*****
Я взял у Стёпки одну из футболок и оделся. Пока Сергей готовит завтрак, мы не говорим о произошедшем. Тишину кухни нарушают только пару бытовых фраз. А когда поджаренный бекон и чашка сладких гренок расставлены по столу, когда мы вроём усаживаемся друг против друга, зависает неловкое молчание.
Серый чешет подбородок и внимательно поглядывает на нас.
– Ну что, герои, – произносит он. – Кто мне расскажет о той фигне, что вокруг творится?
Мы со Стёпкой обмениваемся взглядами. Теперь никто не хочет говорить о случившимся.
– Я жду, – требует Серёга и пытается придать голосу строгий тон взрослого. – Куда вы вляпались?
Стёпкин взгляд становится невыносимым. Я жму плечами и возражаю:
– Ну чего?
– Рассказывай, – просит друг. – Это же всё из-за Андрюхи началось.
– Ну и что, – качаю головой. – Я буду три часа рассказывать. У тебя лучше получится всё объяснить.
Стёпка отводит взгляд и вздыхает. Через пару секунд он выдавливает из себя слова:
– Дело в том, что Андрей, ну, брат Артёма, он пропал.
– Да что вы говорите? – театрально восклицает Сергей.
– Просто мы знаем, где он, – уточняет Стёпка.
– И где же?
– Он застрял в одном дне. В двадцать третьем июле.
Стёпка ожидает реакции брата, а тот бегает взглядом от одного к другому, пытаясь понять что-либо.
– Как можно застрять в одном дне? – спрашивает Сергей. – Это же не как в лифте застрять!
– Ну… примерно, но для Андрюхи теперь один день повторяется по кругу, и пока мы живём дальше, он просыпается ежедневно в одном дне. А мы всё дальше и дальше по времени.
Серый хмурится.
– Погодите-ка. Я вроде где-то это видел. Кина такого не было?
– Было. И не одно, – мрачно киваю.
– Ну это же фантастика, – усмехается Серый и пожимает плечами.
– А коробки, засасывающие канареек сквозь клетки – это не фантастика? – бубнит Стёпка.
Сергей снова хмурится.
– Давайте поподробнее, – просит он.
И Стёпка дал. Рассказав от самого начала, когда Андрюха проснулся с непонятным поведением и закончив сегодняшней посылкой. Серый позволил себе слушать не перебивая, но маленькая морщинка меж бровей то появлялась, то исчезала. Либо мы безвозвратно рушим его мир, либо он не поверит ни во что, даже если завтра приедет фургон и оттуда выведут тварь из фильма Мгла.
Когда Стёпка затихает, Сергей не говорит ни слова. Он смотрит перед собой в стол. Напряжение достигает апогея, и Стёпка встаёт.
– Я не могу. Я лучше в комнату за телефоном, а ты терроризируй вопросами Артёма. Я сейчас сознание потеряю от происходящего.
С этими словами предатель Стёпка скрылся в комнате, а я остался с Сергеем один на один. Впрочем, почему бы и нет, пока происходящее с самого начала как вол тянет на себе Стёпка. Я – лишь сторонний наблюдатель.
– Ты веришь в его теорию? – внезапно спрашивает Сергей, и я теряюсь. Не ожидал такого вопроса, честное слово.
– Ну… – мнусь и не нахожу слова. – Сначала как-то верил. Но думал, что это же неважно, правдивая она или нет. Андрюху всё равно не вернуть. Но вот… то, что сегодня случилось. Просто… выбора не оставляет.
Серый хмурится и задумывается.
– А мне оставляет, – говорит он. – Эти коробочки можно было приготовить специально. Канареек Стёпка выпустил… или убил, – последнее Серый предполагает осторожно. – А потом – просто фокус.
Теперь рушится мой мир. Я задыхаюсь и не могу найти слов. То есть, Серый подозревает, будто Стёпка всё это подстроил? Почему-то я злюсь.
– Нет, погоди, то что ты видел, это ничего не доказывает, – качаю головой. – Я находился в комнате и сам чувствовал, как нас чуть не разорвало антигравитацией или как там его!
– А может и ты со Стёпкой в сговоре? – Сергей прищуривается. Таким я образцового старшеклассника местной школы ещё не видел. Вылитая собака-подозревака.
– Ну, – я пожимаю плечами. – Можешь верить чему хочешь. Истины это не изменит. Я не пойму, для чего нам врать?
