Ожидание заката

Новенький «Форд». Я почему-то ожидал, что мы сразу же окунемся в классическое окружение старой доброй Англии. Но все выглядело банально европейским.

Мы сели на заднее сиденье.

– Good evening! – поздоровалась водитель, молодая негритянка с торчащими желтыми дредами, и вопросительно посмотрела на нас.

– Evening. Prince of Wales, Willesden Lane, London, please! – раздельно произнес Дайрон без малейшего акцента.

– All right!

Из всего этого я понял лишь, что нам нужно в Лондон к принцу Уэльскому. Это наверное, гостиница или памятник. Скоро увидим.

Такси, плавно набирая скорость, выехало на автостраду. Закапал мелкий дождик. Стекла покрыли маленькие капельки. Мальчишка до половины приоткрыл окно. Девушка неодобрительно покосилась на него через зеркало заднего вида, но промолчала.

– Это очень хорошо! – пробормотал мальчишка, подставляя лицо летевшим каплям.

– А что, – заинтересованно спросил я, – дождь на тебя благотворно влияет?

– Не то слово! – подтвердил Дайрон. – Как живая вода… Эта стихия всегда была ближе, быть может поэтому…

– Ну а обычная вода? Из крана? В чем разница?

– Разница как между настоящим куриным бульоном и из кубика. И то и другое – куриный бульон. Но разница все же есть.

Я кивнул и стал смотреть в окно. Негритянка поглядывала на нас в зеркало заднего вида, но поскольку мы оба молчали, вскоре ей это наскучило.

У меня вертелся на языке вопрос, но памятуя о правилах конспирации – а вдруг эта водительша шпион! я благоразумно воздерживался.

Тридцать миль, разделяющие аэропорт «Гэтвик» от столицы, мы проехали минут за сорок.

Машина въехала в Лондон, и дождь прекратился.

* * *

Пришел в себя он сидящим на земле. Руки обхватывали ляжки под коленями, указательные пальцы были скованы металлическими зажимами. Мише несколько раз приходилось иметь дело с этими «детками» наручников – при малейшей попытке освободиться они затягивались, пальцы лишались притока крови и все, пишите письма. Ноги были стянуты пластмассовой полосой. На губах лейкопластырь. Миша с отвращением вспомнил о щетине.

Он покрутил головой. Какая-то ниша под самыми плитами моста. Неизвестный сидел в паре метров, и судя по всему, бесцеремонно просматривал документы в Мишином нетбуке.

Стараясь не двигать руками, Миша попытался пошевелиться. Но ноги были привязаны к торчащему из стены металлическому пруту.

«Хорошо, что у меня нет насморка» – не с того ни с сего подумалось Мише. В фильмах никогда не показывают такого. Если человеку заклеивают рот, он будет сидеть и ждать ровно столько, сколько требуется по сценарию, и никаких проблем. Но Голубых знал не понаслышке, сколько людей погибло от удушья на самом деле, из-за банального куска липкой ленты.

Неизвестный поднял голову.

– Пришел в себя? – без угрозы спросил он по-русски. Миша кивнул.

– Поговорим?

Голубых пожал плечами.

Подойдя, мужчина одним движением сорвал пластырь. Миша скривился.

– Не брился? – понимающе усмехнулся мужчина. – Не страшно!

– Ты на себе попробуй, тогда говори, – мрачно сказал Миша, облизывая губы.

– А я бреюсь каждый день, – сказал мужчина, садясь на корточки рядом. – И у меня такая проблема не стоит.

– Еще полчаса, и у меня стоять не будет! – зло сказал Миша, поерзав. – Возраст уже не тот, на земле сидеть.

Мужчина расхохотался.

– Да ты шутник! Скажи, что ты делал возле дома, и сохранишь потенцию.

– Сначала сними очки, – отпарировал Миша, – невежливо. Тогда и поговорим.

Мужчина легким движением оказался на ногах.

