Тайна последнего завета

Вехи Пути

Третья книга человека Пути, Руслана Исаева, очередная веха в его многогранном творчестве поэта, журналиста, публициста. Путь, как символ самосовершенствования, в разных культурах называется по-разному: Дао, Тарикат, Йога. Важно не название, а суть – это путь к Творцу через самопознание и саморазвитие. «Тайна Последнего Завета» – заглавное произведение данного третьего, юбилейного сборника автора, это плод многолетней творческой самоотдачи теолога Руслана Исаева, книга о главной тайне последнего Откровения. В отдельных разделах представлены стихотворения, публицистические произведения автора и переводы стихов дагестанских поэтов, как публиковавшиеся ранее, так и новые.

* * *

Родился Руслан в маленьком городке у Каспийского моря, в ничем не примечательной семье. Впервые о своем предназначении он мог бы задуматься в детском саду, но был еще слишком мал для этого. Известная детская писательница Агния Барто, посетившая в те годы Дагестан, в силу присущей творческим личностям интуиции выделила его среди других ребят, когда он читал стихи на утреннике, устроенном в честь ее приезда, и после долго обнимала, прижав к своей груди. Что могла она увидеть в его будущем сквозь толщу лет, было известно ей да Всевышнему.

Первый поэтический опыт Руслана связан с подаренным ему дядей по окончании первого класса школы велосипедом:

У меня как раз

Велосипед «ГАЗ»!

Новенький, блестящий,

Словно шар летящий!

Родители с раннего детства привили сыну любовь к чтению, и следующим шагом на пути к литературному творчеству стал издаваемый им под впечатлением от прочтения «Республики ШКИД» журнал, единственным читателем коего был он сам. Ну, разве что еще на выпускном школьном экзамене по русскому языку он так грамотно изъяснялся, что один из членов комиссии удивленно поинтересовался: – «Вы поступаете в литературный институт?» – на что получил отрицательный ответ. Руслан – один из лучших учеников школы, призер почти всех предметных олимпиад, по результатам одной из них приглашенный без вступительных экзаменов учиться в госуниверситете на физическом факультете, и меньшее, на что он был согласен, это был МГИМО.

Однако стезя лирика привлекала его больше, хотя он очень полюбил астрономию, попав в астрономический отряд Всероссийского пионерлагеря «Орленок», и убедившись воочию, что вокруг Сатурна кружатся колечки, а на Юпитере есть два оранжевых пятна. Помимо того, что после «Орленка» он поднаторел в эпистолярном жанре и иногда получал по четыре-пять писем в день от своих новых друзей, на свет появился фантастический рассказ «Помощь», который даже был послан в редакцию журнала «Техника-молодежи» и настолько вдохновил одного из его приятелей, что тот тоже взялся за перо в ипостаси писателя-фантаста.

…Человек предполагает, а Бог делает по-своему: поступил Руслан после школы совсем не в МГИМО, а по настоянию старшего брата мамы в технический вуз, то есть начал взрослую жизнь все-таки со стези «физика», о чем вовсе не жалеет – точные науки дисциплинируют ум, развивая логическое мышление. Как ни странно, любимым предметом в первом из четырех его «альма матер» была теория упругости с ее матричным исчислением, у многих студентов вызывающая не меньший страх, чем визит к стоматологу. Еще одним фактором, повлиявшим на дальнейший выбор жизненного пути, стало увлечение восточными единоборствами, впоследствии пробудившее у Руслана интерес к древним культурам Китая и Индии.

Впрочем, как и в случае с Агнией Барто, про будущий интерес к Китаю можно было предугадать по многим знакам: еще в раннем детстве он разинув рот слушал бабушкину сказку, в которой один из персонажей подпрыгивал, а затем в прыжке двумя пальцами руки ломал конечности своим противникам, только откуда бабушка знала про кунг-фу, он так и не разведал. В юности у него было прозвище Китаец, после первой поездки в Поднебесную представлялся при знакомстве как Мистер Чен, а впоследствии, когда в жизнь вошли социальные сети, взял ник Чайрен. Первой публикацией в российской печати стало напечатанное в 1991 году в газете «Волжский Комсомолец» стихотворение «Памяти Володи Исмаилова, погибшего в Афганистане», хотя всерьез взялся за перо Руслан еще в 1985. Однажды цыганка сказала ему, что он станет Королем Любви, и только спустя много лет он понял, что та имела в виду – он просто влюблен в Любовь, почти все его стихи посвящены этому бесценному дару Всевышнего. Когда Руслан посещал махачкалинский литературный клуб «Верба», собратья по цеху встречали смехом его каждое новое стихотворение – «Опять ты об этом!», на что он нисколько не обижался – «Это» стоило того: « … поэт способен Любовью жить, творить и умирать!».

