Жена для двоих

Глава 5. Встреча

Всю оставшуюся дорогу я пылаю, как помидор. Никак не могу определиться, что же я чувствую по поводу того поцелуя. А вот Александр совершенно невозмутим. Уже через двадцать минут мы подъезжаем к знакомым зеленым воротам, а я все еще вибрирую внутри, как высоковольтный провод. Как бы не разреветься при виде тети. Она похожа на маму, хоть и старше ее почти на десять лет. Я не предупреждала, что приеду. Надеюсь, тетя будет рада видеть меня.

Вот она уже заметила нашу машину, выбегает на широкую террасу и несется ко мне по длинной дорожке, усыпанной с двух сторон садовыми цветами, раскрыв широко объятия и радостно улыбаясь. Мы с ней не виделись несколько лет, при последней встрече повздорили из-за отца, поэтому я немного переживаю, как она меня встретит. По ее лицу вижу, что никаких обид тетушка не помнит, а я тем более. Бросаюсь ей на шею, все же не могу сдержать слез. И тетя Женя тоже всхлипывает. Скорее зовет нас в дом, потому что дождь усиливается, перерастая в настоящий ливень.

– Заходите, заходите, мои дорогие! Что ж ты, Ясенька, не предупредила? Я бы пирог испекла!

– А мы неожиданно собрались, теть Жень!

– Ох уж эта молодежь неугомонная! Ты давно прилетела? Не звонила, не писала сто лет уж. Думала, совсем забыла тетку.

– Нет, не забыла, – виновато улыбаюсь я.

– Ладно, чего уж. Присаживайтесь! Я плов как раз приготовила, будем кушать! И лапша у меня есть домашняя! Сейчас подогрею! А это твой молодой человек? Не стой, проходи, знакомиться будем.

– Александр, – деловито протягивает руку мой охранник, и не думая опровергать поспешные теткины выводы. И я стою, как будто язык проглотила. Киваю как болванчик. Не успеваю даже ойкнуть, как уже оказываюсь за обеденным столом на просторной кухне, а передо мной появляется тарелка ароматной домашней лапши с зеленью. Боже! Я так давно не кушала ничего подобного, с тех пор, как мамы не стало. С удовольствием ем лапшу, давясь снова слезами. Злюсь на себя. Сколько можно разводить сырость? Реву и реву. А тетка засыпает вопросами, давно ли я приехала, как отец, как учеба, как Лондон. Спасибо ей, отвлекает от тяжелых мыслей, сама пускается в рассказы о своем сыне, внуках, давно я их не видела, соскучилась, сейчас только поняла.

– Теть Жень, я у тебя поживу немного, хорошо? С отцом тяжело мне. Ругаемся все время.

– Что, никак не простишь отцу его молодуху? Да плюнула бы и растерла! Показала бы ей, кто в доме хозяин, и пошла бы свою судьбу устраивать! Вон, парень какой рядом красивый! Чем не муж?

– Да какой муж, теть Жень, – смеюсь я, Александр только загадочно улыбается, поглощая уже вторую тарелку лапши.

– Такой муж! Я тебе расскажу потом. А сейчас кушай, худая совсем стала, Лида бы увидела, расстроилась! – от упоминания мамы снова в душе тоска поднимается.

– Я на кладбище сегодня заходила, – грустно вспоминаю.

– Молодец, это хорошо. Родных людей важно помнить, но думать нужно о живых! Запомни, Яся, о тех, кто рядом.

– Я постараюсь, – вздыхаю грустно, потому что хочу рассказать ей многое, но не уверена, что решусь поделиться своими чувствами. Все таки давно мы не виделись с тетей, барьер теперь не так просто преодолеть. – Но можно я пока немного тут побуду?

– Конечно, побудь. Откормлю тебя немного, жениха вот твоего узнаю получше.

– Саша не жених мне, – говорю наконец.

– Ой, ну это дело поправимое! Стелить-то вам в разных спальнях? – задает тетя провокационный вопрос.

– Саша вообще не планировал оставаться, – говорю тихо.

– Не планировал, но могу передумать, – загадочно улыбается мой охранник.

– Намек понятен! – восклицает тетя. – Постелю в соседних спальнях! Второй этаж у нас все равно пустует.