– Очки? – переспросил он, сунул руку в карман и достал маленький баллончик, размером с зажигалку. Приблизился к Мише, надавил кнопку, и в воздухе повисла переливающаяся завеса, которая медленно потянулась было в сторону гулявшим сквозняком. Мужчина дунул, и Миша с головой погрузился во влажное, воняющее уксусом облако. Он помотал головой.

– Что это? – отплевываясь, спросил он.

– Шаг к твоему освобождению – сообщил мужчина, пряча баллончик и снимая очки. Глаза у него были большие, темно-карие и немного раскосые, словно у уроженца Филиппин. – Пока только первый.

– А то что? Убьешь? – Миша пошевелился, разминая тело.

– Да вообще-то не собирался, – пожал мужчина плечами. – Повторяю свой вопрос: что ты делал возле дома? – мужчина пристально смотрел на Мишу.

– Хотел купить, – Миша дерзко посмотрел ему в глаза.

Неизвестный вздохнул.

– Ладно, зачем тебе нужна Груббер? – устало спросил он.

Миша был готов к такому вопросу, но его удивила интонация.

– Я уже просмотрел некоторые документы, – пояснил мужчина, кивнув на лежавший компьютер.

– Из-за нее погиб мой друг, – неохотно сказал Миша. – И еще люди. Так что у меня к ней есть пара вопросов.

– Тогда тебе придется стать в очередь, – серьезно сказал мужчина и задумался.

– Буду за тобой, – усмехнулся Миша. – Ты, выходит, не из числа ее поклонников?

– Выходит, нет.

– Значит, враг моего врага… – начал Миша.

– Не всегда друг, – подняв руку, прервал его мужчина. – Как ты вышел на нее?

Несмотря на свое положение, Миша почувствовал, что мужчине можно доверять. А, какого черта! И так уже ошибок сделано – не перечесть.

– Меня попросили помочь в расследовании, – начал он. – Погибло два человека, после того, как на заброшенной базе… ну, что-то вроде отеля, – пояснил Миша, увидев непонимание на лице мужчины, – встречались восемь… девять человек, в их числе Хельга Груббер. Я нашел ее отпечаток, и…

– Когда это было? – напряженно перебил его мужчина. – Какого числа? Давно?

– Месяц назад… Пятнадцатого, кажется, мая. – Миша с любопытством посмотрел на собеседника. – Это важно?

– В России? – быстро спросил тот.

– В Украине. Недалеко от Киева, – ответил Миша и чихнул.

– Вот оно что… Возле Киева… – пробормотал мужчина и ловко расстегнул зажимы. – Да, это важно… – он словно размышлял вслух.

Миша потер пальцы.

– Я так и думал – сказал он, трогая гудевший затылок. Потом снял пластиковый ремешок, которым были связаны ноги. – А что это было за собрание?

– Скажу лишь – сказал мужчина, – что событие явно заслуживает внимания.

– Что вообще происходит? – поинтересовался Миша, садясь на корточки. – Ты-то что хочешь от нее?

– Информацию – безразлично сказал мужчина.

– Я тоже. И поквитаться. – Прихрамывая, Миша встал на ноги.

– Не думаю, что это хорошая идея.

– Я уже столько глупостей наделал, что это не имеет значения. – Миша порылся в рюкзаке и достал бутылочку с водой. Зашипел, выходя избыток углекислого газа. – За ней должок.

– Ты не представляешь, с кем связываешься, – мужчина покачал головой.

– Да плевал я на все ее заслуги и связи! У меня товарищ погиб, понимаешь!.. А, да что там! – Миша махнул рукой.

– Расскажи, как все было, – попросил мужчина.

– Расскажи! Я, например, тебя совсем не знаю, и то, что ты смог меня зацепить, вовсе не повод к откровению!

– Гарри! – мужчина протянул руку.

– Михаил. Мишель или Майкл.

Они обменялись рукопожатиями.

