Read the book: «Путешественница»

Дизайн обложки Евгении Новиковой

* * *

Пролог

Приветствую. Я – Путешественница.

На самом деле это не имя, даже не прозвище. Это – работа. Если угодно – призвание, странное, непривычное, но очень важное. Каждый из вас наверняка когда-то зачитывался приключенческими книгами, в котором описывались похождения некоего Героя, и путь его обычно был нелегок, сопровождался множеством выборов, моральных терзаний и далеко не всегда некая «избранность» помогала на этом нелегкому пути героя, а кое-где даже порядком мешала, навязывая определенный шаблон действий и прямо-таки принуждая героя совершать выбор не по уму и сердцу, а по некоему долгу и обязательствам. Но таков Путь Героя, которому предстоит спасти свой мир, свою страну от некоего зла или беды – быть тем, кто поступит правильно, а не как хочется. Во многих случаях Герой принимает верное решение, спасает свой дом и свой мир, побеждает злобного дракона, возносится на вершину славы и получает руку и сердце принцессы.

Но иногда Герой сам становится злобным драконом – и это тоже часть некоего великого замысла, сохраняющего определенное равновесие во Вселенной. Потому как не бывает света без тени и добра без зла, ведь мир, в котором нет тени – это бесплодная, ровная как стол, безжизненная пустыня, в которой нет ничего, что могло бы отбрасывать тень, а добро, не имея противовеса в виде зла, рано или поздно становится этим самым злом – ведь недаром говорят, что худшие свои поступки разумные существа совершают чаще всего из лучших и добрых побуждений.

Но иногда происходит нечто такое, чего быть не должно – и герой становится драконом гораздо раньше, чем должен был бы, а то и вовсе не встает на путь героя, и мир, судьба которого процветать и сиять, постепенно превращается в тусклое, унылое, а зачастую и мертвое место. И когда такое случается, многие рассказчики этой грустной истории говорят, что как жаль, что не было рядом с молодым еще героем того, кто в трудную минуту поддержал бы его, направил на путь истинный, склонил чашу весов в сторону добра, а не зла…

Путешественники стараются успеть вовремя – но не всегда способны на это.

Но мы – те самые «случайные люди», которые встречаются герою на перекрестке дорог, в заброшенных замках и жутких ущельях, что в последний момент протягивают руку помощи, выдергивают из-под опускающегося меча бесконечно ценного для юного героя человека, принимают на себя наставничество или какое-то время путешествуют рядом с героем, делясь с ним мудростью.

Мерлин для Артура, еще не ставшего королем и даже не вытащившего меч из камня, Баба Яга для Ивана-царевича, зашедшего в избушку на курьих ножках в поисках спасения для своей любимой, случайно проходивший мимо путник, отбивший юную героиню от разбойников и не давший забрать ту в жестокое рабство в чужой стране. Все они – Путешественники, качнувшие чашу весов в нужную сторону, чтобы история отдельно взятого мира не прервалась раньше отведенного срока и не погрузилась во тьму. О Путешественниках не рассказывают сказки, не пишут истории, и в легендах за редким исключением нам отводят всего несколько строчек.

Но как одинокий камешек способен вызвать сход камнепада, так и вовремя вставшая на свое место шестеренка способна уберечь весь механизм от разрушения. И мы – такие вот «шестеренки».

Вообще-то я не всегда была Путешественницей. Если великим Героем надо родиться, то Путешественниками только становятся. Когда-то у меня была своя, вполне размеренная жизнь, текущая по принципу «учеба – дом – друзья – дом – учеба», со временем обещавшая превратиться в традиционную схему: «работа – дом – работа», возможно с вкраплением в нее семьи и детей, но случилось непредвиденное – меня призвали. Самое смешное, я до сих пор не знаю имени своего так называемого «работодателя». Просто в один прекрасный день я очутилась в Зеркальном зале…

