Город, как я уже говорила, был окружен стеной метра в два высотой из старого, замшелого камня, кое-где принявшего уже трескаться. Ворота – деревянные, окованные металлическими широкими полосами с тремя тяжелыми засовами – открывались только днем, после восхода солнца. Через эти, Западные, тянулись унылые телеги с сеном, зерном, корзинами и кособокими бочками. Ими управляли запыленные, мрачные бородачи, и, пожалуй, я не смогла бы отличить одного от другого: серая одежда, серые шляпы, спутанные волосы, коричневые от загара лица. Щербатый стражник в грязно-синем плаще, объезжавший очередь, махнул рукой на юг и посоветовал проехать дальше. Всадникам было удобнее въезжать в Южные ворота, хотя пошлина за въезд там чуть выше.
Мы послушались его совета, проблема в том, что проезжать приходилось под знаком Всеединого, изображенным над воротами.
– Ты как? – негромко поинтересовался Эрик, поравнявшись с другом. – Дымиться не начнешь?
– Поехали, – коротко отозвался Дэвлин, – мне это повредить не может.
– Ну как скажешь. А помнишь, как тебя лет десять назад тот мистик пытался освященной водой поливать?
– Это мне никакого вреда не причинило. А вот ты тогда принялся стрелять, не разобравшись, что происходит, и его кровь испортила мне парадный камзол как раз перед семейным ужином. Так что, да, Эрик, тот случай я прекрасно запомнил.
– Мистик, трущийся с разбойниками, – наставительно поднял вверх указательный палец авантюрист, – хреновый мистик! Так что я совершил доброе дело.
А тем временем мы въехали в ворота.
– Господа рыцари, – чуть поклонился стражник, более худая копия первого, – пожалте сюда, вот так, да. Издалека?
– Путешествуем, – изобразил улыбку авантюрист.
– Наниматься к князю, небось, для турниров-то еще рановато, – ответил на улыбку парень, почесав бороду, – а князь-то хорошо платит.
– Отрадно слышать.
– С вас три серебряных, – перешел он к деловой части, покончив лирикой.
Монеты, благодаря напавшим на нас накануне разбойникам, были уже местные, так что вопросов не возникло. Стражник поглядел на нас, будто сначала что-то забыл, а потом вспомнил.
– А! Добро пожаловать, господа рыцари!
От ворот к центру города, названия которого мы пока так и не узнали, вела довольно широкая улица, на которой могли разъехаться две кареты. Пешеходы теснились к серым стенам двух- и трехэтажных домов, и ни цветка в горшке, ни магического фонаря, ни резного балкона. Зато везде тяжелые ставни и окованные, запертые двери. Копыта лошадей звонко цокали по булыжной мостовой, я посмотрела вбок, уходящая между домами кривая улочка уже не была замощена, видимо, эта роскошь только для центральной дороги. Именно по ней мы и добрались до Площади Костров.
Ощущения от этого места были премерзкие, поэтому я закрывалась эмпатически, как могла, и сидела в деревянном трактире в состоянии «ничего не слышу, стараюсь не смотреть и делаю вид, что это все вообще не со мной происходит». Но Дэвлину приходилось в городе еще неприятнее, чем за его стенами. Эрик, видимо, тоже это понимал, потому что выбрал трактир именно здесь – немного остаточного фона ужаса и чьих-то мучений, похоже, сходило нашему инфернальному другу за сбалансированную смесь плотного обеда и неплохого обезболивающего.
Можно было вовсе не заезжать сюда, но нам было необходимо разжиться хоть какими-то картами, и узнать, что находится дальше по дороге.
Трактирщик, краснорожий, чуть косящий мужик с торчащими рыжими усищами и нездоровым блеском в глазах, предложил в дополнение к комнате забронировать столик на небольшой деревянной веранде на втором этаже прямо над входом – вечером по расписанию ожидалась очередная казнь. Авантюрист с энтузиазмом согласился, однако перекусив, они с Вэлем быстренько смылись, как привидения при первом крике петуха, видимо искать местный криминалитет, с целью наведения мостов и добычи информации. Пусть их, Эрик был в своей стихии, а снежный эльф просто был жутко любопытным и впитывал все новое, как губка. Вообще все. Как-то в Замке я застала их за тем, как авантюрист учил альфара вскрывать сейфовый замок.
