Девочка по имени Лле

Над старой гаванью полыхали огни.

Так повторялось каждый год: в конце осени, когда изморозь только начинала робко цепляться за окна, а на землю впервые выпадал снег, сероватый от густого дыма заводских труб, начинался праздник у диковинного народца илликов. Они жили рядом с городом с незапамятных времен, но люди их не привечали: звали "вампирами" да "трупоедами" и под страхом смерти запрещали покидать гетто у старого порта. А илликам, казалось, и не надо было другого: никто не слышал, чтобы они хоть раз взбунтовались, – влачили себе жалкое существование в ржавых остовах кораблей и убогих палатках, даже не пытаясь выбраться за железный забор с колючей проволокой.

Почему так сложилось, никто точно не знал. Дедушка Хэмми ворчал, будто илликов правильно от людей отделили, и что "власти еще наплачутся, что не выжгли эту погань огнем". Хэмми в страшные россказни старика не верил: у него и крысы в подвале заводились якобы потому, что "ведьма-соседка эту пакость наворожила". Как такого всерьез принимать? Потому-то и не боялся мальчик каждый год, в ночь перед первым утром зимы, улепетывать из дома – посмотреть вместе с другими ребятами на загадочный праздник илликов с высоты ближайших крыш.

Говорили, что в такие ночи злобные божки дикарей выходят в мир из морских глубин и земных недр, чтобы подкрепиться сладкой жертвенной плотью. Хэмми, как ни вглядывался в озаренный кострами полумрак, божков так и не увидел ни разу.

"Глупости это все, – думал он, ерзая на холодной железной крыше. – Нет у илликов ни магии, ни настоящих богов, а взрослые просто верят в старые сказки".