А дальше тетя снова умело переводит тему, щебечет, как соловей, жалуясь, что рассада помидор в этом году померзла, а вот огурчики, наоборот, хороши как никогда. И что самое странное, Саша слушает все это поразительно внимательно, иногда поддакивает, дает какие-то советы. Я впервые слышу, что детство он провел в деревне у бабушки, поэтому так хорошо осведомлен о всех тонкостях огородной жизни, и вообще он с теткой на одной волне, а я как будто чужая здесь. Снова начинаю грустить. А делать это я люблю в одиночестве. Поэтому прошу тетю показать мою спальню, и сбегаю из-за стола.

***

Когда в комнате мы остаемся вдвоем, тетя Женя присаживается на кровать и зовет меня присесть рядом. Я понимаю, что разговора по душам не избежать.

– Ну рассказывай, птичка, – тепло улыбается тетя.

– Ой, не знаю я, что рассказывать.

– Что, с отцом никак не получается?

– Нет. Не могу я. Думала время пройдет, меня отпустит, ехала с настроением помириться, а он…

– Что он?

– Он женился на этой… Агате, – выплевываю ее имя. – И дом теперь, ты бы видела, теть Жень. Ничего не осталось от прежнего. Вещи все мамины, фотографии, ничего нет. Все на чердак засунули.

– Ну, что тебе сказать, птичка, Данил живет дальше, нельзя же ему это запретить. И тебе нужно так делать. Ты о себе думай, а не об отцовой жене.

– А как же мама? Сделать вид, как будто и не было ее? – с обидой спрашиваю я.

– Нет, зачем же. В твоей душе ее место никто не займет. И твой отец о ней помнит, поверь мне. Но жизнь продолжается. Ты сама замуж скоро выйдешь.

– Да с чего ты взяла, теть. Это вообще мой охранник, отец ко мне приставил. Я его всего-то пару дней назад первый раз увидела.

– Хм, а смотрел он на тебя не как охранник. Ты уж тетке-то поверь!

– И что? Замуж мне за охранника выходить?

– А какая разница? Главное, чтобы человек был хороший. А Саша этот первое впечатление правильное произвел. Но ты сама смотри, конечно. Только сейчас я скажу тебе одну вещь, а уж как распорядиться этой информацией – решай сама! Ты деда Сергея своего помнишь?

– Да, помню, конечно.

– Он любил тебя очень. Ты ведь у него единственная внучка. Он при жизни твоего отца часто на место ставил. В ежовых рукавицах держал. Поэтому и бизнес твоему отцу достался крепкий! Но Лида мне рассказывала, что завещание дед хитрое составил. Тебя очень хотел от всех бед обезопасить. Есть большие деньги где-то на счетах, и они неприкосновенны. Они на твою свадьбу приготовлены. Так мне Лида рассказывала. Я, конечно, всех тонкостей не знаю, но ты имей ввиду. Может встретишь хорошего человека, замуж выйдешь, а там и без отца уверенно себя чувствовать будешь. Потому что Данилка – дурак, а бабу себе ушлую нашел. С нее станется вообще тебя без наследства оставить.

Я поражена, конечно, теткиным рассказом и пока не знаю, что делать с этой информацией.

Но сейчас мне хочется совсем другого.

– Я подумаю, теть, спасибо тебе. Ты для меня единственный родной человек. Прости, что я не звонила и не приезжала так долго.

– Я не обижаюсь. Знаю, ты очень любила мать, и она любила тебя. И понимаю, что тебе нужно было время. Но вижу, ты еще не отпустила прошлое, а это неправильно. У тебя же все дороги открыты, пользуйся!

– Может и открыты, но куда идти я не знаю.

– Подумаешь об этом позже! Сейчас спать ложись. Отдохнешь, отвлечешься, потом думать будешь! А к Сашке присмотрись, хороший парень!

– Спокойной ночи, теть Жень, – поцелуй в лоб и теплые объятия. Я снова начинаю реветь, а потом забираюсь с ногами на кровать, укладываюсь к тетке на колени головой.

– Ох, моя ж ты Синичка! – приговаривает тетка, поглаживая меня по голове. – Недолюбила тебя мать, не успела,  ну, ничего, все у тебя будет хорошо. Я верю в это!

И мне так хочется поверить, я впервые за долгое время засыпаю крепко и спокойно, чувствуя, что меня любят и я кому-то нужна.