Грамотность и любовь к русскому языку не остались незамеченными – к нему обращались многие национальные поэты для перевода своих стихов, например, Аминат Абдулманапова, Хизри Юсупов. В 2001 году Руслан стал победителем литературного конкурса молодежной газеты со статьей на главную тему его жизни – конечно же, о Любви, а в 2002 вступил в члены Союза журналистов России.

Его второе высшее образование – педагогическое, дало возможность преподавать восточные единоборства. Затем учеба в МГЮА, работа юристом, ни одного проигранного процесса за карьеру. Но больше всего Руслан благодарен Всевышнему за учебу в Институте теологии и международных отношений (пресловутые международные отношения, о которых помышлял, мечтая в школе поступить в МГИМО!).

Тему дипломной работы Руслан выбрал самую сложную, ибо любит совершенство во всем – «Мудрость священных писаний». Все его дипломы о высшем образовании оказались использованы по назначению – довелось поработать и слесарем механосборочных работ в трамвайном депо, и кровельщиком, и тренером по ушу-саньда, и руководителем кружка «Юный корреспондент», и собственным корреспондентом республиканской газеты и преподавателем предмета «Религиозные течения и секты» в Гуманитарно-педагогическом колледже. Есть и опыт руководящей работы – от начальника пожарной команды военного склада до руководителя общественной организации и имама мечети, и стаж государственной службы – в Комитете по свободе совести и взаимодействию с религиозными организациями (как окрестили шутники – КПСС). Образованный человек востребован везде, ведь Знание – Сила. Милостью Всевышнего 2013 год, в котором Руслан был ответственным за хадж, ознаменовался одной из лучших за последние годы организацией паломничества – без единого ЧП. Подобно тому, как послушать его лекции о религиозных течениях и сектах приходили студенты других групп с параллельных потоков колледжа, работники Комитета по достоинству оценили образованность служителя Слова, обращаясь к нему за советом в трудную минуту; а однажды, когда получилось так, что в течение двух месяцев Комитетом не было выполнено поручение Главы республики подготовить отчет по анализу исламской культуры и исламских традиций в Дагестане, Руслан написал необходимый доклад за три дня, не дав ударить в грязь лицом родному ведомству.

А когда осенью 2014 года возникла необходимость найти человека, который сумеет на Центральном телевидении красиво рассказать о брачных отношениях в исламе и требованиях религии к будущей супруге, выбор Всевышнего пал, конечно-же на него, влюбленного в Любовь, и после передачи «Давай поженимся!» от 26 ноября он стал телезвездой местного масштаба – с ним фотографировались на улицах, как со знаменитостью. Даже далекие от религии ведущие программы не смогли не отметить его глубокой веры в Бога.

Однако, зависть родилась прежде человека, как говорят, и таким, как Руслан, живется нелегко. Не желая соперничать и спорить с кем бы то ни было, человек Пути выбирает жизнь, в которой он зависит только от Всевышнего. Вот и автор предлагаемой Вашему вниманию книги отошел от борьбы за место под солнцем и живет так, как живут птицы: утром выходит на поиски пропитания, вечером возвращается с тем, что дал Бог.

Крутит баранку, как поет о таксистах друг детства его отца, Вилли Токарев, подрабатывает репетиторством, благо за плечами четыре высших образования, да в свободное время берется за перо. Насколько он успешен в последнем, судить Вам.

Леонид Беркут

Поэзия

Из мединского цикла

ВЕЛИКИЙ ПУТЬ.

Взял и влюбился! Что за чушь-

Влюбиться в тридцать семь!

Седеющий почтенный муж.

Поди, сдурел совсем!

А он в душе зелёно-юн,

И в венах – не тосол.

Он чтил тибетское Яб-Юм.

И знал, что жизнь есть боль.

А боль бывает и сладка.

Он принял эту боль.

И унесла его река

По имени Любовь…

Она… Да как Её зовут?

Он даже и не знал.

Он просто шёл – Великий Путь

Любви его призвал…

2002

ФЛАМЕНКО

Тонкая, жаркая, страстная.

Креолка. Фламенко. Испания.

В общем, девчонка классная,

Предел мечтаний…

Только, как два океана

Соседствуют, не смешиваясь,-

Сама по себе, окаянная.

Да ну тебя к лешему!

Думаешь, буду стучаться

В двери запертые,

Или выпрашивать счастье,

Как нищий на паперти?

Там, в трансцендентных чертогах

Духовной Вселенной

На письменном столике Бога

Наше стихотворение.

Хореем оно, или ямбом?

А может, верлибром?

И невдомёк. Каррамба!

Не сокол я, а колибри!

А рёбра трещат,

Как вспомню

Глаза твои жгучие.

Помоев ушат.

Было… Хватит, научен.

