Город Не/Счастья

Теперь он видит, что далеко не все тела изуродованы взрывами. Посреди обезображенных трупов лежат северяне без видимых повреждений. Вымазанные изрядным слоем грязи и крови своих товарищей, они остановили стеклянный взгляд в одной точке. Не так выглядят жертвы бомбардировок. Так выглядят кучи дохлых крыс, которых после неудачных лабораторных опытов вываливают в чан, чтобы потом сжечь. Он сам занимался этим когда-то в молодости и никогда не спрашивал, что за эксперименты ставили ученые над несчастными животными. Он просто выполнял работу. Но сейчас интуиция подсказывает, что жизни друзей зависят от того, как скоро он выяснит, что случилось с северянами.

– Руками ничего не трогать! Смотреть в оба! – приказывает он, а сам направляется к блиндажу в небольшой впадине.

Улич распахивает дверь, шагает внутрь, одной рукой зажимая нос, а другой подсвечивая себе фонариком. Командный пункт. Внутри его встречают семь тел, лежащих на полу в противоестественных позах. Панель управления на столе мерцает резким красным светом. Улич подходит к ней и смахивает все устаревшие уведомления об опасности. Рука задерживается, прежде чем закрыть вкладку контроля артиллерии. В настройках указано: «Автоматический огонь на подавление по заданным координатам». Получается, обстрел велся в автоматическом режиме? Улич отворачивается от стола. А эти люди, вероятно, мертвы не первый день. Последнюю неделю Армия Штерна воюет с мертвецами.

Он бегло осматривает шесть тел, но внимание привлекает седьмое. Улич даже на секунду теряется, увидев двухметрового мощного гиганта, сидящего в углу на полу, уронив голову на грудь. Улич узнает его даже в полутьме.

Марко Бельвазар – бывший глава наемников «Белый рассвет», бывший полицейский с Острова, объявленный в розыск в пяти городах. Бельвазар – единственная цель, до которой Улич в свое время не смог добраться. И это несмотря на то, что тогда он еще работал в паре с лучшим охотником Новополиса капитаном Порохом. Бельвазар – единственное темное пятно и в карьере Улича, и в безупречном послужном списке капитана. Поговаривали, что Марко невозможно убить. А в итоге здоровяк нашел свой бесславный конец в маленьком грязном блиндаже.

Улич осторожно приподнимает голову Бельвазара стволом винтовки и смотрит на бледно-желтое отекшее лицо давнего врага. Теперь ясно, кто стоял за военными успехами северян. Но если не смог спастись даже он, один из самых хитрых и изворотливых убийц континента, то у остальных не было ни единого шанса.

Улич осматривает оставшиеся шесть тел в блиндаже. Такие же отекшие бледно-желтые лица. Никаких признаков борьбы, никаких ран и повреждений, они просто умерли. Улич настраивает личку на зашифрованную частоту, чтобы переслать Штерну тревожные новости, но тут его окликают бойцы снаружи.

Он выбегает на улицу. Один из бойцов сидит на корточках и разглядывает какое-то красно-белое пятнышко на земле. Второй застыл с раскрытым ртом, задрав голову. Улич прослеживает за его взглядом.

Ему кажется, что сердце перестает биться. Стоя под палящим солнцем, он чувствует, как все кости перетряхивает озноб. Улич всегда был хорош в математике. Уравнение наконец-то сходится.

7. Завод

Жу успели дважды обругать, а ведь она только вышла из автобуса.

– Вот и он. Добро пожаловать на «Химзавод-137». – Дед обвел рукой огромное здание из красного кирпича.

Она представляла Кромь иначе. Все, что видела Жу в детстве, забираясь на крыши и пытаясь заглянуть за горизонт, – это обвешанные балкончиками многоэтажки и сколоченные из подручных средств бараки. Бесконечное множество серых, хаотично разбросанных человеческих жилищ. Но оказалось, что за покровом трущоб, как за внешним непримечательным видом темно-серого муравейника, скрывался разветвленный сложный мир. Ниже, скромнее и грязнее, чем Полис. Не такой красивый и блестящий, но такой же шумный и живой, поражающий многообразием.

