Проект «Дети S»

© Катерина Удав, 2019

ISBN 978-5-0050-0249-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1

За окном был теплый весенний день, и она не могла оторвать взгляда от парящей в небе птицы. Эти взмахи крыльев ее завораживали, они как будто пытались рассказать ей, что происходит там, снаружи. Как далеко эта птица летала, что она видела? О чем может поведать?

– Колетт! – этот визг выдернул ее из раздумий, и она с легким недоумением уставилась на его источник.

Мадам Бруней в очередной раз назвала ее Колетт, а ведь знала, как полное имя раздражает девушку.

– Колетт! Ответа на какой вопрос я пытаюсь добиться от тебя вот уже пять минут? – Мадам Бруней уже покрылась испариной от негодования. Все ее ученики знали – это недобрый знак.

Девушка в панике попыталась вспомнить, о чем спрашивала ее учительница, но почти сразу поняла, что это бесполезная затея. Быстро оглядев класс, она попыталась найти подсказку в глазах сидящих рядом ребят. Не сразу, но она заметила, что Джен пытается ей что-то сказать одними губами. Девушка, быть может, и поняла бы, что хотела сказать ей подруга, вот только взгляд ее уже перешел дальше, и она увидела эти глаза.

Он смотрел на нее так же, как обычно. Глубоко, спокойно и с легким налетом грусти. Но было что-то еще в его взгляде – что-то, что никак не давало девушке покоя.

– Колетт! – уже почти прорычала мадам Бруней.

«Плохи мои дела», – подумала девушка и уже начала открывать рот, хоть еще и не знала, что будет говорить…

Дзы-ы-ы-ы-ы-ы-ы-ы-ы-ы-ы-ы-ы-ы-ы-ы-ынь!

– Повезло вам, юная леди! – сказала со злостью мадам Бруней и, повернувшись, пошла в сторону своего стола. – Дети! Хотя какие вы уже дети… Вы все знаете, что скоро закончится учебный год. Но легкие летние каникулы вам в этот раз не грозят. – Учительница встала возле стола и развернулась лицом к классу. – Вам еще многое нужно сделать, чтобы уйти из этой Академии с чистой совестью и хорошими отметками. Поэтому советую вам не брать пример с нашей мадемуазель Морелли и не витать в облаках!

Мадам Бруней выдержала театральную паузу.

– И помните, Сообщество надеется на вас. – Как всегда, это было сказано со вскинутым подбородком и легкой надменностью в голосе. Взрослые все так говорят. Всегда.

Эта фраза была призывом к действию, знаком, что уж теперь-то урок точно закончен. Все ученики моментально повскакивали со своих мест, быстро собрали вещи и начали двигаться к выходу из класса. Коридор постепенно заполнялся. Толпе, конечно, было образовываться не из кого, слишком уж мало было для этого в Академии учеников, но и свободно прогуляться здесь уже не получится.

– Калли, – ее кто-то окликнул, и девушка обернулась.

– Ауч! – взвизгнула Калли и схватилась за только что ушибленный локоть. Какой-то парень съездил по нему книгой и ушел дальше, даже ничего не заметив. Кажется, то был Маркус.

– Морелли! – к ней подбежала Джен. – Ну и что это было?

Калли даже не нужно было в этот момент смотреть на подругу, чтобы знать, что она стоит сейчас, опираясь на правую ногу, выпятив противоположное бедро и уперев в него левую руку. Коронная поза Джанин Ламберти.

– Да книгой въехали, уже не больно, – сказала Калли, потирая ушибленный локоть.

– Да я не про то! – Джен уперлась в подругу укоризненным взглядом. Она сделала еще пару шагов в сторону главных дверей, давая понять, что хорошо было бы уже выйти на улицу. – Что было в классе? Опять в облаках витала? Нашла время! Нашла место!!! Ладно бы на статистике, там мсье Кроше тебе бы и слова не сказал, но на БИН! Ты невменяемая!

– Спасибо, я всегда знала, что ты настоящий друг, – усмехнулась Калли в ответ.