– Это вас надо спросить! – восклицает Сергей, и тут появляется Стёпка, сжимая в руке сотовый.
– Нашли консенсус? – спрашивает он.
– Ещё как, – размашисто киваю. – Он просто нам не верит.
Кажется, Стёпка растерялся больше, чем я.
– Эт как? – не понимает он.
– Ладно! Я ещё ничего не подумал! – резко восклицает Сергей и выставляет перед собой ладони, будто отстраняется от сказанных минутой ранее слов. – Мне просто надо подумать!
Стёпка хмуро смотрит на брата и теперь в его взгляде какое-то разочарование даже.
– То есть, ты хочешь сказать, что я вдруг соврал тебе и решил как бы… так идиотски подшутить? Я же никогда так не делал… – в голосе друга сквозит отчаянье.
– Нет-нет, – глаза Серого вдруг становятся виноватыми. – Просто… сразу столько всего навалилось. Я должен подумать.
– Может… тебе легче думать в одиночестве, а мы с Артёмом переместимся в мою комнату? – замечает Стёпка, а в глазах задумчивость.
– Это будет хорошая идея, – кивает Серый. – Только подожди. Стёп, ты не обиделся?
– Нет нисколько, – качает головой друг, но я по глазам вижу, что обиделся.
– Блин, – Сергей откидывается на спинку стула и потирает лицо ладонями. – Как всё неудачно складывается.
– Мы пойдём, – говорит Стёпка и кивает мне в сторону. Когда я поднимаюсь со стула, в моих движениях столько неловкости. Сейчас мне предпочтительнее сквозь пол провалиться, нежели находиться в центре разногласия двух братьев, поэтому спешу к открытой двери комнаты Стёпки.
– Я всё обкумекаю и поговорю с тобой, – звучит позади голос Серого.
– Да-да, – спешно отбивается Стёпка и заходит за мной в комнату.
Я стою посередине как дурак и не нахожу места. Когда лицо друга поворачивается ко мне, медленно подбираю слова:
– Ну как-то… неловко всё так…
– Мне на мыло Сомерсеты ответили, – говорит Стёпка.
******
Опомнившийся от шока я сижу за компьютером Стёпки и читаю письмо:
Уважаемые Артём Бреус и Степан Герундов, я посчитал, что мальчики, обезвредившие мою посылку, имеют шанс на выживание и право на подарок. Я знаю, в ваших интересах забрать у меня Андрея Бреус, что ж, почему бы не дать вам такую возможность. Я настаиваю на личной встрече с такими гениальными подростками, как вы. Поэтому ожидаю вас завтра в своём офисе по адресу: Линия 17, этаж 2, кабинет 9. Это, если подняться по лестнице налево, то по коридору до упора. Жду вас в 11.00. Если опоздаете, дверь будет закрыта, и Андрей Бреус исчезнет для вас навсегда. Я ожидаю всю героическую троицу, включая товарища Сергея Герундова.
До встречи, юные господа.
Доктор Вечность
Я перечитываю письмо в который раз, и шизею от происходящего. Наконец мой взгляд находит силы, чтобы оторваться от букв и посмотреть на Стёпку.
– Они уже узнали о посылках. Мы уничтожили их час назад, а они уже знают!
– Не удивлён, – пожимает плечами Стёпка, а потом потирает подбородок и начинает с умным видом нарезать круги, а я вновь перечитываю письмо.
– Доктор Вечность, у меня мурашки по коже от этого имени.
– Это ник, – замечает Стёпка как бы невзначай.
– Спасибо, кэп. Я вот о чём думаю. Мы пойдём завтра на встречу или нет?
Стёпка замирает и ошарашено смотрит в мою сторону:
– Вальтанулся, – напирает он. – Конечно же пойдём. Там же твой брат.
– Ты же говорил, что он в двадцать третьем июля.
– Да, – кивает друг. – И там точно не обычная фирма, если они присылают посылки с чёрными дырами. Понимаешь, завтра мы приоткроем завесу в нечто сверхъестественное.
– Опасное и смертельное, – добавляю. – Я понимаю, Что говорю, как заботливая мамочка, но Стёпка… может позвонить в полицию?
– Плохая идея. Что мы им скажем? Какой-то псих просил нас прийти в свой офис? Они посмеются и скажут: не ходите.
– Мы можем сказать, что эти люди знают что-то моём брате, который официально в розыске.