Ряды многоэтажных домов и правда занимали огромное пространство. Жу казалось, что узкие извилистые улочки, по которым петлял автобус, не закончатся никогда. Но вот, миновав еще несколько поворотов, они оказались на огромной эстакаде, которая едва ли уступала аналогам из Полиса. Дорога закручивалась спиралью вверх на три яруса. Они доехали до верхнего витка, свернули на боковую магистраль и влились в поток машин. Спустя еще несколько километров впереди широкой стеной, на сколько хватало взгляда, вырос огромный многоквартирный дом. Жу все ждала, когда же водитель вырулит в сторону, но он так и не вырулил. Дорога перед ними нырнула куда-то вниз, и автобус понесся под горку прямиком в здание. Однако вместо того, чтобы разбиться о стену, он шмыгнул в тоннель, проделанный прямо сквозь дом.

Они проехали под зданием, на секунду выкатились на свет и снова нырнули в проезд внутри другого здания. Так повторялось несколько раз. Внутри салона то наступала тьма, то вновь становилось светло. Автобус, как иголка, пронзал насквозь дом за домом.

Еще один поворот, и Жу увидела песочного цвета ангар с парковкой на сотни мест перед ним. Торговый центр, как она предположила. Кругом сновали люди с полными сумками, а у входных дверей пристроилась вереница тележек. Здесь автобусу пришлось немного постоять – дорогу забили машины, поднимавшиеся на магистраль с парковки.

Жу отметила про себя, что Кроми не хватало порядка Полиса. Дорожное движение, казалось, не подчинялось никаким правилам. За все время она не заметила ни одной машины на автопилоте, а живые водители метались из стороны в сторону, сигналили и громко ругались в открытые окна. Многие автомобили разъезжали с разбитыми фарами, помятыми крыльями и царапинами на борту. Да и сами дороги были уже, чем в Полисе. И опаснее. Пару раз у нее замирало сердце, когда автобус подъезжал к самому краю магистрали. Ограждение из двух полос тонкого металла выглядело хлипким и ненадежным. Жу с ужасом представляла, как колеса их транспорта сминают его, словно сапог алюминиевую банку, и автобус летит вниз с высоты пятидесяти метров. Остальные пассажиры ничего подобного не представляли и продолжали заниматься своими делами как ни в чем не бывало.

Следующие несколько минут они ехали вдоль путей железной дороги. По обеим сторонам от нее кипела жизнь: погрузчики сновали от одной погрузочной площадки к другой, транспортные платформы тихо плыли над крышами складов. Чуть дальше солнечные лучи, пробившиеся сквозь смог, играли на водной глади. У речного порта платформы выстраивались широкой полосой и ждали своей очереди на погрузку или разгрузку.

На грязной обочине вдоль дороги через каждые пятнадцать-двадцать метров стояли яркие рекламные щиты. В Полисе тоже было много рекламы, но в Кроми она выбивалась из серого фона, как если бы аристократ с Острова заблудился и попал в ночлежку для нищих. С плакатов на Жу с улыбками глядели лица, рекламировавшие самые разные товары: воду, холодильники, сигареты, прошивку для личек, модные кроссовки. Все то, чего не хватало местным жителям, чтобы стать такими же счастливыми, как люди с плакатов.

И конечно, особой приметой Кроми для Жу стала музыка. Куда же без нее?! Дешевые колонки воспроизводили на весь салон какую-то какофонию, будто оркестр настраивал инструменты перед выступлением. Жу все ждала, когда они начнут играть что-то внятное, а они никак не начинали. Ударные отбивали одним им понятный ритм, трубы и саксофон гудели, как машины в пробке за окном. Что за безумные алгоритмы записывали этот альбом? Да и какое настроение должны были передавать автобусные «песни» своим вынужденным слушателям? Непонятно. То ли дело музыка в центре! Полис был пространством геометрически выверенных мелодий, где каждой композиции отводилось свое место и роль.

– Остановка «Химзавод», – прострекотал механический голос.