Они уже вышли из учебного корпуса и направились в сторону ближайшего большого вяза. Это было их любимое место отдыха после уроков. Здесь можно было присесть и обдумать все, что произошло за день, посплетничать, посмеяться и посмотреть на Стену.

– Стена… – Джен прошептала это слово еле слышно, но Калли все равно его уловила. Это было уже почти ритуалом. Каждый раз, когда они садились под этот вяз, первое, что делали, – это смотрели на Стену, говорили про нее буквально несколько фраз, как бы отдавая ей своеобразную дань, после чего уже могли спокойно общаться дальше.

– Тебе снятся сны про то, что там, за ней? – тем же шепотом спросила Джен подругу, присаживаясь рядом с ней на траву.

– Редко. Я ведь почти ничего не помню из того, что было до поступления в Академию.

– Я тоже. Но мне такие сны снятся постоянно. Это становится почти невыносимо.

Калли не удивилась той огромной боли, что сквозила в каждом слове подруги.

– Она семь метров в высоту – эта Стена. Почему такая высокая? Они хотели отгородить себя от нас или нас от чего-то, Джен?

– Семь метров, Калли! Семь! Это не Академия наук для одаренных детей, это не гордость Сообщества, не единственное в нашем покалеченном мире безопасное место для детей, как они говорят. Это Загон, – с горечью сказала Джен. – Не знаю, чего они добивались, но получилось у них стремно.

– Они хотели как лучше. Мы надежда Сообщества – по крайней мере, это упорно пытается впихнуть нам в головы все старшее поколение.

Этот разговор происходил у девушек уже не первый и даже не сотый раз. Наверное, они просто не могли не обсуждать это постоянно, ведь это была их жизнь, их реальность. Если бы они об этом не говорили, она бы просто свела их с ума.

Подувший легкий ветерок напомнил Калли об уроке, и она негромко сказала:

– Я смотрела на птицу.

– Да знаю я, – усмехнулась Джен. – Ты всегда на них смотришь. Не удивила. Ты все еще мечтаешь перелететь Стену?

– А что, лучше вспомнить кротов и сотворить подкоп? – Ритуал ритуалом, но Калли начинала немного раздражаться от интонаций подруги.

– Не бесись, лучше скажи мне, что у тебя с проектной работой? – пошла на мировую Джен.

– Да там немного дописать осталось.

– Немного? Ты же не садилась за нее уже несколько недель!

– Ну да, недели две, может, четыре. – Калли неловко пожала плечами.

– И ты допишешь все сегодня ночью, – это был не вопрос, а утверждение. – Поражаюсь я тебе, подруга. Легко тебе все дается. Ни черта ты не делаешь, а все равно все на высший балл сдаешь. Постарались твои родители, когда тебя делали, конечно, на славу…

– Отвянь, я не виновата, что мне так легко дается БИН!

Ветер начинал крепчать, и на улице становилось прохладнее. Калли подтянула к себе колени и обняла их, чтобы не продрогнуть. А может, она просто инстинктивно хотела защититься от нападок Джен.

– Да брось, у тебя талант, и похоже, все, кроме тебя, это понимают. БИН – это наше будущее, кто мы без него? Биоинженерия – это специализация всех и каждого в Академии, это то, чем почти все из нас будут заниматься, выйдя из Загона. Нас ждут в лабораториях, там в нас, как в специалистах, нуждаются! Да на тебя с твоими способностями там молиться будут! А ты нос воротишь и забрасываешь проектную работу на дальнюю полку…

– Джен, прекрати! Не говори как они, как все они! Ну дается мне БИН легче, чем некоторым, но это ведь не значит, что я буду этим заниматься. Не заставят они меня! Вот выйду отсюда и плюну на эту науку, буду заниматься чем хочу!

– Это чем же? Книжки писать, стихи? Или даже песни? Да не нужны будут твои песни никому, разве что для фона лаборантам, пока те пробирки моют. Не смеши меня, какую бы чушь ни пороли наши учителя и родители, но биоинженерия и правда наше все!

