Read the book: «Свет во мраке»

Часть первая
Первые всходы

Глава первая
Новые соратники по оружию

Что ты приобретаешь когда на твою сторону встает три десятка крепких гномов, похожих на пылающие от застарелой ненависти угли покрытые дымящейся кожей?

Необычный вопрос.

Но с вполне очевидным ответом – твоя сила растет! Ведь на твоей стороне прибавилось воинов! Тридцать! Тридцать вооруженных воинов примкнули к тебе! Значит, ты только выиграл от этого! Возможно,… но я не стану соглашаться так уж безоговорочно, ибо суровая жизнь быстро опускает с небес на землю.

Однажды я уже успел вдоволь «насладиться» «умением» гномов преодолевать большие расстояния пешим ходом и остался впечатлен навсегда. Гномы ходить… не умели. Не с их от природы короткими ногами, больше рассчитанными на крутые подъемы и спуски. Там где человек выглядел как глупый кузнечик со сломанными ногами, коротышка гном казался верхом грациозности.

Поэтому, еще до того как мы двинулись в путь, я уже начал рассчитывать на худшее, живо помня те немыслимые мучения, что нам пришлось преодолеть, когда мы впервые путешествовали с гномами. Но я никак не мог рассчитывать, что все окажется настолько плохо! Клан Медерубов, хитростью и обманом плененный неизвестными людьми почти два века назад все эти годы провел в одном и том же месте, каждый день, совершая один и тот же путь – от грязной клетки до места работы, а затем обратно. Передвигались они мелкими шажками из-за опутывающих ноги цепей, усталые головы склонены к земле, на опущенных уныло плечах лежит тяжелый инструмент… и так всю жизнь, от юных лет до последнего вздоха. И вот он закономерный печальный результат – ходоки из них никудышные. Совсем никудышные.

Чтоб меня… коротышки выдохлись спустя два часа довольно-таки неспешного пути, причем шагали мы не по буеракам, а по ровнехонькой песчаной дороге! Здоровые жилистые мужики запалено хватали ртами воздух, утирали обильный пот, начинали спотыкаться и так сильно загребать ногами песок, что казалось, будто отряд идет на лыжах по глубокому рыхлому снегу! Но гномы не сдавались! О нет! С их лиц не сходила упертая решимость идти до конца, шагать до предела, до самой смерти! Эмоций бывшие рабы не скрывали, и посему я мог сполна насладиться зрелищем набыченных злобных доходяг бредущих по бесконечной дороге…

Но!

Я с глубоким уважением отнесся к тридцати боевым гномам, что только-только сбросили рабские колодки, но уже похватали оружие и рвутся в бой. С каждым шагом их силы угасают, но их решимость только разгорается – один подпирает плечом другого, третий забрал щит у зашатавшегося соседа, пятый, что хромает уже на две ноги, вцепился в пояс впередиидущего, его лицо налито кровью, но он шагает через силу, шагает через боль.

– Привал! – зычно командует Рикар.

Второй привал за сегодня, за каждый переход преодолеваем чуть больше лиги. Большая часть гномов падает вповалку. Раздается дружный облегченный стон. Но огромный Рикар, выглядящий рядом с коротышками как штурмовая башня на фоне глиняных хижин, не дает им лежать спокойно, врезаясь в их ряды и продолжая отдавать команды:

– Разуться всем! Всем! Проверить ноги! Ощупать каждый палец на ногах, проверить пятки! Если узнаю, что кто-то стер ноги, но решил утаить это, то клянусь – выбью ему пару зубов! И бить буду не рукой, а той самой стертой пяткой! И мне плевать, если вы думаете, что пятка не дотянется до тощей хари – дотянется! У меня и раньше получалось такое с наглыми юнцами, получится и сейчас! Разуться!

И Медерубы, сидящие прямо на дорожном песке, покорно разувались, более того – смотрели на Рикара с нескрываемым… если не обожанием, то близким к нему чувством. Так преданная собака смотрит на любимого хозяина. Гномы прониклись этим чувством сразу, ведь именно Рикар был тем, кто сбил большую часть цепей, кто первым ободрил пусть грубым, но не равнодушным словом, кто, стиснув топор, пообещал, что мы выпустим кишки всем ублюдкам посмевшим сотворить такое с неповинным мирным родом. Рикаром руководила праведная ярость, он родом из огромного леса, где всем приволье, где нет рабов, а люди чтят природу. Ну и самая главная причина – слабым и отчаявшимся, тем, кто только-только получил надежду, нужен кто-то сильный, тот, за кем захочется пойти судьбе навстречу. Плечо к плечу, направив топоры и копья на общего врага.