Стёпка остановился и наморщил нос. Вижу, что ему совсем не хочется обращаться к ребятам в синей форме. Почему? Может, хочет стать героем?
– Думаю, полиция тут будет бессильна, – отвечает он. – Почитай письмо. Вспомни, как подобные сообщения пишут бандиты, похитившие жертву: если придёте не один или с полицией, мы… ну а дальше по контексту: укокошим жертву, не дадим денег, убьём вас. А эти? Они даже не заикнулись про полицию. Выводы?
– Ну… – Я правда не знаю выводов, кроме как: дураки и не учли этот пункт, но Стёпка доказывает обратное.
– Значит, у людей под ником Доктор Вечность там всё схвачено. Можно предположить, что они забыли упомянуть полицию, потому что ума не хватило, но если они шлют такие посылки, как нам сегодня… Поверь, у них ВСЁ схвачено. И дураками назвать их вряд ли можно.
Я вздыхаю. Мне страшно, во мне спорят сразу тысячи миров, я не знаю что делать. Но в школе часто оказываешься в ситуации, когда хочешь сделать глупость и боишься. И если рядом оказывается друг, который подбивает тебя на совершение поступка, – ты срываешься. Пыл и решительность Стёпки меня возбудили. Когда ты один отстаиваешь свою идею, её уязвимость и слабость не дают тебе покоя, но если вас хотя бы двое, то начинаешь верить, будто ты неуязвим.
– Хорошо, – вздыхаю я. – Это вообще, что за адрес? Что там находится?
– Если не ошибаюсь, – Стёпка отодвигает меня, хватается за мышку и открывает спутниковые карты Яндекса. – Это тот офисный двухэтажный дом на окраине нашего района. Помнишь его?
– Такое жёлтое здание, – хмурюсь.
– Оно самое.
– Чёрт, да я там не раз бывал. Там же всякие фирмы! Починка принтеров, компьютеров, какая-то фотостудия. Я там с отцом был. Там народу полно. И как там могут располагаться такие вот… бандиты?
– Они нисколько не бандиты, а если и бандиты, то во времени, со сверхъестественными способностями.
Увеличив карту по максимуму, Стёпка включил панораму и я увидел ту самую жёлтенькую гордую двухэтажку, завешенную рекламой.
– В фильмах супергерои всегда работают какими-нибудь журналистами или ученики-неудачники, – говорит Стёпка, рассматривая фото.
– Это не супергерои, это суперзлодеи, – мрачно констатирую я.
– Какая разница. Во-первых, мы точно ещё не знаем. Во-вторых, суперспособности у них точно имеются.
– Мозг выносит, – вздыхаю я.
Позже я собираюсь домой, и мы спускаемся в гостиную. Видеть Серого не хочется, кажется, мы сделали из него шизофреника. И только на лестнице я вспоминаю, что Доктор Вечность велел нам прибыть втроём. Каким бы сверхкрутым ни был этот доктор, Сергея брать с собой мне совсем не хотелось. Не потому, что я вдруг разочаровался в нём, – нет, он продолжал оставаться в списке близких людей, – а потому, что стало жалко его. Приземлённый разум школьного нападающего по футболу не мог выдержать столько информации, разрушающая все его стереотипы.
Серый развалился на диване и скучно переключал каналы.
– Эм… Артём уходит, – говорит Стёпка.
Сергей кивает, чуть прикрыв печальные, как мне показалось, глаза.
– Хорошо, нам надо с тобой поговорить. Возвращайся быстрее.
Холодок страха объял нижнюю половину тела, я глупо машу рукой и неуклюже открываю дверь:
– Я пошёл.
Позже, вечером, в аське, Стёпка рассказал мне суть их разговора, чем вновь удивил меня. Серый попросил больше ни во что не ввязываться, а он выгородит Стёпку с папиными канарейками. Возьмёт вину на себя, сказав, что нечаянно оставил окно и клетку открытыми. Кровь они старательно отчистили.
Я с полчаса лежал в кровати и ошеломлённо глядел в потолок. Если за завтраком Сергей и дал повод усомниться в его авторитете, то сейчас героизм качка-футболиста зашкаливал выше отметки отлично. Я бы никогда не взял на себя ответственность за содеянное, да я вообще лучше бы свалил вину на Андрюху.
Через какое-то время снизу раздаётся пару криков. Отец с матерью опять не поладили. А какой-то вшивый месяц назад у нас была идеальная семья. Я вздыхаю и печально поворачиваюсь на бок, но уже через пятнадцать минут в комнату входит папа.