Десятый нашел в местной лавке какой-то хитрый минеральный порошок для полировки холодного оружия. Изумился, так как в Ойкумене технология его производства была давно утеряна, а разобравшись, обрадовался и ушел наверх в комнату – «правильно» точить мечи. А какие глаза были у продавца, когда «тупой огр» внезапно от восторга пошел сыпать специальными терминами.
– Мы его дрессируем, – скромненько потупившись, пояснил авантюрист, бочком выталкивая химерика с покупками из темного маленького магазинчика, – почти читать научили.
В итоге мы остались вдвоем с демоном.
Дэвлин потягивал вино, сидя за угловым столиком веранды. «В любой забегаловке должно быть место для подозрительных типов» – как сказал, уходя, Эрик.
Вообще, людей на веранде набилось приличное количество. Большинство из них не снимали комнат, просто пришли полюбоваться чудесным видом на казнь с балкончика. Были какие-то мужчины в доспехах и при оружии, небольшой отряд городской стражи в уже знакомых нам грязно-синих плащах, занявший сразу два грубо сколоченных стола, несколько хорошо одетых по здешним меркам женщин. Это значит, что их длинные тяжелые платья оказались не залатанными и пестрели более яркими цветами, а на шеях красовались ожерелья из прозрачных камней. Головы они закрывали плетеными сеточками, удерживающими длинные тонкие платки. Роскошь!
Большинство присутствующих платили не за столы, а просто за места, так что разношерстная толпа вокруг гудела, запивая новые знакомства первыми кружками пива и сидра. Значит, скоро все это пространства наполнится еще и запахом перегара. Крыши не было, только деревянный настил пола, огороженный плохо оструганными перилами. Никаких скатертей, никаких вилок, вместо тарелок – деревянные доски или снова – большие ломти ржаного хлеба. Солнце давно скрылось за домами, так что рыжий неверный свет от масляных фонарей на столах превращал лица людей в оскаленные и гротескные карнавальные маски. Постепенно голоса становились все более возбужденными и нетерпеливыми. А уж что от них перло в эмпатическом плане!
Тем временем внизу на площади вокруг каменного возвышения с высокими деревянными столбами уже собиралась толпа. Близко не подходили – кольцо стражников не подпускало, так что с нашего насеста все будет прекрасно видно. Н-да. Развлеченьица тут. Нет бы театр построили, да пару борделей. А еще баню с бассейном.
– Тебе лучше уйти, – проговорил Дэвлин, которому трактирщик самолично принес пару найденных бутылок не слишком хорошего вина за какую-то совершенно фантастическую цену.
– Предлагаешь пойти погулять? – усмехнулась я, показывая рукой на толпу на площади.
– Ни в коем случае. Лучше поучись у Десятого уходу за оружием. Тоже полезно.
– Хотела спросить. А если ты… хмм… позаимствуешь немного у этого Всеединого, он нас не почувствует?
– Нет. Он получает веру. Мне нужно немного другое.
Мы помолчали, не глядя друг на друга.
– Вернись в комнату, – повторил маг.
– Не-а.
Он вздохнул, оторвав взгляд от толпы на площади. В полутьме глаза казались почти черными, и на сей раз в них не мерцали золотые искры.
– Я понимаю, что, наверное, пожалею об этом, но – почему?
– Я же знаю, кто ты, – пожала я плечами, катая в руке глиняную кружку, которую он наполнил темным сладким вином, на мой вкус слишком крепким, для того, чтоб получать от него удовольствие.
– И?
– И я не хочу закрывать глаза на неприятные стороны. Это все, – я показала на площадь, – теперь кусок и моей жизни.
– Снова твои странные представления об ответственности?
– Вроде того.
– Скажи мне, Крис, ты осознаешь, что там сейчас погибнут несколько человек? И они будут делать это громко и медленно.
– Мы, кажется, пришли сюда именно за этим, нет?
– Я – да. А ты делаешь глупость.
Было самое время поднять руки, останавливая спор.