…Я обалдело глазела по сторонам, не в силах сообразить, что же случилось, – вокруг был гигантский бело-голубой зал. Огромное помещение освещалось только сиянием, преломляемым тысячью зеркал, ровными рядами заполнившими все стены. Одни зеркала сияли ровным светло-зеленым светом, другие – бирюзово-голубым, но большая часть освещала зал фиолетовым нездоровым светом, погружая его в зловещие сумерки. А потом раздался голос:

– Ну здравствуй, Путешественница…

Я завертела головой в попытке обнаружить обладателя голоса. Это мне не удалось, поэтому я, досчитав в уме в обратном порядке до десяти, ущипнула себя повыше локтя. Взвизгнула и осознала, что я все-таки не сплю. Значит, это глюки, и лучше бы их не было, потому что шизофрения конечно поддается купированию, но до конца не излечивается, а жить на таблетках и под присмотром до конца жизни – перспектива не из лучших. Я представила, как меня, упакованную в смирительную рубашку, несут двое дюжих санитаров, а я, брызгая слюной, кричу, что была в огромном зале, где разговаривала с Голосом, причем в зал я попала прямиком из собственной квартиры, потом белые стены, рыдающие родители и «волчий билет» на большую часть трудовой деятельности и социальной жизни. Картинка выходила настолько реалистичной, что я тихонечко взвыла и уселась прямо на пол.

Голос раздался снова:

– Ну чего ты испугалась? Могу заверить, что тебе это не кажется.

Ага, успокоил. Лучше бы казалось, потому что шизофренический приход в мою картину мира укладывался все еще несколько лучше, чем фантастическое попаданство неведомо куда. И что мне теперь делать?

– Вообще-то я перенес тебя сюда, в Зеркальную галерею миров, чтобы предложить работу.

– Работу? – переспросила я, заинтересовавшись. Если это правда и дурка со справкой отменяется, то в целом все может оказаться как не «слишком плохо», так и «хуже не бывает». Но что ни говори, а это все могло вылиться в довольно занимательное приключение, а уж приключения-то я с детства обожала…

– А что за работа?

И с этого вопроса началось самое длительное и самое необычное собеседование в моей недолгой жизни. Как оказалось, мне предлагали должность Путешественницы – наблюдателя, шастающего по мирам, появляющегося в критические для того или иного народа времена, чтобы вполне гармонично развитая цивилизация не скатилась по наклонной к полной деградации и угасанию. Каждое зеркало в зале – «окно» в такой мир. Светившиеся зеленым светом вмешательства не требовали – это были либо уже «исправленные» миры, либо те, которым до критической отметки еще ой как далеко, и потому сами как-нибудь справятся. Голос не замедлил ехидно добавить, что в случае моего согласия я смогу путешествовать по таким мирам так же легко, как переходить из комнаты в комнату.

«А заодно и проводить отпуск», – невольно подумала я.

Зеркала голубого цвета принадлежат тем цивилизациям, помощь которым может понадобиться через какое-то время. То есть критический момент в них еще не настал, но он не за горами. И наконец, фиолетовый цвет – критическая эпоха там уже наступила, что срочно требует вмешательства Корректировщика судеб (читай – Путешественницы). Оглядев окружающее пространство, я пришла к выводу, что корректировки требуют эдак процентов семьдесят всех миров.

– Э-э-э… А у меня вопрос.

– Да?

– Вообще-то тут зеркал не одна тысяча. У меня жизни не хватит на то, чтобы хотя бы обойти!

Голос одарил меня ехидным смешком и выдал:

– А это привилегия Путешественницы. Ей даруется бессмертие.

Наверное, глазки у меня нехорошо загорелись, потому что он тут же добавил:

– Но это бессмертие не абсолютное. Убить Путешественницу хотя и трудно, но можно. Как ты верно заметила, Корректировщику просто необходима архидлинная жизнь, чтобы исправлять судьбы миров таким образом, чтобы история в них шла не как получится, а как надо. Для того же Путешественник наделяется и высокой способностью к регенерации – ведь Корректировщика часто заносит в самую гущу боевых действий, и хоть ты в штатном расписании далеко не одна, миров бесконечное множество, и в одиночку в них порядок не навело бы даже всемогущее божество.