Попав в мрак занавешенных штор, он изображает растерянное лицо и спокойным – насколько у него это получается – тоном спрашивает:
– Что у тебя тут как в могиле? Свет бы включил.
Прикрыв дверь, он падает в кресло и потирает лицо. В плотном мраке силуэт папы едва заметен. Мне кажется, сейчас состоится серьёзный разговор, но почему-то пофигу. Во мне разливаются сонливая и непонятная безнадёга.
– Ну хоть ты что ли с ней поговори, – тихо просит отец.
– А что я ей скажу?
– Давайте уж похороним Андрюшку со всеми почестями.
Я вздыхаю и переворачиваюсь на спину. В глубине души я предполагал, что подобный разговор с отцом рано или поздно состоится, и, к сожалению, я к нему не готов.
– Ну он же числится официально без вести пропавшим, – говорю, вытянув вверх руку и гоняя между пальцами мобилу.
– Тём, ты же понимаешь, что это всё белиберда, – вздыхает отец. – Если жертва не находится в первые три дня, то шансы равны почти нулю.
– Почти, – немедленно замечаю я.
– Не цепляйся к словам, – строго приказывает отец. Чёрт возьми, с ним я ссорится вообще не хочу, но Андрюшка и правда не умер! Не получив прямых доказательств, я теперь больше склоняюсь к теории Стёпки.
Тогда я переворачиваюсь на бок и говорю отцу:
– Пап, нужно ещё какое-то время. Дай нам ещё хотя бы месяц. Поверь, если через месяц Андрея не найдут, я сам уговорю маму похоронить… это, пустой гроб.
Некоторое время отец мучается, взвешивая ЗА и ПРОТИВ. В темноте я не вижу его лица и не могу точно утверждать, какие эмоции сейчас бушуют внутри главного члена семьи Бреус.
– Две недели, – вдруг говорит он. – Даю тебе две недели, а потом, если Андрюшка не найдётся, ты присоединяешься ко мне, и ломаем маму.
Две недели? Ха, меня может не стать уже завтра, поэтому четырнадцать дней, целых половина месяца, четверть школьной четверти, кажутся мне вечностью.
– Договорились, – киваю. – Две недели, и я твой.
– Ну хоть один человек в нашей семье мыслить здраво, – вздыхает отец и уходит. Ни спокойной ночи, ни пожелания приятных снов. После исчезновения Андрюшки со мной живут чужие люди, раньше я их не знал. Эй, ребята, кто вы? Где стремление отца всё обращать в шутку? Где строгий тон мамы, просивший вернуться к обеду?
Я вздыхаю, иду в туалет, а когда возвращаюсь, замираю на пороге. Тусклый свет из коридора открывает взгляду пустую кровать-кораблик у окна. Я закрываю дверь, подхожу к ней и ложусь. Как непривычно. Оказывается, вот под каким углом Андрюшка видел комнату, когда просыпался.
Я активирую телефон, экранчик – маленькая точка света, посреди бескрайной тьмы комнаты.
Я: Ты собираешься брать завтра Сергея?
Стёпка: Да.
Я: Ты же обещал больше не вмешиваться ни во что.
Стёпка: Придётся Серому понять, что вмешиваться нужно.
Я: Кажется, мы разрушили мир твоему брату *пугливый смайлик*.
Стёпка: Ему это полезно, пусть подумает, а то так и умрёт спортсменом.
Я улыбаюсь и переворачиваюсь набок. Интересно, что большой брат думает о сегодняшней посылке? Неужели и правда пытается объяснить происходящее с рациональной точки зрения?
Мне его жаль.
А потом я разговариваю с подушкой, как будто это Артём.
– Две недели, – говорю я. – У меня всего лишь две недели, чтобы найти тебя. И я найду. Я знаю, где ты, мне бы только способ отыскать к тебе двери.
Я обнимаю подушку и становится как-то приятно и грустно одновременно.
– Вот увидишь, я верну тебя в семью.
После этих слов сон медленно начинает пожирать меня, и я отрубаюсь в кровати Андрюшки. Всю ночь мне снится, будто маленькая чёрная коробочка засасывает меня, и боль раздирает тело. Я часто просыпаюсь вспотевший и почти плачущий, но кошмар не отпускает.