– Да, наверное, ты права. Я пойду, надо доделать проектную! – Калли встала и, не оборачиваясь на подругу, пошла в сторону жилой зоны.

– Калли, брось! – крикнула ей в спину Джен, но та никак не отреагировала.

Джен смотрела подруге вслед, пока та не скрылась за углом школы. Чтобы дойти до жилого корпуса, Калли должна была пройти после поворота еще метров сто по тропинке до аллеи буков, там повернуть направо и под кронами деревьев пройти еще метров пятьсот до жилого корпуса. Джен сидела и подсчитывала в голове: этого пути подруге хватит, чтобы немного остыть, так что уже через час можно будет ей позвонить и предложить сходить перекусить в кафе. Джен была уверена, что подруга не возьмется за проектную работу раньше отбоя, сейчас она, скорее всего, как придет, сразу рухнет на кровать и откроет очередную книгу про то, как было раньше.

Джен не очень понимала, что творится с Калли в последнее время. Вот уже почти год, как ее подруга стала какой-то дерганой, не особо углублялась в учебу, а большую часть времени проводила за чтением книг или просмотром фильмов. Хотя… ну и пусть. Одним вакантным местом в лабораториях больше, если Калли все-таки не возьмется за ум и не решится идти к ним работать. Хотя Джен все-таки сомневалась, что мсье и мадам Морелли позволят своей дочери стать каким-нибудь редактором… Или того хуже – певицей.

– Опять поругались?

Погруженная в свои мысли Джен не заметила, как к ней подошел Трой. Она улыбнулась брату и похлопала рукой по траве рядом с собой, приглашая того сесть.

– Да глупости, просто кто-то не хочет учиться.

– Она не то чтобы не хочет, просто ей это не надо, – пожал плечами Трой.

– И ты туда же? Тоже считаешь, что она гений, который и так уже все знает? – Джен готова была зарычать на брата, как дикая кошка.

– Ой, не кипятись! Я такого не говорил. Это просто генетика, ей просто повезло с родителями.

Джен только хмыкнула в ответ. Что правда, то правда. Каков бы ни был шанс, что Калли унаследует от своих родителей талант к точным наукам, она его все-таки получила.

– Пойдем, еще надо скинуть учебники, поесть и доделать проектную. Завтра сдача, юная леди, и кажется мне, что вы не готовы! – Трой попытался спародировать мадам Бруней.

– А вы тут не ерничайте, мсье! – ответила ему тем же сестра. – И помните…

– Сообщество надеется на вас! – сказали они в голос, только уже без тени иронии в голосе.

Глава 2

Калли стояла перед дверью своей комнаты. Только сейчас она начала остывать после разговора с подругой. Джен умела выводить ее из себя, особенно в последнее время, и это ей совсем не нравилось. Но в то же время Калли понимала, что на территории Загона этот человек был для нее одним из самых близких.

Она вошла в комнату и закрыла за собой дверь на защелку. Окинув взглядом свое небольшое, но такое родное и личное место, она успокоилась окончательно. Кто-то, возможно, назвал бы ее комнату мрачной – фиолетовые стены, мебель в черных тонах и вечно задернутые шторы явно не добавляли света помещению. Но ей все нравилось. Она обустроила эту небольшую комнатку, размером четыре на четыре метра, по собственному вкусу и относилась к ней с благодарностью за все те часы, что пряталась в ней от людей.

Мебель в комнаты учащихся Академия предоставляет бесплатно, правда, выбор в общем каталоге никак не назвать обширным. Там было представлено всего-то несколько видов кроватей и тумбочек, пара шкафов да немного столов и стульев. Но хотя бы цвет можно было для всего этого выбрать, какой душа пожелает, хоть серо-буро-малиновый.

Калли с удовольствием рухнула на кровать, но, не пролежав там и пары секунд, полезла вниз. Отогнув край покрывала, почти касавшийся пола, она вскрыла кусочек паркета и достала оттуда заветную коробочку.

