Исповедь миссис Рид. Часть 5
В дверь отца Паоло постучали. Часы показывали половину девятого вечера. Он не ждал гостей. К нему никогда не приходили гости. В его маленькой квартире недалеко от церкви вообще никогда никого не было, кроме него.
– Кто там? – накидывая на себя халат, крикнул он.
Никто не ответил. Он пробежался взглядом по комнате, увидел два журнала Playboy у кровати и сунул их под кровать. Он стал вспоминать, где оставил крем для интимных мест, чтобы тоже его спрятать. Найдя смазку на полке среди книг Жюля Верна и Марка Твена, отец Паоло определил ее к журналам – под кровать.
– Кто там?
– Это Оана Рид, – раздалось за дверью.
– Миссис Рид? Что-то случилось? – священник распахнул дверь.
На пороге стояла невысокая женщина в длинном пальто. Ее глаза сияли, а рот был приоткрыт. Она смотрела на Паоло страстным взглядом, так, как смотрит кошка перед броском на шерстяной клубок.
– Паоло, – тихо сказала она, – я давно хотела сделать это.
Паоло выпрямился и нервно поправил волосы. От Оаны исходило что-то запретное, но очень манящее.
– Миссис Рид, вам лучше уйти домой, – занервничал Паоло, – к мальчикам.
– Мальчики уже взрослые, Паоло, как и я. – И она распахнула пальто.
Взгляду священника открылось голое тело Оаны Рид. Несмотря на то, что у нее было двое детей, несмотря на то, что ей было больше сорока, тело Оаны было превосходным: небольшая округлая грудь, с аккуратными гранатовыми сосочками в центре, скользящая вниз талия с расширением в бедрах.
Паоло замер. Он не знал, как вести себя. Он смотрел на миссис Рид и боролся с чем-то древним внутри себя, с чем-то очень сильным и плохо поддающимся контролю.
– Обними меня, Паоло, – Оана сделала шаг к хозяину квартиры.
Паоло не смог сопротивляться своим инстинктам. Он положил руки на талию, а потом они соскользнули к ягодицам обнаженной женщины. Как только он крепко сжал миссис Рид, он совсем потерял рассудок, и его руки стали гулять по ее телу, словно пальцы талантливого пианиста, исполняющего кульминацию музыкального произведения.
Акт 4
Сексуальный акт
Вдох
– Миссис Рид, – прошептал отец Паоло. – У меня никогда никого не было, – изучая тело Оаны, добавил священник.
– У меня никого не было до тебя, – признался Джон.
Энн стояла обнаженной в его объятиях. Ее упругая грудь отталкивала худощавое рыжее тело от себя, оставляя зазор в области паха. Джон был готов, и Энн чувствовала его готовность.
Выдох
– Я вам помогу, отец Паоло. Я все сделаю сама, – прошептала миссис Рид.
Она толкнула мужчину в квартиру, а после скинула с себя пальто и закрыла дверь. Она встала на колени. Паоло наклонился, боясь отпустить ее грудь. Он всю свою жизнь представлял, как это – держать женскую грудь в руках. Когда он был маленьким, он набирал в воздушный шарик воду и представлял, что жмет бюст Лии, самой пышногрудой монахини в церкви. Он тайно мечтал увидеть ее обнаженной и однажды увидел. Лия была великолепна: бархатная кожа и тонкие линии ее тела заставляли Паоло трогать себя там, хотя это было категорически запрещено. Он трогал себя и боялся, что Бог смотрит на него и стыдится за него, но маленький Паоло ничего не мог поделать с собой. Зуд был невыносим, и он закончился, только когда в его трусах стало липко. Священник держал грудь Оаны и представлял Лию, а потом мокрые губы обхватили его член, и Паоло застонал.
Вдох
– Ты меня сводишь с ума, – шептал Джон.
Энн обхватила ртом достоинство Джона и, то облизывая его, то заглатывая до самого основания, разжигала желание стать еще ближе. Изо рта Джона вырывались неуверенные вздохи. Он держал воздух в легких, словно нырял под воду, а потом раздавался резкий выдох, как удар, и он хватал свежую порцию кислорода.
