Писем от Ванессы не было уже целый месяц, в душе у графа постоянно присутствовало тревожное чувство, что-то давило на сердце, когда он думал, о том, что любимая в опасности. Н.А. сам не понимал, почему ему кажется, что с маркизой может произойти какая-то беда. Он постоянно убеждал себя, что она находится в кругу друзей, ей там безопасно, ее постоянно охраняют, Филипп внимательно следит за всеми и предпринимает меры, какие только возможны.
Наконец, однажды, вечером, денщик принес ему письмо, пришедшее по дипломатической почте. Николай Александрович схватил конверт, почерк был незнакомым, письмо предназначалось лично ему. Нетерпеливо вскрыв конверт, он глянул на подпись, письмо было от Мэгги, она писала:
"Дорогой Николя!
Я отважилась написать тебе, хотя мое сообщение может вызвать у тебя ненужную тревогу. Ванесса отругала бы меня, если бы узнала, о чем я пишу. Но мне очень страшно.
Николя, ты должен вернуться так скоро, как только сможешь. Дело в том, что из клиники профессора Штейнера сбежал граф Лерин вместе со своим наемником, который вполне поправился после ранения. Они убили несколько человек и скрылись в неизвестном направлении. Полиция считает, что они в городе. Выехать за пределы страны сейчас невозможно, а документов у них нет. На всех дорогах проверяют всех без исключения. Но вот уже целый месяц их не могут задержать.
Филипп не выпускает Ванессу за пределы виллы, говорит, что когда ты вернешься, то сам будешь обеспечивать ее безопасность, а до этого времени она будет сидеть внутри дома, даже в парк он ее выводит под большой охраной. Ванесса стойко переносит добровольное заточение.
Я не стала бы тебя пугать, но вот на Рождество намечен большой бал-аукцион в Кабаре. Его проводит Ванесса, а я продемонстрирую публике свою первую коллекцию платьев и костюмов в духе времени. Мы все очень переживаем. Надеемся, что ты успеешь вернуться к этому событию.
Прости, что я не выразила тебе свои соболезнования. Поверь, мы все проплакали весь вечер, узнав, какая беда тебя постигла.
Извини меня за сумбурное письмо. Просто не могу, как следует сосредоточиться. В голову лезут всякие страшные предположения. За нас ты не беспокойся. Мы с Натали сейчас живем в городе рядом с кабаре. Нас постоянно охраняет полиция, Отто Рихтер и граф Шереметев. Когда он узнал, что нам опять угрожает опасность от графа Лерина, то стал каждый день проводить возле Натали и меня. Он приятный человек, но я могу быть спокойной, только если ты вернешься к нам.
Прошу тебя, сделай все возможное, что в твоих силах.
Магдалена фон Вейли. (Для тебя просто Мэгги)"
Прочитав это письмо, Н.А. побледнел. Бессилие в такой момент выводило из себя. Он достал из кармана портсигар, открыл портрет Ванессы и увидел рядом с ним маленький клочок бумаги. Эту записку с номером телефона, Ванесса дала ему на прощание, убедительно наказав, позвонить в трудную минуту. Этот момент настал. Н.А. собрался, и, невзирая на поздний час, поехал на телеграф.
Яков Штильман обрадовался звонку графа, он был в курсе трудностей, постигших Николая Александровича. И только ждал звонка, чтобы начать действовать. Все это он передал по телеграфу и предупредил, что "назавтра графа посетит представитель адвокатской компании "Штильман и Ко", некто г-н Смирнов Григорий Яковлевич. Он уполномочен вести дела графа. Все инструкции Н.А. получит от этого человека. Ему надо будет предъявить известный предмет и после этого делать так, как он скажет. С уважением, Яков Штильман."
С души графа упал тяжелый камень, теперь будущее уже не казалось ему беспросветным. Он вернулся домой и стал с нетерпением ждать следующего дня.