– Я все равно останусь с тобой, а тебя не настолько волнует мое душевное равновесие, чтобы скрутить меня по рукам и ногам и тащить в комнату.
– Я могу просто заставить тебя это сделать, – негромко проговорил маг.
– Ты не станешь, – покачала я головой.
– Почему же?
– Если бы тебе хотелось контролировать меня через Печать, ты бы уже давно так и поступал. А ты не хочешь. К тому же в подобной мелочи.
– Очень часто я совершенно тебя не понимаю.
– Слушай, – нагнулась я над столом, чуть не опрокинув кружку, – я смотрела, что твои прихвостни творили с теми троими, кто хотел меня убить, помнишь? Я пыталась закрыть тебя от лучей в Форте, боги, да я пошла за тобой в гости к Одержимому Хаосом! Да меня от всего этого трясло! Но теперь мы вместе, у меня вон даже твоя Печать есть. Так что пока смогу, я буду рядом. Смирись.
Бровь Дэвлина поднялась на полсантиметра.
– Я удивлен.
– Чем это?
– Ты первое живое существо, которое говорит мне: «смирись».
Я вздохнула, поборов желание хлопнуть себя рукой по лбу.
– Ну, извини.
Он чуть прищурил глаза.
– Ты что, пытаешься так обо мне… заботиться?
– Ну, да! Реально помочь-то я никак не могу. Хоть так…
– И пока мы ехали, ты специально думала о чем-то…
– Плохом? Да. Специально.
Пару минут Дэвлин смотрел на меня так, будто впервые увидел: что это у него тут рядом такое завелось?
– А могу я узнать причину твоих переживаний?
«Ага, давай, попробуй объяснить ему концепцию ревности», – усмехнулся Шепот.
«Он сарказма-то не понимает, – вздохнул Лусус, – а ты говоришь…»
– Зачем?
– Крис. Временами ты сводишь меня с ума.
Мы снова замолчали, разглядывая друг друга.
– Ну, хорошо, – лицо Дэвлина снова стало ледяным, – уйдешь, как только поймешь, что напрасно сегодня ужинала.
– Ладно, – легко согласилась я.
Толпа загомонила, потом расступилась, и стражники вывели на центр площади трех женщин в изорванных платьях и с распущенными волосами. Их привязали к трем из четырех столбов и сноровисто обложили ноги хворостом и вязанками дров. Толстый мужик в черном балахоне принялся вопить что-то несусветное о ведьмах и мировом зле. Зло же сидело от него буквально в нескольких метрах, откинувшись на спинку деревянного стула, чуть прикрыв глаза, и потягивало вино. Наконец, оно глубоко вздохнуло и чуть улыбнулось.
– Что? – спросила я.
– Люди, – пожал плечами Дэвлин, – жестокость, предвкушение чужой боли и смерти. Не деликатес, но силы восстанавливает отлично.
– Знаешь, кажется, те, кто преследовал меня, когда я познакомилась с Николасом, были в таких же балахонах. Как этот.
– Ну что ж, это кое-что объясняет.
– Но как они моги попасть на ту сторону? Мимо Врат?
– Ангел может переносить своих последователей особыми путями. Если они действительно верят.
– Значит, Эрик был прав изначально. Дарсульцы захотели выяснить, какого лешего отсюда полезли какие-то странные жрецы непонятно кого. И послали нас.
– Весьма похоже на то.
Я видела, как расслабляются его пальцы и постепенно исчезает бледность.
– Но тебе, правда – лучше?
– Правда.
– Хорошо, – кивнула я.
Но я кривила душой, все это было – очень плохо.
Я не хочу описывать следующий час, но я досидела до конца, вливая в себя чересчур крепкое вино, и глядя только на Дэвлина. Я была далеко не уверена, что смогу когда-нибудь еще съесть хоть кусок жареного мяса. А еще мне хотелось начать швыряться в толпу огненными шарами, раз уж они так любят пламя. Все вы, надеюсь, будете гореть в Бездне, ублюдки, а жирные – еще и шкворчать.
