А как я не люблю уродов! Люблю все красивое.
Свинья, «Страна глухих»
Нам грозило вымирание. Я предложил выход. Меня сочли безумцем.
Танос, «Мстители: Война бесконечности»
Лишь прическу, как корону, дай поправлю на тебе.
Филипп Киркоров, «Марина»
Свайп
Лево. Лево, лево, лево. Нет. Нет, нет, нет. Влево. Влево. Налево. НАЛЕВО. НА-ЛЕ-ВО. НА-ЛЕ-ВУ! Нет, нет, нет. Не то, не то. Не то. Ну… Нет, все равно нет. Вот норм. Матч. Еще один. Ок. Минус. Нет. Нет. Нет. Нет. Не-е-е-е-ет. Да нет же. Пишет что-то. Не надо мне писать. Мне лень отвечать. Мой большой палец неутомимо смахивает в левый нижний край экрана. Перст императрицы, обрекающий гладиаторов на смерть.
О, вот это отлично. Смахну «вправо», так тому и быть. Матча нет? Да ладно? Блин. Вот сейчас обидно было. Ммм… Странно. Не знаю, что и думать. Не может быть. Очень странно. Нонсенс. Я в шоке. Я делаю что-то не то. Я поставила не те фото. Мой палец с розовым маникюром останавливает скольжение. 18 пар взаимной симпатии. Мне поставили 2032 лайка. Я их ещё не смотрела.
Я жму на центральную кнопку и смотрю на часы. Мне надо идти на встречу с подружками. Я уже накрашена и сижу на кухне. Я смотрю на посуду на подоконнике, на плиту, на холодильник с моими магнитиками: USA, Barcelona Gaudi, Salzburg, Kongeriket Norge, La República Dominicana, Gdańsk, Леса Карелии и т.п.
Я вызываю такси Bolt. Через пару минут приложение докладывает мне: подан автомобиль Nissan Qashqai NI302CE197, водитель Абдулла. Я торжественно водружаю корону себе на голову. Спускаюсь на первый этаж. Прохожу мимо будки консьержа с охранником – он провожает меня умоляющим взглядом. Я сажусь в такси и еду в ресторан на встречу с подругами.
Чизкейк
– Ммм… – я испускаю стон наслаждения, чувствуя его, огнем входящего в мою кровь, – …какой вкусный чизкейк!
– Я же говорила тебе, здесь просто потрясный чизкейк NY с клубничным соусом!
– Да. Он просто божественный, – мурчу я, заглатывая кусок покрупнее.
Аня вилкой отделяет кусочек от морковного пирога с миндалем и заносит его себе в рот точно по центру – ни одна крошка не пристает к ее чувственным губам яркого терракотового цвета. При жевании челюсти Ани движутся справа-налево. Она прижимает к десерту роговую пластинку верхней челюсти, захватывая морковный пирог резцами нижней челюсти, и отрывает его, делая резкое движение головой. Подвижный кончик ее языка захватывает куски моркови и соединяет их в пучок, чтобы удобнее было схватить его ротовой пластинкой и резцами. После 15-25 жевательных движений корм размельчается, смачивается слюной, и Аня относительно быстро проглатывает его. Жидкую пищу она засасывает и сразу же проглатывает. Через полчаса после кормления не полностью пережеванный корм порциями отрыгивается в ротовую полость, затем она опять тщательно его пережевывает и глотает. Прожевав свою порцию, Аня снова хвалит десерты в этом ресторане и высказывает мнение о воздушном фисташковом рулете с малиной и ванильным кремом, который подается в другом заведении той же сети. Аня похожа на Меган Маркл.
Я слушаю, едва заметно кивая головой. Повинуясь движениям шеи, мои волосы, переливаясь, струятся по плечам, облекают лицо, возвышаются над моим высоким лбом, как корона. Когда я удивленно вскидываю брови кофейного цвета, на лбу не появляется трех морщинок. Мои волосы не выглядят тусклыми и сухими – благодаря роскоши шести масел, уникальной формуле из шести редких цветов, питающей каждый волос изнутри, мои волосы такие живые и блестящие – настоящая роскошь. Я похожа на Дженнифер Лоуренс.
– Понимаешь, он совершенно не понимает моих намеков, что пора бы уже бросить эту, – мычит Аня.
– Бывшую?
– Нынешнюю. У нее как бы просто грандиозные планы на него.