*******
Меня будит телефонный звонок Стёпки. Я с трудом расцепляю веки и мычу в трубку звуки, похожие на алло.
– Ты что, ещё спишь? – голос Стёпки немного суетливый.
– А сколько время?
– Уже десять. Давай поднимайся, мы скоро подойдём.
Связь обрывается, и я сажусь на кровати. Десять? Прямо вот десять ноль-ноль? А почему у меня состояние, будто только недавно рассвело?
Всё ещё потирая сонные глаза, я чищу зубы и только сейчас осознаю Стёпкино мы. Мы на подходе, как-то так он сказал. Значит всё же уговорил Сергея пуститься в опасное путешествие!
На мне всё ещё Стёпкина футболка. Надо одеться во всё новое. Я так и поступаю, даже нижнее бельё меняю. Джинсы – только вчера из стирки, белая майка без всяких надписей и имитация рокерской кожанки, так сказать – летний вариант, из тёплой блестящей ткани. Когда солнце печёт, в ней не так жарко, а вот когда холодно, как раз самое то. В сорокаградусный мороз она не спасёт, но предполагаю, что за полярный круг нас не отправят.
Наскоро побросав в себя разные бутербродики, я выхожу на улицу. У ворот уже беседуют Стёпка и Серый. Друг в привычном одеянии: цветная футболка и излюбленные клетчатые рубашки поверх, а вот Сергей, как истинный спортсмен, в белой обтягивающей майке, демонстрирующей его мускулы.
Завидев меня, Стёпка машет рукой, будто я их не вижу.
– Мы можем опоздать, – говорит он. – Бежим быстро.
– Не суетись, – Серёга касается плеча брата. – Здесь пару кварталов, дойти – пять минут.
В принципе, в нашем маленьком районе до любого дома можно дойти за пять минут. Меня вдруг пробивает на сентиментальности.
– Серёг, – говорю. – Ты извини, что так всё получается. А ты вообще изверг, травмируешь своего брата! – строго грожу Стёпке.
– Стоп-стоп-стоп! – Серый перекрещивает руки. – Тайм-аут! Никто никого не травмирует.
– Да, – уверенно кивает головой Стёпка. – Он сам увязался.
– Ну во-первых, не увязался, – хмурится Сергей. – Просто, я просил тебя, идиота, ни во что не вмешиваться. Знаешь что вчера он устроил мне? – Серый смотрит теперь на меня. – Сказал, что пойдёт в любом случае. Что даже если я запру его, он вылезет в окно. Мне и так вчера от папы весь вечер доставалось из-за канареек. А тут ещё этот истерики закатывает.
– Я же знаю на что давить, – гордо усмехается Стёпка и обращается ко мне: – К тому же, ты что думаешь, я бы позволил идти только нам двоим, слабакам?
– Вот это верный аргумент, – кивает Серый. – На это мозгов у него хватило. Я могу отправить в нокаут противника почти любой весовой категории.
– Даже весовую категорию с пистолетом? – хмурюсь я и усмехаюсь.
– А что, там могут быть и такие? – теряется Сергей.
– Да даже если будут! Кто решится стрелять в офисах посреди рабочего дня?
– Ну… в общем, идея сумасшедшая, – тут же вставляет Серый. – Но мне бы и самому хотелось разобраться с тем, что я вчера увидел. Да, с полицией сделать это проще, но первую встречу организуем с глазу на глаз, порвём пару лиц, а уж потом в полицию.
Я улыбаюсь через силу. Кажется, Серый даже не понимает, с какой силой мы столкнулись, и Стёпка пользуется тупостью брата. И конечно футбольный нападающий совсем не понимает: стрелять в нас могут кое-чем бесшумным и покруче чем пули. Например: маленькие чёрные дыры.
– Тогда чего стоим? – жмёт плечами Стёпка, и мы несёмся по улице.
К жёлтой двухэтажки прибегаем и правда минут за пять, на часах пока 10.48. На какой-то момент я замираю и внимательно наблюдаю за зданием. С виду милое, утонувшее в пестроте реклам, фасад окружён венчиком кустиков, и по углам здание охраняют четыре одинокие берёзки.
Пока я смотрю, из единственной железной двери, напоминающей чёрную заплатку, выходит девушка, смотрит на часы и спешит по улице.
– Пойдём же, – торопит Стёпка.
Я качаю головой и пересекаю за ним дорогу.