– Михаил… Что же, мне несложно называть тебя так. Я довольно хорошо знаю русский. – Гарри улыбнулся.

– А сколько ты всего языков знаешь? – поинтересовался Миша.

– Восемь.

– Ого! Я только три… И то неважно.

– Мы отвлеклись. Ты собирался рассказать, что произошло.

– А есть место поудобнее? Где твоя машина?

Гарри усмехнулся.

– Я чувствовал, что ты меня вычислил. Пойдем.

Собрав вещи, они выбрались из-под моста, перелезли через парапет, и направились вглубь парка.

* * *

Вот она, мечта олигархов и верхушки нашего бомонда! Я не отрываясь смотрел в окно. Впрочем, с того момента, когда мое восхищение от ожидаемого посещения Англии сменилось неожиданным отравлением, ничего не изменилось. Город как город. Полно молодежи. Что еще?

Еще через несколько минут Дайрон сказал:

– Stop the car here.

Мы остановились за небольшим перекрестком.

Пока мальчишка расплачивался, я вылез наружу.

Вечерело.

От автобусной остановки только что отъехал знаменитый двухэтажный автобус. Я не удержался и сфоткал его на телефон. Немного непривычно было, что удалялся он по левой стороне, а не по правой.

Тихая, неширокая улочка. Густые деревья по обеим сторонам, и несколько припаркованных машин. Очень мало людей, но очень много мусора, разбросанного по тротуарам. А как же хваленая британская аккуратность? Или это случайность?

Впрочем, оппоненты возразят, что это все русские туристы. Приехали и накидали. Ладно, будет на их совести…

Я прошелся вперед, и остановился задумавшись. Тот самый вопрос не давал мне покоя.

Тело. Тело Дайрона.

Хлопнула дверца и «Форд», гуднув мотором, исчез. Я, не вынимая рук из карманов, на пятках повернулся. Мальчишка, покачивая головой, неловко складывал деньги.

– Откуда дровишки? – спросил я его. – Опять банкомат хлопнул?

Не отрывая взгляда от кредиток, он кивнул.

– Когда ты спал. Сходил и хлопнул. Еще и на заправку дал!

Я воздел руки к небу. Нет слов!

– А хорошо банкоматы грабить?

– Грабить? Нехорошо. А свое взять можно. – Мальчишка закончил с деньгами и хотел было сунуть их в карман, но я удержал его, чтобы посмотреть на фунты. Никогда их не видал раньше.

Я вернул Дайрону желтоватую двадцатку с изображением молодой королевы и нескольких бусин поперек купюры.

Евро, оно как-то привычнее.

– Свое? – спросил я, не вполне понимая, о чем идет речь.

– Свое. Или мне нельзя иметь счет в банке?

Это, признаться, мне не приходило в голову. Ну да, почему нет! Заставить банкомат поверить, что он принял карточку, а потом списал нужную сумму – проще пареной репы. В смысле алгоритма, конечно. Как Дайрон воздействовал на электронику, я так и не понял. Спрашивать об этом было лень.

– А как же твой миллион? – спросил я, с разочарованием мазохиста припоминая о всех материальных благах, на которые можно было разделить миллион. – У тебя на счету есть такая сумма?

Дайрон пожал плечами.

– В Украине не было. Я даже не слыхал о тех банках. Но вообще-то, при необходимости, было у кого взять.

Я молча смотрел на него, и он неопределенно уточнил:

– Есть такие… должники. И миллион в любой валюте, это меньшее, чем они могут вернуть долг. Поверь, это не такая уж и большая сумма.

Я сказал:

– Пошли, чего мы тут маячим!

Мы пошли по улице. Я все время отставал, глазея по сторонам, то и дело останавливаясь, чтобы сфотографировать, хотя если честно, фоткать особо было нечего. Дайрон терпеливо ждал.

Мы прошли метров двести, и улица плавно повернула влево.