В коробочке лежали маленькие продолговатые подушечки, называющиеся МиН. Это был микронаушник, вставляющийся прямо в ухо, на котором была записана всего одна-единственная музыкальная композиция. В этой коробочке все наушники были с джазом. Разово использованный МиН повторно композицию не воспроизводил.

Музыка на территории Академии была почти полностью запрещена. Считалось, что она отвлекает детей от их основной задачи – учебы, а все, что могло их отвлекать, исключалось. Даже фильмы, которые можно было смотреть ученикам Академии, проходили строжайший отбор. И в разрешенный список попадали только те, в которых музыкального сопровождения либо было очень мало, либо не было совсем.

Но Калли не могла без музыки, МиНы были для нее сродни эмоциональной перезарядке. А сейчас неумолимо приближалось время экзаменов, и девушке было из-за чего понервничать, так что прибегала она к этому способу успокоения чаще обычного.

Калли с опаской покосилась на дверь. Она знала, что в это время большинство живущих в корпусе ребят находятся на улице, ловят ласковое весеннее солнце, или уже ушли в кафе на ранний ужин. Но риск, что ее услышат, был все же велик: МиНы работали непредсказуемо, громкость в них не регулировалась. Конечно, не каждый ученик побежит ее сдавать учителям, если поймет, откуда звук. Кто-то просто никогда не ябедничает, а кто-то и сам грешит, как она, но есть те, кто помчится к старшему поколению сломя голову. Калли в нерешительности замерла с коробочкой в руке, взвешивая все за и против.

Она прислушивалась к звукам из коридора – казалось, там совсем никого нет. И решилась.

Легкая дрожь пробежала по ее телу, когда в ухе зазвучала музыка Армстронга. Да, это действительно то, что ей было нужно в данный момент. Она еще раз глянула в коробочку, что держала в руке, и с раздражением поняла, что там осталось всего три МиНа. Ведь это значило, что завтра придется идти к Маркусу за новой, что не очень-то ее радовало.

Когда МиН издал последний звук, она развалилась на кровати, думая, что делать дальше. Она догадывалась, что Джен позвонит ей минут через сорок и позовет ужинать. Это значило, что у Калли есть немного времени, которое можно провести наедине с собой. И с книгой.

Вообще, книжных полок в мебельном каталоге Академии не было, но парень по имени Маркус, учащийся с Калли на потоке, слыл местным «лавочником». Так его окрестили ученики за то, что в любое время дня и ночи у Маркуса можно было достать все или почти все, чего в Академии чисто теоретически не должно было быть. А то, чего у него не было в наличии, он мог достать в течение нескольких дней.

Почту всех учеников проверяли несколькими разными сканерами, и получить в посылке что-то запрещенное на территории учебного заведения было невозможно. За этим охрана бдела с особой тщательностью. Но заместитель директора Академии приходился Маркусу дядей и многое позволял своему племяннику. На каких условиях парень получал все, что потом продавал ученикам, он благоразумно не распространялся. Слухи ходили разные, но они совершенно не интересовали Калли. Она была просто благодарна этому недоноску (да, у них были не самые теплые отношения) за книжные полочки и постоянный поток МиНов.

Сама Калли эти полочки вряд ли когда-нибудь бы повесила, учитывая, что у нее не было ни гвоздей, ни молотка, так как их тоже ученикам иметь не положено. Однако «добряк» Маркус соизволил их сам повесить, взяв с нее сверх обычной цены одно дополнительное списывание по математическим вычислениям.

Калли потянулась к полке и достала оттуда книгу Джейн Остен. Она любила литературу, написанную до XXI века. Она казалась ей более изящной, более красивой и значимой, чем все, что было напечатано после.

«Гордость и предубеждение» она читала уже в третий раз, но все никак не могла насытиться. Она как раз добралась до момента, где Марк Дарси признается Элизабет в любви, когда поступил входящий вызов на ее коммуникатор.