То есть – гномам нужен был сильный и властный лидер, а кто лучше подходит на эту роль, как не бородатый огромный освободитель вооруженный громадным боевым топором – причем непростым, а выглядящим вышедшим из кузницы первейшего мастера. Верно. Годится только Рикар – вечно недовольный, злой, памятливый, но при этом всеми любимый.

А как же я?

Ну,… я, наверное, во многом соответствовал нарисованному образу. Я лидер, выгляжу внушительно, даже страшно, моя сила больше чем у обычного человека – я куда сильнее Рикара. К тому же показал себя матерым убийцей и уничтожителем поганой нежити. В общем – настоящий лидер и пример для подражания. Вот только не «пыхает» от меня грубой теплотой Рикара. От меня тянет ледяным опасным холодком, ощущаемым не кожей, а самой душой. Да и мои злобно светящиеся глаза за узкими щелями смотровых бойниц шлема… в общем – Рикар гномам понравился больше!

А меня они с глубоким уважением… старались не замечать, хотя их глухая опаска ощущалась мною постоянно. Им надо привыкнуть. Медерубам никто не стал говорить, что в недалеком прошлом я был точь в точь как промороженный насквозь мертвяк, да еще и с клубком ледяных щупалец на загривке – но скоро пытливые гномы узнают и это. Благо их главный и бездонный источник сведений прямо под рукой – неугомонный Тикса, великолепно знающий родной гномий язык, любящий поболтать, обожающий хвалиться. Не прошло и часа с начала похода, как все натужно пыхтящие от усталости Медерубы уже знали, что вообще-то, топор Рикара раньше принадлежал бравому гному Тиксе, но он его Рикару… великодушно подарил….. Ага. Я отчетливо помню, как именно произошел процесс дарения – тоненько верещащий гном повисший на топорище оружия и возмущенно взывающий к справедливости, но получающий лишь подзатыльники….

Вскоре отправившиеся с нами в путь десятки гномов из рода Медерубов узнают, что я бывшая нежить или же был на нее похож. И не думаю, что это добавит ко мне симпатий с их стороны. Ведь пару веков одним из бастионов охраны рабов были ужасные мертвяки. Но Подгорный народ понять сложно. Вон у «моих» гномов на берегу подземного озера стоят несколько моих статуй в полный рост. И щупальца на одном из изваяний изображены детально, грозно, страшно. Коротышки вообще уважают силу,… но это «мои» коротышки – боевые непоседы рода Чернобородых. А Медерубы рождены в неволе и это первый день их свободы, после десятилетий вечного страха. «Моих» гномов воспитали в храбрости и чести с момента рождения. Этих же воспитывали рабами…. Разница в их поведении и в мировоззрении очевидна.

Особенно явно это проявилось в момент, когда я объявил, что со мной отправятся только самые сильные и выносливые из бывших рабов, а остальные пойдут к далекой гранитной скале Подкове, где расположено наше поселение. Там их встретят, обогреют, подлечат, предложат постель, еду и даже новый дом – коли захотят остаться с нами.

Я ожидал взрыва возмущения – и он последовал, но больше был похож на вялое пыхтенье, а не на яростный рык отчаянных берсеркеров. А некоторые из Медерубов, особенно изможденные и покалеченные, не сумели скрыть искреннего облегчения. И не из страха за жизнь радовались они, понимая, что искалеченные ноги и руки стали залогом их отправки домой. Нет. Они просто… ничего не хотели, кроме разве что одного большого желания – желалось им пожить в тепле, уюте и спокойствии. За долгую жизнь в рабстве они устали от страха, холода, голода, боли, унижения и других невзгод. И я их понимал. Посему устроил жесткий отбор, отметя больше половины из мужчин Медерубов, отобрав лишь тридцать гномов. Оставшиеся четыре десятка медленно пошли к Подкове, ведомые двумя из моих людей.

Мужская половина рода Медерубов согласилась на все мои условия.

Первое – полное подчинение мне всех тех, кто отправляется по песчаной дороге ведущей в страшную неизвестность.

Второе – повторение первого условия.

Третье – повторение второго условия.