Услышав последнюю фразу, я резко погрустнела и уже собиралась было отказаться, но Голос успокоил меня репликой следующего содержания:

– Но Корректировщик – слишком ценный кадр. Поэтому ему помимо всего прочего дается весьма приличный презент – управление всеми шестью мировыми стихиями. В общем, если ты согласишься, то через какую-то пару сотен лет станешь практически неуязвимой, так как твоя магия будет совершенствоваться вместе с тобой. У каждого Путешественника свой сектор наблюдения, немаленький, конечно, но следить за ним будет тебе вполне по силам.

В конце концов Голос меня почти убедил, но, когда он сказал, что все миры находятся примерно в одной эпохе, а именно временах меча и магии, я возмутилась:

– И как же проводить жизнь в условном средневековье? Без элементарных средств гигиены, нормальных лекарств?! Да первый же отсталый город с некипяченой водой в трактире наградит меня дизентерией, если не чем похуже, а лечиться добрым знахарским словом, подорожником и надеждой на лучшее будет неэффективно!

На что Голос фыркнул и, рассмеявшись на мои справедливые опасения, популярно, без пафоса и занудного наставнического тона, объяснил мне, что магия, которой меня одарят, будет способна не только на боевые и защитные действия, но и на создание одежды, продуктов, пресловутых «предметов гигиены» и вообще всего, чего я захочу. Вот только для создания антибиотиков придется хотя бы выучить их состав на упаковке, же запомнить название препарата или носить с собой шпаргалки на все случаи жизни, потому как магия работает по вполне конкретному и четкому запросу, а не по принципу «хочу то, не знаю чего» – какой-то результат, конечно, будет, но скорее всего, как в детской песенке, когда ученик чародея сделать хотел грозу, а получил козу. Так что учиться мне все равно придется – одна радость, что времени у меня на это будет столько, сколько нужно, а на крайний случай всегда можно будет «вытащить» хотя бы нужный справочник из библиотеки.

После такого заявления я сдалась и согласилась, потому что слишком уж это все выглядело занимательно, и хотя бы жизнь девочки из небольшого города не грозила превратиться в рутину, из которой невозможно сбежать ни замуж, ни в глухие леса и далекие горы. Да и не захочешь сбегать-то, рутина и привычка имеют нехорошее свойство затягивать хуже иного болота, и чем дальше – тем страшнее вырваться из привычно-безопасного образа жизни к новым, неизведанным и потому пугающим высотам.

– Отлично! – воскликнул Голос, и тут же зал осветился золотистым светом, который окутал меня коконом и слегка приподнял над полом.

Мое левое запястье с тыльной стороны невыносимо защипало, сквозь кожу проступали непонятные золотистые символы, застывая в виде татуировки. Через несколько секунд сияние погасло, а меня плавно опустило на пол. Татуировка на запястье погасла и казалась уже обычной, цвета светло-коричневой хны.

Я подняла взгляд и как-то по-новому взглянула на Зал. Краски стали ярче, предметы объемней, а зеркала уже не выглядели светящимися кусками стекла – теперь это были овальные окна, расплывающиеся по краям, сквозь каждое из которых я видела кусочек чужого мира. И тут же у меня возник еще один вопрос:

– А как же мои родные? Моя жизнь?

– Ты в любой момент можешь вернуться в свой мир. Однако есть одно «но».

Естественно, везде есть по крайней мере одно «но».

– В своем мире у тебя исчезнут все способности, кроме той, которая позволит тебе открыть переход сюда, в этот Зал. Здесь твои способности автоматически восстановятся, как и долголетие.

– То есть в своем мире я буду стариться, как обычно.

– В общем-то, да.