Голое тело Энн скользило по ногам Джона. Ее грудь то и дело билась о волосатые ноги. Она изгибалась и вытягивалась, не выпуская член изо рта. Джон куда-то провалился, только на этот раз не в колодец, а в райское облако наслаждения.
Выдох
Оана Рид встала на ноги и, не отпуская из рук пенис Паоло, повернулась к нему спиной и нагнулась перед ним. Узкая талия стала еще уже, а бедра расширились, ожидая проникновения. Паоло стоял неподвижно с закрытыми глазами. Он то ли молился, то ли фантазировал, гуляя по воспоминаниям из своего детства, пока миссис Рид не направила его в себя. Она выгнулась и издала стон. Священник был внутри. Он стал автоматически делать движения вперед, все происходило само собой, инстинктивно, будто его тело само знало, что делать. Тепло разлилось от места соединения двух тел до самой макушки. Паоло не выдержал и крепко сжал бедра Оаны, он почувствовал еще большее возбуждение. Ему показалось, что через секунду он разорвется на сотню мелких кусков. Он стал двигаться еще быстрей и жадней. Миссис Рид застонала, а через несколько движений стон превратился в крик. Крик земной радости.
Вдох
Джон лежал на спине. Энн села на него сверху, а после стала медленно двигаться то вверх, то вниз, сохраняя монотонный ритм, редко ускоряясь. Он открыл глаза и обнаружил перед собой совершенство форм. Абсолютная симметрия и идеальные округлые очертания. Оказывается, мир не такой безобразный, раз в нем существует это великолепие. Энн была венцом творения. В ее теле объединились все формы идеала. Совершенство сейчас сидело на нем, и это совершенство отдавалось ему. Джон пожелал вместить в себя всю красоту Энн, он пожелал стать с ней единым целым. Чтобы мир больше не был чужим для него, чтобы мир стал его продолжением, а он – продолжением этого мира. Он понял, что ошибался, злясь на окружающее уродство, оказывается, вся красота всегда скрывалась под одеждой. Под грязными улицами, под трещинами и ветхими домами была красота, она пряталась от него, надев непривлекательные наряды. И теперь он понял это. То сжимая твердую грудь Энн, то хватая ее бедра, он не мог насладиться своим открытием.
Выдох
В квартире Майкл был один. Он вспомнил вчерашний вечер и изуродованное лицо Джона. Этот рыжий говнюк был для него как неубиваемый таракан, из-за которого постоянно что-то не ладилось. Майкл кипел. Его руки чесались. Он знал, что Энн недовольна, и теперь будет делать мозги. Вместо того чтобы сосать ему член, она будет ныть из-за этого недоростка. Мысли не давали покоя Майклу, и он понял, что нужно разгрузиться. Зайдя в ванную, он снял штаны, включил Pornhub на телефоне и смазал руки лубрикантом. Тело послушно отреагировало. Кровь подступила к пенису, и тот напряженно расширился в холодной руке. Движения были неторопливые. Смазка позволила легко ходить вдоль всего ствола, и Майклу нравилось это. Экран телефона дразнил его анальным сексом; глубоко дыша, Майкл представил, как делает это с Энн. Она всегда была против такой близости, а он так этого хотел.
Вдох
– Отец Паоло, скажи мне, когда будешь готов. Я хочу сделать тебе приятное, – произнесла Оана.
Священник слышал эти слова где-то на периферии. Держась то за ягодицы, то за талию, он отбивал страстный ритм, не сбиваясь с такта.
– О, Паоло, какой ты страстный любовник, – простонала миссис Рид.
Отец Паоло почувствовал себя золотоискателем. С каждым новым ударом его паха о мягкое тело женщины он приближался к драгоценным залежам. Это сокровище манило его, и он стал двигаться еще быстрей. Он открыл глаза и посмотрел вниз. Округлая попа как бы проглатывала его член, а потом выпускала на волю. Это свело его с ума, и он окончательно потерял голову. Паоло отпустил контроль ситуации, а огромный ком удовольствия желал вырваться наружу.