К тем, кто нестройной колонной потянулся к нашему родному поселению, я никаких требований и условий не предъявлял. Ни к чему. Там в Подкове есть Койн. Главный среди гномов, властный, умный, жесткий предводитель рода и лидер подземного Града у Озера, куда и отправятся все освобожденные коротышки. Он быстро вправит им кости, суставы, а заодно и мозги, показав, что живется здесь хорошо, безопасно, что все здесь братья по крови и у всех равные права и столь же равные обязанности. Так что я не стал засорять голову ненужными думами, положившись во всем на Койна.

Уже в пути я получил очередную весточку из дома, чему несказанно обрадовался. Не читая послание, быстро написал подробное письмо и отправил едва передохнувшую птаху обратно домой. В письме указал, что к Подкове идет большой отряд из гномов, ведомый нашими людьми. Идут неспешным вялым шагом. Есть волокуши, есть запас еды. Десять трофейных лошадей обнаружившихся в вырубленной в скале конюшне – но лошади дрожащие, переполненные зябким страхом, приседающие, бешено вращающие глазами. Пока мы их не вывели из гранитного массива, лошадки и фыркнуть не смели, лишь прижимали уши и беззвучно скалили зубы в сумасшедшей улыбке – то еще зрелище. Пропитанный чем-то ужасным древний камень внушал дикий страх всему живому. Разве что я остался равнодушным.

В послании я просил спустя четыре дня после получения сего письма отправить им навстречу большой и хорошо вооруженный отряд, с подкреплением в виде живой святости – так и написал. Думаю, отец Флатис поймет мою тихую насмешку и отправит с отрядом пару монашков.

Сейчас, если не считать отобранных мною гномов, нас одиннадцать. Я, Рикар, Литас, Тикса, два ниргала, два монаха избегающих со мной общаться и несколько воинов. За нашими спинами у выхода из расщелины дотлевал погребальный костер с прахом Туория – погибшего молодого парня нарвавшегося горлом на вражеский меч. Тикса горевал так искренне, что я решил больше не напоминать о его оплошности, приведшей к гибели соратника.

Лошадей у нас осталось восемь, но верховых всего трое – и те разведчики, ушедшие вперед на три полета стрелы. Остальные лошадки идут налегке, Рикар не позволил никому усесться в седло – кроме меня, но я сам отказался. Так же я согласился с просьбой Рикара дать ему «полное дозволение» в руководстве над нестройной гномьей толпой, иначе, как пробурчал зло бородач, толку от тощих недомерков будет ни на грош.

Я разрешил. И сейчас, усевшись на пригорок рядом с Литасом и рыжим Лени, наблюдал за действиями здоровяка.

– Вы мясо! Склирсова тухлятина! – ни с того ни с сего заорал Рикар и валяющиеся на дороги гномы судорожно дернулись – Мясо! Прошли две лиги и повалились! Немощь позорная! Подушек пуховых не поднести? Хмельного эля кружечку никому подать не надо?!

– Так этих гномов! – закивал подсевший ко мне Тикса, чем вызвал наши крайне удивленные взгляды.

Поняв наш безмолвный вопрос, коротышка на удивление серьезно пояснил:

– Совсем другие они… не гномы – гоблины в душе!

– О как – хмыкнул я, подавляя тяжкий вздох – Рождены рабами, жили рабами, готовились умереть рабами. Верно сравнил, Тикса. Прямо как наш домашний безногий гоблин с его личным гаремом.

При воспоминании о безногом «домашнем» гоблине рыжий Лени невольно фыркнул, причем в его голосе одновременно прозвучали и легкая зависть – гарем! – и легкое сочувствие – склоки шумные там не затихали. Лишь всемогущая старшая кухарка с ее карательным половником находила на них управу.

– Вот! – воскликнул Тикса – Похожи! Эти смелее, оченно смелее, но все равно – есть немножко страха! А сейчас еще больше испугались – по сторонам смотрят, иногда глаза прикрывают, жмурятся, чуть-чуть приседают, головы опущены.

– Это обычно – успокоил я переживающего за столь странных сородичей гнома – Они всю жизнь прожили там, среди высоких скал, в сумраке, в тесноте. А здесь приволье, все проглядывается до далекого горизонта, небо раскинулось во все стороны, свежий ветер валит с ног. Им надо привыкнуть, Тикса. Дай им время. Хотя бы несколько дней. Такими как вы они не станут никогда, слишком глубоко выжжено в их душах клеймо рабского покорства. Но рано или поздно они поднимут головы, и смело взглянут вперед. Поэтому помогай им, дружище, помогай словом и делом. Но не мешай Рикару!