Двери открылись. Пара тычков локтем в печень, небольшая перепалка с водителем, замечание от пожилой пассажирки, толчок в спину от Деда – и она снаружи. Жу сглотнула. Первый шаг на землю Кроми. Да, Дед утверждал, что ее родная улица теперь тоже считается Кромью, но Жу не восприняла это всерьез, потому что твердо знала: она выросла в Полисе!

В свой старый район она возвращалась не без тревоги в душе, но страха не было. То ли дело запретные земли Кроми. Жу с детства терзал необъяснимый ужас, что, если она перешагнет невидимую границу, случится что-то жуткое. Словно сама почва окраин Новополиса отравлена токсином, который поражает всех, у кого нет иммунитета. Но вот она встала обеими ногами на разбитый асфальт далеко на юге от своего дома, а ничего не произошло. Желудок не выплеснул завтрак наружу, конечности не отпали, а небеса не разверзлись, чтобы поразить нарушителя молнией.

– Вот и он. Добро пожаловать на «Химзавод-137». – Дед обвел рукой огромное здание из красного кирпича.

Судя по всему, так назывался весь район, потому что на сам завод они еще не попали. Здание окружал высокий забор с колючей проволокой. Маленькие окошки с решетками, крепкие ворота с постом охраны. Если бы не объявление робота в автобусе и Деда на улице, Жу решила бы, что здесь содержат особо опасных заключенных. Завод высился как неприступная крепость на скале посреди бурного океана.

Роль океана же выполняло необычайно большое скопление людей через дорогу от заводских ворот. Поначалу Жу приняла шумный палаточный городок за лагерь беженцев. Но нет. Люди обменивали одежду на драгоценности, протягивали продавцам руки, чтобы те считывали деньги с личек, громко торговались. Это был рынок.

Дед шагнул на проезжую часть, и Жу поспешила за ним. Благо дорога была не такой широкой, и она успела перебежать ее прежде, чем очередной автобус, забитый пассажирами, проскользнул мимо. Чем ближе они подходили к рынку, тем больше Жу начинала беспокоиться. Среди такой толчеи и шума она боялась отстать от Деда и потерять его из вида.

Новые звуки и запахи обступали, перебивали друг друга, пытаясь привлечь внимание. В нос ударил резкий аромат специй. Голоса тараторили на нескольких языках, большинство из которых Жу даже не могла определить.

К счастью, Дед не стал продираться сквозь толпу и остановился у первого ряда палаток импровизированного городка. Он выискивал кого-то взглядом в этом хаосе. Жу тоже огляделась по сторонам.

У ближайшего прилавка парень в старомодных очках и клетчатой рубашке бойко торговался с продавцом запчастей. В двух лотках были насыпаны металлические, пластиковые и стеклянные детали древних электронных устройств, названий которых Жу не знала. У продавца было круглое лицо, похожее на морду хитрого кота, и тонкая полоска усиков над верхней губой. Он вяло отражал попытки парня сбить цену на детали, попутно прикидывая, сколько можно выручить с покупателя. Глаза поблескивали под полуприкрытыми веками.

Жу усмехнулась про себя. Продавец отличался от знакомых чиновников только одеждой. Главу торговли министерства Мира, к примеру, нельзя было даже представить в подобном мешковатом бежевом пиджаке на два размера больше. Но жесты, мимика и манера держаться выдавали в уличном торговце представителя одной из почетных профессий небожителей Полиса.

Парень в очках, однако, сдаваться не собирался. Хотя он выглядел наивным студентом-отличником и был одет по моде прошлого века, но в технике разбирался не хуже хитрого торговца.

Жу увлеклась колоритной парочкой. Она почувствовала себя как во время переговоров министерского продюсера с торговым отделом. Тогда ей поначалу не хотелось сопровождать господина Марта. Она завидовала коллегам, которые работали над новой концертной программой Иллойи. Самое интересное всегда происходило вокруг министра, а торговые переговоры – сплошная бюрократия.