Наутро прибыл г-н Смирнов, невысокий невзрачный человек с тихим голосом. Учтиво поздоровавшись, он протянул визитную карточку, на которой золотым теснением были выдавлены полномочия, которыми обладал этот человечек. Затем попросил графа предъявить известный предмет, "а до этого он не уполномочен вести никаких дел". Н.А. достал из нагрудного кармана портсигар и протянул его г-ну Смирнову. Тот спокойно взял его в руки и нажал на невидимую кнопку, пружинка сработала, и портсигар раскрылся, явив портрет маркизы и ее распоряжение. Убедившись, что это тот самый предмет, г-н Смирнов достал из портфеля документы и передаточные бумаги, и стал монотонным голосом перечислять последовательность действий графа. На сообщение о задержке рассмотрения рапорта и отказе в оформлении документов ему и сестре, г-н Смирнов записал в свою тетрадь должности и фамилии чиновников, от которых зависят решения этих вопросов и сказал, что в течение суток, максимум двух, он постарается все это оформить. После этого были обговорены количество багажа и список людей, которые будут сопровождать графа и его сестру в поездке. На все дела г-н Смирнов запросил две-три недели. Надо было решить самую трудную часть, как переправить всех с багажом в Испанию, где их будет ждать корабль. Н.А. даже не удивился. Он уже знал на своем примере, что Ванесса просчитывает все и заблаговременно обеспечивает всем необходимым свои замыслы. Если она взялась за это дело, то можно и нужно просто исполнять все, что требуется от него.
После того, как г-н Смирнов откланялся, Николай Александрович направился к сестре:
– Лизхен, я пришел тебе сообщить, что мы с тобой уезжаем самое позднее через три недели. Прошу тебя собрать свои вещи, то, что ты считаешь нужным. По возможности бери только самое необходимое, багажа должно быть немного. Я еще не знаю, как мы будем выбираться из страны – идет война, сама понимаешь…
– Хорошо, Николя. Я понимаю. Я практически готова. Вот только…., можно мне взять с собой свою горничную Марту и нянюшку? И, еще… можно я заберу с собой кошку Мурку? Пожалуйста!
– Насчет горничной и нянюшки я уже сообщил, но как ты повезешь еще и кошку? Что мы будем с ней делать? Ведь дорога предстоит долгая и трудная. Ты даже не представляешь себе. Это ведь не в Марианские Лазне поехать… Ладно, не плачь, бери свою кошку. В крайнем случае, отпустим ее по дороге, если не сможем довезти. Пойду, прикажу сделать для нее крытую корзинку. А кота брать будешь?
– Нет, он уже старый и дальнюю дорогу не перенесет. Здесь оставлю.
Лизхен заплакала. Н.А. прижал к себе сестру и стал гладить ее по голове:
– Не плачь, малышка. Все будет хорошо. Там, куда мы едем, у тебя будут хорошие подруги и любящая сестра. Ты больше не будешь знать горя. Я тебе это обещаю.
–Николя, а она красивая?
–Кто?
–Твоя невеста?
– Очень. Хочешь, я тебе ее покажу? – Он раскрыл портсигар, протянул его сестре.– Смотри.
– Какая красавица! Но она такая строгая! Совсем не улыбается.
– Она очень добрая. А смех у нее как серебряный колокольчик. Думаю, что вы подружитесь.
– Ты скучаешь за ней? Да? Сильно?
– Очень. Я ее очень люблю. И беспокоюсь за нее. Сейчас ей угрожает большая опасность. А я бессилен что-либо сделать. Вот такие дела….