***

Утром я просыпаюсь  совсем с другим настроением. Ночью я успела выспаться и обдумать все слова тети Жени. Жалею, что не приехала к ней раньше. Быть может, именно этих слов мне не хватало, чтобы сбросить бремя прошлых обид. Конечно, я понимаю, что таких слов я ждала от отца, но раз уж он не способен на раскаяние, я не буду больше портить себе жизнь. Тетя права. У меня еще все впереди. Мама бы точно не обрадовалась, если бы увидела меня такой убитой, как вчера. Поэтому сегодня я собираюсь исправить свое настроение и настрой на будущее.

Выхожу на кухню, а здесь кипит жизнь. Тетя месит тесто на пирожки, а на столе уже стоят горячие блинчики, которые с удовольствием наяривает мой охранник.

– Доброе утро!

– Доброе, Синичка! – отзывается тетя. – Как спалось?

– Отлично! Давно так крепко не спала!

– Погода сегодня прекрасная! Солнышко с самого утра светит. Лето вернулось!

– Это отлично, а то мне все казалось, что из Лондона и не уезжала!

– Да, погода в этом году теплом не балует. Но по прогнозу дальше обещают жару! Жалко вот Сашенька уезжает.

– Дела, теть Жень! – отвечает Саша, запивая блин чаем. – Есения, я на столе в блокноте написал свой номер телефона, если что-то нужно будет, звони.

– Хорошо, спасибо! – вот тебе и поцелуй. А сегодня опять деловой тон, и дела, значит. Правильно это, конечно. Что я хотела? Но все равно обидно как-то. Решил сделать вид, что и не было ничего личного между нами? Пусть так и будет.

После завтрака Саша прощается с тетей, мне прилетает только короткое:

– Хорошо отдохнуть, красавица! – на меня он почти не смотрит. Садится в машину и уезжает. Сразу становится как-то одиноко и тоскливо. Но я стряхиваю эти чувства! Грустить из-за охранника, еще не хватало!

– Пойдем, Синичка, поможешь мне пирожки лепить. Или забыла уже, как это делается?

– Не забыла. Пойдем, теть, пирожки лепить!

Эх, давно я так не отдыхала душой. Пирожки у нас получилось отменные.

– Саше звонила? – спросила вечером тетя.

– Нет, зачем.

– А я бы позвонила. Но тебе виднее. Кстати, скоро Димка зайдет. Помнишь его?

– Димка? Это который сын соседки твоей?

– Ага! Мелкими вы еще в песочнице вместе сидели. В прятки играли, шухеру тут всегда наводили! А еще завтра должна Полина приехать. Сонечку привезет. Полина на какой-то там семинар едет в Сочи, жопой крутить. А ребенка им опять деть некуда! Вот нашел себе сын вертихвостку! Бестолковые они, мужики. Сначала ведутся на фигуру, а потом страдают, что кроме фигуры, внутри ничего нет хорошего!

– Что, теть, не любишь ты невестку?

– А чего мне ее любить? Внучку мне подарила и на том спасибо! А дальше, пусть сами разбираются! А нам с тобой весело будет! Сонька скучать никому не даст!

– А я рада! Очень хочу познакомиться с племянницей! Жалко только подарка у меня нет. Денег я у отца брать не стала.

– Яся, для ребенка лучший подарок – внимание и любовь. Так что не переживай!

В прихожей шорох, дверь открывается, показывается букет цветов. Первая глупая мысль – это Саша вернулся. Но конечно это не он. Димка проходит на кухню, вручает мне букет.

– Привет, Яся. Помнишь меня?

– Конечно помню, – улыбаюсь я. – Правда помню я такого большого кругленького очкарика. Смотрю, ты несколько изменился.

– Ты тоже уже не та худорба со сбитыми коленками.

– Так, молодежь, пойдемте за стол, чай пить, там друг друга и рассмотрите.

Димка прикольный. Юморит, постоянно вспоминает какие-то веселые истории из детства, из своей институтской жизни. Я даже откровенно начинаю жалеть, что уехала в Англию, где все чужое, и такого веселья точно не было. Чай выпит,  пирожки и закуски уже просто не лезут.

– Есения, пойдем, прогуляемся. А то я чувствую, с пирожками теть Женеными я опять превращаюсь в хомяка!

– Пойдем, я тоже есть уже не могу.

Выходим, на улице прекрасная летняя ночь. В воздухе пахнет чем-то цветочным, луна, звезды. Красота. Бредем потихонечку по улице. Около соседнего двора Димка замечает лавочку.