Выдох
Приступ непрерывного наслаждения охватил все тело Энн. То ли от продолжительной скачки на Джоне, то ли от его твердости ее ноги затряслись в приятных конвульсиях. С Майклом у нее такого никогда не было, а вот с Джоном случилось. До этого Энн даже не думала изменять своему бойфренду, все вышло как-то неожиданно. Все эти магические события привели ее в постель к «рыжему Джобсу». И она не желала давать ход шальным мыслям, вызывающим в ней чувство вины. Она закрыла глаза и забыла обо всем мире. О Майкле, о работе, о своих родителях, о Салли. Ей не было дела ни до кого. Она вкушала сладостные переживания физической близости и прыгала от удовольствия все сильней.
Вдох
– У меня никогда такого не было, – в слезах прокричала Оана Рид. – О, Паоло, я хочу еще. Я хочу еще, Паоло, давай, покажи мне себя.
Священника заводили стоны женщины, стоявшей к нему задом. Его тело было мокрым от пота, а каждая мышца напряглась до предела. Пресс гудел, но мужчина не останавливался, работая как часы. Паоло вставлял и вытаскивал свой член до тех пор, пока наслаждение не пожелало вырваться. Миссис Рид почувствовала напряжение и, вытащив Паоло из себя, быстро повернулась к нему лицом, чтобы положить его возбужденный пенис в рот. Она хотела почувствовать тепло, мощь и силу именно ртом. Она пожелала захлебнуться в удовольствиях святого отца.
Выдох
Майкл не торопился кончать. Он дразнил себя, прекращая двигать рукой, как только подступала эякуляция. Он не давал возможности семени выйти наружу. Майкл хотел получить оргазм глубокого уровня, не просто передернуть, а именно почувствовать наслаждение. Каждые двадцать секунд он переключал видео, чтобы увидеть как можно больше половых актов. Его пенис уже не мог сдерживать напор. Голова кружилась, а дыхание стало сбитым. Он еще пару раз перезарядил ствол, и наслаждение вырвалось из него густой струей.
Вдох
Миссис Рид почувствовала теплую жидкость у себя во рту. Выстрел был не один, и она не успевала глотать. Паоло согнулся в коленях и крича пытался устоять на ногах. Женщина почувствовала, что она танцует в облаках и ангелы смотрят на нее, хлопая в ладошки. Ее тело стало легким, как сахарная вата, поэтому она крепко держалась за Паоло, чтобы не улететь.
Выдох
– Скажи, как будешь готов, – простонала Энн.
– Готов! – тут же сказал Джон, словно ожидая ее разрешения.
Энн слезла с Джона и, двигая рукой, освободила его от напряжения. Густые брызги летели в разные стороны, как салют на День благодарения, и Энн радовалась этому, как маленькая девочка, увидевшая единорога. Простыня стала мокрой и скомканной, но ни Джону, ни Энн не было до этого никакого дела. Они были где-то далеко, где-то, где нет тел, где души всех людей водят хоровод, забыв про собственное «я».
Вдох
Раковина была в сперме недолго, Майкл включил холодную воду и смыл все до капли. Ему стало хорошо. Он натянул домашние треники и вернулся в гостиную играть в телефоне как ни в чем не бывало, забыв про злость на Джона и про желание помацать Энн. Его ничего больше не интересовало, кроме карточной игры Hearthstone.
Исповедь отца Паоло
Оана лежала на волосатой груди священника. Они смотрели в потолок и молчали. Грубое дыхание сменилось размеренным.
– Самое страшное в мире – это апатия, – вырвалось у Паоло. – Отсутствие желания жить и совершать открытия. Бог создал такие красивые растения и такое необычайное разнообразие животных и птиц, но для чего?
Миссис Рид мысленно пожала плечами, ощущая тепло между ног и легкие приступы судорог.
– Чтобы человек совершал открытия! – восторженно сказал Паоло. – Открытия даруют человеку энтузиазм, а энтузиазм – страсть к жизни. Это не библейская концепция, это мои собственные взгляды. Я так долго их прятал от себя, чтобы быть верным Богу, но, может, Бог хочет от меня нечто другое? Он разговаривает со мной, посылая мне калейдоскоп чувств. Может, чувства и желания никогда не стоило подавлять, быть может, к ним нужно было прислушиваться? Может, мои устремления и есть глас Божий?
Голос отца Паоло был бархатистым и низким. Слушая его, миссис Рид увидела перед собой грандиозные образы. Слова священника превращались в фильм, и она смотрела на создаваемую ее фантазией картину. И ей это нравилось. Женщина чувствовала себя легко, она готова была забыть про всех и вот так, спокойно лежать в тихой комнате, окутанная теплым голосом мудрого человека.