Но мэтру Куперу очень быстро стало лучше, а я сидела, смотрела на него и понимала, что это для меня – важнее происходящего вокруг кошмара. Наверное, это плохо, но люди на площади, были, в любом случае, еще хуже меня, а уж этого бесноватого клирика я бы сама повесила на какой-нибудь березе. Однако, ужин на сей раз я сохранила внутри своего организма.
– Люди – потрясающе наивны, – проговорил внезапно Дэвлин негромко, будто просто думал вслух, – убивают друг друга во имя светлого божества и тем кормят всех: его – верой, а таких как я – болью. Фанатики, как скот на бойне, только считающий себя отчего-то не едой, а венцом творения. Они думают, что сам принцип дихотомии добра и зла, это борьба двух сторон за души людей, и им не приходит в голову, что все, что нужно обоим сторонам на данном этапе, это чтобы война просто продолжалась. Они верят, что они льют кровь во имя добра – и это нужно одной стороне, но кровь все же льется, так что их мифическое зло – тоже насыщается. И вот я здесь, сижу в центре города, всего насквозь пропитанного силами Эмпиреев, смотрю на эту вакханалию добра… и ужинаю. Тебя не занимают такие парадоксы человеческого восприятия?
– Вы – не логичнее, – усмехнулась я в ответ.
– Поясни.
– Что б вам на договориться с ангелами и не делать из миров эдакие фермы? Стравливаете две стороны, объявляя каждой, что правы – они, и все, ешь – не хочу.
– Ты же в курсе, что говоришь о своих соплеменниках?
– Мы же говорим гипотетически.
– Допустим. Но итоговая цель Эмпиреев в явленных мирах – не еда, а расширение территории. Сделать новый мир застывшего света, чтобы ангелы могли в нем обитать.
– И?
– И это означает некоторые изменение законов мира. Например, остановка времени. Люди не умирают, вечное лето, все красивое и навсегда застывшее, покой, блаженство и больше ничего. Мы не можем существовать в таких условиях, как и боги, кстати.
– А идеальное развитие для демона, мир, провалившийся на план Инферно?
– Для этого требуются или удача – то, что люди называют Прорывом, или согласованные действия, а мои соплеменники, к сожалению, вообще – каннибалы, существующие по единственному правилу: все мое, что смогу схватить.
– Ваша семья – исключение.
– К счастью.
– И в отдаленных планах, конечно, стоит захватить всю Бездну? – я усмехнулась, отвлекаясь от происходящего на площади.
– В очень отдаленных и при сопутствующем везении, – пожал он плечами, – а потом повести алые легионы штурмовать Небеса, в этом суть нашей природы.
– Тяжко тебе, наверное, торчать тут и заниматься не пойми чем…
– Нет, с чего ты взяла? – приподнял Дэвлин бровь. – Все идет по намеченному плану, и это доставляет мне удовольствие.
Я невольно вздрогнула и потеряла нить беседы, когда крик на площади перешел в резанувший барабанные перепонки визг, расплескала вино на столешницу, и только тут поняла, что мой спутник держит меня за руку.
– Ладно, – проговорил Дэвлин гораздо мягче, чем обычно, – хватит с тебя, пойдем отдыхать.
Он оставил несколько монет на грязноватой стойке, и мы ушли к себе. Комната была на шестерых. Десятый уже мирно спал. Вернувшиеся Эрик и Вэль склонились над какой-то добытой ими картой при свете свечи и вполголоса намечали маршрут. Я умылась, поплескав себе на лицо холодной воды из лоханки.
– Спать, – тихо сказал мэтр Купер, – вставать завтра рано.
Рыжий и снежный эльф закивали, убрали карту и быстренько улеглись по кроватям. Дэвлин потушил масляную лампу и присел рядом, нагнувшись ко мне.
– Я ценю то, что ты переступаешь через свои страхи и отвращения, чтобы быть рядом, – тихо сказал он, щекоча дыханием шею, – хочу, чтобы ты это знала.
– Я знаю, – так же тихо ответила я, не открывая глаз, но чувствуя, как бегут по спине мурашки.
– Но твои гнев и отвращение были тоньше и вкуснее всего, что сегодня происходило на площади.
– Э-э-э…
«Потрясающе разумный и взвешенный ответ, достойный дипломированного мага».
