Пришло время представиться друг другу.
– Я – профессор Стивенсон, руководитель станции. Рад гостям, весьма рад! Хотя ожидал немного иного.
– Желающих поработать на благо науки? – сразу же спросил его Немец.
– Да. Вы, надо полагать, услышали наш сигнал?
– Услышали. И непременно бы воспользовались вашим предложением, но по пути у нас возникли непредвиденные обстоятельства.
Короб и Брага со стуком положили носилки на металлический пол.
– Позвольте полюбопытствовать? – научник подошел ближе и внимательно всмотрелся в лицо военного. – Однако! И где же вы его нашли?
– Далече. Военный грузовик попал в аварию. Вот это единственный выживший.
– А где второй? – быстро спросил Стивенсон.
Немец внимательно посмотрел на невысокого человека в белом халате. И осторожно ему ответил:
– А я и не упоминал, что их было двое. Откуда вы это знаете?
Стивенсон снял очки, протёр их свободной рукой о халат и близоруко моргнул.
– Да хотя бы оттуда, что сегодня утром двое военных, включая этого офицера, покинули данную станцию на грузовике.
– Так они здесь были? – удивился Немец.
– Об этом я вам и говорю. Именно об этом. Прибыли, сдали по описи оборудование и поспешно уехали. Впрочем, как теперь следует, спешка их до добра не довела. Дорожная авария, говорите?
– Да, грузовик всмятку.
– А все-таки, где второй? Вы его нашли? Он мёртв?
– Да, умер при аварии, – Немец умышленно скрыл факты о пулевых ранениях шофера, слишком уж мутной ему виделась эта история.
– Вы лично видели тело?
– Разумеется. Обыкновенный такой, мёртвый, сержант. С собой мы его не понесли, зачем? Закрыли там же в кабине, чтобы дикие звери не растащили. Военные подберут и сами решат, что с ним делать.
– Обыкновенный мертвый сержант? Вот так значит? Ну что ж, ладно. А лично от меня вы чего хотите?
– Ну как же, – Немец развел руками, – Помощи! Необходимо осмотреть раненного на рентгене, понять, что с ним? Он очень плох. Наша медик в полевых условиях сделала что могла, но этого мало. А в вашем лазарете есть все шансы стабилизировать состояние бедолаги. И если нам это удастся, то у меня к вам будет еще одна маленькая просьба. Хотелось бы, чтобы о данном происшествии вояки узнали не раньше утра. Поймите нас правильно. Уже темнеет, куда нам сейчас? Будем признательны за возможность остаться у вас на ночёвку. А чуть свет мы уйдем, чтобы с армейскими лишний раз не пересекаться. Вы же понимаете, как у нас с ними?
– Да-да, конечно. Безусловно вы можете на это рассчитывать. Наше гостеприимство… погодите-ка! – он вдруг вскинулся и быстро моргнул несколько раз. – Вы сказали – «наша медик»? И камера у ворот показала, что среди вас была девушка! Где же она?
– А, вы об этом? – Немец немного замялся. – Она вот-вот подойдет. Ей по женским делам надо было отойти, понимаете, «до ветру».
– На улице?– неподдельно удивился Стивенсон. – Санузел у нас здесь, внутри.
– Она стесняется. Ну, вдруг у вас тут камеры понатыканы, у нее фобии на этот счёт.
– Эмммм, – не нашёлся что ответить, обескураженный профессор. – Зря вы её там одну оставили. Это же опасно.
– Не волнуйтесь, она ведь в пределах периметра. Как только её комары начнут есть, тотчас прибежит, – поддержал товарища Брага. – Что, профессор, куда майора тащить? Покажите?
***
Щука накинула капюшон куртки. С приближением темноты заметно похолодало. Девушка ещё раз осмотрелась.
«Ну и что тут не так? – думала она. – Может, действительно померещилось? Всё-таки вторая неделя пошла, как вышли из лагеря. Усталость имеет свойство накапливаться. Потом выливается в нервозность, повышенную возбудимость. Ей ли, как бывшему военному медику, не знать?»
Неторопливо прошлась до отдельно стоящей постройки. Вероятно это был закрытый бокс для инженерной техники. Трава покрылась вечерней росой, ботинки и джинсы быстро намокли до щиколоток.
