Read the book: «Рассказы и сказки»

Font:

Machaon^®

Трудно ли быть учителем?

Трудно ли быть учителем? Многие ученики, вероятно, ответят на этот вопрос отрицательно. Что же тут сложного: задавай задания и ставь оценки, самому-то отвечать не нужно. И чем лучше и опытней учитель, тем больше его ученикам будет казаться, что его труд совсем не обременителен, что учителем может быть любой человек. На самом деле это совсем не так, быть учителем очень сложно и ответственно. От него требуется глубокое знание предмета, который он преподаёт, ему нужно освоить такую науку, как педагогика. Но есть и ещё одно важное условие: чтобы стать настоящим учителем, чтобы принести пользу своим ученикам, необходимо обладать педагогическим талантом, который предполагает умение учить, не поучая, отправляться со своими учениками в увлекательное путешествие по островам и архипелагам различных наук в поисках ответов на самые разные вопросы. Настоящие педагоги – это почти волшебники, которые совершают чудо, одаривая других людей знаниями, помогая им выбрать направление жизненного пути и посвящая этому всю свою жизнь. Таких людей называют подвижниками. Одним из них был Константин Дмитриевич Ушинский.

В раннем детстве судьба была очень благосклонна к юному Косте. Он родился и рос в любящей семье, которая и подарила ему начальные знания о мире. Первым его учителем стала мама Любовь Степановна, развивавшая в нём желание учиться, интерес к книгам. Однако судьба уже готовила мальчику первое испытание. Когда ему ещё не было двенадцати лет, его мама умерла, отец, Дмитрий Григорьевич, очень тяжело переживал эту потерю, Костя и его брат на некоторое время оказались предоставлены сами себе. Позднее отец, закончивший Московский благородный пансион и осознающий важность образования, отдаёт Костю в гимназию. Выясняется, что этап домашнего обучения не прошёл бесследно, благодаря маме мальчик получил знания, достаточные для того, чтобы быть зачисленным сразу в третий класс.

В гимназии Костя встретил ещё одного человека, являвшего собой пример настоящего учителя. Это был директор Новгород-Северской гимназии Илья Фёдорович Тимковский, которому, по словам самого Ушинского, была свойственна «страстная любовь к науке». Благодаря ему уровень преподавания в этой гимназии был выше, чем в ряде других ей подобных. Ярких талантливых педагогов Ушинскому посчастливилось встретить и на юридическом факультете Московского университета, в который он поступил в 1840 г. Одним из них был профессор Тимофей Николаевич Грановский, читавший лекции по истории. Опыт общения с талантливыми педагогами помог молодому кандидату юриспруденции Ушинскому выбрать направление собственной деятельности – преподавание.

Его путь в педагогику начался в 1846 г. со службы в Демидовском лицее г. Ярославля в должности исполняющего обязанности профессора. Потом он будет служить и в Гатчинском сиротском институте, и в Смольном институте благородных девиц. На своём пути педагог-энтузиаст встречал немало препятствий, его новаторские подходы не всегда принимались, были периоды, когда он оставался без любимой работы, но он продолжал искать новые формы преподавания и воспитания детей. Ушинский стал одним из основателей научной педагогики, в сфере профессионального интереса которого оказалось как школьное, так и домашнее образование, учебная и внеучебная деятельность учащихся, представлявших разные слои общества. Заслугой Ушинского была забота о народном образовании. Он создал не только основательный труд «Педагогическая антропология», в котором сосредоточены теория и практика научной педагогики, но и учебники «Детский мир» и «Родное слово», предназначенные для повседневных занятий в школе и дома и отразившие один из главных принципов Ушинского-педагога – доступность изложения материала.