– Не останавливайся, Паоло, – она спустилась вниз и, заглотнув уставший пенис, закрыла глаза.
– Люди убили в себе кочевников. Искателей новых земель и знаний. Они возвели стены и закрыли себя на замок, отняв радость путешествий. Апатия – нехитрое дело, если человек забыл о мечтах, если он променял воздух свободы на собачью будку.
Оана стала очень аккуратно двигать головой, и Паоло отреагировал.
– И я злюсь. Я злюсь не на них, а на себя. Что до сих пор был привязан коротким поводком своих убеждений. И вы, миссис Рид, сегодня сделали для меня нечто важное.
Женщина немного ускорилась.
– Вы ворвались в мою пресную, загаженную страхом жизнь и вдохнули свежесть чувств. – Он сглотнул слюну. – Вы вытащили из меня все мои подавленные мечты о покорении стран и тягу к открытиям. Вы показали мне мой буйный характер и вернули мне жажду приключений. И пускай Адам и Ева надкусили райское яблоко с древа познаний, я бы поступил так же. Я не хочу быть слепым котенком, верующим в буквы на белом листе, я хочу стать Колумбом, и это будет моим разговором с Богом. Раз Бог подарил мне такую возможность, я желаю воспользоваться ей.
Паоло вновь окреп, и Оана почувствовала это. Его твердость и сильные речи заставили забыть все, что она знала. Лежа в кровати со священником и делая ему приятно, она поняла свою роль в мире. Она была не только продавцом на базаре или матерью двоих сыновей, еще она была женщиной. Нежной, страстной и покорной. Крепкий дух Паоло помог расслабиться ей, и она доверилась ему, нанизывая свою женственность на сильный мужской стержень. Все ее мужчины были для нее не любовниками, а лишь средством для выживания. Паоло стал первым любовником, ее отдушиной и проводником в мир удовольствия и радости.
Миссис Рид стала двигаться быстрей, и Паоло затих. Он больше ничего не говорил, но в этом отсутствии слов смысла было больше, чем в словах.
Жизнь после…
– У тебя уютно, – заметила Энн.
Девушка обнимала Джона под одеялом, пока тот, закрыв глаза, наслаждался остаточными ощущениями от своего первого секса.
– Я никогда не видела такого порядка, – добавила она. – Книги выставлены по цвету, коробки для хранения – на одной линии, статуэтки – на одинаковом расстоянии друг от друга. И везде чисто. Я уверена, что если загляну даже в самый темный угол твоей квартиры, то не найду и намека на пыль.
Мистер Рид улыбнулся и погладил по голове Энн.
– А в шкафу штаны висят со штанами, рубашки с рубашками, а пиджаки с пиджаками?
– Тоже по цвету, – добавил Джон.
– Мне это нравится и одновременно меня пугает. – Энн отодвинулась от парня. – А что, если я останусь у тебя и возьму что-то и не поставлю на место?
В голове мистера Рида возникла эта картина, и он вжал голову, как черепашка, столкнувшаяся с опасностью. Тело напряглось. Он распахнул глаза, и эхо оргазма резко улетучилось.
– Лучше ничего не трогать, – холодно сказал Джон.
– Но вещи нужны, чтобы ими пользоваться, а не чтобы на них смотреть. Это странно – приходить к тебе в гости и ничего не трогать.
– Ты сейчас в гостях и ничего не трогаешь.
– А когда я пойду в ванную, как мне принимать душ?
– Прими, поставь все на место и избавься от всех капель, чтобы не было никаких разводов.
– А если у меня не получится?
– Мне будет плохо, – он посмотрел на Энн, – знаешь, такое чувство, как будто я провалился в колодец и не могу оттуда выбраться.
Теперь и Энн сжалась, скрестив руки на груди. Она почему-то стала жалеть о том, что было несколько минут назад.
– Это все очень странно.
– Странно – это когда люди не любят порядок, – заметил Джон.
– Любят, просто не всегда получается его поддерживать.
– У меня же получается.
– Но какой ценой? Ты вечно нервничаешь и сходишь с ума от беспорядка. Это же паранойя, это как жизнь в шахте с динамитом, в любой момент все может разлететься в щепки. Джон, ты пробовал работать со специалистом?