– Офигеть. О таком, вообще-то, нужно предупреждать до заключения трудового договора.

Нет, определенно надо было еще немного подумать. Выходит, мне придется жить в своем мире крайне редко… Хотя… С учетом того, что я практически не буду меняться с течением времени, то это в принципе возможно… Только вот насчет татуировки… Хотя ладно. Всегда смогу сказать, что она временная. А могу и ничего не говорить. Кто знает, сколько лет будет проходить у меня между сегодня и завтра в родном мире…

Да и кто в самом деле из людей желает жить вечно?

– Ладно. Какое у меня первое задание?

– Вообще-то, все в твоих руках. Твоя задача – чтобы фиолетовых окон было как можно меньше. При переходе из Зала в любой мир тебе придет знание об основных этапах, которые надо предотвратить или изменить. То есть первое видение – то, что должно случиться без твоего вмешательства, если все в том мире будет идти само по себе, а второе – то, как это должно быть на самом деле. А уж как этого добиваться – твоя проблема. К тому же при переходе тебе будет дароваться знание языков всех разумных существ в том мире, куда ты отправляешься. В общем и целом, выбираешь мир, какой хочешь, и делаешь там, что хочешь, лишь бы это привело к нужному результату. После проведения основной корректировки можешь даже пожить в понравившемся мире, но не больше нескольких лет. Можно также вернуться в Зал и устроить себе отпуск в приглянувшемся мире, не требующем вмешательства… Короче, живи и работай в свое удовольствие. Нужен будет совет или консультация – вернись в Зал, позови меня. Вопросы есть?

Я помотала головой.

– Ну и ладушки. Тогда – удачи тебе, Путешественница…

Вот так я и стала Путешественницей. Я взяла себе другое имя – Ллина. Свое настоящее я оставила в родном мире, в который время от времени наведываюсь. Но случалось, что меня почему-то переименовывали: в одном мире называли Кэлэбель, в другом – Элиндир, в третьем – настолько длинно и запутанно, что я только дивилась, как же такое можно выговорить, а тем более запомнить.

Вообще-то к настоящему моменту я уже лет сто по своим внутренним ощущениям мотаюсь по мирам и, что удивительно, действительно не меняюсь. Я не стала менять свою внешность, хотя возможности для маскировки у меня есть – как была среднего роста девушкой с голубыми глазами и золотисто-русыми волосами, так ею и осталась. Единственное, что я позволила себе изменить – длину волос. Теперь они ниспадают гораздо ниже талии. Не знаю, зачем это надо было, но я еще с розового детства мечтала о длинных волосах, хотя и мороки это мне время от времени, конечно, доставляло. Впрочем, ничего не мешало мне лихо срезать косу под корень, когда того требовали обстоятельства, и позже восстановить все, как было.

Удобно, ничего не скажешь.

Недавно я заскакивала в свой мир на выходные, а теперь стояла перед очередным окном, сияющим неровным фиолетовым светом, одетая в бледно-голубую джинсовую куртку, такие же штаны, на ногах – кроссовки… сколько путешествую по мирам, никак не могу привыкнуть к местной одежде… Особенно к нижнему белью, а иногда и к его отсутствию. Белье – это вообще больная для меня тема, потому что иногда я попросту вынуждена переодеваться полностью в мужскую одежду, а какие-то архаичные брэ не то что не предполагают этого самого белья, так еще и соединяются завязочками, создавая пикантный сквознячок в тех местах, которые я предпочитала бы держать прикрытыми. Впрочем, местная обувь нередко доставляет еще более фантастические ощущения, и это совсем не восхищение реконструкцией стародавних времен в полевых условиях, совсем нет…

С такими мыслями я, глубоко вздохнув, уже привычно шагнула в гостеприимно распахнутое окно следующего мира…

Нет, вы серьезно?!