«Заперто, наверное. Причем отсюда видно: замок электромагнитный, ни дужек навесных, ни скважины под ключ». Когда девушка подошла ближе, то вдруг вздрогнула от неожиданности – голубой свет мягко озарил небольшое пространство вокруг её фигуры. Это автоматический датчик включил на стене лампу освещения. Щука подёргала дверь. Та и вправду оказалась закрыта.
Девушка отошла в сторону. Свет тотчас погас. Шагнула к боксу, светильник вновь зажегся. «Балуешься, как школьница», – сказал бы Немец. Подумав о нём, Щука словно бы назло опять сделала шаг вперёд, дразня электронный датчик. Свет вновь зажегся и девушка едва уловила краем глаза какой-то отблеск в траве. Нагнувшись и протянув руку, она подняла автоматную гильзу. Зеленый металлический цилиндр бутылочной формы с лаковым покрытием. На ощупь холодная, но с хорошо осязаемым запахом пороха, гильза явно лежала тут не более суток.
«Научники стреляли из армейского оружия? Наверняка у них есть такое. Или тут были военные? Отгоняли от периметра непрошеного гостя ?»
Осмотрев траву, Настя нашла ещё несколько гильз. Покрутила головой. В область зрения снова попал гаражный бокс. Что-то привлекло настороженное внимание девушки, и она подошла ближе. Палец ткнулся в твердый пластик, из которого были собраны стенки модуля. Ноготь Щуки аккуратно обвёл одно из пулевых отверстий. Всего их было около двух десятков, только не в одном конкретном месте, а разбросанных по всей стене. Словно неведомый стрелок бил из автомата от живота в белый свет, как в "копеечку". И судя по траектории, стрелявший находился у входа в жилую часть научной станции.
***
– Кладите его спиной прямо на кушетку, – профессор постелил на лежанку полиэтилен и щелкнул кнопками на замысловатом медицинском приборе. – Сейчас аппарат нагреется и можно будет провести общее сканирование. Я подготовлю всё остальное.
Он отошел в сторону пропуская несущих майора, сталкеров, и вышел из помещения.
– Чо-т тяжелый боров, а так и не скажешь, – устало прислонился к стене Брага, когда майора водрузили наконец на подготовленное ложе.
– Это твои годы дают о себе знать, – не удержался, чтобы не поддеть напарника, Короб.
– Я ещё тебя переживу, зелень болтливая, – восстанавливая дыхание, парировал пожилой сталкер.
Немец присел на стул с крутящимся сидением. Оттолкнулся ногой и сделав три оборота, озвучил свои мысли:
– Лишь бы он не помер до утра. Надеюсь здесь действительно есть средства, что не дадут ему отправится в "долину теней" раньше времени. "Нам только ночь простоять, да день продержаться". Хотя нет, днём мы уже будем далеко.
Короб посмотрел на майора с неприязнью, словно на виновника всех бед:
– Надеюсь, ты сейчас видишь дурные сны, приятель! Потому что это самая малость, какой ты можешь отделаться за наши тяготы.
Парень протянул руку к выдвижному светильнику, вплотную приблизив его к измученному лицу военного. Щелкнул выключателем и направил нестерпимо яркий белый свет в закрытые глаза майора. С интонацией «плохого следователя» Короб произнес:
– А ну колись, шакал, кто нашему грузу "ноги приделал"?
Тут лежавший без сознания майор Минько застонал, громко и страшно. Словно зверь, которому не хватило сил отгрызть пойманную в капкан лапу.
Молодой отшатнулся испуганно выругавшись:
– Да чтоб тебя, конь ты полосатый!!
Офицер болезненно щурил глаза, дергал пальцами рук, силясь закрыться от электрического света. Но запредельное истощение организма лишило его сил.
– Эй! – быстро метнулся к нему Немец выключая лампу. – Ты меня слышишь? Минько Станислав, как там тебя по батюшке?
– Слышу… – тихо прошептал военный; выражение его лица стало чуть более осмысленным. – Я… где?
Немец распробовал на языке рифмующееся неприличное слово, но вслух произнес иное:
– В медицинском лазарете.