Именно этот принцип лёг в основу художественных произведений Ушинского. Внешне очень простые истории о том, как птичка малиновка пристыдила ленивых детей, не желавших идти в школу, а пёс Полкан оказался добрее мальчика Володи, учат детей совершать достойные поступки. В описании Ушинского мир оживает, он беседует с маленьким читателем о смене времён года, о законах жизни живой природы, об ответственности человека за всё, что его окружает. В то же время, одушевляя солнце, ветер, разные природные явления и воссоздавая их диалоги, автор незатейливых на первый взгляд сюжетов размышляет о вечных ценностях человеческой жизни. Изображая, например, красивый тюльпан, в котором не было «ни запаху, ни мёду», и скромную фиалку, накормившую пчёл-тружениц, он подводит юного читателя к размышлениям о красоте внешней и внутренней, о показном и истинном. Повествование Ушинского – это пример превращения азбучных истин в художественные миниатюры, обучения без поучения.

Е. Ю. Зубарева,
кандидат филологических наук

Дети в роще

Двое детей, брат и сестра, отправились в школу. Они должны были проходить мимо прекрасной, тенистой рощи. На дороге было жарко и пыльно, а в роще прохладно и весело.

– Знаешь ли что? – сказал брат сестре. – В школу мы ещё успеем. В школе теперь душно и скучно, а в роще, должно быть, очень весело. Послушай, как кричат там птички; а белок-то, белок сколько прыгает по веткам! Не пойти ли нам туда, сестра?

Сестре понравилось предложение брата. Дети бросили азбуки в траву, взялись за руки и скрылись между зелёными кустами, под кудрявыми берёзками. В роще точно было весело и шумно. Птички перепархивали беспрестанно, пели и кричали; белки прыгали по веткам; насекомые суетились в траве.

Прежде всего дети увидели золотого жучка.

– Поиграй-ка с нами, – сказали дети жуку.

– С удовольствием бы, – отвечал жук, – но у меня нет времени: я должен добыть себе обед.

– Поиграй с нами, – сказали дети жёлтой мохнатой пчеле.

– Некогда мне играть с вами, – отвечала пчёлка, – мне нужно собирать мёд.

– А ты поиграешь ли с нами? – спросили дети у муравья.

Но муравью некогда было их слушать: он тащил соломинку втрое больше себя и спешил строить своё хитрое жильё.

Дети обратились было к белке, предлагая ей также поиграть с ними, но белка махнула пушистым хвостом и отвечала, что она должна запастись орехами на зиму. Голубь сказал: «Строю гнездо для своих маленьких деток». Серенький зайчик бежал к ручью умыть свою мордочку. Белому цветку земляники также некогда было заниматься детьми: он пользовался прекрасной погодой и спешил приготовить к сроку свою сочную, вкусную ягоду.

Детям стало скучно, что все заняты своим делом и никто не хочет играть с ними. Они подбежали к ручью. Журча по камням, пробегал ручей через рощу.

– Тебе уж, верно, нечего делать? – сказали ему дети. – Поиграй же с нами.

– Как! Мне нечего делать? – прожурчал сердито ручей. – Ах вы, ленивые дети! Посмотрите на меня: я работаю днём и ночью и не знаю ни минуты покоя. Разве не я пою людей и животных? Кто же, кроме меня, моет бельё, вертит мельничные колёса, носит лодки и тушит пожары? О, у меня столько работы, что голова идёт кругом, – прибавил ручей и принялся журчать по камням.

Детям стало ещё скучнее, и они подумали, что им лучше было бы пойти сначала в школу, а потом уж, идучи из школы, зайти в рощу. Но в это самое время мальчик приметил на зелёной ветке крошечную, красивую малиновку. Она сидела, казалось, очень спокойно и от нечего делать насвистывала превесёлую песенку.

– Эй ты, весёлый запевала! – закричал малиновке мальчик. – Тебе-то уж, кажется, ровно нечего делать: поиграй же с нами.