Путешествие первое. Вампирская война

Глава 1

…Мать моя женщина, что эти белобрысые жулики наверху удумали?! Еще могу понять, когда пришлось корректировать ход войны человечества с вампирами, но чтобы вампиров от людей спасать – это что-то новенькое, я вам доложу. Поневоле задумываешься, а кто тут подлинное чудовище – люди или кровососущие создания, и если люди – то насколько же все грустно и плохо с моральным обликом человечества?

Сидя на покрытом обгоревшей травой холмике, чинно возвышавшемся над чадящим поселением вампиров, я впервые задумалась о том, что у моих «работодателей» не все дома. Это если мягко и дипломатично высказаться. Совсем чокнулись уже, мотыльки белобрысые!

За неполную сотню лет, что работаю Корректировщиком, я делала многое: втихую воровала важные бумаги, подробные карты местности и колдовские книги из-под носа опьяненных своей силой и безграничной жаждой власти некромантов и магов, нанималась в отряд наемников, идущих войной на вконец распоясавшихся диких орков и троллей, помогала эльфам покинуть Западные Земли, когда их уже совсем достали люди, и прочее и прочее…

А теперь мне предлагали спасти вампиров.

От людей.

Чудны дела твои, Господи…

Я еще раз окинула взглядом вампирячий городок и глубоко вздохнула, дабы привести мысли и чувства в порядок. Ладно, в конце концов, Ему виднее… Кто знает, может, в этом мире все наоборот: люди – кровожадные существа, а вампиры… так, мирные и безобидные создания, почти как кролики. В любом случае, как говорил Голос: если не знаешь, что делать – понаблюдай со стороны, а понаблюдав – поговори с местным населением.

Значит, придется спуститься в город, послушать то, о чем говорят, посмотреть, что происходит.

Зря я это сделала…

Глядя на вампиров, злобно щеривших клыки и потрясавших перед моим носом каким-то странным, но явно очень острым оружием при свете дня, я думала, что идея спуститься в поселение вампиров в образе человека, когда война с людьми в разгаре, была одной из самых идиотских за все девяносто шесть лет моих странствий по мирам. Откровенно говоря, первые пятнадцать – двадцать лет я усиленно училась на своих промахах, нередко вываливаясь из очередного окна в полумертвом состоянии, но это было давно.

Даже слишком давно.

По человеческим меркам.

Для Корректировщика я была совсем юной. Поэтому такие ляпсусы могли сходить мне с рук, но сейчас это звучит, как жалкое оправдание собственному разгильдяйству. Расслабило меня ощущение не то чтобы вседозволенности, но некоторого могущества и тайного знания, вот и пришла после отпуска на работу, как поиграть в компьютерную игру. А подход этот не то чтобы неправильный – а смертельно опасный, и за эту ошибку выговор мне непременно еще будет, в первую очередь от меня самой. И мне просто повезло, что у здешних вампиров, несмотря на военные действия, не было приказа убивать любого безоружного человека, зачем-то по глупости зашедшего на территорию противника.

Вампиры по-прежнему скалились, поводя из стороны в сторону оружием, но шинковать меня в салат почему-то не торопились. По-моему, ждали чего-то. Или кого-то.

И, по всей видимости, дождались.

Сквозь толпу вампиров шел Мастер.

Вновь прибывший отличался белоснежным цветом волос, суровым взглядом темных глаз, напоминавших цвет грозовых туч, и величественной осанкой. Судя по тому, как обступившие меня вампиры почтительно уступали ему дорогу, я пришла к выводу, что беловолосый здесь главный, а что еще немаловажно – похоже, что изначально меня не посчитали хоть какой-то угрозой, и лишь потому всего лишь окружили с обнаженным оружием. А ведь могли сначала напасть, заковать в кандалы, а то и искалечить, и только после этого предъявить «главному по тарелочкам», чтобы исключить малейшую угрозу безопасности столь ценного существа.

Дважды повезло. Могло все обернуться намного хуже, и пора бы уже научиться вести себя осмотрительнее, а не изображать наивную девочку-дурашку и надеяться, что прокатит. Пока что прокатывает, но ни одно везение не длиться бесконечно, надо об этом все же помнить.