Чтобы проникнуть в здание не понадобилось звонить в домофон, дверь поддалась. Разжиревший парень на вахте даже не посмотрел в нашу сторону. Заведение гудело человеческими голосами, повсюду сновали офисные рабочие, какие-то клиенты.
Поднявшись на второй этаж по крутой лестнице, мы попадаем в вестибюль с подобной атмосферой. Дверь правого крыла распахнута настежь, сквозь неё можно увидеть людей-муравьёв, суетящихся по поводу своих муравьиных дел. А вот в левое крыло путь нам отрезала бирюзовая дверь. Стёпка потянул, и та тоже поддалась.
И мы попали в другой мир.
Одинокие лампы дневного света – единственный источник звука. С обеих стена на нас глядели закрытые двери. За ними не слышно ни звука, пока мы медленно двигались вперёд, Стёпка даже попробовал открыть парочку, но те не поддались. На гладких деревянных поверхностях висят таблички:
Корпорация «Осень»
Клуб вязания «Красная Шапочка»
Отдел маркетинга «Абордаж»
– Смотри, – Стёпка отрывает меня от чтения, толкнув локтём в бок.
Прямо впереди, в тупике коридора, отличающаяся от всех своим месторасположением, прячется белая дверь. На простеньком листочке формата А4, спрятанного в файл, написано:
кабельная компания
СОМЕРСЕТ
Ниже идеальный трёхлистный клевер, а на верхней планке косяке скромная 9, спрятанная в жестяном ромбе.
– Это наша конечная точка.
– Да тут глухо, как в гробу, – хмурится Сергей.
– Спокойно, внизу люди, никто стрелять не будет! – немного раздражённо говорит Стёпка. Он в нашем клине центральный, делает пару шагов вперёд и тянет дверь на себя. Та поддаётся. Внутри меня обрывается жизнь.
Стёпка оборачивается:
– Мы входим или будем лясы точить?
– Только сразу предупреждаю, – шепчет Серый. – Вы у нас два умника, вот вы и будете там говорить. Я просто постою у двери на случай физической подмоги.
Стёпка улыбается и глядит на старшего брата как на наивного младенца.
– Ты у нас самый старший, поэтому могут говорить как раз с тобой. Хватит философии. Гоу-гоу-гоу!
С этими словами друг входит внутрь. Откуда у него столько энтузиазма? Удивляюсь. Вроде всю жизнь был серой мышкой!
Мы оказываемся в маленьком кабинете, не больше туалета в моём доме. Я понимаю, что папа сделал нам большой сортир, но всё равно, под это дело актовый зал не отведёшь. Оцениваю площадь клозета в тринадцать квадратов. А если учесть, что правая и левая стена заставлена шкафами, нам остаётся небольшой коридорчик, в котором могло бы поместиться не более пяти человек. Жалюзи на единственном окне, плотно прикрыты, комната погружена в плотный мрак, а прямо перед нами высятся два придвинутых друг к другу стола, на которых спиной друг к другу спят мониторы.
И всё.
Ни одного живого человека.
– Слава те Господи, – вздыхает Серый. – Как я рад. Вот это я понимаю – не опасно.
Стёпка поворачивается ко мне.
– Кажется, нас ждёт онлайн конференция. Сударь, – вежливым жестом друг приглашает меня сесть за первый стол.
Только сейчас замечаю, что комнату нарушает тихое жужжание системного блока под столом. На его морде мигает зелёный огонёк. Компьютер работает.
Осторожно присев на старый скрипучий стол, я касаюсь мышки. Экран тут же озаряется. На всю диагональ раскидано поле скайпа, и в центре три стандартные кнопки, но, как я понимаю, мне нужна та, что ЗВОНИТЬ. Абонент – Доктор Вечность, время 10.57.
И я звоню.
Отвечают на третьем звонке. Несмотря на волнение, первым замечаю задний план: точь-в-точь такие же жалюзи, плотно закрытые, будто наш монитор пропал, и я теперь смотрю в сквозное окно.
В полумраке, на фоне окна, сквозь которое едва пробивается солнечный свет, сидит человек. Из-за мрака я не могу разглядеть подробно его лицо, но замечаю белую бородку, тёмные очки, острый нос и чёрную кепку. Судя по иссохшему лицу, человеку лет пятьдесят, может, чуть меньше.
– А вот и мои юные господа, – улыбается человек. Его голос доносится из маленьких колонок, будто из рации. Средняя частота немного режет ухо. – Если вы здесь, значит, желание вернуть Андрея не пропала?