– Мужчины вообще плохо распознают сигналы, – задумчиво говорю я.
– Да. И он мне совсем не помогает и ничего не дарит. Даже цветы.
– Но классный букет из белых роз в Инсте сегодня, – я едва заметно улыбаюсь, стараясь не морщить скулы и не напрягать кожу лица лишний раз.
– Да нет, это от поклонника одного с работы, – отмахивается Аня. – Ни о чем. Не о чем говорить, и Леша…
Я еще раз смотрю на эти фотки на экране смартфона. Цветы мне нравятся.
– В общем с Лешей… и там как раз… подарки… покупки… ну… ой, все, не обращай внимания, – Аня обрывает сама себя на полуслове. – Это я сегодня такая злая – еще не отошла от этих дней.
– Еще нет того полноценного чувства легкости, комфорта. Уверенности в себе.
– Да-да-да! Есть некий дискомфорт еще, – Аня машет рукой, как будто обожглась.
– А я, – хочу сказать я, – я как раз узнала сегодня из нютиного видео, что эти дни у нас – это…
– Что? Эти дни? – Аня роется в сумочке.
– Что дни? – я смотрю в телефон
– Что? – она достает смартфон из сумочки и смахивает с экрана синее диалоговое окно.
– Что, – я не отрываюсь от экрана телефона – влево, влево… – Что… ах да. Я узнала, что у нас эти дни…
– У нас?
– У девушек. У нас… – я отвлекаюсь на сообщение в Воцапе. – Ну где там Нюта? Пишет, что близко, – вытянув шею, как жираф, я осматриваю зал.
Нюта – редактор видеоблога «Современная женщина». Она наша одноклассница. Мы продолжаем тянуть латте и наслаждаться десертами. Я вижу, как хостес провожает Нюту к нашему столику. Они пробираются по шумному залу ресторана. Нюта похожа на Энн Хэтэуэй.
– Ну что телочки, все смакуете, – восклицает Нюта, подойдя ко мне и Ане. Мы обнимаемся. Нюта целует меня в щеку.
– Тоналкой-то вымазалась, – говорит Нюта, убирая руку с моей талии. – Я с тебя все слизала. Спасибо, я сама, – говорит она хостес и энергично отодвигает от стола тяжелое деревянное кресло. Хостес убирает руку со спинки кресла, говорит о том, что скоро к нам еще раз подойдет официантка и уходит.
– Я у тебя посмотрела видео, – я хочу польстить Нюте, – и…
– Да, она мне тут пытается сказать, но я – такая эгоистка, все о себе, – Аня выгибается на диванчике.
– О чем сказать?
– Про твой видос, – я киваю Нюте.
– Ты наконец посмотрела ссылку? «Хранить очаг: осознанный выбор или харассмент»? – оживляется Нюта.
– Харассмент – я слов-то таких не знаю, – шутит Аня.
– Или ты про видос о пользе женского обрезания? – пытает меня Нюта.
– Да нет, я, – смущаюсь я, – я про другое, щас скажу… – Я отпиваю глоточек латте. – Или покажу. Хотя нет, тут громко, скажу. Нормально не показать.
– Ну давай уже! – вопит Аня.
– Так ты не даешь, – смеюсь я
– А что тут вкусненького? – спрашивает Нюта.
– Божественный чизкейк! – в унисон кричим мы с Аней.
– Я вот тоже о нем подумываю. Вот смотрю в ваши тарелки и мне кажется, что должно быть вкусно очень.
– А я рассказывала про своего… – говорит Аня. – И про ресторан этой же сети «Мерзости и гадости», – она почему-то резко меняет тему. Я обращаю на это внимание. Я хочу послушать, что будет дальше, но Аня замолкает, потому что жует (вправо-влево, влево-вправо), и я продолжаю:
– Нет уж погоди, моя очередь.
– Ну ладно давай, ммм, – с набитым ртом говорит Аня. – Говори.
– Да нет, если хочешь, можешь первая, – любезно говорю я.
– Да нет, давай ты… хотя у меня будет интереснее для Нюты… – Аня проглатывает очередной кусок и делает многозначительную паузу, – с учетом ее вкусов. Эспешиалли.
– А какие еще у меня вкусы? Очень даже нормальные все, – Нюта смотрит на Аню. Ее рука лежит на столе и я замечаю, что ногти уже немного отросли и лунный маникюр смотрится хуже, чем на прошлой неделе.