Звонить буду из автомата –

Определитель.

Буду ругаться матом.

Определяйте!

А больно, всё-таки больно!

Сердце морзянкой строчит,

Любовью неразделённой

Так поделиться хочет…

А ну его, сердце, в баню!-

Тот ещё шизофреник.

Я – о Кавказской Албании,

А оно норовит – по фене.

Вот обожрусь ментола.-

Заледенеет!

Тринитротолуола…

– Нет! Нет! Не-е-ет!..

Тонкая.

Жаркая.

Страстная.

Испания.

Мечтания…

Хватит!!!

Гипотенуза и катет…

Катятся…

Катятся…

Катятся…

Свататься?!

2002

БУРЯ В СТАКАНЕ

Мне не стреножить эту кобылицу!

Я рядом с ней по рейтингу – лошак:

Не отведу в кафешку шамать пиццу,

И езжу не на «вольвах» и «поршах».

Я млею, глядя на девчонку эту,

В глазах которой сонмы чертенят

Галактики, квазары и кометы

Меня в свои пространствища манят.

Я прихожу, как будто бы по делу,

Бумаги извлекаю делово:

Мол, мне отксерить,– а мороз по телу,

Мол, надо срочно «шлёпнуть» кой-чего…

Какое там! В «шлепках» ли, право, дело?

И мало ль ксероксов гудит вокруг?

Жаль, не могу, как Николай Гастелло

Тараном завоёвывать подруг.

Вот и хожу, как участковый, с папкой.

В стакане бурю – ворохом бумаг.

И не прийти не в силах… Но, как сладко

Скрывать, что от неё я без ума!

2002

ОПОЗДАНИЕ

А сердце плакало: – Мадии-и-на!

И сон не шёл.

Переселиться бы в Медину!

Но поезд тот ушёл.

А шёлк волос иссиня – чёрных!

Глаза – фонтаны тёмных брызг!

Эх, чёрт меня когда-то дёрнул

Влюбиться вдрызг!

И вот – похмелье. Как ужасно!-

Ты не одна.

А я считал: давно всё ясно –

Моя. Жена.

Испепелённый зряшным чувством

Прощаюсь с той,

Кого отмеченные грустью

Зовут Мечтой…

2002

Из цикла «Поэт»

ПОЭТЫ (А. Блоку)

Поэты хуже своих стихов.

Об этой истине не забывайте.

Побольше вашего у нас грехов,

Но грязью нас не поливайте!

Мы разберёмся с собою сами,

Самоконтроль – у нас в цене.

Как говорят, и «мы с усами»,

Обильно увлажнёнными в вине.

Да и в любви поэты «доки»,

И ненасытны,– прямо страх!

Как бронтозавры и диплодоки

В доисторических лесах.

Но, только, есть одно большое «но»,

Что перевесит аргументов тыщи:

Мы пьём благословенное вино

Лишь потому, что Истину в нём ищем!

И о любви скажу особо:

Не привлекает нас разврат,

А просто-напросто поэт способен

Любовью жить, творить и умирать.

Нас жизнь пьянит похлеще пьянки,

А женщины в нас будят лишь мечту,

И всё равно,– испанки, лесбиянки,-

Нам никогда не встретить Ту.

И весь свой век, до финишной черты,

Мы ищем Истину по тысячам стаканов,

Мы всюду ищем Даму из мечты,

Воюем против мельниц-великанов.

Но вы не смейтесь! Может, и наивны,

Никчёмны в денежных делах поэты.

Но мы растём душою непрерывно,

И остаёмся, по Христу, «как дети»…

2000

ДХЬЯНА (Фазиру)

Соринки ищешь ты в чужом глазу,

В своём бревна не замечая.

Кто ты такой: Расул, или Фазу?

Или гигант с верховий Уллучая?

Издал ты книжицу, как помнится, одну.

Похвальная, признаться, плодовитость.

Читающий склоняется ко сну,-

Теперь ты – в медицине знаменитость.

Теперь ты вправе поучать других,

Трибуны дробью виршей потрясая.

Поэзия твоя – от сих до сих,

Хотя и мнишь себя посланцем Рая…

Опомнись. Остуди свой пыл:

Таких, как ты, под небом легионы.

Ты чашу сомы с нёба не испил,

Не ведаешь о тайне Ориона.

Скромнее будь и, зная свой шесток,

Не лезь судить, и не судимым будешь:

Приносит Свет всем страждущим Восток,

И в Дхьяне зреет провозвестье чуда…

2002

СОСТОЯЛСЯ ПОЭТ

Состоялся Поэт…

В сотню лет

Происходит такое раз.

Изливается горний Свет

Чрез Поэтов на тёмных нас.

Состоялся Поэт.