– Как? – просвистала обиженная малиновка. – Мне нечего делать? Да разве я целый день не ловила мошек, чтобы накормить моих малюток? Я так устала, что не могу поднять крыльев; да и теперь убаюкиваю песенкой моих милых деток. А вы что делали сегодня, маленькие ленивцы? В школу не пошли, ничего не выучили, бегаете по роще да ещё мешаете другим дело делать. Идите-ка лучше, куда вас послали, и помните, что только тому приятно отдохнуть и поиграть, кто поработал и сделал всё, что обязан был сделать.

Детям стало стыдно; они пошли в школу и хотя пришли поздно, но учились прилежно.

Дедушка

Сильно одряхлел дедушка. Плохо он видел, плохо слышал; руки и ноги у него дрожали от старости: несёт ложку ко рту и суп расплёскивает.

Не понравилось это сыну и невестке: перестали они отца с собой за стол сажать, запрятали его за печь и стали кормить из глиняной чашки. Задрожали руки у старика, чашка упала и разбилась. Пуще прежнего разозлились сын и невестка: стали они кормить отца из старой деревянной миски.

А у старикова сына был свой маленький сынок. Сидит раз мальчик на полу и складывает что-то из щепочек.

– Что ты делаешь, дитятко? – спросила у него мать.

– Коробочку, – отвечает дитя. – Вот как вы с тятенькой состаритесь, я и буду вас из деревянной коробочки кормить.

Переглянулись отец с матерью и покраснели. Перестали с тех пор старика за печь прятать, из деревянной чашки кормить.

* * *

Подсади на печь дедушку, тебя внуки подсадят.

Уважай старика: сам будешь стар.

Играющие собаки

Володя стоял у окна и смотрел на улицу, где грелась на солнышке большая собака, Полкан.

К Полкану подбежал маленький Мопс и стал на него кидаться и лаять; хватал его зубами за огромные лапы, за морду и, казалось, очень надоедал большой и угрюмой собаке.

– Погоди-ка, вот она тебе задаст! – сказал Володя. – Проучит она тебя.

Но Мопс не переставал играть, а Полкан смотрел на него очень благосклонно.

– Видишь ли, – сказал Володе отец, – Полкан добрее тебя. Когда с тобою начнут играть твои маленькие братья и сёстры, то непременно дело кончится тем, что ты их приколотишь. Полкан же знает, что большому и сильному стыдно обижать маленьких и слабых.

Паук

Мальчик пошёл со своим отцом в виноградник. Там увидал он пчелу, запутавшуюся в паутине. Паук уже готовился вонзить свои ядовитые зубы в тело бедного насекомого, но мальчик разорвал сети хищника и освободил пчелу.

– Ты очень мало ценишь искусство этого насекомого, разрывая его хитрую сеть, – сказал отец мальчику. – Разве ты не видишь, как правильно и красиво переплетены эти тонкие ниточки?

– Я думаю, – отвечал мальчик, – что паук так искусно плетёт свою сеть для того, чтобы ловить в неё и потом убивать других насекомых, а пчёлка собирает мёд и воск. Вот почему я освободил пчёлку и разрушил хитрое тканьё паука.

Отцу понравилось суждение мальчика.

– Правда твоя, – сказал он сыну, – но, может быть, ты поступил с пауком не совсем справедливо. Развешивая свою ткань по ветвям винограда, он защищает зреющие кисти от мух и ос и истребляет вредных насекомых.

– Делает ли он это для того, – спросил мальчик, – чтобы сберечь для нас виноград, или для того, чтобы самому поживиться мухами?

– Конечно, – отвечал отец, – ему нет дела до нашего винограда.

– В таком случае, – отвечал мальчик, – добро, которое делает паук, не может быть вменено ему в заслугу.

– Правда твоя, – отвечал отец. – Мы должны благодарить за это природу, которая и вредных созданий умеет заставить делать добро и приносить пользу.

– Но скажите, батюшка, – продолжал мальчик, – почему паук в одиночку ткёт свою паутину, тогда как пчёлы целым обществом делают свои соты?