Мистер Рид молча встал с постели и, открыв шкаф на кухне, достал какую-то баночку.
– Смотри, – он бросил ее в кровать. – Это Abilify, таблетки для лечения биполярного расстройства и в терапевтических целях при шизофрении. Какой-то умник в белом халате выписал мне их и сказал принимать в случае обострения симптомов. Еще он сказал писать заметки в телефоне и показывать их ему, – обнаженный Джон пожал плечами.
– Значит, ты болен?
– Я не знаю, а кто здоров. Если я особенно реагирую на беспорядок, то становлюсь ли я больным? Может, это все, кто живут в беспорядке, должны пить таблетки? – Он повысил голос. – Может, это Майклу стоит пить таблетки, чтобы он не распускал руки?
– Давай сейчас не будем о нем, окей?
– Ты посмотри на мое лицо – мне даже целоваться с тобой было больно.
– Джон, мы только что занимались с тобой сексом, давай не будем ворошить вчерашнее и разговаривать о нем. – Она подтянула одеяло, чтобы закрыть наготу. – Для меня это все сложно, а ты еще больше обостряешь, лучше подойди и обними меня.
Мистер Рид посмотрел на одеяло, оно было в белых пятнах от недавней эякуляции. Его затрясло. Тошнота подступила к горлу, а тело съежилось.
– Вылези из-под одеяла, – через силу произнес он.
– Не поняла.
– Мне нужно его постирать.
– Ты это будешь делать сейчас?
– Если я это не сделаю, мне будет плохо.
Энн глубоко вздохнула. Она не хотела покидать кровать, но взгляд Джона говорил ей, что лучше его послушаться.
«Что я тут только делаю?» – спросила себя Энн.
Мисс Росс скинула одеяло, и перед Джоном открылось великолепное тело девушки. Грудь была упругой несмотря на то, что Энн лежала не спине. Талия аккуратным изгибом соединялась с бедрами, а на плоском животе ровно посередине утопал аккуратный пупок. Джон захотел поцеловать Энн, даже не просто поцеловать, а облизать ее от ног до самой шеи, не пропустив ни одной клеточки.
– Джон?
Он ничего не ответил, а молча подошел к обнаженной девушке. Парень забыл про одеяло и пятна на нем. Теперь он желал лишь одного – снова стать ближе с Энн.
– Ты в своем уме? Ты только что хотел постирать одеяло, – оттолкнула Джона Энн.
– А теперь хочу тебя.
– Ты псих, правда, ты ненормальный. На, держи свои таблетки, а мне пора. – Она вскочила и взяла свою одежду с кресла. – Это все очень странно, Джон. Это очень странно.
Энн нервно засуетилась. Она недовольно натягивала на себя одежду, пока Джон сверлил ее взглядом. Девушка кипела и изредка издавала тяжелые выдохи. Обнаженный парень стоял в центре квартиры и не знал, что делать. Он чувствовал неловкость, смешанную с возмущением.
– Тебе незачем уходить.
Энн ничего не ответила, и от этого Джону стало еще больней.
– Тебе незачем уходить, – повторил он.
День плавно перетекал в вечер. Солнце за окном озарило улицы золотым светом и сквозь оконные створки нарисовало крест на лбу рыжего парня.
– Между нами только что был секс, – опустив голову, проговорил Джон.
Слова мистера Рида пролетели мимо девушки, как иногда мимо проезжает такси. Она натянула черное платье в облипку, в прихожей накинула пуховик и, схватив сумку, выбежала, хлопнув дверью, оставив голого парня с чувством брошенности и тотального одиночества.
Он свалился на пол. Свернувшись в клубок, заныл от несправедливости. В тело Джона впилась сотня стрел. Ему показалось, что его расстреляли и теперь он истекает кровью. Парень оказался в колодце, заполненном красной липкой жидкостью. Мерзкий холод ломал его кости, а собственная кровь не давала возможности сделать вдох, попадая в глотку при каждом новом желании наполнить легкие кислородом.
Салли и Джо
– Энн куда-то пропала, – садясь за кухонный стол, пожаловалась Салли.