В глаза бросилось отдельно стоящее трехэтажное здание. В нижнем этаже располагалась какая-то кафешка.

На лазурной полосе, обегающей карниз первого этажа, золотом горела надпись: «Prince of Wales». Ага. Вот он, памятник. И кто ж наш загадочный союзник? Уж не принц ли Уэльский, да хранит его Господь?

Мы прошли кабак имени Его Высочества, и сразу за домом я узрел небольшой полукруглый пятачок для парковки перед железными воротами и колоннами, с какими вазами наверху. На ближайшей колонне скромно красовалась табличка «Paddington cemetery». И цифры «1999». То ли адрес, то ли количество клиентов.

Вот оно что! Понятно теперь, кто наш союзник! Сейчас мы узнаем и насчет тела Дайрона, и насчет остальных коллег отца-Димитрия, по совместительству гула-падальщика! Нужно было пол-Европы пролететь, чтобы попасть на кладбище!

Очевидно, мое лицо меня выдало, потому что Дайрон, почти зайдя в раскрытые ворота, неожиданно развернулся и пошел дальше по улице.

Шутник! Я – за ним.

– Что, не ожидал? – Довольно спросил меня этот юморист.

– Не ожидал, Ваганыч! – признался я. – Хоть ты и говорил, что гулы не способны на контакт, я решил, что есть исключения!

– Исключения есть везде! – охотно согласился мальчишка. – И то, что гулы отличаются своеобразными вкусовыми пристрастиями, еще ничего не значит!

– Кстати, о пристрастиях. – Я замедлил шаг. – Что насчет тела? Когда ты собираешься его возвращать? Прошло уже три дня, если не больше! И еще столько же пройдет, если не больше – итого неделя. А разложение? Или оно в меду хранится, как у фараонов?

Мальчишка хмыкнул, и сорвав с дерева листик, задумчиво пожевал его. Проходивший мимо толстый мужик в коротких, словно плавки, шортиках, посмотрел на него, словно на прокаженного.

– Я в тебе не ошибся… Ты спрашиваешь, почему тело не разложилось? – Он помолчал, а потом негромко, словно подбирая слова, продолжал:

– Пока я жив, оно не разложится, и это большой плюс. Я уверен, что меня считают почти мертвым, находящимся в глубокой коме, или по крайней мере, скоро будут… Это единственное здравое предположение, если, конечно, судить по телу. Но все далеко не так просто…

– Но почему же тогда тело не уничтожают? – серьезно спросил я. – Если бы у меня был такой противник, перво-наперво что я бы сделал, так это уничтожил тело! Сжег его, расплавил, перемолол… Вариантов масса… Кстати! Что повлечет за собой его уничтожение?

– Понизит наши шансы в сотни раз! Да, те, у кого это тело хранится, были верны мне… Пока. Но боюсь, – глаза мальчишки сузились, – когда они догадаются, в чем дело, у них возникнет соблазн выторговать себе определенные привилегии. И тогда…

– Погоди! Так твое тело не у тех… кто тебя хотел убить? – воскликнул я.

– Нет, конечно! Я не настолько безрассуден, чтобы совершать такие поступки.

– Это несколько упрощает дело! – Я взял пацана за плечо. – Достать тело будет легче.

Мальчишка горько рассмеялся.

– Пожалуй, лишь морально. Физически – вряд ли.

– Но почему ты говоришь были? Если верны, значит верны! А союзники нам не помешают!

– Союзники! – мальчишка звонко рассмеялся. – О каких союзниках ты говоришь! Да, они были верны. До тех пор, пока я мог призвать их к ответу за измену. Но верны не мне – а страху! Страх – это лучшее орудие.

Но любой страх подобен дереву – его нужно питать. Иначе он растает. А вырастить новое дерево гораздо труднее, нежели сберечь старое.

Дайрон отбросил в сторону изжеванный лист.

– Сейчас же питать нечем. И нужно успеть, пока засуха окончательно его не сгубила!