– Да уж, – не могу удержаться я. – Мы все помним твоего карлика.
– Сама ты карлик, – говорит Нюта.
– Я не карлик. Я высокая, – я набираю полные легкие воздуха. – Нет, я все-таки решила. Я первая расскажу.
– Ну давай уже! – не отрываясь от телефона, говорит Аня.
– Тем более это про всех нас.
– Про всех нас трех? – интересуется Нюта.
– Нет, про девушек вообще. Для девушек, – я делаю загадочное лицо.
– Ну что ты узнала?
– Это про харассмент?
– Да нет же! – восклицаю я. – Так вот…
– А мой новый видос смотрела – «10 признаков того, что твой мужчина симулирует оргазм»?
– Сразу 10? – восхищается Аня.
– Вообще их, – Нюта сглатывает слюну, – целых 13, но достоверных 10.
– Готовы сделать заказ? – елейным тоном суется официантка.
– Мне чизкейк с ванилью и клубничным соусом и латте, – Нюта внимает нашим советам.
– А мне ничего, – быстро говорю я.
– Мне тоже ничего не надо, спасибо, – быстро говорит Аня, все еще смотря в телефон. – Надо следить за собой. Я и так раскабанела, – поясняет она.
– Глупости. Ты не раскабанела.
– Раскабанела. Я за полтора месяца килограмм семь бекона набрала. Я свиноблядь.
– И в правильных местах.
– Не только. Раскабанела.
– Не раскабанела, – нет разницы кто что говорит. Это не важно.
– А ты пробовала диету Дюкана? – спрашивает Аню Нюта.
– Это какая? – пытаюсь вспомнить я. – Это где белки и углеводы – главное не смешивать за один раз?
– Нет, это диета Малышевой, – говорит Нюта, – А в Дюкане надо питаться одними овсяными отрубями.
– Да я ненавижу отруби. Чисто жвачка для парнокопытных, – говорит Аня
– Чем тебе овечки не угодили? – улыбается Нюта.
– По-моему овечки очень милые, – киваю я.
– Нет. Они противные. И воняют. Я как бы в детстве в деревне насмотрелась.
Аня наконец отрывается от телефона. Она смотрит в зал ресторана.
– Воняют бараны. Как и козлы. А овечки не пахнут, – говорит Нюта.
– Я где-то читала, поэтому баранов в еду не берут. Самцов в смысле, – говорю я.
– Мужики не на что не годятся. Даже на еду, – говорит Аня.
– Кроме стерилизованных. Тех можно есть.
– По-моему, тот парень мне глазки строит, – Аня обрывает нашу болтовню. Она глазами показывает за мою спину.
– Какой? Тот который под бокс подстрижен, – спрашивает Нюта. Я незаметно оборачиваюсь и изучаю людей в зале.
– Это полубокс, – не согласна Аня.
– Вот давай ты меня не будешь учить? У меня кузина парикмахер, – спорит Нюта.
– Это полубокс, – настаивает Аня.
– А он сюда смотрит.
– Да сюда все таращатся. Место такое. Хорошо освещенное, – мне досадно, что я все пропускаю.
– Ну точно. Подмигнуть ему? – Аня вытягивает шею как сурикат.
– Не надо. Страшный.
– Да давай, – подначиваю я.
– Мигаю. Упс. Похоже, другой увидел… – информирует нас Аня. – Ну вот блин. Теперь покурить фиг выйдешь.
– Ты же бросила, – говорю я.
– Тут начнешь. Стресс сплошной.
Мы накидываем пальто и шубы и выходим на улицу курить. Я затягиваюсь тонкой сигаретой. Мужчины смотрят на нас. Мы возвращаемся обратно на наш диванчик.
– Так вот. Леша никак не бросит свою дуру…
– Три семерки блять выпить, – рев пьяного быдлана за два столика от нас так громок, что заглушает Аню, – ну, а потом!..
– Это мы уже знаем. Давай новенькое что-нибудь, – говорит Нюта.
– Что? – спрашивает Аня, опять утыкаясь в телефон и отвечая на очередное сообщение.
Нюта смотрит на это и вздыхает.
– Ты так толком не сказала, чем этот Леша занимается, – говорю я.
– Да я сама не знаю. Но с деньгами у него порядок, – оживляется Аня. – Видели его тачку? Я вам показывала фото?
– Да, – с досадой говорим мы.
– Может он в кредитах как в шелках. Я тоже могу с «Феррари» сфоткаться, – говорю я.
