпорации, осознав опасность, начали повторять систему, только в своих интересах. Они не давали работу отдельным людям, только распределяли кооперацию внутри своих систем. На их предприятиях работали люди, каждый из которых по своей причине не желающий связываться с новой системой. Одни боялись, другие считали, что заслуживаю больше денег, третьи вылетели из системы по личным качествам – нестабильность, неуважительность к другим, жадность, лень или даже пьянство. Система каждой корпорация конкурировала с другими, пытаясь сдать стандартом и втянуть больше предприятий под свой контроль. Жажда прибыли – очень действенный механизм, заставляющий постоянно снижать затраты, в основном простейшими способами – покупая более дешёвые материалы и комплектующие и снижая оплату работникам.
Шла постоянная борьба уже не за покупателя, а за исполнителя, или за товар. Корпорации отслеживали запросы в ускорителях идей, хватались за интересные проекты. Первыми выпускали «сырые» продукты, снимали «сливки» с особо страждущих получить новинку прямо сейчас и давали бесценный опыт для доработок. Чуть позже выходил идеальный продукт, разработанный по новым технологиям и, обычно, вытеснял с рынка предложения корпораций. Цикл замкнулся. Новая и старая система пришла в некоторый баланс, корпорации заказывали в новой системе детали, которые им было невыгодно производить самим, и занимала работой и жестким надзором тех, кто не готов был работать в новой системе сам на себя и самого себя мотивировать.
Основная борьба развернулась за умы подрастающего поколения, – в какую систему они впишутся. Не желающие учиться – однозначно в будущем попадали в сферу интересов корпораций, любопытные и имеющий собственный интерес в жизни попадали в заботливые волны нового мира.
Начиная с беременности ребёнком, родителям ежедневно присылали рекомендации книг, музыки, сказок, мультфильмов, позже фильмов. Мультимедиа – карточки можно распечатать дома, или получать почтой по подписке. На лицевой стороне карточки были картинки, название и несколько цитат произведения. С оборота – аннотация и код, считываемый компьютерным зрением. Берёшь такую карточку, подносишь к проигрывателю – и начинать звучать музыка, сказка, мультик, в общем, то, что на карточке обозначено. Ребёнок, даже ещё не разговаривая, мог, перебирая карточки высказать свои предпочтения. Родители же, сами решали, какие карточки давать ребёнку, какие нет.
Часть информации предназначалось родителям – о воспитании детей возраста их чада, какие беседы пора с детьми провести, во что ещё с ними можно поиграть. Как выбирать игрушки по возрасту.
Про игрушки отдельно хочу рассказать, они очень сильно разделились – одни, из рук корпораций – красивые яркие, копирующие до последней мелочи – совсем не оставляли места для фантазии и быстро ломались. Другие – игрушки нового мира, в пастельном окрасе, с минимальным намёком на назначение. Если колёсики могли не крутиться – они не крутились, если кукла могла производить звуки – она молчала. Дети мечтали, чтобы колёса крутились, и сами говорили за кукол. Придумывали новые способы применения игрушек для новых игр. Вырастая, они хотели менять мир к лучшему. Когда им предлагали самим выбрать следующую игрушку, они знали чего хотеть, и что для них важно, любили и ценили свой выбор.
Те, кто сразу играл яркими игрушками, машинками, полностью копирующими те, которые им предложат купить, когда они вырастут, не ценили их, постоянно требовали яркости и новизны, и вырастали бездумными потребителями, как того и добивались корпорации.
Главная борьба шла за садики и школы. Корпорации не жалели средств, чтобы в управление вошли их люди. Тратиться на выстраивание корпоративных садиков – школ они не хотели, эксперименты показали, что это слишком дорого, а протащить своих людей – самое оно. Свои люди, и закупки проведут, где надо, и в головы детей будут вкладывать нужное им.
Борьба шла с переменным успехом. Там, где родители понимали, что и для чего делается, побеждала новая система, где пускали на самотёк – корпоративная.