– Присядем?

– Давай! – легко с Димкой. Никакого напряжения не чувствую. Да и вообще у меня ощущение, что снова вернулась в детство. Забыла я уже эти нестройные улочки частного сектора, простоту общения, и маленькие радости дружеских посиделок.

– Какие у тебя планы на будущее? – задает Димка вполне невинный вопрос. Но он сразу вгоняет меня в ступор.

– Туманные планы, – вздыхаю я. – Может, дальше учиться пойду, а может работать, еще не решила.

– Ну, у меня еще год учебы впереди. Так что в городе можем пересечься.

– Да, может быть.

– У нас веселая компания, тебе понравится.

– Я не любитель веселых компаний.

– А парень у тебя есть?

– Нет. А тебе зачем это знать?

– Как? Я парень холостой, а ты стала такой… уххх. Я прям млею, – и не успеваю я ойкнуть, как Димка резко наклоняется ко мне, и накрывает губы поцелуем. Это неожиданно… Это … мерзко, блин. Фу. Отталкиваю его.

– Прости, – шепчет Димка. – Я поторопиться, да? Не надо было, – я сижу немного в шоке, способность говорить ко мне пока не вернулась, зато Димка продолжает частить. – Ты не переживай, я все понял. Давай сделаем вид, что последних пяти минут не было, хорошо?

– Хорошо, – киваю я. Поспешно встаю с лавочки, легкости как небывало. Иду в сторону дома тети, у ворот с удивлением замечаю машину моего охранника. Странно, зачем он вернулся и когда, я не видела. Сам Александр стоит, оперевшись на капот.

– Времени даром не теряешь? – лицо хмурое, злое.

– Ты о чем?

– Да так, ни о чем. Я твои вещи привез, Данил Сергеевич распорядился. Ну и меня он снова в рабство тебе отдал. Так что, я снова остаюсь.

– Мне раб не нужен.

– Отлично. Но назад я ехать не хочу, тетке твоей помогу, мы с ней уже договорились. Так что чемодан в твоей комнате, я отнес. Я пойду чайку попью, а ты можешь не морозиться, дальше идти … гулять, – последнее слово он выплевывает таким презрительным тоном, как будто мы на лавочке с Димкой не поцеловались, а сексом занялись. Бесит меня. Мгновенно все дыбом внутри поднимает.

– Ну, раз уж папа отдал тебя МНЕ в рабство, то это я решать буду, что тебе делать и когда!

– То есть раба все же решила в дар принять? – усмехается этот гад.

– Зачем же от таких щедрых подарков отказываться?

– Та-а-ак, вернулось ваше борзое высочество?

– Да, Шурик! – намеренно злю его.

– Еще раз назовешь меня так, пожалеешь, – рычит он, а меня несет дальше.

– Молчать ты так и не научился. Бракованный раб.

– Ты гулять собиралась?

– Я уже погуляла. Дмитрий, познакомься, это Александр, мой охранник, а это Дима – мой друг, – Димка мнется, лицо у него смущенное, даже я бы сказала пораженное. Ну да, я теперь в его глазах рабовладелица.

– Привет, друг! – агрессивно подаваясь вперед, здоровается Александр. Димка, кажется, сжимается еще больше и становится ниже. – Еще раз полезешь к принцессе целоваться без моего разрешения, шею сверну, понял?

– А ты не охренел ли? Еще я у тебя не спрашивала, с кем мне целоваться! – завожусь я.

– Будешь! – рявкает он. Меня накрывает таким возмущением, я даже не сразу нахожусь с ответом. А потом в меня снова вселяется тот самый чертенок, который вечно толкает на безумные поступки, потому что по другому я не могу объяснить, зачем я резко разворачиваюсь, обнимаю за плечи шокированного Димку и приникаю к нему неумелым поцелуем. Парень не отвечает, что меня конкретно бесит. Поэтому я добавляю напора и страсти. Не знаю, откуда она берется. Там, на лавочке, ничего такого и близко не было, а сейчас… Ух! Правда, все ощущения идут не от влажного контакта с Димкиными губами, а от мурашек, которые носятся по спине от гневного взгляда моего охранника.

– Хм, – прилетает мне в спину, – целуешься ты так же бездарно, как готовишь, а я бесплатно уроки больше не раздаю!