– Ну, меня это не волнует. Главное чтобы на мне это не отражалось, – сверкнув глазками, говорит Аня. – Пока не волнует, – тихо добавляет она.
– Мне кажется поддержка должна происходить независимо. Нам должны. Они… – я пытаюсь сформулировать мысль и смущаюсь, – они нам должны за это все платить и, если человек воспитанный, он сам должен догадаться. Должен, понять, что это все дорогого стоит, – я делаю недовольное движение плечами. – Уход там и все такое, СПА, косметика, шмотки. Должен… – я стесняюсь довести свою мысль до конца.
– До них не доходит. А спрашивать… Ну такое.
– Кстати. Ты начинала про один из моих видосиков, который тебе понравился, но не успела сказать, какой… – Нюта дипломатично меняет тему.
– Ах да! – вспоминаю я. – Так вот. Я про ролик о месячных, – я убираю телефон в сумку и смотрю на Нюту.
– Спасибо за поддержку, сестра, – Нюта трогательно берет меня за руку.
– И че там, – спрашивает Аня.
– Ну… я узнала, что оказывается «месячные» – происходят каждый месяц, – говорю я, неуверенно подбирая слова. – А не один… месяц в году? – смущенно завершаю я.
– Серьезно? Ты думала… что они… один месяц в году? – искренне удивляется Нюта. – Лол. Почему?
– Ну… это ведь от слова «месяц»? То есть логично подумать… что есть вот месячник благоустройства, который длится один месяц в году и я думала, что это точно так же, – объясняю я.
– Я бы хотела так, – бросает Аня. Она откидывается на диван.
– Как-то так. У меня, наверное… Я думала, что мой месяц в году – как у всех. А оказалось, что у всех – каждый месяц по нескольку дней. А у меня только месяц в году.
Нюта глотает и смотрит на меня. Она в шоке.
– Ты сейчас шутишь? У тебя месячные… Раз в году?
Даже Аня оторвалась от телефона.
– Да, – говорю я, – Я думала, у всех так, – говорю я, как бы оправдываясь.
– Ты же врач! – восклицает Нюта.
– Ты же как бы врач, – повторяет Аня.
– Ну, я не гинеколог. У нас разделение труда. Короче, у меня отличие какое-то. Как у людей Х, – продолжаю я, пожимая плечами. – Мне не мешает.
– Офигеть.
– Давайте попросим счет, – говорит Аня.
– Как будем платить?
– Давайте вы мне хреночесы скинете и я с карты «Сбера» заплачу и заодно «спасибо» получу, – предлагает Нюта.
– А у меня в «Гипножабабанке» кэшбек больше. Давай я лучше заплачу, – говорит Аня, – или может… может наличными, – размышляет она.
– А на чай сколько девушке дать, – говорю я.
– А ты уверена, что эта официантка заслужила на чай? – говорит Аня, – я как бы не в восторге от нее.
– А разве нет. Вот блин не будь такой, – отчитывает ее Нюта, – я сама работала официанткой.
– Ну ладно, давайте дадим. 50 хреночесов будет нормально, – говорю я, опасаясь, что меня сочтут самой бедной.
– Давайте сто тогда уж, – говорит Аня.
– Давайте каждая по 50, – говорит Нюта.
– У меня вообще наличных нет, – вспоминаю я. – Но если за меня скинете, я переведу вам по 25 ХЧ.
– Да не надо.
– Да нет, я могу
– Ладно. Давайте так. Каждая платит по отдельному чеку, – говорит Нюта.
– А мы вспомним у кого что? – спрашивает Аня.
– Это несложно. У нас все одинаковое.
– Давайте в «Крейзи Вайн» по аперольчику и по домам, – говорит Аня.
– Отличная идея.
– Я только за, – поддакиваю я.
Мы переходим через улицу в «Крейзи Вайн».
Стоит нам протиснуться к барной стойке, как на-а-а-ачинаа-а-а-а-а-е-е-е-е-ется. Двое пытаются с нами познакомиться. Впрочем, сегодня я настроена толерантно. И один из них – ничего. Похож на Тома Харди. Очень даже. Первым открывает свой рот не тот. Он похож на… просто на Квазимодо.
– Привет. Ты случаем не фанатка «Битлз»?..
Я пожимаю плечами.
– С чего ты взял? – спрашивает его друг.
Как мило – попытка поддержать.