– Я не хочу причинить тебе вред, но и тебе не стоит провоцировать меня, ты это понимаешь?
– Да…
– Хорошо. Спокойной ночи, Крис.
– Спокойной.
Непослушное сознание отказывалось ускользать в мир грез, а глаза сами собой таращились в потолок. Дело было не только в Дэвлине в этот раз. Я ж геомант, я здесь, чтобы увидеть достаточно, чтобы мир возненавидел этот мертвячий фанатичный орден Всеединого так же, как начинаю ненавидеть его я. Вот и все. Кто сказал, что я не люблю простой способ решать проблемы? Оставалось повернуться на бок и постараться все-таки заснуть.
Не провоцировать? Ничего он мне не сделает, пока не заработает в полную мощь его заклинание Потока, для чего и нужна «живая удача». Это часть плана его семейки, а мэтр Купер более чем хладнокровен, чтобы ставить их интересы выше всего остального.
Утром мы выехали из города. Я была не выспавшаяся и тихая, спутники уважили мое нежелание общаться, даже Эрик не подкалывал. Ну и ладушки. Они с Вэлем действительно добыли вчера карту, не слишком хорошую, но для того, чтобы понять, что в следующем городе пора сворачивать на юг, ее хватило.
Дорога вилась пьяной змеей, мелькали деревни – как одна унылые и все с дурацкими Храмами Всеединого. Мне вот категорически не нравились эти места за Хребтом. Зачем Гису дорога сюда вообще? Что тут для него может быть интересного?
Прошло еще трое суток, и мы оказались в Анвердене – столице всех прилежащих земель. Княжеский город! Десяток храмов, полно фанатиков в черных балахонах, своя Огненная площадь. Это все рассказывал Эрик, он поехал один, на всякий случай – если в столице висят какие-то боле серьезные амулеты, определяющие нелюдей.
Мы обогнули город вокруг каменных неровных стен и оттуда двинулись дальше на юг. Иногда мимо шли маленькие караваны телег, охраняемые закованными в плохенькое железо мрачными личностями. Иногда путешествовали все те же клирики в узнаваемых черных балахонах – тоже обязательно с охраной. Мы разъезжались мирно, но воспоминания об огненной казни возвращались каждый раз при виде этих ворон. Еще и дожди пошли.
На шестой день пути около полудня чуткий Вэль внезапно вскинул руку, мы остановились, прислушиваясь. За поворотом, похоже, шел бой: звенел металл, слышались крики.
– Капитан? – спросил снежный эльф, глядя на меня своими синими глазищами и ожидая решения.
– Смотрим, – кивнула я ему, помаленьку уже свыкаясь с этой навязанной мне ролью, – но осторожно.
За поворотом же картина была удручающей: семеро всадников в красно-синих плащах теснили одного в желто-черном, чудом еще живого. Еще несколько желто-черных трупов лежали на земле со стрелами в спинах.
– Засада, – проговорил Десятый, – били исподтишка.
– Ага, – кивнула я, – разберемся.
Я уже много дней не колдовала, много дней пыталась быть незаметной и не бросаться в глаза. Я тихо ненавидела это мертвячье Захребетье, поэтому здесь, посреди леса ничтоже сумняшеся и с огромным наслаждением я влепила по неизвестным воякам три массовых сна. Всадники попадали, некоторые вместе с лошадьми.
– Заче-е-ем? – простонал Эрик, удерживая пританцовывающего на месте Шторма. – Чтобы проще было резать глотки? Потому что теперь только это и остается. Они теперь, скорее всего, видели, что ты колдовала. На костер хочешь? Или пробиваться дальше с боями?
– Разберемся. Обыщите этих, я пока посмотрю, что с «пчелом».
Рыжий хмыкнул, но внезапно послушался.