Калли посмотрела на свой браслет-гаджет и увидела, что ей звонит Джен.

– Принять, – сказала она негромко. Коммуникатор прекрасно реагировал на голосовые команды, и стоило только девушке произнести это слово, как над сенсорной панелью появилась небольшая голограмма в виде подруги, не больше пяти сантиметров в высоту.

– Читаешь?

– Ага.

– Собирайся, жду у входа в кафе через пять минут, – сказала Джен, махнула ручкой и отсоединилась.

Калли знала, что так и будет. Как бы ни ссорились подруги и что бы друг другу ни говорили, они не могли долго не общаться. Ведь, кроме друг друга, в этом Загоне у них, пожалуй, был только Трой.

«Трой», – мелькнуло имя в мыслях Калли. Да, он был третьим в их компании, но никак не лишним. Он приходился Джен братом, а Калли – неофициальным бойфрендом. И хотя про отношения никто никогда разговор не заводил, все давно уже считали их парой, из-за чего большинство девчонок Калли недолюбливали. Трой был самым красивым парнем в Академии, и многие считали, что «девчонка Морелли» просто не заслуживает места рядом с ним.

– Да, Трой наверняка там тоже будет, – сказала шепотом Калли, подходя к своему шкафу. На открытой полке она взяла флакончик духов с неяркими, но отчетливыми цветочными нотками, из которых на первом плане стоял ландыш.

– Почти пустой, – с сожалением произнесла девушка. Точно, она ведь совсем забыла при последнем коннекте попросить у мамы прислать еще один флакончик. Но если расходовать экономно, то можно продержаться еще недельки полторы, а этого было вполне достаточно.

Пара пшиков, и Калли посчитала себя готовой к выходу. Переодеваться она не собиралась. А смысл, если она выходит только поесть? Пусть после ужина еще и будет свободное время до отбоя, но ей ведь проектную работу дописывать нужно.

Калли вышла из комнаты, закрыла замок в двери на самый обычный ключ и неспешно пошла к выходу из корпуса. Засовывая ключ в карман джинсов, она в который раз подумала, насколько же смешно в их-то двадцать втором веке закрывать двери на обычные замки. Но, как говорила администрация Академии, так было устроено для безопасности учеников и сохранности их вещей. Ведь не зря считалось, что учились здесь именно одаренные дети, и находились ученики, вполне способные взломать код безопасности чужой комнаты. Говорят, такие прецеденты были ранее, поэтому электронную систему блокировки дверей сменили на обычные старомодные замки – с ними большинству учеников-правонарушителей было просто лень возиться (опять же, по словам администрации).

До корпуса кафе было идти не больше пяти минут, так что Калли не торопилась. Трой и Джен ждали ее на крыльце, и, как было у них заведено, при встрече они оба ее обняли.

– Ну, и как там мистер Дарси? – спросила подругу Джен, хитро подмигнув.

– И вовсе я не читала Остен, это была… друга книга. – Лгать Калли не особо умела.

– Да ну? – с издевкой усмехнулась Джен, шагнув за порог корпуса. – Что ж ты тогда так покраснела?

– А ну, цыц, – вмешался Трой. – Не надоело сегодня ругаться?

Парень подошел к Калли и ловко переплел их руки, чтобы в итоге получилось так, что девушка держала его под руку. Он часто так делал, и Калли это нравилось.

«Зашибись, кажется, теперь я точно раскраснелась…» – подумала Морелли.

Глава 3

«Так, вдох-выдох! Успокоилась, женщина, и в путь!» – думала Калли, не решаясь постучать в дверь. Но надо было что-то делать, а уходить с пустыми руками, девушка не хотела.

Тук-тук-тук. Дверь распахнулась почти мгновенно, Калли еле успела отдернуть руку.

– О, моя любимая отличница! – Голос Маркуса напоминал девушке змеиное шипение.

– Я не отличница, Маркус, и ты это знаешь. – Калли даже скривилась от такого приветствия. Ей не нравилось обсуждать свою успеваемость с кем бы то ни было, тем более с этим прохвостом.