Но что это было за представление! Сколько заказать миниатюрных фигурок министра – двадцать пять тысяч или двадцать семь? А как насчет цен предконкурсного альбома? Стоит ли распространять его со скидкой, и если да, то с какой – двенадцать процентов или тринадцать? И наконец, военный бюджет. Модернизировать оборонные системы Новополиса сейчас или через год после конкурса, чтобы население не возмущалось ростом военного налога и на «Артисте Новополиса» голосовало за Иллойу?

Гаридай Март торговался мастерски, вызывая ненависть и уважение торгового отдела. Может, в Полисе и бывали министры лучше Иллойи. Лучшие певцы, военачальники или дипломаты. Но все признавали, что еще ни у одного из министров не было такого продюсера.

Перед ногами Жу прошмыгнула черная тень, похожая на кошку. Парень в очках отвлекся, прервав бурную торговлю. Жу тряхнула головой, отгоняя воспоминания, и огляделась по сторонам. Кругом были незнакомые люди. Из-за роста она не видела ничего дальше спин ближайших прохожих.

– Дед? – ее выкрик растворился в общем шуме.

Мимо пробежал мальчик, который вез велосипед с нагруженным на него мешком картошки. Жу отшатнулась в сторону и врезалась в спину женщине с прической, похожей на птичье гнездо.

– Эй, аккуратнее! – прикрикнула женщина, смерив Жу взглядом.

Та собиралась что-то ответить, но тут ее толкнули в плечо, и Жу развернулась на месте. Толпа окружала со всех сторон, напирала, подступала ближе. Шум нарастал, она даже не слышала собственных мыслей. Внезапно сквозь частокол людей протиснулась огромная рука, крепко схватила ее за предплечье и увлекла за собой.

Жу стояла на углу перекрестка двух торговых рядов. Дед по-прежнему держал ее одной рукой, а другой обводил плещущееся людское море широким жестом.

– Добро пожаловать, – он сделал паузу, – на Базар.

– Экскурсовод из тебя так себе. – Жу отряхнула и поправила рукава куртки. – Я видала и получше.

– Базар у сто тридцать седьмого, – продолжил Дед, дав сигнал следовать за ним. – Тут можно достать все, что угодно. Крупнейший рынок в Южной Кроми. У министерства Развития есть биржа…

– Высшего, – поправила Жу.

– У Высшего министерства Развития есть биржа, а у нас есть Базар.

Дед вел ее к фонарю в стороне от общего потока людей. За их приближением наблюдал высокий торговец, облокотившийся спиной о столб. У него были узкие плечи, длинная тонкая шея и большие очки с толстыми стеклами. Он казался комично непропорциональным, но Жу было не до смеха. От вида незнакомца по спине пробежали мурашки.

Мать предупреждала о злых и опасных людях в Кроми, и воображение юной Жу рисовало двухметровых рогатых монстров с красными глазами. Но большинство людей, которых она здесь встретила, не сильно пугали. Вот в Полисе – там да, она встречала много опасных людей и боялась их. Людей, с которыми не стоило ссориться из-за их связей или положения. Людей, которые могли тебя уничтожить, щелкнув пальцами. Но еще ни разу в жизни она не испытывала животного страха перед самим человеком, а не перед его должностью. Она искренне надеялась, что Дед искал на рынке кого угодно, только не этого торговца.

– Приветствую, Эфиналь! – махнул рукой Дед, разрушив все надежды Жу.

– Здравствуй, дорогой, здравствуй. – Худощавый мужчина оттолкнулся от столба и мягкой походкой двинулся навстречу. – Какими судьбами? – Он говорил как стереотипный кромьчанин: едва раскрывая рот и растягивая гласные. Губы его застыли в полуулыбке. Через левую половину смуглого лица тянулся длинный шрам. – А что за юная особа с тобой? Выглядит знакомо. – Он склонил голову, бросив взгляд на Жу. Та поежилась.

– Гостья из Полиса. Ты же знаешь, эти белоручки там все на одно лицо. – Дед положил руку ей на плечо и засмеялся. – Надо бы с работой помочь.