«Пчёл» дышал, хотя кольчуга его была посечена, а искривленный от ударов нагрудник, он вообще скинул еще раньше. Я пожала плечами, села рядом с ним на песок и принялась молиться Да Ки Нэ об излечении. Что-то на тему, что этот человек бился один против толпы, напавшей на него из засады, хотя бы поэтому он заслужил возможность увидеть своих несостоявшихся убийц и воздать им по заслугам. Я иногда сама изумлялась этим своим маленьким экспромтам, но божество мои потуги, судя по всему, забавляли, только этим я могу объяснить тот факт, что мужчина задышал ровнее, и даже краска начала возвращаться на его лицо. Это был сильный жилистый человек лет сорока, коротко стриженый, с несколькими шрамами на лице и упрямым подбородком. Он открыл пронзительно-серые глаза и внезапно очень неприятно напомнил мне генерала контрразведки Кловера.
– Где я? – спросил мужчина хрипло, едва разлепив окровавленные губы.
– Понятия не имею, – честно ответила я, удерживая на земле порывавшегося встать пострадавшего, – какой-то лес.
– А вы кто?
Я замялась, как представляться? Решила нейтрально, аскотским титулом.
– Баронесса Моро.
– Барон Септим, капитан стражи Анвердена, – представился раненый, пытаясь оглядеться по сторонам, – а где Вепрь со своими людьми?
– Кто? – удивилась я, не сразу сообразив, что это прозвище человека.
«Пчёл» приподнялся на локтях, обозрел, как проворно мои спутники обыскивают тела и скручивают им запястья веревками, и издал хриплый одобрительный звук.
– Лихо.
– Да мы просто мимо проезжали.
– Впрочем, если уж даже вы, баронесса, в броне и при мече, видимо, ваши спутники – серьезные люди.
– Просто путешественники, – скромненько проговорила я, жалея, что сижу и не могу ковырять песок носочком тяжелого ботинка.
– Баронесса, у вас нет глотка воды?
– О, конечно!
Я сняла флягу с пояса, вытащила пробку и принялась аккуратно его поить, невольно вспомнив нашу первую встречу с Вэрелом Вегой.
– Спасибо, – поблагодарил он, напившись, – и, кстати, я, по идее, должен быть мертв.
– Вы преувеличили ваши раны. В бою такое случается.
Раненый недоверчиво уставился на меня.
– Вы что, и в бою бывали?
– Ага, – кивнула я, – но вам лучше сейчас лечь, вообще-то. Скажите, а что тут произошло?
История оказалась простой и банальной. Барон взял отпуск и ехал навестить собственный замок, когда его сосед решил таким образом добавить себе еще одно баронское кольцо и вместе с ним – территорию. Дальше была классическая засада, а окончание мы и сами застали.
– Почему вы вступились за незнакомого человека? – поинтересовался Септим, удовлетворив мое любопытство.
– Ну как, – пожала я плечами, – семеро на одного. Честь там и все такое.
Я услышала себя со стороны и почти увидела, как Дэвлин приподнимает одну бровь «и все такое?»
– Удивительно. Спасибо вам.
– Да мы… – я не успела закончить, потому что позади раздался вопль.
Я обернулась, вскочив на ноги, но не успевая вмешаться – курки со сном были все потрачены. Один из красно-синих пленников внезапно вскочил на ноги и кинулся на стоящего над ним Эрика с выхваченным из сапога кинжалом, метя в голову. Авантюрист ушел в сторону, но недостаточно быстро – лезвие резануло щеку. Я рванулась к ним, но внезапно на моем плече сжались стальной хваткой пальцы. Дэвлин каким-то образом оказался рядом и едва заметно покачал головой. Закованный в железо мужик тем временем попытался атаковать, на сей раз, Эрик поднырнул под его руку, схватив за правое запястье в кожаной перчатке, выкручивая его. Захрустели кости, а кинжал вылетел, упав на землю. Железноголовый вместо того, чтобы пролететь мимо и мирно врезаться в дерево, заревел, крутанулся и, схватив рыжего в охапку, рухнул вместе с ним на землю. Авантюрист в последний момент смог изменить направление движения, и противники покатились по земле, пока, наконец, рыжий не оказался сверху. Да, выработанная годами привычка, видимо.