– Потому и сижу тут – вздохнул непоседа – Рикар меня послал туда,… не скажу куда! Отказался от моей оченно нужной помощи!

– Сейчас ему важно все их внимание и послушание – успокоил я гнома – Ты ступай и помоги с приготовлением горячего отвара, проверь, не надо ли свежей воды. Лени, рыжий сокол ты мой одноглазый. А чего сидим? А чего поглядываем на всех с пригорка?

– Ой! – подскочил рыжий в смущении – Простите, господин!

– Помоги остальным – попросил я, и Лени поспешил прочь.

Сидящий рядом Литас усмехнулся, побарабанил пальцами по лежащему на коленях луку.

– Сегодня им бы обильный мясной ужин и побольше наваристого бульона – с намеком произнес я, глядя на доходяг гномов.

– Обязательно, господин Корис. И Рикар о том же сказал. Сейчас пусть немного попривыкнут, выдохнутся, пусть в теле застоялая кровь разгуляется, промоет жилки и суставы. А потом хороший ужин и долгий сон. Но завтра с утра они выть будут, господин. Кажная мышца в телах их бунт устроит, болью такой налитой будет, что света белого не взвидишь.!

– Пусть хоть что-то в их телах впервые взбунтуется – мрачно заметил я – Не все же им покорными рабами быть. Пусть бунтуют мышцы, суставы, пусть ноют ноги, пусть пересохшие глотки жадно хватают воздух! Так они смогут познать само значение великого слова «борьба»! И смогут оценить всю его важность! Борьба за жизнь!

– Хм… – Литас задумчиво подергал себя за кончик уса – Красиво сказано, господин. И правильно. А то не гномы, а квашня какая-то расползшаяся.

– Это хорошо – не слишком добро усмехнулся я – Квашня это тесто. А из теста можно вылепить все что угодно. Хочешь – решительных и злобных бойцов. Или умелых старательных работников. А хочешь – оставить как есть, и посмотреть что получится. Лишь усилия и время нужны, чтобы из бывших рабов сотворить воинов. Вот только и того и другого у нас маловато… Литас, помоги Рикару. Он один не поспевает оглядеть гномов. Уверен, что хоть один из наших новых спутников сбил-таки пятки до крови и сумел это утаить, боясь, что его оставят позади или отправят в другую сторону.

– Слушаюсь, господин – закряхтев, Литас поднялся, закинул лук за спину и пообещал – Мы еще с ним ой как намучаемся.

– Верю – не стал я спорить, глядя, как один из гномов с мукой на лице массирует голени ног.

Посмотрел на другого коротышку, свернувшегося калачиком и мелко дрожащего – от холода ли, усталости ли, от страха перед новым огромным миром ли….

– Гномы, но гоблины в душе – повторил я недавние слова Тиксы – Надеюсь, их желание отомстить за рабство и вернуть родичей столь же сильно, как ничего не забывающая память пещерных гоблинов. Тогда они сумеют преодолеть все что угодно…

До быстро наступившего вечера мы сумели преодолеть еще полторы лиги, после чего Рикар скомандовал остановку на ночлег. Остановившиеся гномы рода Медерубов упали вслед за последними отзвуками зычного рыка здоровяка. Упали тихо, лишь прошелестел по сосновым веткам многоголосый стонущий вздох несущий в себе боль и облегчение. Стоять осталось семеро коротышек – тяжело опираясь на дорожные посохи и рукояти оружия, накренившись, понурив головы, тяжко дыша с присвистом, с лиц срывались капли пота,… но они остались стоять на широко расставленных ногах! Остальные же, лежа на земле, сквозь сгущающиеся сумерки смотрели на устоявших после похода сородичей с глубоким уважением и завистью одновременно.

В этот самый миг я поверил – у них получится. Может не у всех, но у большей части обязательно получится втянуться в суровый образ военной походной жизни.