– А могла бы ей быть, если бы не ленилась! Так, по крайней мере, говорит дядя, – приторно улыбнулся Маркус. – Так чего же ты от меня хочешь? Ах, что ж это я, проходи, конечно. Не в коридоре же нам разговаривать.

«Вдох-выдох», – приказала себе девушка. Каждый раз ее коробило, когда она входила в эту комнату, хотя та ничем особо не отличалась от десятков других в корпусе. Та же мебель по каталогу, те же размеры – видимо, здесь заместитель директора решил не выделять племянника. Хотя, может, просто не мог?

– Есть? – спросила Калли, оборачиваясь. Маркус как раз запер дверь в комнату на ключ. Он всегда так делал, когда принимал потенциального покупателя, чтобы не появились лишние свидетели сделки, так сказать.

– «Пчелки» твои музыкальные? – усмехнулся парень.

– Называй как хочешь. Так есть или нет?

Калли в очередной раз окинула взглядом Лавочника. Ничего особенного в его внешности не было: средний рост, светлая кожа, русые, коротко стриженные волосы с легкой рыжиной, серо-зеленые глаза. Одет он был, как всегда, в синие джинсы и серую футболку. Калли не замечала, чтобы он когда-либо надевал что-то другое, так что пришла к выводу, что у него или только эти вещи и есть, или полный шкаф одинаковых комплектов. Но учитывая, что от парня всегда приятно пахло, а одежда на нем была чистая и опрятная, второй вариант был более реальным.

Но не внешность Маркуса так отталкивала Калли, а его голос. Когда он говорил, у девушки кровь холодела в жилах, а этот дерзкий огонек в его глазах только усугублял ситуацию.

– Есть, есть, красавица. Сколько?

– Две, впереди экзамены. Нервы, сам понимаешь. – Калли попыталась небрежно дернуть плечом, но жест вышел неуклюжий.

– Понимаю, триста единиц.

– Сколько?! – Калли чуть слюной не подавилась. – Ты же по восемьдесят за коробочку брал обычно!

– Да, но сейчас ажиотаж. Приходят даже те, кто раньше ко мне не захаживал. Экзамены ведь скоро, нервы. Сама понимаешь. – Маркус дернул плечом, и у него этот жест получился явно лучше, чем у Калли.

– Дорого. Может, договоримся хотя бы на двести пятьдесят плюс одно списывание? – предложила девушка. Они так делали время от времени – Маркус давал ей МиНы, а она помогала ему в учебе.

– Не, красавица, не пойдет, – помотал головой парень и пошел в сторону письменного стола. Он достал из ящика две коробочки и кинул их на стол, чтобы показать Калли товар лицом. – Год почти закончился, нечего мне у тебя больше списывать. Решайся, осталось только это. Тут фанк-мет и Вангер какой-то.

– Вагнер, – машинально поправила Калли.

Девушка еще несколько секунд стояла в раздумьях, глядя на стол. Вся соль была в том, что на ее счету осталось всего триста десять единиц. И если она сейчас пойдет на условия Лавочника, то просто останется почти без средств еще минимум на три дня.

Но Калли уже слишком хорошо знала Маркуса, она понимала, что условия свои он не изменит, и решилась.

– Уговор.

Они сделали по шагу навстречу друг к другу и соприкоснулись запястьями с коммуникаторами.

– Перевод 300Е, – отдала команду Калли. Переводы денежных средств при контакте коммуникаторов не отслеживались банком, это правило действовало на всей территории Сообщества. Ученики об этом прекрасно знали, и по-другому Лавочник деньги за свои товары и услуги не принимал. Только лично, только без следов и доказательств. Чаще всего это устраивало и его покупателей.

– Есть, – сказал Маркус через секунду, убрал свою руку и отвесил Калли легкий поклон. – Приятно иметь с тобой дело. Если на этом все, прошу на выход.