Красно-синий снова зарычал, изрыгая проклятия, и со всей силы ударил на что-то отвлекшегося Эрика здоровой левой рукой, закованной уже в латную перчатку по лицу. И еще раз. Дэвлин продолжал удерживать меня на месте, не позволяя помочь. Десятый и Вэль тоже чего-то ждали, стоя в стороне. Да какого мертвяка лысого происходит-то?! В этот момент в руке авантюриста появился кинжал, за которым он, по-видимому, и тянулся, когда поплатился разбитым носом и губами. Держа клинок обратным хватом, рыжий точно всадил лезвие через отверстие в шлеме, вгоняя лезвие почти по рукоять в глазницу противника. Железноголовый дернулся и засучил ногами. Эрик, не мешкая ни секунды, вскочил, одним коротким движением перекидывая кинжал в прямой хват, и огляделся. Вот тут мне захотелось сделать шаг назад, а может, и не один. Он не выглядел, как человек ожидающий нового нападения, он выглядел, как психопат, выбирающий новую жертву. Зеленые пронзительно-холодные глаза со зрачками размером с булавочную головку быстро оглядели поле боя, и двое связанных, уже пришедших в себя, попытались отползти. И я их понимала.
– Эрик! – позвала я, на всякий случай все-таки делая шаг назад.
Он моргнул, сплюнул на землю кровь и бросил кинжал в общую кучу найденного у пленников оружия.
– Извини, принцесска, – рявкнул он, вытирая кровь с разбитого лица, – не получилось у меня оставить его в живых, как ты хотела, что-то какой-то я нервный сегодня.
Дэвлин отпустил меня, наконец, и я бросилась к рыжему, доставая платок.
– Ты как?!
– Нормально. Зуб один шатается, но это ерунда.
Я достала из сумки остатки клеверной эссенции.
– Пей, давай!
Он хмыкнул, опрокинул флакон и вернул мне его пустым.
– Что, – ухмыльнулись мне залитые кровью губы, – без такой улыбки я перестану быть симпатичным, принцесска?
Я просто обняла его, уткнувшись носом в плечо, только сейчас понимая, как сильно испугалась за него.
– Ну-ну, дорогая моя родственница, все хорошо. Думай лучше, что с остальными шестью делать.
Дэвлин тем временем снял с убитого шлем, пощупал пульс на шее и покачал головой. На мой взгляд, это было лишнее, учитывая, на что была похожа глазница трупа. К счастью, на сей раз меня даже не замутило, потому что все мое внимание было сосредоточено на рыжем. Я полила ему из все той же фляжки, позволяя умыться.
– Поздравляю, – криво усмехнулся наблюдавший за инцидентом барон Септим, нарушая тишину, – я, дворянин и глава княжеской стражи, свидетельствую, что поединок пошел без каких-либо нарушений с вашей стороны.
– Что? – удивилась я, обернувшись к спасенному.
– Более того, вы изначально были в заведомо худшем положении, так как ваш противник был в явно лучших латах и имел оружие, в отличие от вас. Кроме того, свидетельствую, что перед этим, вступившись за незнакомого вам человека, вы проявили доблесть и благородство. Вы – дворянин, ведь, я правильно понимаю?
– Виконт, – кивнул Эрик, возвращая мне платок и прополоскав рот остатками воды из фляги.
– Приведя все вышеуказанные доводы, я констатирую, что кольцо барона Тверра, вместе с его замком, титулом, землями и всеми людьми отныне по праву поединка принадлежит вам. Приятно познакомиться, сосед, – добавил уже совсем другим тоном Септим, усмехаясь, – хотел бы я, конечно, сам воткнуть кинжал в этого ублюдка, но такой вариант меня тоже устраивает.
– Благодарю вас, – кивнул новоиспеченный барон, – полагаю, мы проводим вас до вашего замка, а вы ткнете на карте, где стоит мой.
Септим негромко рассмеялся, а я только хлопала глазами. Что это вообще сейчас было?
Шестеро пленников без возражений присягнули Эрику на верность. Так что, утряся формальности, мы двинулись к дому нашего спасенного. Он кое-как смог полчаса продержаться в седле, пока едущий рядом авантюрист, страховал нового соседа, когда тот пытался завалиться вбок, а в ближайшей деревне мы получили телегу с возницей, так что барон Септим продолжил путь с большим комфортом: лежа на небольшой копне душистого сена.