Он сидит спиной к окну, а мы – лицом, несмотря на тусклый свет, он видит нас всё же лучше, чем мы его. Что это? Стратегический ход.
– Здравствуйте. – Единственное до ужаса глупое слово, которое я смог из себя выдавить.
– Ну что, вы готовы к приключениям? – человек улыбается. Иногда изображение на долю секунды замирает, и на экране мелькают пиксели, которые уродуют картину. Возможно, сбой связи.
– А вы можете просто вернуть Андрея? – робко спрашиваю я.
– Конечно не можем, – возражает старик. – Для начала, я хочу, чтобы вы до конца поняли, в какую сложную ситуацию вы попали. И чтобы это дошло даже до вашего стероидного товарища Сергея Герундова.
За спиной послышалось недовольное шевеление.
– Ту посылку, что мы вчера прислали, – продолжает человек. – Это такой маленький портал в некое иное пространство, где царит векторный вакуум. Вы его обезвредили, и мы подумали: ну ничего себе. Какие-то мальчишки обошли нашу ловушку. Ваш ум, признаюсь, поразил даже нас. Поэтому, мы дарим вам шанс по извлечению юного сударя Андрея Бреус.
Я вздохнул. Слова и радовали, и пугали одновременно.
– Извините, как вас зовут? – спрашиваю.
– Так и называйте меня: Доктор Вечность.
– Эммм… – мне не удобно, имя кажется глупым. – Доктор Вечность, а правильная ли у нас теория об Андрее?
– Да-да, – кивает доктор, и на долю секунды пиксели отбрасывают его правый глаз почти к краю экрана. – Всё верно, ваш брат, мой юный друг, застрял во времени. В двадцать третьем июле.
– Но как же он его проживает? – вперёд выходит Стёпка. – Он видит нас? По какому принципу прошлое зациклено? Как киноплёнка, или же тут другой принцип.
– О-о-о! – Доктор Вечность грозит нам пальцем. Лучше б он этого не делал. Пиксели тут же превратили руку человека в пугающее смазанное пятно. – Не всё сразу. Приходите сюда, и мы с вами всё обсудим за чашкой чая. После чего я вам подарю ключи от двадцать третьего июля.
– Погодите, – встречаю я. – А почему вы их не можете дать прямо сейчас? Для чего вам тянуть? Вам что-то от нас нужно?
– Именно, мой юный друг, – кивает Доктор Вечность. – Точнее – не совсем нужно. Скорее, я считаю, что вы ещё не достаточно заслужили наше доверие. Испытание со ШВВ, так мы называем шкатулки векторного вакуума, не совсем достаточное для столь эпичного действия. Вам нужно пройти ещё несколько испытаний. И мы решили совместить их с дорогой.
– С какой дорогой? – хмурюсь я.
– Дело в том, что мы находимся в Питере, мой юный друг. Вам надо приехать к нам. Вы поедете по следующему пути. Покупайте билет до Сызрани, потом поезжайте до Москвы, а от Москвы до Питера.
– Простите… – вставил голос Стёпка. – Но мне кажется, что от нас до Питера есть прямой маршрут.
– Какие же вы непоседливые, – строго ворчит доктор, и на секунду пиксели превращают его лицо в асимметричную гримасу монстра. – Саратов-Сызрань-Москва-Питер. Что непонятно? Мне плевать, какие составы вы выберете, но с указанного маршрута не сходить. Если вы попытаетесь нас обмануть, то мы сразу это поймём и встреча не состоится.
– Хорошо-хорошо, – торопливо отвечаю. – Мы готовы к указанному маршруту, но Питер большой. Где вас искать там?
– Возьмите с собой сотовые, как только вы пребудете в северную столицу вашей родины, мы с вами свяжемся.
– Договорились, – киваю. – Но нам как бы…
– Продолжаем разговор, – Доктор Вечность перебивает меня. – Когда вы выйдете за дверь этой комнаты, на полу вы обнаружите файлик с банковской картой. Это карта Сбербанка. В любом банкомате вы сможете снять с неё деньги. Сумма там достаточно большая для одного человека, но для путешествия троих… вам придётся обходиться немногим. Рационально расходуйте ваши сбережения. Да, обязательно упомяну, для пространственно-временного континуума будет правильнее, если вы приедете втроём. Ты, твой умный друг и стероидный. В этом вопросе у вас выбора нет. Запоминайте, пароль от сберкарты: 1279. Повторяю: 1279. Запишите, если не запомните.