Идя по коридору жилого корпуса в сторону своей комнаты, Калли не переставала кусать нижнюю губу. В ее голове крутились несколько вариантов выхода из личного финансового кризиса, но ни один не казался ей приемлемым. До коннекта с родителями оставалось меньше трех дней, перевод на ее личный счет они, возможно, отправят сразу же. Ну, через сутки максимум. То есть в худшем варианте ей придется жить на 10 единиц четыре дня, что казалось вполне реальным, учитывая, что жизнь в Академии не требовала от нее практически никаких средств.

Загвоздка была в том, что через два дня, ей нужно было оплатить дополнительную литературу из библиотеки (то есть всю художку, что была у ее на полках), а сумма к оплате выходила 15Е. Питаться она, конечно, может и штатной едой в кафе, хотя та и была ей не по вкусу, однако за нее доплачивать не надо.

«Ладно, с книгами что-нибудь придумаю. Сдам, в конце-то концов, да? Придут деньги – возьму опять. Не катастрофа ведь? Не катастрофа», – думала Калли, заходя в свою комнату. Следующие полчаса она провела, стоя возле полки и рассматривая книги, изредка беря какую-нибудь, чтобы просто подержать в руках и переставить.

Поняв, что выбрать те, что придется сдать обратно, она пока не может, Калли тяжело вздохнула и села на кровать. Взгляд ее упал на стол, где лежала папка с начатой проектной работой. В этом году она давалась девушке особенно легко. Практически не задумываясь, она написала еще месяц назад почти половину работы. Правда, после этого никак не могла взять себя в руки и завершить начатое.

Нет, не потому, что она не знала, что писать, не потому, что думала, что это не проект, а полная чушь. В своей работе она была уверена на сто процентов и прекрасно знала, что нужно писать дальше, просто не было в этом какого-то азарта исследования, не было бессонных ночей с учебниками и справочниками. Это был скучный проект, потому что она знала о нем все с самого начала. Просто знала, как будто писала его уже однажды.

– Надо взяться за ум, – сказала сама себе Калли, садясь за стол. – Отбой уже через час, а утром уже сдача.

Она придвинула к себе поближе папку и школьный планшет. Взяв любимую ручку и покусывая ее временами, она приступила к работе.

После объявления об отбое, которое воспроизвел ее коммуникатор, прошло не больше часа, когда работа Калли объемом в 42 листа формата А4 была завершена. Девушка откинулась на спинку стула и стала разминать затекшую шею, думая, что делать дальше.

Спать она не хотела, к книгам тоже ее сейчас не тянуло. Ей хотелось поговорить, вот только она понимала, что собеседника сейчас себе не найдет. Все ученики еще доделывали свои проекты, в этом она была уверена.

Посмотрев в сторону кровати, она увидела, что не до конца задернула покрывало в том месте, где был тайник. Помедлив секунду, она решила для себя, что это знак, полезла под кровать, достала коробочку с МиНами, закрыла тайник. И поспешила к двери комнаты.

Вообще, весь смысл сигнала отбоя заключался в том, что ученикам после него запрещалось выходить из жилого корпуса. Вроде как для их же безопасности. Но Калли довольно часто пренебрегала этим правилом, чтобы выбраться на крышу. Она оправдывала себя тем, что, во-первых, крыша – это тоже часть жилого корпуса, а во-вторых, использовать МиНы в комнате, когда все ученики в здании, было уж слишком рискованно.

Не прошло и полгода после того, как Калли в свои неполные семь лет поступила в Академию, когда однажды она обнаружила за одной из дверей лестницу на крышу. В следующую же ночь она ей воспользовалась. В тот год она о МиНах еще ничего не знала и просто сидела и смотрела на звезды, думала о своем и вспоминала дом и родителей. Но все это происходило недолго, уже минут через пять на крышу ворвались охранники, схватили девочку за руку и повели в кабинет директора. Ох и досталось же ей тогда! И от директора Нильса, и от родителей.