Когда я разворачиваюсь, то вижу удаляющуюся фигуру моего “раба”,  а я остаюсь одна с последствиями своей глупости. Смотреть Димке в глаза ужасно стыдно, но деваться мне некуда.

Глава 6. Американские горки.

Итак, я снова раб! Прекрасно! Вижу, ожила девочка, заточила коготки, можно смело полосовать ближних.

Конечно, глупо не признать, что между нами стандартных отношений работник-работодатель не сложилось изначально. Я борзею? Однозначно. Девочка тоже не промах, это факт.

Ну вот как-то так неправильно, но очень горячо происходит каждое наше взаимодействие.

Я реагирую на Есению, как оголенный провод. Для меня она стала намного больше, чем безликий объект охраны. Пробралась, зараза такая, куда-то очень глубоко, а теперь опять заднюю включает? Хрен ей. Сама она решает кого целовать? Ну-ну.

В машине конечно мне башку знатно оторвало, как остановился на поцелуе, сам не знаю. Девочка отвечала так сладко и горячо, что закончиться все могло совсем не так невинно. И вернулся я сегодня не просто так. Пришлось набраться наглости, пойти самолично к ее отцу и объяснить, что нельзя так с девочкой. Нет, жизни я его не учил, отчитался о том, куда отвез его дочь и намекнул, что вещей она не взяла, но я могу доставить их ей от его имени. И еще объяснил, что готов охранять его дочь и у тетки, так как неизвестно, что Есении в голову ударит, и не начнет ли она делать глупости. Короче, я практически добровольно попросился в рабство к девчонке и летел сюда на всех парах.

Конечно, я не надеялся на слишком теплый прием, но совершенно не ожидал, что эта вертихвостка уже успеет найти себе какого-то ботана. Откуда она его выдрала вообще? И на темную лавочку пошла, как будто не понимала, зачем пацаны на такие лавочки девчонок водят.

Поцелуй их, конечно, сложно даже назвать поцелуем, и обделался пацан, как только меня заметил, но эта маленькая паршивка в край охренела! Детские выходки, но я бы за них ремня выписал ей вполне по-взрослому.

Черт. Ремень и ее задница в моих фантазиях мелькает слишком часто. Не то, чтобы я увлекался чем-то подобным, но когда дело касается Есении, я зажигаюсь, как спичка!

Надо успокоиться, иначе подожжем весь дом, а мне еще нужно очаровать ее тетку, чтобы обосновать свое присутствие.

Кстати, неплохо было бы его обосновать еще и лично для себя… Но тут я потерпел неудачу еще тогда, когда пошел с разговором к ее отцу. Себе признаться труднее всего, но врать я тоже не привык. Цепанула меня девчонка – это уже признанный факт, дальше что? Логичнее всего было – бежать от нее подальше, ведь будущего у нас нет. Для необременительной интрижки девчонка не подходит, а связывать себя серьезными отношениями я не готов. Да и как бы не на своем я месте. Две недели пролетят, вернется настоящий Александр, придется колоться. Но и остановить все сейчас я не могу. Хочу ее, как дозу. Просто видеть, слышать, вдыхать. Даже наши стычки заводят во мне такой фонтан энергии, которого я давно не чувствовал. Это адреналин, драйв, и отказываться от этих американских горок я не готов.

Ну что, принцесса, покатаемся? Пристегивайся крепче, потому что я собираюсь нас прокатить на огромной скорости. Куда приведет эта опасная дорожка, я не знаю, но будет весело  – это точно.

Переодевшись в отведенной мне комнате, спускаюсь вниз. На лестнице встречаюсь с Есенией. Смотрит она на меня гневно, прям дикая кошечка, того и гляди зашипит. Как же пропустить такую, не наступив на пушистый хвостик? А никак.

– Проводила ботаника?

– Не твое дело!

Делает шаг в сторону, чтобы меня обойти, конечно же я тоже сдвигаюсь, не давая ей пройти.

– Что за новый прикол? – хмурит она свои бровки.

– Что ты, никаких приколов.

– Дай пройти!

– Не могу.

– Как-то резко ты занемог!

– Ты меня уже несколько раз убила взглядом! Я вообще еле стою, – закатываю я глаза.

– Значит падай, я тебя перешагну, – усмехается моя стервочка.