– Она вся в пейсли. Потому что у нее платье все в пейсли. Узоры такие. Модные были у хиппи, – объясняет всратый.
– Почему? – это не мы спрашиваем. Диалог идет между парнями.
– Ну типа восточная штука, восточная философия, духовные практики, Индия. Они к этому тянулись, – рассказывает уродливый.
– Я не знал, что к этому… что это так связано, – явно не знает что сказать его милый друг.
– Давайте закончим этот модный приговор, мальчики, – говорит Аня, не спеша, однако, уходить. Нюта облокотилась на руку и вся изогнулась у стойки.
– Давай, – улыбается симпатичный.
Вытянув губы и втянув в себя коктейль через трубочку, я спрашиваю:
– А ты где работаешь?
– Я работаю на бирже охранных часов. Сисадмин, обслуживаю оборудование там, – встревает задрот, хотя я обращалась совсем не к нему.
Я морщусь. По моему лицу на миг пробегает недовольная гримаса.
– На какой бирже, – грубо спрашивает Аня. – Газпромовской? Или какой-нибудь мелкой параше? Типа «Security форекс» или «Стражи часов»?
– Вообще-то да, ООО «ГазОхраноЧеловекОчас», – мямлит урод, – собственная биржа «Газпром охраны» по продаже охраночасов и…
Я не удостаиваю это ответом.
– И сколько человекочасов платят? – резко спрашивает недовольная Аня. – Ты ведь не брокер там. Как бы сисадин.
– Но ведь и не просто охранник. И да, я не просто сисадмин. Я глава отдела, – не сдается задрот.
– А платят сколько? – жестко перебивает Аня.
Мы с Нютой молчим.
– 400 в сутки. 400 хреночесов в сутки.
– То есть чуть больше чем средняя охранная смена? – агрессивно напирает Аня.
– Вообще то в три раза больше. Если говорить именно о средней зарплате, а не медианной, – говорит задрот.
– Это если не сравнивать с охранными сменами на предприятиях за полярным кругом, – не могу удержаться я. – У тех больше. Я знаю. Я охранникам в Арктике медосмотры по работе делаю.
Униженный задрот утыкается в меню, намереваясь еще что-то заказать.
– Я работаю на ресепшене охранником в школе охранников ЧОШ «ГАРДИАН», – выждав паузу после моего гневного наезда, говорит его симпатичный друг и не знает, что еще сказать.
– Приветики. А я там преподаю. Это мои друзья, – говорит еще один няшка, похожий на Александра Петрова. Он неожиданно подходит к нашему месту у стойки.
– У вас «Корона» есть? – спрашивает он.
– Ну вообще да.... – неуверенно начинаю я, но потом понимаю, что он обращается к бармену.
«Короны» нет. Трое друзей здороваются.
– Очень интересно, – говорит Нюта, явно заинтересованная поддержать разговор. Я тоже слушаю с интересом.
– А что преподаешь? – спрашивает Аня.
– А что преподаете? – спрашивает Нюта.
– Тактику охраны ресепшена. Систему обхода территории при условиях желтого уровня опасности, – рассказывает похожий на Петрова.
– А что означает желтый уровень? – спрашиваю я
– Что человек на объекте без пропуска.
– А какие еще уровни есть? – спрашивает Нюта.
– Сиреневый, малиновый, изумрудный – к перечислению подключается практикующий охранник, – бурый, бежевый и…
Препод охранников в это время болтает с барменом, обсуждая, не жалеют ли водки в лонг-дринке «Экономика».
– И этот… аметистовый.
Мы молча слушаем.
– Аметистовый самый опасный, – прямо как глаза у тебя, – говорит красавчик, препод охранников, смотря на Нюту. Я замечаю, что мы с ним одного роста. И я не на каблуках.
Нюта переступает с ноги на ногу. Я чешу нос. Аня поправляет волосы.
– Хаааааааа, – выдыхает Нюта. – Я не опасная. Безопасная в смысле. Блин, как-то двусмысленно прозвучало, – добавляет она, хихикая
Аня закатывает глаза, как бы для меня, но так, чтобы второй видел.
– Аметистовый – это террористы какие-то? Если серьезно? – говорит Нюта.
– Не совсем. Это значит на объекте посторонний в туалете больше 25 минут.
– Это скорее бежевый, – говорит Нюта.
– Бежевый – когда больше 30 минут в толчке, – смеется охранник.