Всю необходимую работу по подготовке к ночевке и приготовлению пищи вновь делали мои люди. Но при этом Рикар не забыл громогласно упомянуть, что все это делается в долг, при условии, что однажды настанет их очередь отдыхать, тогда новые братья по оружию позаботятся обо всех работах. Великан так и сказал – новые братья по оружию. Ох, не зря мне кажется, что Рикару крайне близка эта роль сурового, но справедливого командира привыкшего «пестовать» молодежь.

Гномам позволили заснуть только после того как поедят горячей сытной похлебки и вдоволь напьются травяного отвара. Кстати, сушеные грибы выращенные у нашего подземного озера Медерубам пришлись по вкусу, съелось все с жадным чавканьем, с гортанными возгласами радости – видать все коротышки без исключения обожали грибы. Не удивительно – подземные грибные плантации составляли существенную часть их рациона, это то же самое, что пшеничные поля для людей.

Утром, на целый час позже обычного, уже при солнечном свете, злобно ревущий Рикар разбудил сонных гномов отнюдь не деликатным образом, без лишних церемоний и мягкостей. И здесь оправдались наши предположения – у гномов буквально не сгибались ноющие ноги, либо же наоборот не разгибались. С верхней частью тел было чуть получше, но все что ниже пупка напоминало безвольный сгусток боли. Коротышки стоически терпели, в их суровых профилях читалось напряжение и решительность. Те семеро кто остался вчера стоять и пытался помогать моим людям в хлопотах, проявили себя и сейчас, первыми встав на ноги, начав поднимать остальных. Рикар и Литас проявили себя самым безжалостным образом, устроив гномам настоящую пытку путем разминаний, растягиваний, скручиваний, постукиваний и даже щипаний. Лени и другие усердно помогали в сем неблагодарном деле.

Первый раз услышал гномье взвизгивание – кто-то на удивление тонким голоском испустил короткий визг, но кто именно, разглядеть не удалось, хотя любопытство снедало не только меня и искали мы все.

На все ушел еще один час и вскоре мы вновь выдвинулись в дорогу нестройной колонной, вновь шагая по ухоженной песчаной дороге. Снова впереди рысили зоркие разведчики, тыл замыкали опытные воины, идущий рядом с гномами Рикар что-то успокаивающе ворчал, что-то подсказывал. Медленно, но верно Медерубы размяли ноги, разогрели воющие мышцы и зашагали куда более уверенно и быстро. Отлично…. Пока что все идет по плану. Мы вновь двигаемся вслед за Тарисом Некромантом и на этот раз нас почти на три десятка больше.

По пути я то и дело поглядывал в сторону далекой-далекой Подковы – оттуда должен прибыть пернатый вестник с посланием из поселения. Моя душа разорвана на две части… нет, даже на три части, если учесть идущий к подкове отряд из хромающих калек и стариков….

Скорей бы дождаться успокаивающего письма…..

Отступление первое.

Оно жрало….

Жрало ненасытно, со слышимым лишь Тарису чавканьем, хрюканьем, жадным потусторонним воем. Оно пыталось насытиться, но никак не могло наполнить туманный желудок…. Невозможно наполнить бездонную пропасть, так же как невозможно заполнить адское пекло душами грешников – там всегда найдется еще немного места.

Внешне восставший принц выглядел спокойным и уверенным, властным и решительным. Но в его черной выгоревшей душе тускло тлел огонек страха. Явившаяся по его зову тварь пришла не из-за страха, не из-за преклонения, не из-за желания помочь. Нет. Обитатель граничных пределов соизволил прийти, прельстившись сладкими обещаниями. Сто раз по сто жизней было обещано ему в награду за присоединение к грядущей битве. Жизней ярких, сильных, сытных, вкусных – вот что пообещал Тарис в обмен на помощь.

Но за прошедшие дни он не сумел сдержать слово. Лишь жалкие крохи из обещанного изобилия упали на пиршественный стол вечно голодной твари. И это ее не обрадовало. Связывающие их нити договоренностей трещали и лопались одна за другой. Если промедлить еще немного – случится неизбежное. Туманное чудище выйдет из повиновения и начнет собирать обильную жатву, не разбирая где союзник, а где враг.

Сумеет ли он совладать с обезумевшей от голода тварью?

Быть может.

Но только если приготовится загодя. Но как понять по клубящемуся туману его намерения? Силу его голода? Жар его ярости? Лишь хриплые нетерпеливые стоны доносились из сердцевины нутра туманного ужаса. Не угадаешь, когда оно решит нанести смертельный удар….