– Я запомню, – мрачно отвечает Стёпка.
– Доктор, а в чём будет состоять испытание? – тут же спрашиваю.
– В том, чтобы добраться до нас! – восклицает тот.
– Разве… это сложно? – я теряюсь. – Две пересадки и несколько суток поезда.
– Ах, ну да, – доктор театрально шлёпает себя по лбу. На экране движение получается столь размазанным, что я даже не сразу понял, что он делает. – Вам просто надо добраться. Я думаю, у вас это не получится. Дело в том, что вас всячески будут хотеть убить. Попробуйте избежать смерти. Попробуйте выжить в мясорубке, в которую пуститесь, и тогда… Андрюша к вам вернётся, мой юный друг.
Какое-то время мы не в силах произнести и слова. В висках стучит одно-единственное слово: УБИТЬ. Хотя, не знаю, как у Серёги и Стёпки, но у меня звучало.
– Быстро повторю важную информацию: маршрут: Саратов-Сызрань-Москва-Питер, пароль карточки – 1279. Можете приезжать в любое время, но помните, – Доктор Вечность наклоняется ближе к камере и я вижу его хитрую улыбку, обнажающую кривоватые зубы. – Чем дольше вы будете ехать, тем хуже будет становиться Андрею в двадцать третьем. Я жду вас. До свидания, мои юные друзья.
И Доктор Вечность отключается.
Комната на некоторое время погружается в оцепенение. А потом я поворачиваюсь и говорю:
– И что будем делать?
– Всё просто, – пожимает плечами Серый. – Тут же всё однозначно. Мы никуда не едем.
Я отрешённо устремляю взгляд в никуда и думаю. Поездка в Питер одному… это же невероятно страшно, особенно, если доктор не врал насчёт убийств. А может, подключить к этому вопросу маму и папу? Поверят ли они мне?
– Ты сам посуди! Питер! – Серёга обильно жестикулирует. – Нас будут пытаться убить. Да вертел я такое путешествие!
– Но… Андрей… – слова застревают где-то у губ. Я не знаю, как облечь чувства в привычную звуковую форму. – Если б я думал, что он умер, было б легче. Но теперь я знаю, что он жив. И если я откажусь от этой поездки, то как потом буду спать? Если буду знать, что бросил младшего брата где-то во времени.
Серый и Стёпка смотрели на меня по-разному. На лице друга блуждала печаль, которую он всячески пытался скрыть, а Серёга будто кактус проглотил.
– Ты чего?! – восклицает он. – Да ты Андрюху до самого конца опарышем называл? Да ты его ненавидел! А сейчас ты собираешься жизнью ради него рисковать?
– Я не знаю, – пожимаю плечами. – Когда он исчез, оказалось, что я его не ненавижу. Вот. Впрочем, я вас понимаю. Это же мой брат. Я не хочу вас ни к чему обязывать. Я поеду один.
– Нет! – тут же отрезает Стёпка. – Между прочим, это была моя теория. Я тебя обнадёжил, поэтому, мне тоже отчитываться. Поедем вдвоём, а Серый дома останется.
Теперь Серёга раскрыл рот и выпятил глаза.
– Я не пойму, что тут такое? Выставляют стратегию против меня?! – задыхается он.
– Никто против тебя не выстраивает стратегию, – сухо отвечает Стёпка, не глядя на брата и засовывая руки в карманы. Но я-то знаю, мой друг сейчас умело манипулирует мнением старшего. – Съездим в приключения, вернём Андрюшку, а ты позаботишься об отце в моё отсутствие.
– А кто будет заботиться о тебе?! – восклицает Серый. – Ты хочешь, чтобы отец оплакивал мать и тебя? Ну уж нет! Я просто тебе приказываю: ты никуда не поедешь! Или я позвоню сейчас отцу и всё расскажу.
Теперь Стёпка и злится, и теряется. Да даже я немного пугаюсь, разговор перешёл на серьёзные интонации.
– Давайте, вы решите этот вопрос сами. – Мне внезапно не хочется быть центром семейного конфликта. О поездке для себя я уже решил. – Давайте выйдем наружу, посмотрим, какой подарок нам оставили за дверью, и по домам. Я сегодня разузнаю про билеты, и завтра отправлюсь. А вы уж сами решите.