Мастер мрачно оглядел меня с головы до ног, и я ощутила, как в мое сознание с упорством ножа, пытающегося проткнуть жесткую тыквенную кожуру, пытается проникнуть чужая сила. Я уже сталкивалась с вампирами в других мирах, и Мастер, так называемый «источник крови», нередко держал обращенных на коротком ментальном поводке, управляя ими с помощью мысленных приказов и выдавая свои желания за их собственные, иногда и вовсе подавляя волю подчиненных вампиров.

Но тут все было иначе. Не было похоже, что Мастер контролирует свою паству с помощью ментальных приказов – но при этом и телепатия его была ощутимо сильнее, чем у встреченных мною ранее высших вампиров. Этот мог проникать не только в мысли своих «кровных детей» и захватывать людской разум прямым взглядом, он оказался способным занырнуть даже в сознание Путешественника так же привычно, как профессиональный ныряльщик за жемчугом – в морскую пучину.

Наверное, я слишком долго не сталкивалась с такими мощными природными телепатами, поэтому заблокировать мысли мне удалось только секунды через полторы, а за это время вампир вполне мог успеть уловить размышления, «плавающие на поверхности». Что, судя по его удивленному лицу, он и сделал. По мере того как до вампира доходила полученная информация, его брови ползли все выше, а нижняя челюсть слегка отвисала, показав кончики клыков. Окружавшие меня вампиры смутились и опустили оружие, впрочем, убирать его они не спешили.

Наконец телепат справился с изумлением и жестом приказал убрать оружие.

Вампиры стушевались, но подчинились, негромко обмениваясь мнениями на гортанном языке, явно не предполагая, что пришедшая невесть откуда человечка сумеет разобрать непонятные «гыкающие» словосочетания, произнести которые человеческое горло сумеет, только если будет долго и упорно тренироваться.

– И чего Мастер возится с этой человечицей?

– Вообще непонятно, как она в город попала…

– Так ведь стражи на передовой…

– Тогда тем более пройти не могла.

– Может, люди какой-то проход нашли?

– Надо выпытать из нее всю информацию, а потом поступить так же, как они с нашими пленными…

Я заинтересовалась последней фразой и спросила у произнесшего его вампира на том же самом гортанном языке, хоть и с жутчайшим, режущим слух акцентом:

– И как люди поступают с вашими пленными?

Вампир шарахнулся от меня как от моровой язвы и, выхватив свое оружие, ткнул лезвием мне в лицо. Я не ожидала такой внезапной атаки и стояла перед ним без оружия, да еще и в тесноте, поэтому отреагировала чисто инстинктивно: выбросила вперед руку в защитном жесте, одновременно вызывая малый щит стихии Огня. Щит полыхнул красноватым отблеском при соприкосновении с широким изогнутым лезвием, и в руке вампира осталась обугленная деревяшка вместо древка. Вампир вторично шарахнулся от меня, а кольцо его собратьев начало сжиматься.

От некрасивой драки с возможными жертвами среди местного населения нас спас уже переработавший полученную информацию Мастер. Он сделал шаг в мою сторону и заслонил от своих соплеменников – или же заслонил их от меня. Если успел раскопать до блокировки несколько больше, чем я прикинула – то скорее спасает своих от меня, потому как технически в рамках самозащиты я могу устроить вместо этой милой улочки дымный котлован с летальным исходом для всех собравшихся и минимальным ущербом для себя. Впрочем, для успеха переговоров хотелось бы, чтобы Мастер успел раскопать еще и тот неочевидный со стороны момент, что я действительно хочу помочь, а не сделать все только хуже.

Беловолосый повернулся ко мне и, глядя в глаза, коротко бросил на своем родном языке:

– Иди за мной.