Мы впятером садимся за наш стол. То есть вшестером. Вот здесь-то и начинается роман Нюты и преподавателя школы охранников ЧОШ «ГАРДИАН».
Разговор идет еще немного.
– Аа-а-а-ай! – взвизгивает Аня так, что мы вздрагиваем. – Леша меня заберет на своем авто.
– Здорово, – кисло говорю я.
Да, я сегодня узнала, что месячные так называются, потому что они идут один месяц в году. А не каждый месяц. То есть наоборот. Это было видео в блоге «Современная женщина»: «Хорошо ли течет твоя кровь: узнай прямо сейчас». В общем, у меня месячные продолжаются целый месяц, который случается раз в году.
Душ
Утром я подхожу к ванной. Над выключателем света в ванной комнате я вижу мерцающую белую стрелку в квадратике и нажимаю крестик, включая свет в ванной.
Оглядываюсь, чтобы посмотреть какие действия я могу совершить и использую левый джойстик, чтобы посмотреть на душ. Я снимаю с себя трусы и футболку и переступаю край ванной. Меня видно со спины, но так, что мои прелести не попадают в кадр. У занавески душа есть стрелка, указывающая вправо. Я нажимаю крестик и задергиваю занавеску, переводя камеру на смеситель. Нажимая стрелку и треугольник, я регулирую температуру воды. Я намыливаю голову, повинуясь надписи, парящей в воздухе – «Быстро двигайте ВЕСЬ контроллер движений вверх и вниз, пока изображение НЕ ИСЧЕЗНЕТ». Каждое поднятие и спуск контроллера водят мои руки вверх-вниз, взбивая шампунь на волосах. Я беру гель для душа и намыливаю свое тело, мои грудь и попа снова не видны под клочками пены, но видно мою стройную талию и упругий живот.
Смыв с себя шампунь и гель, я выключаю душ и тянусь за полотенцем на стиральной машине. Я вытираю голову – снова появляется надпись: «Быстро двигайте ВЕСЬ контроллер движений вверх и вниз, пока изображение НЕ ИСЧЕЗНЕТ». Быстро двигая контроллер вправо и влево я вытираю полотенцем спину.
Я кидаю полотенце на сушитель, но оно не повисает на нем, а падает на пол. Нажав на треугольник, я поднимаю его и аккуратно вешаю на полотенцесушитель.
Я надеваю трусы и с обнаженной грудью подхожу к зеркалу. Грудь опять не видно – ее закрывает цензурное облачко пара из ванной. Я вижу справа, слева и сверху от овального зеркала белые мерцающие стрелки в квадратах.
Нажимая на них, я поворачиваю лицо в разные стороны.
Я двигаю геймпадом справа-налево и сверху-вниз, чтобы почистить зубы. Потом я беру станок. Я замечаю, что скоро мне снова надо сходить на шугаринг. Сейчас ноги уже недостаточно гладки. Для выполнения некоторых движений необходимо контролировать скорость. «При появлении этого символа используйте ПРАВЫЙ ДЖОЙСТИК, чтобы выполнить движение медленно». Я беру станок и медленно сбриваю волоски на ногах. Я вижу, как сходят едва заметные волоски. Я стою у зеркала и нажимаю L1, чтобы изменить ракурс камеры. Используя эту возможность, я осматриваюсь.
После туалета использую три ракушки, ставшие абсолютно необходимым атрибутом каждой ванной по завершению Кризиса туалетной бумаги. Все гигиенические процедуры закончены.
Я делаю макияж, одеваюсь и выхожу на работу. Я работаю в частной клинике. Уже спустившись на первый этаж, я картаво чертыхаюсь – я забыла кое-что в квартире и поэтому не могу выйти – над дверью мигает большая надпись «Вы не можете идти в этом направлении, пока не выполните ВСЕ задания и не соберете ВСЕ предметы, необходимые для миссии». Я снова поднимаюсь наверх и забираю свою корону. Я надеваю ее на голову. Следуя примете, я смотрюсь в зеркало, стирая крошечное пятнышко туши с века над правым глазом. Я выхожу из квартиры, закрываю дверь и дергаю ее за ручку, стараясь удержать в памяти, что я ее точно закрыла. Ненадолго застревая в текстурах, я проваливаюсь в дверь, и тут же оказываюсь на лестничной площадке, мерцая и подергиваясь. Я снова спускаюсь на первый этаж, прохожу мимо консьержа и охранника, и выхожу ко двору.