Ехать оказалось совсем недалеко: через каких-то пять часов мы въезжали в распахнувшиеся деревянные ворота. Снова тот же серый камень, но на сей раз стену возле ворот и башню донжона украшают желто-черные флаги. Невысокое, всего три этажа с башней, приземистое здание да прижимающиеся к нему хозяйственные постройки – вот и все, что скрывала стена от внешнего наблюдателя. Небо тем временем снова потемнело, и на землю упали первые капли дождя. В нос пахнуло водой, лошадиным потом и жарящимся мясом, а вот люди порадовали: они не казались такими забитыми, как в виденных нами деревнях или на въезде в город, названия которого я так и не узнала. Наоборот, деловито сновали женщины с корзинами и холщовыми сумками, возле самой стены переругивались беззлобно кузнец и конюх, хохотала пробежавшая мимо девчушка лет пяти, гонясь за большой зеленой стрекозой.
Судя по строению и обстановке, Септим был мужик основательный, да и хозяин хороший.
Нас встретила его жена, полная красивая женщина, моложе барона лет на десять, и двое сыновей, не дотянувших еще до подросткового возраста. Старший изо всех сил распрямлял плечи, стараясь казаться взрослым, а младший украдкой вытирал нос рукавом. Над раненым тут же захлопотали, а нам отвели для отдыха отдельные комнаты – одну мне, одну мужчинам. Новоявленные эриковские подданные были отправлены на кухню и накормлены. На них хозяин замка зла не держал никакого – вассалы же, выполняли волю господина. Н-да. Нравы в Захребетье вообще простые.
Мыться в лохани с едва теплой водой было решительно невозможно: обошлась тем, что поплескала себе немного в лицо, и наколдовала волну чистоты. Пойдет для сельской местности, а гадать, а нет ли тут какой-нибудь ерунды, засекающей магию – просто не хотелось. Я слишком устала для этого, а Септим, в конце концов, не задал ни одного неправильного вопроса по поводу произошедшего инцидента, значит, или не понял, что произошло, или не имеет ничего против. Вот и ладушки.
Когда я вошла к мужчинам, в комнате царило приподнятое настроение. Десятый и Вэль сидели с двух сторон от героя дня, то и дело хлопая его по спине, а Дэвлин расположился на кровати напротив. Он показал на место рядом с собой, и я присела. Жена барона прислала нам немного перекусить, пока готовился основной ужин: домашний сыр, хлеб, моченые яблоки, кусок копченого мяса и пару кувшинов вкусно пахнущего яблочного сидра, тоже домашнего. Все это составили на добротный деревянный табурет, водруженный между двумя кроватями, и мои спутники уже успели по разу сдвинуть кружки.
– Ну? – полюбопытствовал Эрик, клеверная эссенция действовала: выглядел он совсем непохожим на кусок отбивной, в которую должен был превратиться под ударами латной перчатки. – Скажи, что я – молодец, принцесска! Какой был экспромт, а! Один из лучших в моей жизни.
– Так, – замерла я, так и не донеся кружку до рта, – какой еще экспромт?
– Ну, я подумал, какого мертвяка мы путешествуем тут не пойми кем? Первое правило, приехал – легализуйся. А что может быть лучше баронского перстня?
– Так ты… – медленно начала я.
– Нашел мужика с перстнем, оставил ему кинжал и снял веревки. А потом пару раз уколол иглой, чтобы пришел в себя.
– Откуда у тебя игла? – мрачно поинтересовалась я, просто чтобы хоть что-то спросить, пока я переваривала услышанное.
– Я дал, – улыбнулся Десятый, – у меня всегда с собой, на всякий случай.
Да они все были в курсе! Вот почему Дэвлин не позволил мне вмешаться.
– Но он тебя порезал!
– Это было необходимо для убедительности. Эта его ковырялка не могла пробить броню, так что оставалось подставить лицо, чтобы не палить технологичность наших шмоток.
Он просто сиял от удовольствия, как новенький золотой сольден.
– А если на лезвии была бы какая-нибудь дрянь? Типа трупного яда?
– Я заморозил кинжал, – очаровательно улыбнулся Вэль, – а потом вытер платком.
Я окончательно отставила кружку обратно на табурет и патетически уронила голову на руки.