Но нет,

Нелегка для Поэта дорога,

Ведь у Бога пророков много,

А поэты – «соперники» Бога,

Со-творящие пламенный Логос.

A propos… Пропасть

Не так широка между ими и Им:

Элоим

В каждом сердце

Воплощён

В презренную плоть…

Состоялся Поэт,

И Творец

Сам Себя в его теле распял.

Склоним головы: скоро Смерть

Вознесёт его на пьедестал…

2002

СОБРАТЬЯМ ПО ЦЕХУ ОТ ИГОРЯ СЕВЕРЯНИНА

Поэзопроза,

Прозопоэзия –

Пыланье розы

И взрыв гортензии.

Вы не в претензии.

Что я талантлив?

А что ж тогда

Всё время «анти»?

Да, я Поэт.

Поэт от Бога.

Прошу вас только –

Не судите строго.

Ведь мир широк,

Тропинок много,-

Найдётся каждому из вас

Дорога.

Мне дорога

Простая дружба,

И почитанья вашего

Не нужно.

Стихи пишите.

Пишите классно.

Но не взыщите,

Что стал я асом.

Царю – царёво,

Ослам – ослиное.

Пишу я клёво.

А ваши мины

Оставьте зеркалу,-

Оно всё выдержит.

По вашим меркам

Вы, ведь, и пишите.

Не надо пыжиться,-

Не дай, Бог, лопнете,

Али загрыжитесь,

Стремясь стать модными.

Засим прощаюсь.

С большим приветом

Юнцам прыщавым

От Сверхпоэта!

2002

ЭПИТАФИЯ (Сергею Есенину)

А потом, невыспавшийся, бледный,

Он глядел в неведомую синь.

А его оплакивала Бездна

Капельками утренней росы…

И трава, печально колыхаясь,

Шелестела: – Вот и ты уйдёшь…

Мир молчал, размеренно вращаясь,

Вены вскрыл холодный финский нож.

И, упав на дрогнувшую землю,

Он шепнул: – Была когда-то жизнь…

Жизнь текла, окрасив алым стебли,

Никому не надобная жизнь…

2002

СТИХИ

Мои стихи читали только я

Да горсточка оставшихся друзей.

Их не услышат дальние края,

Акрополь, Фивы, римский Колизей…

Неважно это –

Невелика беда!

Но став поэтом,

(А это навсегда!),

Забудешь скуку

Наличия границ.

Дотянешь руку

До мировых столиц.

Обнимешь сердцем

Весь необъятный мир.

Со звездным перцем

Хлебнешь кефир,

Заквасив реку

Млечный Путь.

И от чурека

Луны куснуть

Сумеешь. Это

Для нас пустяк.

Но вы не верьте,

Что просто так

Нам достучаться

До душ людских.

Вот тут, признаться,

Завоешь от тоски:

Ведь очень больно

Себя кромсать.

Горячей кровью

Стихи писать.

Чтоб наизнанку

Раскрылася душа

И хулиганки,

И малыша.

Чтоб каждый мог бы,

От «копов» до «менял»,

Воскликнуть: – Бог мой!

Ведь это про меня!

1988-2000

ПОЭТ

Неплодовитый я поэт, -

О славе не пекусь.

Зато в карманах денег нет,

Как подобает… Пусть!

Когда душа растет, как взрыв,

И в клочья рвет меня, -

Плевать на то, что не красив,

Не синеглаз, не златогрив,

Плюс прочая «херня».

Восторг души не передать,

Порвавшей с телом связь,

Когда так хочется рыдать,

Смывая с сердца грязь.

Грязь мелочных насущных дел,

Коммерции, вражды,

Осознавая: сонмы тел

Создал Единый Ты!

И, в бесконечности паря,

Во внеземных мирах,

Тебя, Верховного Царя,

Пою, о мой Аллах!

2000

Из цикла «Стезя»

СТЕЗЯ

Когда-то, может быть, и я

Смогу познать все тайны Бытия.

И Тьмы всевластье ослабеет вдруг.

И жизнь наполнится Добром и Светом.

И я смогу сказать любому: – «Друг!»,

Не покривив душой при этом.

И, сидя у туристского костра,

В кругу людей полузнакомых,

Я улыбнусь сопутнице : – «Сестра!»,

Презрев «субординации» законы.

И звонко рассмеюсь, увидев брови,

Ползущие недоумённо вверх,

Когда спрошу сердечно:– «Как здоровье,

Как жизнь, о незнакомый человек?»

А жизнь – сверкая, как брильянт огранкой,

Наполняясь дружелюбия теплом,

Вдруг станет и насыщенной и яркой,

Как радугой залитый небосклон.

И станет ясным

Предназначенье бытия:

Ведь жизнь прекрасна,

Когда и ты, и я

Любви исполнены

Ко всем и вся.