– Не-ет, если я буду падать, тебя прихвачу вместе с собой! – ловлю ее за талию, и пока девочка-колючка не выпустила очередную порцию яда, прикусываю ее нижнюю губу. Она ахает, но дыхание ее ускоряется, и вырываться она не торопится, а я тут же сменяю грубость нежностью, проходясь по губке языком. Интересно, твой ботаник так может?

– Ядовитая ты зараза, но манящая! Не зли меня всякими пацанами, жалко мне их, – рычу ей в ухо.

– А мне – тебя. Что тебе от меня надо?

– Ты хочешь об этом поговорить? Здесь?

– Нет, я от тебя вообще ничего не хочу, пропусти, – толкает изо всех сил, протискивается мимо и скрывается в своей комнате. Уххх, зарядила! Как электрошокер! А я натуральный мазохист. Потому что кайфую от таких разрядов, а еще от ее эмоций. Мне от них вкусно, азартно, волнительно.

Ощущаю себя желторотым юнцом, как тот самый Димка. В двадцать у меня тоже вставал на любую девицу, у которой есть грудь. Но сейчас другое. У меня не просто пожар в штанах, у меня вся душевная чешуя поднимается рядом с Ясей. Все ее эмоции резонируют где-то внутри в разы сильнее, сейчас гнев и злость, вчера на кладбище мне самому сдохнуть хотелось, лишь бы она не плакала, не страдала, воспряла духом.

Так что, Яся, мы обязательно поговорим об этом, но только тогда, когда ты будешь готова. Еще желательно мне самому разобраться, что со всем этим делать.

На кухне хлопочет тетя Женя. Хорошая женщина. Добрая. Немного полноватая, но такая обаятельная, ее улыбка перекрывает все остальные недостатки внешности. Этим они с Ясей похожи, только Есения улыбается редко, а я хочу исправить эту вселенскую несправедливость.

– Садись, Саш, чай будешь? Пирожки еще остались, мы с Ясей делали.

– Ну если только с Ясей, – улыбаюсь я.

– Нравится тебе Есения, да? – хитро интересуется тетя Женя.

– Не буду скрывать, нравится!

– И что вы как в детском саду? За косы друг друга дергаете?

– Вы очень проницательны! Я себя вот прям так и ощущаю, как в детском саду.

– Да, знаю я игрища больших мальчиков, – грозит мне пальцем. – Но имей в виду, с Ясей играть не стоит! И не потому, что она дочь хозяина, а потому, что не заслужила!

– Не заслужила что? Вранье?  Я с ней честен.

– Это ты так думаешь. Но Яся девочка молодая, неопытная, но горячая. Живет чувствами, контроль всегда хромал у нее. Она твою несерьезную правду может слишком глубоко принять.

– А почему вы решили, что моя правда несерьезная?

– Потому что вы друг друга всего-то пару дней знаете.

– Тут не могу не согласиться. Я свою симпатию к Ясе еще однозначно внутри не классифицировал. Но торопиться я не собираюсь, подталкивать ее ни к чему не стану. Пусть все идет своим чередом.

– Хорошее решение. Не разочаруй меня, Саша!

– Я постараюсь!

– А  сейчас пей чай.

– Пью, теть Жень, пью. А пирожки-то какие. М-м-м, – блаженно прикрываю глаза. – Неужели Яся сама делала?

– Золото девка! Я ж тебе говорю. И Лондон ее не испортил!

– Да, сейчас верю, что не испортил, а поначалу  думал – пропащий вариант.

– Пропащий вариант будешь ты сам, если девочку обидишь.

– Не, такую обижать нельзя. Давай, теть Жень, выдавай испытания позаковыристей. Буду впечатление на девочку производить.

– Ишь ты какой хитрый! Забор мне завтра поправишь и траву в огороде выкосишь. А там видно будет!

– Наряд ясен, командир. Разрешите отбой?

– Иди, солдат! Подъем тебе рано устрою!

Ранний подъем- это хорошо, еще бы заснуть, зная, что за стенкой сладко спит предмет твоих сексуальных фантазий.

***

Злилась я всю ночь. На себя больше. Зачем вернулся этот бесячий тип? Ответ очевиден – чтобы бесить меня еще больше.

И что получается? Он ведь не всегда такой мудак. Я ведь помню того Сашу, который меня с кладбища на руках нес, и тогда я себя чувствовала защищенной, ценной, нужной. Почему же сейчас он решил превратиться в раздражающего, кусающего, цепляющего меня засранца?