В школах «по-новому» одно крыло для мальчиков, другое – для девочек. Детям запрещают телефоны, упор идёт на умение взаимодействовать с другими, понимать их и своё эмоциональное состояние, находить общие интересы, знать, кто чего может сделать и создавать команды для решения конкретных задач. Знания тоже дают, много и разных. Руками учат работать, на музыкальных инструментах играть, петь, танцевать. Как мир устроен, рассказывают, как жить в нём.
А главное – их постоянно возят на экскурсии. В леса-поля-реки, на заводы и фабрики. Приглашали родителей, которые рассказывали каждый о своей профессии. Расширяют кругозор. И обязательно отправляют помогать немощным и убогим. Хотя бы рядом с ними. Мир не только цветы. Именно это зачастую даёт взросление и выбор дальнейшего жизненного вектора.
Думаешь, возят по стране просто так? Им показывают места требующие развития на следующем этапе, когда они вырастут. Услышит вчерашний школьник про мега-стройку в месте, в котором он бывал, и уже есть привязка эмоциональная – он там был однажды, там хорошо, почему бы сейчас не поехать?
В школах «по старому» учится приятно. Детей не напрягают, свободный доступ к интернету, зачем учить, если всегда можно найти? Уроков труда больше, физкультуры больше. Обязательные предметы не сложные, и главное, – на выходе каждый получает какую-то базовую специальность и может сразу идти работать.
Главное, что происходит потом, после всей учёбы.
У людей старого мира практически нет шансов подняться выше уровня рабочих или младшего управляющего персонала. Их не для этого учат. Их удел – быть дешёвой рабочей силой. В начальники идут дети начальников. Их учат этому в специальных школах, с самого детства. Школы эти устроены по-другому, там есть учителя, и есть прислуга. Ребёнок с детства привыкает командовать и удовлетворять свои прихоти чужими руками. Их одевают, кормят, носят за них учебники, и даже уроки делают за них. Их обучают другому – власти. Как власть устроена, кому подчиняться, кого «топить». География с уклоном в туристический бизнес, математика с уклоном в аналитику, язык с уклоном в риторику, пение для постановки командного голоса, биология с уклоном в психологию, схоластика, казуистика… Для них те, кто ниже его по статусу – слуги, те, кто выше – господа. И по выходу из школ получают специальности управленцев. И господами им не стать – у господ – свои дети и свои школы.
Новая система построена на принципах социального лифта по способностям и интересам. Чем дольше ты в системе, тем больше она о тебе знает. Предлагает тебе тестовые задания, определяющие твой уровень, и рекомендует направление профессионального развития. Тебе нравились фильмы про космос – тебе предлагали варианты профессий нужных там. Выбор всё равно за тобой. Свобода воли.
Кто-то любит помогать людям, ему дают выбор из возможных специальностей. А что именно это будет – медицина или управление зависит от способностей. Где человек лучше раскроется – туда ему и помогают идти.
В старом мире людей не спрашивают, кто будет ими управлять. Да, есть подобие выборов, но люди, выученные в одной идее, несут в мир только её. Не важно кто выиграл, кто красивее рассказал, тот и выиграл. Вектор движения общества не меняется. Все управленцы получают одинаковое образование.
Наши люди постепенно замещают старые кадры, выигрывают выборы. Но управленцы старой школы идут на любые популистские лозунги, обещают нереальное, лишь бы остаться у власти. Этот процесс идёт медленно, старая система теряет позиции, и становится всё более радикальной. Подбивая людей на акции неповиновения, внушая им, что они живут так плохо из-за того, что их соседи, живущие в системе Мирового Со-общества, забрали самые высокооплачиваемые работы. Самое странное, эти же люди не хотят вливаться в новую систему потому, что там надо работать, не за страх, а за совесть. Их мечта не работать, и при этом пользоваться всеми благами.
И именно твой поступок, может стать спусковым крючком конфликта между старым миром и новым.
Я сидел, вцепившись в удочку обеими руками, невидящими глазами смотрел на реку и слушал историю.