Вот это подлинно

Достойная стезя!

Стезя служения

Космической Любви,

Со дня рождения

До сумрака зари.

Чтоб вольной птицей,

Уверенно и неспеша,

Росла царица –

Бессмертная душа!

2000

ДАО И ДАМЫ

Кто-то лечит магнетизмом,

Кто-то «режется» в «козла»,

Ну а мне по даосизму

Мама книжку привезла.

– Что такое это – Дао?

Как и с чем его едят?

Вопрошают меня дамы,

И с надеждою глядят:

Я, мол, запросто отвечу,

Разжую, как «дважды два»,

Словно я мозгаст, как вече,

Дом Советов – голова.

Я бубню своим подругам:

– Дао – это Абсолют.

А они (какая мука!),-

Водку шведскую нальют.

– Дао – это Воля Бога,

Ненаписанный Закон…-

Дамы тут же в синагогу

Тащут, чуть ли не силком.

– Дао – это что-то вроде

Незапачканной воды…-

Если жаркая погода,-

Сразу тянут на пруды.

– Дао – это круг Творенья,

К Господу Великий Путь…-

Мне сливовое варенье,

И блинов круги несут…

И, устав душой и телом,

Я сказал (возьму патент!):

– Знаете, такое дело,-

Дао – это импотент!

И с тех пор меня подруги

Матерят и так и сяк.

Интерес к Святому Кругу

Почему-то вдруг иссяк.

Я один – какая радость!

Дао – это красота

Струй лучистых водопада

Или миссии Христа.

Дао – это путь к свободе

От мещанской суеты.

Дао кружит хороводы

Звёзд и пестует цветы.

Наполняет мир покоем,

Кормит всех, Отец и Мать.

Я – не знаю, – что такое,

Но стремлюсь Его познать.

2000

СЕМИНАР ПО УШУ (Гасану Магомедрасулову)

Взрослые сильные дяди

Плавно «катают шары».

В шёлковых чёрных нарядах

На склоне пологой горы.

Окна палат занавешены,

И шторы дрожат иногда.

За ними ахают женщины:

– Вот это мужчины! Да…

И одинокие мамы

Грустнеют при виде мужчин.

Не знают, что делать с глазами,

И плачут без всяких причин.

Которой из них сынишка

Уставился на бойцов?

И дразнит их, шалунишка

С луноподобным лицом.

Скучно, наверно, мальчишке.

И на хрен ему семинар?

Ему бы накакать в штанишки,

Надув меж ногами шар.

А взрослые сильные дяди

Всё так же «катают шары».

И им ничего не надо,-

Наверно, они мудры…

1990-2000

КИТАЙ (Ши Мину)

Мне не жить без Китая.

Я таю, я таю.

И годы считаю:

Вот ещё целых три…

И ложусь, о поездке мечтая:

Где же баксов достать тыщи три?

И не в силах помочь моя Лира,

И пока далека Роза Мира,

И не сыпется манна с небес.

А какой-то назойливый бес

Шепелявит: подохнешь без

Мецената!

А соната,

Эта самая, Лунная,

Фортепианит

Руками Эмиля Гиллельса

В моей босяцкой душе.

А ведь скоро четыре десятка уже…

А поэты всегда небогаты.

А какие то жирные гады

На собачек – тысячи тысяч!

А душа, непослушная, плачет,-

Не отшлёпать, не высечь.

Где ты, мой великий Учитель?!

Эй, вы, ротозеи! Молчите!

Я сейчас говорю с Небесами,

Не с вами!

– «Просите, и будет дано вам!».

– Аминь!

2000

ЖИЗНЬ

Мне не хочется жить…

Почему это так? –

Молодой, безбородый, безусый.

Может, лучше запить?

Может, лучше в кабак?

Но ведь так поступают лишь трусы.

Да, вино иногда – как живая вода.

И тогда каждый – друг, каждый – брат.

Только часто веселье сменяет беда,

А бедой я излишне богат.

Если бедность беда,– я богатый вдвойне,

Но богатством удвоенных бед.

Лучше б сгинуть, пропасть на афганской войне,

Чем гроши попрошать на обед!

Что же делать? Вонзить в себя жало меча?-

Это верное средство от бед.

И уйти в Никуда. Позабыв сгоряча:

Пустоты у Природы нет.

Остаётся терпеть, закаляя свой дух

Как клинок,– то огонь, то вода.

Ведь небитых за битого – двух,

Ведь и нищим фартит иногда.

Ведь на то и дана нам жизнь,

Чтоб росли мы от смерти к смерти.

Кто-то кубарем катится вниз,

Кто-то словно цыплёнок на вертеле.

Кто-то солнцелюбивым ростком

Поднимается к Духу, к Свету.

Плачет колокол по ком?