– Выслать два дозорных отряда – подтащив к себе трясущегося от ужаса седого шурда, велел Тарис Некромант – Пусть ищут добычу! Двуногую добычу! Пусть ищут людей, гоблинов, гномов. Ему нужна пища и он не может больше ждать.

– Да, о Великий, да о Ужасный! Будет исполнено!

– Если к вечеру отряды вернутся без хороших новостей – они сами станут кормом – добавил принц.

– Мудрая мысль, Повелитель.

– Убирайся. Риз!

– Да, Повелитель? – вечно насмешливый и вечно жестокий полководец отшагнул от ствола толстой сосны, коротко поклонился – Велишь осмотреться с высоты?

– Исполняй – коротко кивнул Тарис, ничуть не удивляясь прозорливости полководца – И не забудь принести ЕМУ пару подарков. Живых подарков. Нам нужна его доброта и послушание.

– Господин… – на принца поднялись проницательные глаза со зрачками словно бы скрытыми клубящейся странной дымкой – Не следует шагать рядом с таким союзником. Пусть движется в арьергарде следом за осадными машинами. Если вдруг наш новый друг решит показать характер, это даст нам время, прежде чем он доберется до основных сил.

– Он боле не прислушивается к моим словам – взор Тариса с предостережением скользнул по лицу Риза Мертвящего, голос принца стал гораздо тише – Вот уже как два дня он лишь задает одни и те же вопросы: Еда? Еда? Еда? Еда? Но не дай себя одурачить, Риз. При всей немногословности и животной жадности к еде, он очень умен. Ему больше пяти тысяч лет, как говорят древние записи. Но и это лишь время, когда ЕГО увидели впервые. Тогда он явился вместе со стеной тумана надвинувшейся на большой и хорошо защищенный город. Жалкие горстки уцелевших и поведали о страшной участи горожан, о безмолвном сгустке плотного клубящегося тумана сдирающем плоть со всего живого и дробящего кости в мелкое крошево…. Будь осторожен, Риз. Не вздумай принять его за жадную до крови безмозглую тварь. Иначе в предсмертный миг ты пожалеешь об этом.

– Кто знает, Повелитель – бледно усмехнулся Риз – Когда я умирал в последний раз, то с нетерпением ждал конца сотрясающей меня агонии – я весь пылал желанием и надеждой поскорее встретиться с убитыми мною малышами, дабы вновь насладиться их криками.

– И как? Встретился?

– Того не ведаю…. Ибо не помню почти ничего.

– Счастливчик – Тарис злобно ощерился, бледная кожа на его щеке беззвучно лопнула, из раны вытекла густая черная жидкость – А я помню все! Каждый век, год, неделю, день, час! До сих пор слышу завывание ветра над головой, чую смрад моих гниющих заживо пальцев на ногах и руках, слышу отзвуки кашля и хрипов при попытке избавиться от застрявших в моей глотке выпавших зубов и ошметков десен. Я помню все! И как последний насмешливый аккорд я отчетливо помню отзвуки голоса явившегося ко мне живого ключа, что лишь посмеялся надо мной, но так и не открыл замок….

– Не стоит принимать так близко к сердцу, Повелитель – позволил себе шутку полководец, в его глазах появилось предвкушение – он хорошо знал, что если Тариса накрывает волной злобных воспоминаний, то вскоре где-нибудь поодаль истошно и надрывно завопит жестоко пытаемый шурд – что первым попадется под руку. И пока принц вымещает злобу, можно позволить себе насладиться видом чужих страданий. Это будет, пожалуй, единственная отрада за последние дни. Ах,… как вопил тот мелкий гаденыш,… как бы хотелось снова ощутить те сладостные эмоции….

– Я вскоре вернусь – заторопился Риз, не желающий опоздать на начало представления – Скоро вернусь…

– Не забудь про подарки! На худой конец сойдут и олени. Или волки – они огрызаются, а он любит сопротивление.

– Я разделяю его пристрастия к еде – ухмыльнулся рыжий Риз, спеша к распластавшейся на небольшом пригорке громадной птице нежити – Наши вкусы схожи.

– Поспеши!

– Да!

Тарису не пришлось долго ждать выполнения приказа – слишком хорошо была известна его нетерпеливость и жестокость. Два отряда спешно двигались в разные стороны, намереваясь охватить как можно большую часть местности. Но первым в путь отправился рыжеволосый наездник кошмарной летающей нежити, тяжело поднявшейся в воздух и полетевшей прямо вперед, отбрасывая тень на ухоженную песчаную дорогу.