Г-н Смирнов сдержал свое слово, через неделю Николай Александрович получил из департамента иностранных дел письмо, в котором сообщалось, что его отставка принята и он больше не находится на государственной службе. А еще через две недели, в начале зимы, к парадной дома графа фон Корфа подъехали два автомобиля. На одном он уже путешествовал по Европе, другой представлял собой крытый фургон с нарисованными по всему корпусу красным крестом и полумесяцем и флагом Швейцарии. Г-н Смирнов приехал на одном из этих автомобилей. Он привез графу паспорта на него, сестру и слуг, которые должны были сопровождать их в дороге. Всех слуг, нянечку и горничную одели в костюмы санитаров. Им было строго наказано не разговаривать с посторонними, и не отвечать ни какие вопросы, о чем бы их не спрашивали. В легковой автомобиль сели Николай Александрович, Лизхен и ее горничная Марта. В крытый фургон погрузили багаж и провизию, и разместили пять человек, которые уезжали вместе с хозяином.
Окинув последним взором родной дом, он не смог подавить тяжелый вздох, Лизхен и ее горничная плакали навзрыд, кошка истошно мяукала, пытаясь выбраться из закрытой корзины.
Вся оставшаяся прислуга высыпала на крыльцо, прощаясь с хозяином, кланяясь и желая хорошей дороги. Прощаясь с дворовыми людьми, граф щедро наградил всех, предчувствуя, что больше не вернется в этот дом. Он и сам не мог бы сказать, почему внутри себя он знал, что уезжает отсюда, да и из страны, навсегда. На сердце было тяжело, это было настоящее горе. Впереди ждала неизвестность.
Дорога до Испании заняла много времени. Машины шли объездными путями, не приближаясь к линии фронта. И, тем не менее, сплошь уже были видны следы пришедшей беды: толпы голодных людей брели вглубь страны, спасаясь от ужасов войны, разрушенные деревни и разбитые дороги, кое-как сделанные переправы… Становилось по-настоящему страшно. Шофер, видимо хорошо знал дорогу, по которой уверенно вел автомобиль. Ни разу им не пришлось давать кому бы то ни было объяснений, куда и зачем они едут. Только один раз, уже во Франции, их остановила военная полиция, но узнав, что они направляются в замок маркизы Уэскара и, проверив документы, сопроводили их к месту назначения.
В замке их уже ждали. Отдохнув несколько дней и приведя себя в порядок, они тронулись дальше. Задержка объяснялась просто – не было получено известий от капитана корабля. Как только пришло сообщение, что их ждут, они все немедленно двинулись в путь и на следующий день прибыли в порт.
Николай Александрович испытал искреннее удивление и радость, увидев знакомый корабль. У трапа, широко улыбаясь, его встречал Франциско Ромеро. Они крепко обнялись, как старые друзья.
– Лизхен, позволь представить тебе капитана этого прекрасного корабля, г-на Франциско Ромеро.– И тут же обратившись к капитану, – позвольте представить Вам мою сестру, графиню Елизавету Александровну фон Корф.
Лизхен присела в полупоклоне, капитан поклонился и поцеловал ей руку.
– Прошу вас, следуйте за мной. О ваших людях не беспокойтесь, их разместят со всеми возможными в военное время, удобствами на нижней палубе. Вам приготовлена каюта маркизы Уэскара. Это единственная каюта, не переделанная под госпиталь. Так распорядилась сама маркиза. Вам там будет удобно. В ней две спальни, гостиная, гардеробная и туалетная комнаты со всеми удобствами. – Говоря это, капитан проводил графа и его сестру на верхнюю палубу.
– Корабль просто не узнать. Если бы я не был на нем в прошлом году, ни за что бы, ни поверил, что за столь короткое время его можно так переделать.
– Да. Полгода его перестраивали под плавучий госпиталь. Здесь есть все необходимое, чтобы оказывать любую помощь, какая только потребуется. Рядом с вашей каютой находятся жилые помещения врачей, но они в них редко бывают. Еще рядом находится ресторан и библиотека, бассейн и место для реабилитации выздоравливающих, спортзал и музыкальный салон. Все остальное место на корабле отдано под операционные с самым современным оборудованием и палаты для раненых. Трюмы заполнены медикаментами и всем необходимым, продуктами питания и чистой водой, ее больше всего надо в наших условиях.
– Как же Вам, однако, трудно. Как Вы справляетесь с таким огромным хозяйством?