Мой мир был такой простой и понятный, и тут он рушился. Получается, что от меня зависит судьба всего человечества???
Не то чтобы я не знал, того, что мне рассказали. Но это были знания кусочками, а так, всей картиной я никогда этого не видел.
Громкие и яркие чудики иногда мелькали в ленте, я блокировал их, списывая выходки на желание прославиться любой ценой, не зная, что проблема куда более глобальна.
Я участвовал в выборах, как только приобрёл на это право, с рождением первенца. У нас же как – не отслужил в армии – не имеешь права голоса и не пойдёшь на государственную службу. У тебя столько голосов, сколько у тебя детей. Пока нет своих детей – не голосуешь. Вырастут дети – голосуют сами. Пока дети маленькие – на выборах отдаёшь голос ребёнка, думая и голосуя, за ЕГО будущее.
Отдавая свой голос при выборе депутата от нашего домена, отслеживаю его, регулярно отвечаю на опросники, и даже комментирую. Вижу его эффективность, могу, при необходимости, обратиться к нему напрямую. Оказывается, есть места, где ещё голосуют по-старому, выбирая людей которые не заботятся о том, чтобы завтра всем стало лучше, чем сегодня, не отчитываются в своих действиях. У них нет даже обратной связи по контролю эффективности принятых решений! Приняли закон, красиво расписали, что он полезен, и забыли о нем. А если он не принёс результатов, ради которых принимался? Или хуже того оказался вредным?
Депутаты от наших доменов, собирают нерешённые сходу проблемы и задачи. Выносят их на районный уровень, где они систематизируются, вычленяется общее, переходят на городской уровень, оттуда на региональный и далее. Задачи решают системно, собирают статистику, где как их решили, где их нет и почему. Вырабатывается общее решение, внедряется и контролируется результат. На всё про всё-неделя максимум. Чаще всего оказывается недоработки на местах, людей дообучают, и проблема исчезает.
Но так, чтобы люди не знали даже к кому с их бедами обращаться, для меня было дико.
– И что мне делать?
– Тут скорее чего точно не делать. Не комментировать, по возможности. Просто отдавай себе отчет, на что может повлиять твои слова или действия. Осмотри свой рабочий костюм, на нём не должно быть никаких наклеек, полосок, крестиков.
Откажись от продвижения любой рекламы от твоего имени. Живи так, как будто не произошло ничего особенного.
Возможно, наши социологи предложат идею, как использовать такую известность в правильном ключе, а пока, объясни родным, от чего лучше воздержаться.
Впереди выходные, возможно к понедельнику всё и утихнет.
Служба приложит все усилия, чтобы обезопасить Вас и Вашу семью.
Свой контакт я тебе отправил, в случае чего – вызывай в любое время. Нас трое на дежурстве на этом номере, все в курсе всего.
Ну, мы отлично посидели! Давно хотел на рыбалку!
Он смотал удочку, достал из воды сетку с краснопёрками, отдал мне честь, и отключился.
И когда он успел рыбы наловить?
Смотав и зачехлив удочки, отдал их костюму и отправил его домой. Рыбу понёс сам, мне надо было пройтись подумать, уложить информацию в голове.
Не укладывалась.
Набрал Аню. Хотелось выговориться, и за рыбу предупредить.
Трубку не берёт. Почему? Уже должна быть дома.
Повесил обратно на руку.
Шел и прислушивался сам к себе. Я с утра и я сейчас ощущались как два разных человека. Я – сейчас нёс на своих плечах гору ответственности за каждое своё слово, за каждое действие. Как я с таким грузом смогу играть с детьми и радоваться жизни? Как я смогу слушать про устройство вселенной, если не знаю, как на самом деле устроен мой мир?
Зазвонил телефон. Наверно Аня освободилась.
– Алё?
Сосед по этажу набирал. Он же знает что мы за городом, ключи я ему оставил…
– Привет, как Вы там?
– Ничего, спасибо, всё как обычно. Вот, с рыбалки иду.