После чего гордо развернулся и пошел по пыльной дороге между покосившимися и обгоревшими домами. Я, пожав плечами, последовала за ним – переговоры, так переговоры…

Да… Скажу честно, меня по-разному встречали, но такой неприкрытой ненависти я не видела нигде и никогда. Встречные вампиры, в подавляющем большинстве своем смуглые, с темными волосами, что было крайне нехарактерно для нежити, встречавшейся мне ранее, при виде меня судорожно сжимали пальцы на эфесах мечей или своем странном древковом оружии, скалили клыки и прожигали ненавидящими взглядами, но вслух никто ничего не произносил. В человеческих городах меня бы уже давно нашпиговали стрелами или закидали камнями, попытались бы по крайней мере, невзирая на то, кто меня ведет за собой. Но, по счастью, здесь слишком любили и уважали своего Мастера, чтобы нападать на того, кто идет рядом с ним, пусть даже на смертельного врага – человека…

В гробовом молчании мы дошли до слегка покосившегося просторного дома. Мастер открыл противно заскрипевшую дверь и, пропустив меня вперед, плотно прикрыл ее за собой.

Мы оказались в большой полутемной комнате. Вампир пересек ее и, устроившись на одном из стульев, стоявших за широким овальным столом, жестом пригласил меня присесть. Я выпендриваться не стала и уселась за стол переговоров. Подраться мы всегда успеем, но я здесь не за этим, по крайней мере, пока меня не вынудят защищаться – да и то это будет означать лично мой провал как Корректировщика, чего не хотелось бы.

Вампир с минуту оглядывал меня тяжелым взглядом – я почти физически ощущала, как его сила ползает по выставленному мной непроницаемому ментальному щиту, гладкому, как стекло, и прочному как алмаз, в поисках любой возможной щелочки, которой не было. Это крайне неудобно – поддерживать такой щит постоянно. Все равно, что без передышки думать о чем-то одном, держать в голове один и тот же образ – кирпичной стены, накатывающих волн, зеркала – чего угодно, за чем будут скрываться все твои прочие мысли. Сидишь и думаешь постоянно о кирпичной стене. Каждую секунду. Бе.

Вампир сдался первым, его «пристальное внимание» отвернулось от меня, подобно Оку Саурона и я чуть-чуть расслабилась. Похоже, что наконец-то мы будем разговаривать.

– Откуда ты знаешь сентарен?

– В смысле ваш родной язык? – Вампир кивнул. – Ну, с учетом того, что какую-то интересную информацию ты уже получил из моего сознания, зачем вопросы?

– Поня-а-атно… – Протянул вампир, и тут же вновь впился взглядом в мое лицо. Я напряглась, ожидая, что опять начнется легкое «поскребывание» по образу кирпичной стены, что прикрывал мое сознание, но его не было.

– Странно, – задумчиво произнес Мастер после тщательного осмотра моей недовольной физиономии. – Я смотрю на тебя и чувствую, что никаких омолаживающих заклинаний на тебе нет, но тем не менее ощущаю, что тебе больше лет, чем кажется. Как так вышло?

– Знаешь, я тоже смотрю на тебя, и на вампиров, виденных мною раньше, ты похож не больше, чем я на тролля. Солнца не боитесь, на людей почти не кидаетесь…

– Только, если совсем уж доведут, – невесело усмехнулся Мастер. – Кровь мы, кстати, пьем только в тех случаях, когда нас серьезно ранят, а не для регулярного пропитания. И все-таки ты не ответила.

– На самом деле мне около ста пятнадцати лет. Точнее, сто шестнадцать.

– Получается, что ты не человек? Но я ощущаю тебя как человека! – Мастер озадаченно качнул головой, недоверчиво глядя на меня поверх стола. – Ничего не понимаю…

Я грустно улыбнулась:

– Вообще-то я уже не совсем человек. У меня работа такая…

– Интересная работа…

– Уж какая есть. – Я неопределенно пожала плечами. – Ты здесь главный, поэтому должна кое-что тебе сказать. Меня направили, чтобы помочь вам выиграть войну.