– Вы всё-таки доставили меня в… Красновку?
– Ээээ, – протянул Брага, – да он опять за те же вожжи взялся. Упрямый какой, ты погляди!
– Мы не в Красновке, друг, – мягко поправил майора, Немец, – Это научно-исследовательская станция. Здесь тебе окажут первую помощь. А уже скоро за тобой прилетит голубой вертолет с волшебниками в медицинских халатах. Недолго осталось, потерпи.
Лицо майора переменилось едва он осмыслил сказанное. Военный напрягся, глаза его дико блеснули, разве что волосы на загривке не встали. Чисто кот ошпаренный кипятком.
– Научная станция? Как… она называется? Какой у нее… номер!? – негромкие его слова были, тем не менее, произнесены с такой могильной интонацией, словно были горстями земли бросаемыми на крышку опускающегося гроба.
– «Рассвет 13», – настороженный его реакций, ответил Немец.
Пальцы военного бессильно обмякли. Горло издало хриплое бульканье; то ли смех, то ли спазм.
– Зачем вы меня сюда притащили ? Я же просил в Красновку! Теперь я обречен. И вы то же…
– А ну-ка, друг, расскажи нам всё, что мы должны знать. – пододвинул к майору стул, Немец. – И очень тебя прошу, не теряй сознание, пока не закончишь.
***
Щука всё-таки обнаружила то, что искала. Вернее, она не знала чем именно это окажется, но верила – находка непременно будет.
Кровь. Много впитавшейся в траву тёмно-бурой крови. Удалось разобрать и след: кровавую дорожку в земляной борозде, оставленными чьими-то волочащимися ногами. Девушка бросила осторожный взгляд на камеры наблюдения расположенные по периметру забора станции. Те, равнодушно смотрели куда-то в сторону Зоны. Щука подобралась, как охотничья собака и мягко ступая двинулась по следу.
Когда она подошла к вышке метеорологического оборудования, вновь включился автоматический светильник. Над головой ритмично постукивали лопасти ветряка. Девушка обратила внимание на прислоненную к сетке рабица хозяйственную лопату с комьями глины на штыке. Оценила свежий присыпанный землёй холмик. Щуке понадобилось три минуты, прежде чем лопата в её руках уткнулась во что-то мягкое. Она осторожно копнула ещё два раза раскидывая землю, и в грунте, на свету матово блеснул циферблат часов. Их ремешок смыкался вокруг бледной человеческой руки торчавшей из грязного лабораторного халата. Надетого на оранжевый костюм сотрудника полевой станции.
***
– Я… не знаю, как это произошло. Втроем мы прибыли на станцию, чтобы… Как же горло жжёт. Дайте воды, пожалуйста.
Брага наполнил пластиковый стаканчик из бутылки кулера и поднёс питье к губам майора. Тот жадно выпил всё до последней капли чуть не сжевав сам стакан. Продолжил:
– Сдали по описи какие-то детали для работы научников.
– А наш груз? – не сдержался Немец.
– Ваш уже был на станции. Мы его ещё в прошлый раз тут припрятали, чтобы в эту ходку вам… передать. Спрятан в пустой таре с военной маркировкой в складском боксе. Научники в наши ящики не заглядывают…
– Так почему же вы его не забрали?
– С учеными было что-то не так…. Тот, который нас встретил и бумаги подписал… нормальный. Когда же мы пошли к боксу и открыли его… На нас напали те, другие, которые там прятались. Или заперты были. Да, скорее второе.
– Почему вы так решили? И главное, почему они на вас бросились?
– Они уже не были людьми. Просто твари в человеческой одежде… научников. Они «обратились». Думаю, это следствие вируса. Мы сначала…
– Стоп! – Немец, предчувствуя сердцем недоброе, остановил майора. – Какого еще Miststuck («сука» нем.), вируса?!
Военный снова попросил пить. Брага снял с кулера всю бутыль и осторожно наклонив её, тонкой струйкой полил содержимое в рот майору. Тот пил долго, и по мере этого процесса пожилой сталкер недоуменно смотрел на пустеющую емкость. Впрочем, армеец прервался на полутора литрах, мотнув головой, дескать, хватит. Дальше речь майора стала бодрее.