Однако самый убивающий и неоспоримый факт – наши отношения не получаются ровными. Нас лихорадит, коротит и подбрасывает. Чувствую, в любую секунду может забросить так, что дороги назад не найдем.

Утром спускаюсь вниз, иду, как по минному полю. В кухне тихо. Никого нет. На столе меня дожидается завтрак. Яичница и салат. Хм. Я привыкла к овсянке, но не буду привередничать.

Наливаю кофе и устраиваюсь в кресле у окна. И тут же замираю. Черт! Понятно, почему в доме так тихо. Вся жизнь кипит на улице. Там Саша без футболки возится с забором. Очуметь. Заставляю себя закрыть рот и подобрать слюни.

Интересно, он это специально делает? Не удивлюсь, если так и есть. Устроил тут стриптиз под окном. И ценители кроме меня уже есть. Вижу, как на заборе висит дочка соседки. Окно закрыто, разговора мне не слышно, но прекрасно видно, что беседа у них веселая, Саша смеется, при этом не прекращая орудовать ручной пилой, разделывая толстую доску.

Зависаю. Не могу отвести взгляд от его крепких мышц, рельефной спины, и низко сидящих шорт.

Его тело не похоже на то, что получается в результате продуманных тренировок в спортзале, приема всяких сомнительных препаратов и прочего. Хотя, что я знаю о мужском теле? Немного. Но помню Фреда. Вот он-то как раз и убивался тренировками в спортзале, протеиновыми коктейлями, белковой диетой. Тело у него было красивое, но вот представить, что он смог бы вот так же орудовать лопатой и ломом, мне не удается. Его тело было для красоты, а не для работы. Это меня часто бесило. Он на своей внешности был помешан намного сильнее, чем большинство девушек. Испортить маникюр  всегда боялся больше меня.

А вот Саша сейчас, совершенно не парясь, роется в земле, выкапывая яму под новую опору, замешивает раствор, таскает тяжелые бревна. И смотрится при этом очень органично. Его тело, покрытое капельками пота, вызывает во мне новое странное чувство. Жар, который зарождается в груди и перекатывается вниз живота. Я непроизвольно сжимаю колени сильнее, но фантазии несут меня вперед. Если бы могла, я бы сейчас вышла, обняла Сашу со спины, прижавшись к нему, провела руками по груди, зарылась пальцами в жесткие волоски на груди, вдохнула его запах и даже лизнула бы гладкую кожу. Почему-то я уверена, что знаю, какой бы вкус ощутила. Мне кажется, он уже сейчас разливается на языке терпкой патокой. Я отпиваю из своей чашки. М-м-м, прекрасно я позавтракала. Практически съела моего охранника и запила кофе. Чудный завтрак. Он пробудил адреналин в крови, снова толкая на глупости. Но я кое-кому должна за вчерашние выходки. Не все же ему меня бесить. Я тоже имею такой талант.

Итак, прежде всего нужно не прогадать с нарядом. Поднимаюсь наверх, открываю чемодан, вещи аккуратно уложены. Явно не отец это делал, скорее всего кто-то из прислуги. Ненавижу, когда чужие трогают мои вещи. Но выбирать не приходится. Я вообще удивлена, что папа вспомнил обо мне. Но его добрый жест я приняла, дальше видно будет.

Выбираю короткие джинсовые шорты и футболку. Простенько, но достаточно откровенно. Выхожу на порог, потягиваюсь на солнце.

– О, еще даже обед не наступил, а принцесса уже проснулась? – прилетает мне тут же насмешливое замечание.

– Принцесса желает удостовериться, что рабы качественно выполняют свою работу.

– М-м-м. И как собираешься проверить качество? Может, попробуешь раствор на зуб? Или бревно покажешь, как пилить?

– Зачем же? Я подожду, когда будет готов конечный результат, потом, если что, заставлю переделать!

– А, ну-ну. Попробуй. А сейчас можешь идти досыпать. Не стоит мешаться под ногами.

– Нет, нет. Я выспалась. Сейчас вот хочу малинки покушать. Тетя вчера хвасталась, что она особенно сладкая в этом году уродилась, – иду в сторону малиновых кустов, которые как раз рядом с ремонтируемым участком забора. Радует, что соседка свалила. Проходя мимо Саши, ловлю заинтересованный взгляд на мою задницу. Нравятся тебе мои шортики? Ну-ну. То ли еще будет.