– Это невозможно.

– Что? – Видимо, я его не так поняла. Не может быть, чтобы Мастер так ошибался… или… Может, наоборот, – не строил никаких иллюзий.

– Мы не сможем победить людей. Их слишком много. А нас осталось слишком мало. Рано или поздно они вырежут всех нас… Мне жаль только одного…

– Жену и сына?

Он вскинул на меня глаза.

– Откуда ты знаешь?

– Знаю. – Я действительно знала. Его сын должен был выжить, как будущий герой. Несмотря ни на что. И уж если здесь появилась я, то выживет. Но… ни жены Мастера, ни его самого я не ощущала в своих видениях… возможно, это означает, что их судьба не так важна. А может, их просто не будет… – Я помогу вам, – заверила я вампира.

– Как? – Мастер отозвался горестным смешком. – Только если ты перетянешь на сторону вампиров все расы, включая людей. Тогда, быть может, война будет остановлена, просто из-за численного превосходства.

– В принципе, знаешь ли, неплохая идея…

Я вскочила с места и, не обращая внимания на Мастера, зашагала по комнате. Вот оно, решение! Надо попросту вовлечь в войну остальные расы таким образом, чтобы они прямо или косвенно поддерживали вампиров. Против всех люди не рискнут выступить – сил не хватит, да и совсем другое дело будет – воевать не против малочисленной расы, а против половины мира. Но прежде всего надо склонить на сторону вампиров самих людей, как бы парадоксально это ни звучало.

Вампир, некоторое время наблюдавший, как я с выражением глубочайшего раздумья увлеченно протаптываю тропинку посреди чудом уцелевшего пышного ковра, попытался привлечь мое внимание. Результатом его усилий стало то, что я соизволила искоса взглянуть на него и, отмахнувшись, как от порядком поднадоевшей мухи, продолжила великое дело порчи казенного ковра. Мастер, изнывая от любопытства, все-таки подключился к моему сознанию, я это дело быстренько просекла, но выгонять обнаглевшего вампира не спешила, оставив его слушать мои внутренние рассуждения, но не пуская дальше. В конце концов, пускай послушает то, что касается его напрямую, сэкономим время на разговорах вслух.

Хм, я отвлеклась…

В общем, что мы имеем? Наверняка среди людей есть умные и трезво мыслящие существа…

Мастер презрительно фыркнул, но я метнула на него испепеляющий взгляд – хочешь слушать мои раздумья, сиди тихо и не мешай. Вампир пожал плечами, но от дальнейших комментариев воздержался.

Итак, обычно такими существами бывают ученые или маги, то есть люди хорошо образованные, умные и потому склонные думать, делать логичные и разумные выводы, а не просто поддерживать стремление толпы, напуганной чем-то непонятным и потому опасным. Ученые нам не нужны, толку от книгочеев, которых редко когда интересует что-то, помимо их собственных исследований и умозаключений, а вот маги… Наверняка им самим не по душе зверства, учиняемые над вампирами простыми солдатами и наемниками. У магов совесть либо есть, либо нет совсем… Будем надеяться, что она есть. Отсюда вывод – если дать людям, то есть волшебникам, понять, что еще кто-то не одобряет тотальное уничтожение вампиров, то появляется очень большой шанс, что волшебники вообще откажутся сражаться против вампиров, встанут по другую сторону барьера, ну или хотя бы перестанут поддерживать военные действия, что уже неплохо. Одно дело – атаковать более сильных и проворных вампиров под прикрытием магических щитов, и совсем другое – полагаясь только на лучников со стрелами и собственные невеликие умения.

Значит, будем отталкиваться от этого.

Вывод…

– Эй, Мастер, какая в вашем мире самая большая и влиятельная раса?

Он вздрогнул, поднял на меня слегка рассеянный, скептический взгляд.

– Многочисленные – гномы, но у эльфов большее влияние на Риону.