Отступление второе.

– Ну? – с жадным нетерпением поинтересовался восседающий на мощном жеребце широкоплечий воин с впавшими от усталости глазами, но с решительно выпяченным вперед подбородком – Что?

– Ничего, господин – выдохнул спешившийся всадник в легких кожаных доспехах, отдавая повод подбежавшему соратнику – А может и что-то.

– Ты вздумал повеселиться, Трапиус? – скрипнул зубами задавший вопрос воин.

– Нет, господин! Я бы не осмелился, мой лорд! Но нет уверенности в увиденном и понятом! В той стороне, в шести-семи лигах отсюда, высится большая гранитная скала.

– Знаю – рыкнул главный, подавая жеребца вперед и вперяя взор в разведчика – На картах она отмечена как Подкова. И что с того?

– Мы нашли много следов, господин. Следы как старые, так и оставленные совсем недавно. И большинство из них ведет именно туда, к Подкове, как изволили вы ее назвать, мой лорд.

– Следы оставлены людьми?

– Следы разные – осторожно ответил разведчик, коротко переглянувшись со вставшими за его спиной товарищами – еще двумя десятками воинов в легких доспехах, прибывших вместе с ним из разведывательной вылазки.

– Не томи!

– Есть и людские. Но больше следов других, мой лорд. Шурды. Гоблины. Еще какие-то твари. Вокруг все затоптано ими так сильно, будто неподалеку большое селение. Нашлись и остатки их добычи – рваные шкуры, рога, головы, копыта. Охотились. Следы же людей посвежее будут, оставлены поверх отпечатков тварей вонючих.

– Следы людей ведут к Подкове?

– Да, мой господин. Прикажете разузнать подробней?

– Нет – качнул головой всадник, с высоты седла оглядывая медленно двигающийся вперед огромный отряд – Сразу двинемся к скале. Единым кулаком.

– Простите мои слова, лорд, но это может быть ловушка. А может там нет и не было никогда принца Тариса Ван Санти. Не угодить бы в гнездилище поганых тварей.

– Вот и разузнайте пока мы идем вслед за вами! – яростно захрипел всадник – Я должен первым предстать перед принцем Тарисом! Я должен первым преклонить пред ним колено и повторить слова древней вассальной клятвы! Первым! И посему поспешим! Смените лошадей, подкрепитесь парой глотков вина и куском сыра, а затем снова в седла и вперед!

– Да, мой лорд!

Повинуясь громогласным властным приказам, большой, очень большой отряд пришел в движение, застучали подкованные копыта по земле, заскрипели колеса тяжело нагруженных повозок, зачавкали по грязи воинские сапоги. Они двигались на северо-запад, направляясь к еще скрытой сгустившимся туманом величественной гранитной скале отмеченной на старых имперских картах как Подкова.

Далеко-далеко позади, во многих днях пути, дотлевали последние угли разоренного и сожженного дотла небольшого пограничного форпоста у Стены. Лорду уже нечего было терять – он одним из последних ударился в бега вместе со своими воинами, преданной челядью, родственниками и их семьями. Он до самого конца малодушно надеялся на милость нового короля, но ее не последовало – в сторону его родового имения выдвинулся ударный кулак имперских кирасиров, подкрепленный боевыми магами. И настало время бежать…. Бежать в земли неподвластные нынешнему королю, бежать туда, где можно найти нового сильного господина и покровителя. Такого как принца Тариса Ван Санти последнего из древнейшего императорского рода.

Лорд двигался на встречу не с пустыми руками. Отнюдь. Он приготовил щедрые дары, успев осведомиться о вкусах и пристрастиях Тариса в бытность его наместником Западных Провинций. Несколько повозок несли на себе груз дорого шелка, вышитых золотом одежд, белоснежные простыни из особой ткани, что всегда остается прохладной. Имелся и тяжкий груз золота, серебра, великолепного оружия. А позади отряда, скованные и связанные, шагали десятки пленников захваченных в разоренном форпосте – преимущественно красивые молодые женщины и сильные мужчины. Их захватили на всякий случай… вдруг пригодятся…. Много историй ходило о наклонностях Тариса Ван Санти и о его темных умениях. Ведь последние два века его называли не иначе как Тарис Некромант…