Занимаю удобную позицию, срываю несколько сочных ягод, отправляю в рот. На языке взрывается достаточно кислый вкус, но я делаю вид, что мне безумно нравится, блаженно закатываю глаза, отправляю в рот еще несколько ягод. Вижу, кое-кто меня поедает глазами не хуже, чем я малину. Вхожу в раж, подставляю ближе старый пенек, залезаю на него, чтобы быть выше, наклоняюсь, тянусь за самыми спелыми ягодами, боковым же зрением вижу, что Саша мешает раствор, но глаза его точно не видят результат работы его рук, потому что горящие взоры все посвящены моим ножкам. Это заводит. Принимаю еще более откровенную позу, тянусь за ягодой, как вдруг теряю равновесие из-за резко пошатнувшегося пенька. Успеваю завизжать, но это никак не спасает меня от падения в самый центр жутко колючих кустов малины.

Черт, черт, черт! Как так? Больно, блин! И обидно! Вслед мне доносится еще и противный смех. Гад! Гадский гад!

– Помочь? – раздается сзади.

– Нет! – рявкаю я. А встать-то не могу. Нога болит, и все остальное тоже. При малейшем движении боль усиливается из-за проклятых колючек. Копошусь  в кустах, как навозный жук. С трудом удается встать на четвереньки, и уже совершенно некрасиво и ни капли не сексуально я выбираюсь из кустов, плюхаюсь на задницу прямо на сырую землю, страдальчески хмурюсь, потому что ушибленная нога взрывается болью. Я вся в царапинах и грязи. Хочется снова плакать, но я держусь из последних сил. Радует хотя бы то, что смех бесящего меня мужчины обрывается. В следующую секунду он уже нависает надо мной.

– Ну что, довыпендривалась?

– Иди ты!

– Хороша малинка, да?

– Отменная!

– Пойдем, горе мое луковое!

И снова меня поднимают на руки, и я почти счастлива, не обращая внимания на царапины и ноющую ногу.

Саша заносит меня в гостиную, усаживает на диван.

– Тетя Женя уехала на рынок. Давай, колись, где аптечка?

– Не знаю. Посмотри на кухне в шкафу, – уходит, хлопает дверцами, ругается себе под нос, возвращается с перекисью и ватой.

– Ну давай, подставляй царапины, буду лечить последствия малинового несчастья!

– Я сама, дай сюда!

– Цыц! Теперь сиди и молчи! – начинает заливать царапины перекисью.

– Ай!

– Терпи! – орудует ватой, обильно заливая все поврежденные места перекисью. – Колени готовы, поворачивай задницу! – командует он.

– А причем здесь моя задница? Ее я точно не поцарапала!

– Я проверю. А заодно пропишу тебе лекарство от таких ситуаций в будущем.

Снова айкаю, потому что сильные руки, резко крутанув, укладывают меня на колени к мужчине кверху попой.

– Что ты делаешь? – визжу я.

– Исполняю желание, которое не дает мне покоя с момента, как увидел тебя в аэропорту! – звонкий шлепок по ягодице, потом еще один, и еще. Я вырываюсь изо всех сил, но ничего не получается. Мне не больно, но ужасно обидно, неудобно. Задница горит и мне очень хочется кое-кого убить. Я снова начинаю визжать.

– Тихо! – прикрикивает мой мучитель. – Это чтобы запомнила, нельзя этим местом перед голодными дядями крутить. Нельзя!

Мое положение снова резко меняется. Я оказываюсь сидящий на коленях Саши лицом к нему. Не успеваю опомниться, что-то возразить, мои мысли вообще превращаются в кашу. Потому что сейчас он очень близко. Его голые плечи под моими пальцами, я чувствую его запах, как мечтала утром, чувствую тело, а еще чувствую, как он возбужден. И меня обдает жаром еще сильнее. А Саша наклоняется ближе, мое колотящееся сердце кажется просто выскочит сейчас из груди.

– А это мечта моя сегодняшняя. Когда ты начала поедать эту чертову малину, – рычит он и набрасывается на мои губы. Слышу его утробный стон, и это срывает последние предохранители. Моя обида, гнев и неудовлетворенное желание вырываются наружу. Я отвечаю на его поцелуй не менее страстно. Руки мои тоже исполняют утренние мечты, гладят сильное тело, пробуют, жадничают.