– Из Полиса? Ну на-адо же… – Торговец стал растягивать гласные еще сильнее. – Нечасто к нам заглядывают люди из центра, и обычно это добром не кончается. Для них, разумеется. – Он едва заметно приподнял уголки тонких губ после своей шутки. – А что, в Полисе совсем плохо с работой?

– Ну ты же знаешь, – Дед почесал нос, – на аэродороге сейчас сокращения. Все автоматизируют.

– Аэродорога, да?

Эфиналь сверлил Жу взглядом. Она уже с теплотой вспоминала автобус, который их сюда привез. Да, ее обругали дважды еще до того, как она ступила на землю, зато пассажиры выражали эмоции как живые люди. А суженные зрачки карих глаз торговца изучали ее бесстрастно, будто паук муху.

– Прошу вашу руку, мадемуазель. – Эфиналь наклонился и протянул ей костлявые пальцы.

Она в нерешительности бросила взгляд на Деда. Тот кивнул. Эфиналь быстро схватил Жу за запястье. Он активировал свою личку взмахом руки и поднес к личке Жу. Через мгновение она увидела, как на дисплее появилось удостоверение с ее собственной фотографией. Она удивленно посмотрела на фото. Сзади был зеленый фон, но прическа и одежда не оставляли сомнений – оно было сделано только что. Жу украдкой пригляделась к Эфиналю. Линзы очков переливались радугой на солнце.

Торговец продолжал сжимать запястье Жу. Взгляд быстро бегал по ее лицу, изучал и запоминал каждую черточку. Жу совсем не хотелось, чтобы ее лицо запомнилось такому человеку. Внутри нарастала тихая паника. Она дернула руку к себе.

– Спасибо, друг, выручил, – сказал Дед, добродушно улыбнувшись, и хлопнул тяжелой ладонью по спине Эфиналя. – Сколько я тебе должен?

Торговец неохотно разжал пальцы, выпуская Жу.

– Ну что ты, дорогой, что ты. – Он едва заметно поклонился. – Свои люди, сочтемся.

Несколько неуютных секунд они буравили друг друга взглядами и улыбались. Час назад Дед был для Жу чужим и даже враждебным человеком. Теперь ей хотелось спрятаться за его широкой спиной. И когда он развернулся и зашагал прочь, Жу спешно пристроилась за стариком, затылком ощущая на себе взгляд тощего, смуглого торговца.

– Аэродорога? – спросила она, поравнявшись с Дедом. – Ты не сказал ему, где я работала до того.

– Людям здесь лучше такого не говорить, – бросил он, не сбавляя шаг, – если хочешь, чтобы тебе помогали.

– Он сфотографировал меня. Слышишь? Такой технологии нет в свободном доступе. – Жу дернула его за рукав плаща. – Он в любом случае узнает, кто я. К кому ты меня привел? У тебя все друзья такие? А ты?

Они вернулись обратно к дороге. Дед резко остановился, схватил ее за плечи и развернул спиной к заводу. Жу оказалась на самом краю обочины и чувствовала, как позади проносятся машины. Совсем рядом. В уши врывались приближающиеся и удаляющиеся жужжания моторов и шорох колес. Ее волосы трепали порывы ветра. Она интуитивно попятилась, оступилась и едва не упала на дорогу, но Дед продолжал крепко ее держать, глядя прямо в глаза.

– Я бы соврал, скажи, что Эфиналя не надо бояться. Но тебя он не тронет.

Сзади прогрохотал автобус в клубах гари от старого двигателя. У Жу запершило в горле.

– Почему? – прохрипела она.

– Потому что ты со мной.

Она почувствовала, как хватка огромных тисков, сжимавших плечи, ослабевает.

– Давай, – немного подождав, он кивнул на дорогу. – Быстрее, пока машин нет.

Жу приложила запястье к считывающему устройству. Загорелась зеленая стрелка, и она прошла через турникет. У нее не было с собой оружия или взрывчатки, но, когда она проходила сквозь рамку, сердце на секунду замерло. По ту сторону ее встретили два вооруженных охранника. Это были не полицейские Полиса, веселые и добродушные, готовые помочь туристам, заблудившимся в стеклянно-бетонном лабиринте. У охранников не было красивой черно-синей формы и значков с гербом города, зато были бронежилеты и дубинки. На поясе висели пристегнутые шлемы с острыми носами-клювами, а на ремнях, переброшенных через плечо, крепились автоматы.