Это знают одни лишь Поэты…

1988-2000

СУДЬБА

Ах, судьба ты моя недопитая!

Не судьба, а одно мордобитие.

Я остался, видать, в дураках.

А игра начиналась так клёво,

Всё так красочно, ярко и ново,

И витала душа в облаках…

Время тикало днями рожденья,

Расцветали года сиренью,

Увядая в положенный срок.

Осыпались алмазной пылью

За спиной распростёртые крылья

Серебристой росой на висок.

И тускнели с годами рассветы,

Становились бесцветней поэты,

И друзья становились старей.

И, кружась в невесомом просторе,

Предрекали планеты горе.

А солёные ветры с морей

Всё манили, манили куда-то,

Где всё также ярки закаты,

Где не чахнут от смрада крыла.

И однажды весной далёкой,

Словно резкий орлиный клёкот,

Словно разум пронзила стрела,-

Я очнулся от тягостной дрёмы,

И иные узрел окоёмы,

И иное постиг Всегда.

Осязая дыхание Неба,

Осознал: предыдущее – небыль,

Никчемушная ерунда.

Настоящая жизнь – веселье,

Когда счастлив без градусов зелья,

И улыбка – от уха до уха.

Настоящая жизнь – Любовь,

Без скандалов и лишних слов,

В беспрестанном трепете сердца.

Я – люблю. Это значит: тебя

Не хулю, а пою, Судьба!

1989-2000

ПРЕДНАЗНАЧЕНИЕ

Хрустальные строки Блока,

Певучий есенинский слог…

Однажды меня как током:

Я б тоже чего-нибудь смог!

«Чего-нибудь» – не сочтите

За жалкое «кое-как».

Поэт – это не сочинитель,

Как океан – не река.

С самого раннего детства

Я строгую школу прошел:

Вкладывай в дело сердце,

Раз взялся – то чтоб хорошо!

Не знаю, насколько добротно

Свои создаю стихи,

Но душу бесповоротно

Бросаю в разгул стихий:

Пусть Вечность в словах клокочет,

Пусть в строках струится печаль,

Пусть мраком беззвездной ночи

И золотом дня крича

Рождаются смачные рифмы,

И проза, и белый стих,

В сердечном трепетном ритме

Звуча и ложась на листы.

Когда же настанет время

Расчета в конце всех концов,

Не постыжусь я, о племя

Разбойников и мудрецов:

Ни разу ни строчкой, ни словом

Я не солгал, не соврал.

Душой не кривил, и злого

Добрым не называл.

Наверное были ошибки.

Конечно-же были грехи.

Но все преходящее зыбко,

Бессмертны-же лишь стихи:

Хрустальные строки Блока,

Певучий есенинский слог

Поэтов превысили сроки-

Так возжелал Сам Бог…

2000

СОН

Десять тысяч огромных кровавых сердец

Я месил с наслажденьем ногами.

Десять тысяч рук-ног, дармовой холодец,

Я топтал, не щадя, сапогами.

Десять тысяч отрубленных черных голов,

Не моргая, таращились в небо.

А под ними – сто сотен кровавых колов.

Эх, топор нетупящийся мне бы!

Я срубил и сложил в веселящий костер

Эти бурые скользкие колья,

Окровавленным салом до блеска натер

Эти рожи, измятые болью.

И зубами скрипя, да с ухмылкою злой,

Выбивая глаза каблуками,

Побросал в тот костер, чтобы стали золой,

Десять тысяч обрубков пинками.

– Что за жуткие сны у тебя, дорогой?

Мне сказал седовласый старик.

– Выпей водочки жбан, и как будто рукой

Снимет все, предлагаю пари!

– Как в себе подавить злобных чувств ураган?

Хочешь, дам я, сыночек, разгадку? –

Сон твой мудр, коли ты приравняешь к врагам

Десять тысяч людских недостатков!

1989

Из цикла «Апостол»

ЛЮБОВЬ

Я отлюбил своё, и отгулял.

Уж седина в причёске серебрится.

С тобой, Судьба, в расчёте – «по нулям»,

Но отчего-то по ночам не спится.

Тревожит что-то, не даёт уснуть.

Стесняет грудь и побуждает к вздохам.

Что не в порядке? – Недопройден Путь?

Что не в «ажуре»? Что, конкретно, плохо?

И непонятно,– вроде, всё как надо:

Семья, работа, двухэтажный дом,-

Все атрибуты городского ада,

Но задыхаюсь рыбой подо льдом.

И ждёт душа спасения,– торнадо

Безумных чувств, любви водоворот

Сметёт покой и, свежесть и прохладу

С собою, долгожданный, принесёт.

Ведь жизнь красна одною лишь любовью.

А без любви – что лодка без весла.

Бессмысленна, горька, как слёзы вдовьи,

Бесплодна, как на полюсе весна.