Пухлый Джо грыз арахис. Перед ним стоял почти пустой стакан с пивом Brooklyn и грязная тарелка с остатками курицы. На нем красовалась заляпанная футболка, на голове торчали лохматые волосы, и бледный оттенок кожи делал его похожим на Гринча – похитителя Рождества.
– И вам добрый вечер, – отреагировал он.
– Джо, ну перестань. Я переживаю за нее.
– Вместо того чтобы узнать, как у меня дела, ты думаешь о своей пустоголовой подруге.
– Почему это она пустоголовая?
– А потому, что шляется со всякими дегенератами. – Джо выпил остаток пива.
– Надеюсь, ты не рассказал об этом Майклу?
– Ты за кого меня держишь? – Он встал, чтобы взять новую бутылку в холодильнике.
От холода угревая сыпь на лице Салли побагровела и стала такой активной, что Джо неохотно смотрел на свою девушку.
– Если и сказал, то что с того?
– Значит, ты все же сказал?
Джо наполнил стакан пивом и, закинув в рот очередную горсть арахиса, упрямо кивнул головой.
– Какой же ты противный! Я же тебя просила держать язык за зубами.
– Майкл мой друг.
– А я твоя девушка, и я просила не трепать языком. Сказала по своей глупости, знала же, что ты все растрезвонишь. – Она села напротив Джо, взяла его открытую бутылку и глотнула из горла. – Теперь нашей дружбе конец, потому что Энн просила не говорить тебе.
– Вот она и сама виновата!
– Виновата я, что не сдержала свое обещание, и ты, что не сдержал слово.
– Значит, мы с тобой не сильно-то отличаемся, – усмехнулся Джо и потер живот руками.
– Что сделал Майкл?
– Ты не будешь жужжать, как пчела?
– Джо, что сделал Майкл? – Салли злобно прищурилась и замерла в ожидании. Джон помнил этот прищур и что он значит. Если он начнет юлить, то Салли ему это припомнит и потом будет тыкать его за каждое лишнее слово.
– Надавал по мордасам этому говнюку.
– Ну конечно, Майкл не был бы Майклом, если бы не распустил руки.
– Йоу, детка, этот мудила решил чпокнуть его телку. – Джо сделал глоток пива. – Майкл если и распускал руки, так только по делу. А Джон чертов урод, и Майкл не раз начищал ему его физиономию, и всегда по делу.
– У тебя есть еще пиво? – Салли встала со стула и заглянула в холодильник. Найдя бутылочку Brooklyn, откупорила ее. – Энн мне этого не простит.
– Кроме тебя, у Энн никого нет. Она, конечно, немного подуется, а потом напишет сама, вот увидишь. – Джо приложился рукой к заднице Салли. – Может, того? – он кивнул в сторону спальни.
– Тебя только одно интересует! – буркнула девушка.
Джо заметил, что отказ Салли был нетвердым, и если напомнить ей о своем желании через несколько минут, то она может и согласиться, главное – внимательно выслушать, не перебивать, и следующий раз она уже не сможет ему отказать. Это был проверенный трюк, и Джо хорошо им овладел, почти мастерски.
***
Салли: Дорогая! Это Джо сказал Майклу о твоей встрече с Джоном. Извини меня. Я не смогла удержаться и ляпнула этому кретину.
***
– Надеюсь, она меня простит, – сказала Салли.
Джо игриво посмотрел на свою девушку. Его глаза блестели, как у Скруджа Макдака при виде долларов.
– И не смотри на меня так.
Джо знал, когда Салли говорит, чтобы он не смотрел на нее, – это означало совсем противоположное желание.
– Как скажешь! – он сделал еще один глоток. – Мы с Майклом многое прошли. Мы тоже ругались, выясняли отношения, но все же смогли сохранить дружбу. Вот Тим и Тони выпали из банды, а мы с моим бро не разлей вода, и знаешь почему?
Салли вопросительно кивнула.
– Потому что мы умеем прощать. Вот что такое дружба – забывать об ошибках своего приятеля. И если Энн дорожит дружбой с тобой, она обязательно тебе позвонит сама, а если не позвонит, то зачем тебе нужна такая подруга?
– Смотрите-ка, у нас тут новый Конфуций, – усмехнулась Салли и игриво наклонила голову.
Джо считал этот сигнал. Его слова были верными, и он стал на шаг ближе к желаемому.