Наемники. Они принадлежали к армии на службе министерства Мира. Черная форма с красной полосой на груди и нашивки с крыльями птицы на рукавах выдавали в них Черных Воронов – солдат самой боеспособной из оставшихся после предательства Штерна армий Новополиса. Они проводили ее взглядом, не сказав ни слова, но рук с автоматов не убрали.

Жу выдохнула с облегчением, когда наконец вышла из проходной во внутренний двор завода. Его территория была поистине огромной. По площади она была больше, чем вся улица, на которой выросла Жу. Прямо перед ней располагалось длинное здание. Это был сплошной бетонный короб с часто торчащими трубами вытяжки. Воздух из этих труб создавал постоянный гул, из-за чего казалось, что здание вот-вот откроет закрылки и пойдет на взлет. Окна начинались с высоты десяти метров, они были плотно завешаны белыми жалюзи.

Рядом стояло здание поменьше и вообще без окон. К его воротам подходили пути железной дороги. Дед объяснил, что это был склад, где Жу и предстояло работать. Он проводил ее до входа, перекинулся парой слов с начальником и ушел.

Пока начальник вел ее по коридору, Жу осматривалась. Склад был разделен на несколько секций. В некоторые вход разрешался только по спецпропускам. Она несколько раз видела, как туда входили и выходили люди в белых костюмах химзащиты и респираторах. Другие секции были открытыми. В одной из таких Жу и предстояло работать.

Начальник выдал желтую униформу, устройство, похожее на пистолет, поручил наносить на бочки электронные метки и сказал: «Осваивайся». Поначалу Жу с опаской посматривала на бочки со значками биологической угрозы, но оказалось, что почти все они были пустыми. Она ходила между стеллажами, наставляла устройство на определенные бочки, ждала, пока оно нанесет инфракрасную метку, и двигалась дальше.

Весь инструктаж не занял и пяти минут, осваивалась Жу еще минут десять. Полчаса работы и двенадцать бочек спустя она уже достигла мастерства в новом деле. Так как Жу не сообщили, какую профессию она осваивает, пришлось придумать название самой: «носильщица пистолета». Отсчитав третий десяток бочек, она приставила орудие труда к виску и нажала на крючок. Пистолет запищал, на дисплее засветилась красная надпись: «Ошибка. Неправильный объект».

День тянулся ужасно долго, чего обычно не бывает, когда знакомишься с чем-то новым. Жу забыла и про страх перед торговцем, и про раздражение от шумных кромьчан. Скука выела все остальные впечатления. Прошло еще несколько часов, прежде чем появился старик и позвал ее на обед.

Они сидели во дворе на поваленной набок бочке, прислонившись спинами к стене склада. Тусклое солнце успело нагреть импровизированную лавочку, и Жу чувствовала приятную ломоту в конечностях после целого утра, проведенного на ногах.

– Ну, как первый день? – спросил Дед, протягивая булку и толстый ломоть сыра.

– Насыщенно. – Жу повела плечами. – Слушай, а эта работа, – она перешла на шепот, – она что, незаконная?

– Ты о чем? Этот завод принадлежит министерству Мира. И работает на благо Полиса и всех его счастливых обитателей.

– Да нет. Я имею в виду себя. Ты же вроде, – она замялась, подбирая нужное слово, – купил мне работу у того типа со шрамом.

– Купил работу. – Он засмеялся. – Хорошо звучит. Нет, скорее арендовал. Видишь ли, тут многим людям не нравится их работа, и они с радостью сдают ее в аренду тем, кто сидит без дела и не откажется от лишних деньжат. Не волнуйся, твой начальник тоже в доле, он не сдаст.

– То есть, чтобы заработать, приходится платить?

– Платить приходится всегда и за все. – Дед почесал нос, достал термос и налил ей чай. – Вопрос только в цене.