– Потому, – отвечал отец, – что только добрая цель может прочно соединять многих, союз злых разрушается сам собою.

Учёный медведь

– Дети! Дети! – кричала няня. – Идите медведя смотреть.

Выбежали дети на крыльцо, а там уже много народу собралось. Нижегородский мужик, с большим колом в руках, держит на цепи медведя, а мальчик приготовился в барабан бить.

– А ну-ка, Миша, – говорит нижегородец, дёргая медведя цепью, – встань, подымись, с боку на бок перевались, честным господам поклонись и молодкам покажись.

Заревел медведь, нехотя поднялся на задние лапы, с ноги на ногу переваливается, направо, налево раскланивается.

– А ну-ка, Мишенька, – продолжает нижегородец, – покажи, как малые ребятишки горох воруют: где сухо – на брюхе; а мокренько – на коленочках.

И пополз Мишка: на брюхо припадает, лапой загребает, будто горох дёргает.

– А ну-ка, Мишенька, покажи, как бабы на работу идут.

Идёт медведь, нейдёт; назад оглядывается, лапой за ухом скребёт.

Несколько раз медведь показывал досаду, ревел, не хотел вставать; но железное кольцо цепи, продетое в губу, и кол в руках хозяина заставляли бедного зверя повиноваться. Когда медведь переделал все свои штуки, нижегородец сказал:

– А ну-ка, Миша, теперича с ноги на ногу перевались, честным господам поклонись, да не ленись, да пониже поклонись! Потешь господ и за шапку берись: хлеб положат, так съешь, а деньги, так ко мне вернись.

И пошёл медведь, с шапкой в передних лапах, обходить зрителей. Дети положили гривенник; но им было жаль бедного Миши: из губы, продетой кольцом, сочилась кровь.

Трусливый Ваня

Замесила мать Вани тесто в квашне и поставила на печь киснуть, а сама ушла к соседке.

В сумерках пришёл Ваня домой, окликнул – никого в избе нет. Вот и хотел он огоньку вздуть, как слышит: кто-то на печи пыхтит. «Видно, домовой!» – подумал Ванюша, затрясся от страху, выпустил из рук лучину – да бежать. Впотьмах наступил Ваня на кочергу, а она его по лбу!

– Ай-ай, батюшки, помогите! Помогите! – завопил Ваня и хотел было вон из избы. На ту беду разулся у него лапоть, и Ванюша прихлопнул дверью оборку от лаптя: растянулся в сенях и вопит благим матом: – Ай, батюшки! Ай, соседушки! Помогите! Отымите! Держит меня домовой!

Прибежали соседи, подняли Ванюшу ни жива ни мертва; а как узнали, в чём дело, то стали над ним смеяться. Долго потом все дразнили Ванюшу и расспрашивали его: как это он испугался теста в квашне, кочерги в углу, лаптя на своей ноге?

Грядки гвоздики

Трое детей выпросили у матери каждый по небольшой грядке гвоздики и дожидались с нетерпением, когда цветы распустятся, потому что на гвоздике уже показались почки.

У младшего из братьев, однако же, недостало терпения дождаться, пока почки развернутся сами, и он, прибежав рано утром к своей грядке, расковырял сначала одну почку: хорошенькие пёстрые лепестки показались из-за зелёной оболочки. Мальчику это понравилось, и он проворно раскрывал одну почку за другою; наконец вся его грядка зацвела.

– Посмотрите, посмотрите! – кричал он братьям, прыгая от радости вокруг своей грядки и хлопая в ладоши. – Посмотрите, моя гвоздика уже цветёт, а на ваших только листья да зелёные почки.

Но радость мальчика была непродолжительна. Солнце поднялось повыше, и пёстрые цветочки, раскрытые насильственно и прежде времени, печально наклонились к земле, а к полудню потемнели и совершенно завяли.

Радость мальчика превратилась в печаль, и он горько плакал, стоя у своих увядших цветов.