– На этой станции испытывали воздействие… какого-то вируса на зараженной радиацией фауне. Я не знаю всех тонкостей, у меня минимальный допуск. Скажу лишь, что центр разработки находится в Красновке. Наверное, у них есть вакцина, не может быть, чтобы не было. Они давно работают с этим штаммом.
– В чём суть работы вируса? Как он проявляется?
– Вы слишком многого хотите от простого экспедитора. Что я могу знать? Я видел, как сжигали мертвых подопытных животных. По слухам, после заражения они превращались в неуправляемых бешеных существ с высоким болевым порогом.
– Может, это и было обычное бешенство? Ты ничего не намудрил? – подал голос Короб, сидевший до сей поры тихо.
– Это не похоже на обычное бешенство. Здесь что-то стряслось, может утечка… Напавшие на нас уже не были людьми. Эти твари разорвали нашего Мальцева, как старую тряпку. Семак же, это мой… водитель, увернулся, но его ранили. Я одного из «этих» сам… застрелил. Почти весь магазин из АК… А он все шёл на меня. Остаток в другого добил, тот лишь повалился и тут снова встал. Я психанул и к машине дёрнул. Семак за руль вскочил… Ударили по газам. Была бы связь, я бы дал знать о случившемся… Но тот, нормальный, из научников, что груз по описи принимал, взял у нас рацию как только мы на станции появились. Сказал, прошивку обновит… обещал, что можно будет гражданские волны из Европы слушать. В общем, пока обратно мчались, смотрю, с Семаком что-то не так, вроде бредить начинает. Хотел у него руль забрать, так он не дал. Ногу с газа не убирает, в рулевое вцепился – не оторвать. Вскоре я неладное почуял, пистолет успел достать… Тут он на меня и бросился. Хотя нет, это уже был не он, а нечто в его обличии. Я несколько раз выстрелил, потом машину крутануло, она ударились, я сознание потерял. Когда в себя пришёл, он мертвый, в кабине… У меня голова кружится, всё плывет. Думал, сотрясение. Один в Зоне, вокруг никого. Но от места нашей с вами встречи недалеко было. Я туда и пошел… Знал же, что явитесь за грузом, и надеялся что вытащите. Пока шагал, совсем организму дурно стало. Пусть Семак меня несколько раз успел приложить, пусть авария, это всё понятно, но ощущения такие, будто гриппом заболел. Сложив в пути «два» и «два» догадался, что тоже мог заразиться вирусом.
– Так почему же ты, сволочь, сразу нам про вирус не сказал, когда пришел в сознание? – Брага не скрывал досады.
– Вы бы меня бросили. Что, скажешь "нет", старатель? По глазам же вижу… не потащили бы.
Брага достал папиросы и не обращая внимания на то что находится в лазарете, закурил.
– Если это действительно вирус, и ты должен стать как этот Семак, как те, что на вас из бокса напали, почему же до сих пор не «обратился»? – Немец нервно облизал сухие губы.
– Не знаю. Может, ослабленный организм быстрее сдаётся. У меня-то царапины, а Семаку… чуть рёбра через грудную клетку не вытащили.
– Как же он машину вёл с таким ранением? – Брага крепко затянулся и папироса жгуче затрещала, превращая крошки молотого табака в клубы сизого плотного дыма.
– Вот так и вёл… Чего страх с человеком не делает.
«А мы тогда решили, что водила грудь о руль проломил… – вспомнил мёртвого водителя Немец, – А оно вон как выходит».
– Погоди, – Немец зыркнул глазами на толстое стекло лазарета и быстро спросил:
– Как, говоришь, выглядел тот, «нормальный», из научников?
***
Сколько тел лежит в яме, Щука так и не узнала. Её вырвало, когда она пыталась лопатой отвалить в сторону третий раскопанный ею труп. Это был военный, с тела которого хищный зверь кусками отрывал мясо. Верхняя часть туловища держалась на позвоночнике, весь пах и низ живота отсутствовали, от объеденных внутренностей смердело кровью. Щука, стоя на коленях и упершись рукой в траву, извергла из себя остатки желудочной желчи. Поднявшись, девушка брезгливо вытерла рот носовым платком.