После этого случая дверь на лестницу поставили новую, прочную и врезали в нее замок. Еще многие годы Калли не отпускала мысль сделать эту крышу своим личным местом отдыха, но план, как это устроить, созрел гораздо позже.

Примерно полтора года назад она обратилась к Лавочнику с довольно необычной просьбой. Она хотела, чтобы он достал ей дубликат ключей от той двери и договорился с дядей, чтобы самому Маркусу разрешили туда доступ. Калли с Маркусом были почти одинакового роста, и она готова была специально заказать себе джинсы и футболку, похожие на его. Она была уверена, что Лавочник сможет выбить для себя небольшую привилегию и за определенную плату позволит ей, напялив сверху мешковатую кофту и прикидываясь им, пользоваться этим местом в собственных интересах.

И она была права, Маркус согласился, только вот плату запросил неимоверную. Однако при этом он обещал бонусом рассказать ей про слепую зону камер наблюдения на крыше, чтобы она могла сидеть там спокойно. Калли пришлось исхитриться, но она выпросила нужную сумму у родителей под разнообразными предлогами. Действовать нужно было осторожно, и на то, чтобы собрать всю сумму, ей пришлось потратить почти три месяца.

Получив деньги, Маркус все сделал, как они и договаривались. Правда, с тех пор Калли приходится частенько выслушивать шуточки Лавочника про то, чем она там, по его мнению, занимается. Хорошо еще, что ему хватает ума выдавать их только при общении с ней тет-а-тет, а это происходит не так уж и часто.

И сейчас, идя по коридору в кофте, она уже по привычке изображала из себя Маркуса. После их сделки охрана ни разу не стаскивала ее с крыши, что не могло ее не радовать. Но сегодня что-то пошло не так.

На первый взгляд, все было как обычно. Кроме того, что она спиной чувствовала, что за ней следят. И следят не через камеру, рядом точно кто-то был. Но Калли была уверена, что, выходя из своей комнаты, проверила, нет ли кого в коридоре, а после не слышала ничьих шагов, кроме своих. Однако интуиция кричала ей, что сегодня за ней наблюдают.

Видеокамеры в коридоре просматривали только выход на крышу и вход с улицы. Ее комната и комната Маркуса находились в слепой зоне, поэтому она и не боялась, что охрана заметит, что «Лавочник» выходит не из своей двери. Спускаясь с крыши домой, Калли каждый раз наклоняла голову, закрытую капюшоном, пониже, упорно делая вид, что уже почти валится с ног и жутко хочет спать. И в принципе, она могла сейчас обернуться так, чтобы не «засветить» свое лицо, но делать этого не стала. Во-первых, это могла заметить охрана, следящая за камерами в реальном времени, и это могло подвигнуть их заявиться сюда и проверить, все ли в порядке. А во-вторых, ей было просто страшно. Легкая паника, охватившая девушку, нарастала с каждой секундой.

Когда до нужной двери оставалось еще четыре шага, Калли ускорилась против собственной воли. По лестнице она уже почти бежала. Сердце в груди девушки бешено колотилось, дыхание сбилось, а перед глазами поплыли звездочки. Оказавшись на крыше, она сразу направилась в слепую зону камер видеонаблюдения, села и стала в напряжении глядеть на дверь, из которой только что вышла.

Она ждала минуту, две, пять, но никто не появился, и девушка начала дышать спокойнее. Достав коробочку, она вставила МиН в ухо, не забыв его активировать. И только после того, как послышались первые звуки отрывка из оперы Вагнера, она поняла, что ее больше не трясет.

Калли сидела и с ошарашенными глазами смотрела вдаль. Она не могла объяснить, почему так перепугалась, в какой-то момент она вроде даже забыла, как дышать. Но ведь подумаешь, показалось, что сзади кто-то идет. Она никогда не считала себя трусихой, так что подобное поведение было ей не свойственно.

«Вдох-выдох, женщина! – подумала Калли, позволив себе наслаждаться ночной прохладой. – Наверное, это просто стресс. Но скоро экзамены, выпуск, и все это закончится. Ты вернешься домой».