– Ну, ты там совсем распохабился, в рабочий день и на рыбалке…
– Да, по работе надо было поговорить, заодно и посидели.
– Ладно, я не ругаю, я завидую. Чего звоню – к Вам сегодня крестный ход. То одни ломятся, то другие. Спрашиваю кто? Говорят родственники, дальние. А сами отворачиваться и уходят. Ты никого не ждёшь?
У меня зацепенело внутри.
– Нет, мои все дома. Никто ничего не собирался вроде.
– Понял. Ну и ладненько.
– Слушай,
я перешёл на быстрый шаг
если ещё кто будет спрашивать, не говори что я за городом, ладно? Просто скажи «Не знаю»
– У Вас точно всё в порядке?
– У меня да. Пока и спасибо.
И побежал.
Стометровку я осилил, и скис. Дыхание сбивалось, мушки в глазах перемежались с кадрами опустевшего дома, прямо как в ужастике – одно страшнее другого. А ведь в школе я неплохо бегал. Тренироваться надо чаще, наверное. Где быстрым шагом, где полубегом, держась рукой за бок, шумно дыша и дико озираясь, я ввалился в калитку.
На меня пахнуло влажным туманом с распылителя, дети в очередной раз перерывали кучу песка, а я как дурак стоял и потел посреди этой идиллии.
Оперся рукой на столб, и пытался отдышаться. Сердце бешено колотилось.
Настя выглянула из-за кучи песка. Знаете, так суслики делают стойку. Я не смог не улыбнуться. Она расплылась в ответной улыбке и помчалась ко мне.
– Что ты нам принёс?
Хитро прищуренные глазки, и голова немножко наклонена. Как я её люблю! Вся в маму. Вместо ответа я протянул ей сетку с рыбой.
Издав невоспроизводимый восторженный звук, схватила сетку и убежала к братьям.
Оперся обеими руками над коленями и долгими вдохами привёл себя в относительную норму.
– Мама где?
Ответом был невразумительная отмашь в сторону дома.
Зашёл в дом. Прислушался. В ванной шумел душ. Всё стало на свои места.
Устало и тяжело сел на кухонный диванчик.
Выдался денёк.
Аня вышла из ванной, в облаке пара и с полотенцем-тюрбаном на голове.
Дети нехотя зашли в дом, подгоняемые бабушкой
– Всё, в дом, в дом, в дом! Сейчас прыскать будут, нечего химией дышать.
– Ты окна позакрывал? Я тебя просила!
– Сейчас проверю.
Обычная семейная жизнь, простые маленькие заботы, думал я, поднимаясь по лестнице. Конечно же, все окна были нараспашку – лето. Позакрывав все, спустился вниз, где Настенька как раз рассказывала маме, как папа бежал, чтобы принести им настоящую живую рыбу.
Мы её в прудик выпустили! Восторженно закончила она свой рассказ.
Почувствовал себя её героем. Как после этого объясняться, что рыбу принесли на еду? Хорошо у нас кроликов нет.
Бабушка начала подталкивать меня к двери.
– Иди, охотничек, проследи, чтоб всё попрыскали, а мы пока ужином займёмся. И дверь закрой!
Кто-то любит возится с садом, ежедневно заботиться о каждом деревце, кустике и цветочке. Для другого – сад, ну, он просто есть. В нем чего-то растет, и это что-то по расписанию каждую неделю-две надо обрабатывать. То грибочками-бактериями, то химией, если не успел. В саду созревают плоды, и это в радость, а когда урожай – это катастрофа. Наша семья скорее из этих.
Не заботиться нельзя себе позволить. Заботиться – надо иметь полный арсенал грабель – косилок, пилилок, поливалок, реагентов, инструкций и времени на вот это всё.
Когда появилась возможность подписаться на обработку сада, мы наверно первые кто это сделал. Мы и раньше брали в машинно-тракторной станции напрокат профессиональный инструмент для обработок. Нужен он пару раз, и к моменту необходимости каждый раз надо его приводить в рабочее состояние, а ещё нужно место, где его хранить.