И я шепчу бессонными ночами:

– Любовь, приди, я без тебя умру!

А ночь глядит бездонными очами,

И молча покидает поутру…

Я не прошу, Аллах, богатства и почёта.

И славы мне не надо, и наград.

Пусть только рядом бьётся сердце чьё-то

Любя, и в унисон, и невпопад.

2000

ЖЕЛАННЫЙ ЯД (З.Г.)

Я хочу целовать твои ручки,

И носить тебя на руках.

Подарить тебе горные кручи,

Затерявшиеся в облаках.

Я хочу, чтобы синие дали

У твоих расстилались ног.

Чтобы карих очей миндаль

Созерцать мне позволил Бог.

Чтобы ты улыбалась рядом,

А не только в мечтах и снах.

Чтобы в свадебном горском наряде

Подарил тебя мне Аллах.

Я хочу…– Только ты не захочешь

Променять городской комфорт

На безмолвие горной ночи,

На хинкал – пресловутый торт.

Если это тебе не нужно,

Всё равно ты мне очень нужна.

Пусть не можешь ты быть послушной,

Пусть не муж я, и ты не жена.

Я мечтаю с тобою встречаться,

Там, где вдаль убегает волна,

Где составы вдоль пляжа мчатся,

Чтобы нам улыбалась Луна.

Чтобы мрак и прохладу ночи

Согревал твой мерцающий взгляд.

Я хочу тебя – очень, очень!

О Любовь! Принимаю твой яд!

2001

АПОСТОЛ

Сапожник без сапог –

Как часто!

Любви апостол – одинок!

Устал я… Баста!

Пойду, напившись, на Бродвей.

На наш, на местный.

Куплю на тысячу рублей

«Невесту».

И будет свадьба до утра,

Без перерыва.

История сия стара,

Ведь жизнь тосклива

Без истощения всех сил

Для возрожденья…

Я эту чашу не испил

До отвращенья.

А значит, буду я любить,

Пока есть силы

До дна бездонное испить,

До сна в могиле…

На камне можно написать:

«Погиб на фронте»,

И эпитафию подстать.

Любовь – не троньте!

2003

КТО ЗНАЕТ?

Кто знает, отчего мы умираем?

Быть может, от несбывшейся любви?

И мы, об этом не подозревая,

Стареем, и вздыхаем: «се ля ви»…

Кто знает, отчего мы умираем?

Кто знает, для чего дана любовь?

Как звёзды, в одиночестве сгораем,

Не исчерпав запаса нежных слов…

Кто знает, отчего мы умираем?

Кто знает, для чего нам умирать?

Как день и ночь уходят, возвращаясь,

Я вновь приду, чтоб вновь Тебя искать…

1991

ГДЕ ТЫ ?

Тикают тихо часы…А за окном темно.

Бредёт одиноко мужчина…

Где ты, моя любовь?..

1989

ТЫ ПРИХОДИ! (Е.К.)

Зачем приходишь ты ко мне

И душу бередишь?

Без разрешенья, в каждом сне

Ты разгоняешь тишь.

Дороги наши разошлись,

Уж точно – навсегда.

Я не желаю (ты не злись!)

Встречаться в снах, когда

Я помню блеск твоих волос

И трепетность спины,

Что наше счастье не сбылось,

А ты – мне даришь сны!

Я не порхаю в облаках,

Синицу мне подай –

Чтоб можно было приласкать,

И строить вместе рай.

И все-же… Я тебя прошу:

Ты приходи во сне! –

Я так хочу, когда ложусь,

Чтоб ты приснилась мне…

2000

Из цикла «Тоска»

ТОСКА

Глория Тоска –

В обносках.

В глазах тоска,

И грудь плоска.

Две папироски

В коробке плоской.

Паёк матросский.

И день-деньской –

Режим морской.

Вдвоём с тоскою-

Тяжко…

1989

I C Q

Мне хочется слышать голос,

И видеть твою улыбку.

Но нас разделяет пропасть

И страх совершить ошибку.

А пропасть длиной в четверть века

И глубиной в невозможность.

И между нами – парсеки,

Над нами – Судьбы непреложность.

И только сигналы «ай си кю»

Сближают со скоростью света.

Это застывшие крики

Несчастного сердца поэта…

2004

БОЛЬ

Ничего не вернуть…

Лучше просто забыть.

Можно только любить,

Не боясь наказанья

Всё иное есть боль,

Впрочем, как и Любовь.

Но Любовь –

Это боль созиданья!

2003

ГОРИЗОНТАЛЬНАЯ ТОСКА (А.Вознесенскому)

Красоточки – кокоточки,

В прикидах – словно фоточки!

Глазастые, как форточки,

И души широки.