– Это, конечно намного сложнее, чем управлять круизным лайнером, но зато я никогда не чувствовал себя более нужным, чем теперь. Поверьте, для меня большая честь быть капитаном этого корабля. А вот и наш главный врач!
К ним уже навстречу спешил доктор Павлов.
– Здравствуйте, Николай Александрович! Очень рад видеть Вас в добром здравии! Здравствуйте, Елизавета Александровна! Как Вы выросли! Настоящая невеста!
Мужчины обнялись.
–Несказанно рад нашей встрече, Антон Сергеевич! Какими судьбами Вы оказались на этом корабле?
–Это все Ваша невеста! Маркиза разыскала меня через международный красный крест, когда я уже ехал на фронт со своей бригадой врачей. Выдернули меня, привезли в Лозанну и объявили, что мне поручено возглавить плавучий госпиталь. Поручили собрать самых лучших врачей и другой медперсонал, и приступить к обязанностям на этом корабле. Приезжаю в порт в Испании, а там меня встречает наш капитан. Ну, все и завертелось. Полгода работы, и, как видите, такое чудо! Знаете, работать на этом корабле, истинное удовольствие. Но рук, как всегда, не хватает.
– Значит, Вам не помешает еще пять – шесть пар надежных рук. Прошу Вас располагать нами и нашими людьми, пока мы будем с Вами на корабле.
– Огромное спасибо. Это кстати. Вы, если Вас это не затруднит, посмотрите, пожалуйста, с капитаном как можно погрузить на корабль еще перевязочных материалов, ваты и моющих средств. Вечная нехватка. А женщины могли бы гладить и сматывать бинты после кипячения. Нам приходится быть экономными. Да и санитары очень нужны, переносить раненых, перекладывать их.
– Хорошо. И я, и Лизхен, и ее горничная, и четверо крепких парней – все мы в вашем распоряжении. Только нянюшку не буду загружать работой, она уже старенькая и с трудом переносит дорогу.
– Это прекрасно, граф! Размещайтесь. Через час мы уже отчаливаем, если верить нашему капитану.
Глава 6. Вновь Америка
Через неделю нелегкого во всех смыслах пути, корабль, наконец-то, вошел в порт Нью-Йорка. Пока шел пограничный и таможенный досмотр, от нечего делать, граф фон Корф купил газету у крутившегося неподалеку парнишки. Присев на скамейку на пристани, он развернул ее и увидел огромный заголовок на весь разворот: "ВЗРЫВ В КАБАРЕ НА МАНХЕТТЕНЕ" "Множество жертв. Убито, по меньшей мере, пять человек и ранено больше десяти. Владелица огромного холдинга находится в тяжелом состоянии, надежды на выздоровление почти нет, так говорят все врачи, имевшие возможность ее осмотра!"
У Николая Александровича потемнело в глазах. Не понимая, что с ним происходит, и что делает, задыхаясь и шатаясь из стороны в сторону, он с трудом отыскал доктора Павлова. Не говоря ни слова, протянул ему газету. Антон Сергеевич бегло прочитал текст, внимательно посмотрел на графа, и сказал:
– Прежде, чем мы не поговорим с госпожой маркизой, не увидим ее, не будем делать скоропалительных выводов. Как только закончатся таможенные формальности, сразу же поедем на виллу "Вечерняя Звезда" и все узнаем, согласны?
– Да, конечно, Вы правы, как всегда. Я чувствовал, что что-то ужасное должно произойти с Ванессой. Мы опоздали всего на три дня. Если бы я был рядом!
– Если бы Вы были рядом, произошло бы ровно то, что произошло. Только последствия могли бы быть еще более катастрофическими. Так, я вижу, что капитан подписывает какие-то бумаги, значит, мы можем отправиться в город. Сейчас найдем автомобиль и поедем.
Не успели они спуститься по трапу, как к ним уже шел управляющий с виллы "Вечерняя Звезда":