Юбчонки ноль – аршинные,

Причёски петушиные,

Движения пружинные,

Глаза полны тоски.

Глаза полны такой

Горизонтальною тоской!

А мир уже так стар,

И перпендикуляр

Встречается, как дар,

Недопустимо редко.

И девочки – конфеточки,

Блудливые нимфеточки,

Сексовые поэточки

На бизнес сели крепко.

Ах, как же глубока

Горизонтальная тоска!

2003

РАССТОЯНИЯ

От времён изобилия

До времён воздержания –

Чёрной скорби река.

Жизнь – отнюдь не идиллия,

Жизнь – всего лишь дрожание

Рокового «ствола» у виска.

Жизни путь – расстояние

Не длинней толщины волоска…

2005

СМЕРТЬ УЧИТЕЛЯ

Дни и ночи летят, мельтеша, как шальной стробоскоп…

И меняемся мы с течением лет.

А Земля, как и раньше, бежит на восток.

Но седеют виски, и зимы уже слышен привет.

А когда-то, в стране безмятежных ребяческих снов,

Мы за двойки грозились ему отомстить.

Благо, жили мы рядом, в утробах соседних домов.

Благо, слов нецензурных хватало его окрестить.

А сегодня, увидев цветами усыпанный гроб,

И в который уж раз обожжённый приливом стыда,

Я заплакал… Впервые был плач не игрой,-

В той игре был финал веселее всегда.

Мой учитель молчит. Укоризной немой

Веет от складок горько поджатого рта.

И сегодняшний день, день не ваш и не мой,

День, в который сжигает Судьба паспорта,

Не закончен. И скорбь не успела остыть.

Жаркий пепел ещё обжигает нам грудь.

И не хочется есть, и не хочется горькую пить.

Посидим, помолчим, и в последний отправимся путь…

1989

ОДИНОЧЕСТВО

Одиночество! Ваше Высочество!

Отпустите хотя-б на чуть-чуть!

Так прижаться щекою хочется

К пику с именем Женская Грудь.

Выпить мёду пахуче-росного

Из колодца алчущих губ,

Чтоб согнать выражение постное

С лика той, что забыть не могу

Утонуть под тяжёлыми копнами

Нецелованых смольных волос,

Чтобы тело упругое, сдобное

Алым светом желанья зажглось…

– Ах, негодник? – Ну что Вы, ну полноте!

Разве грех это- страстно любить?

Что, нельзя? – Хорошо! Попомните!

Штука сложная, знаете, – жисть.

Вот когда-нибудь, даст Бог, и влюбитесь.

И поймёте тогда, что к чему.

Это Вам не котлеты в тюбике,

Это Вам не открытка «L'amoure».

Я хочу, чтоб и Вам бы выпало

Иссыхать от любовной тоски,

Чтобы Вашу порядочность липову

Искромсала Любовь на куски.

И тогда мы, поверьте, встретимся,

Сядем, выпьем, уроним слезу.

Я не злой, я прощу, – болен этим сам.

Не судите – не будете су…

2006

ПЕСНЯ ПРО 37-Й ГОД (Владимиру Высоцкому)

Я скромно жил, по правде, не греша.

Но жизнь нас, не спросивши, разлучила:

Нашлась в кругу друзей иудина душа,

В «контору» анонимку настрочила.

Припев:

Гитара, пой! Играй прощальный марш!

Кружи, метель, под наигрыши «зека»!

Полярный круг – мой вечный страж.

Я вечный раб твой, лесосека!

И день померк, и северная ночь

Укутала меня в свои перины.

Здесь солнца нет, тоску не превозмочь,

Здесь куревом богаты лишь Курилы.

Любимая, меня, прошу, не жди.

Пусть все – как есть. Я каяться не стану.

Пусть десять лет мучений впереди,

И десять тысяч верст от Дагестана.

Я не вернусь, родная, никогда.

Мне так сказал мой друг, когда-то врач.

Но ты гори, гори моя звезда,

Пусть я погасну, только ты не плачь!

Сосед по нарам, бывший педагог,

На пайке хлеба поклянись мне:

Когда уйду последней из дорог,

Вместо меня писать любимой письма.

И, словно свет от умершей звезды,

Ты будешь письма получать там, в Дагестане.

Дождусь тебя, и звездные цветы

Осядут вязью на твоем приданном…

1986

КРАСНОЕ И ЧЕРНОЕ (Памяти В.Исмаилова, погибшего в Афганистане)

Ударил в сердце колокольный звон,

Душа заныла от чужой утраты.

Покрылся серой дымкой горизонт,

А может, просто слезы виноваты?

Землей засыпали последний твой окоп.

И небо над тобою – цвета цинка.

В людской реке качался алый гроб,

И мать рыдала в черную косынку…

Прощай Володя! Твой окончен путь.