Отдельные осколки информации складывались в мозаику. Но – из общей картины видна была пока лишь рамка. Вся же суть представлялась мне пока что горстью не связанных меж собою кусочков.

Итак, Дайрон оставил тело у так называемых союзников! А сам, налегке, проник на базу, где заговорщики лелеяли чудовищные планы, в то время, пока союзнички танцевали с бубнами вокруг его тела… Н-да, звучит глупо. В мыслях еще так-сяк, но произнесешь вслух – и чувствуешь себя полным идиотом.

Между тем мы миновали два перекрестка и подошли к трехэтажному длинному строению, весь первый ряд которого занимали разношерстные магазинчики.

– Пришли. – Резюмировал мальчишка и осмотрелся.

Я осмотрелся тоже. Все было спокойно. Толпы разъяренных гулов не неслись на нас, чтобы сожрать. Киллеров тоже видно не было.

Мы обошли дом слева, свернули в небольшой тупичок и оказались перед дверью. Дайрон отворил ее, и пройдя небольшим полутемным коридорчиком, мы поднялись по узкой лестнице на третий этаж.

Пахло старостью, спиртным и абрикосами.

На площадке было две двери. Одна новенькая, деревянная, с глазком и кнопкой звонка. Вторая – тоже деревянная, но старая, растресканная, с изрядно проржавевшей дверной ручкой.

Некоторое время мальчишка раздумывал, словно прислушиваясь к чему-то, затем подошел к двери поновее и подергал за ручку.

Дверь была заперта. Некоторое время ничего не происходило. Затем неожиданно дверь распахнулась.

* * *

Примерно через полчаса, сидя в машине Гарри, Миша закончил рассказ. Все это время Гарри слушал, не перебивая, только иногда нетерпеливо морщился, когда Миша запинался, или он сам что-то не понимал.

Когда Миша закончил, Гарри некоторое время сидел, задумчиво постукивая пальцами по рулю.

– Что скажешь? – не выдержал Миша.

– Много странностей.

– Это я и без тебя знаю. А конкретней?

– Пуля у тебя с собой?

Миша порылся в секретном карманчике куртки и протянул Гарри маленький пакетик.

Тот с интересом рассмотрел алмаз и остатки пули, потом вернул ее Мише.

– Ну что? – спросил тот.

– Никогда ни с чем подобным не сталкивался. – Гарри пожал плечами. – Но мне это не нравится.

– Ладно. – Миша повернулся к собеседнику, – теперь твоя очередь делиться информацией.

– Я тебе многого не могу сказать. По крайней мере, пока. Если хочешь, спрашивай. Отвечу, что смогу.

– Что ж, на безрыбье, как говорится… – Миша потянулся на заднее сиденье, и достал из рюкзака нетбук. – Кто такая Хельга Груббер? Ты понял, о чем я.

– Не могу сказать, – отрицательно покачал головой Гарри.

– Ладно. Что за встреча проходила у них на базе?

– Я не знаю. Но хотел бы об этом знать не меньше тебя. Даже больше.

– Ладно. Какую роль играла в ней Груббер?

– Одну из ключевых. Была представителем одной из сторон. Хотя, по правде говоря, там все играли ключевые роли.

– То есть сторон было восемь? По числу прибывших?

– Да. По крайней мере, я так думаю. Возможно, конечно, что сторон было четыре, а представители – попарно…

– Тебе нужно подучить русский. Так не говорят: попарно, и вообще… Так что же… Ну хорошо, а что насчет самоубийцы?

– Покажи его фото. – Гарри положил руки на руль.

Миша нашел фото и повернул компьютер экраном к Гарри. Тот мельком глянул и прищурился, словно раздумывая. Потом покачал головой.

– Никогда не видел.

– А нет мыслей, почему он застрелился?

– Это точная информация?

– Что застрелился? Точнее некуда. Так что?

– Не знаю.

– Следующий вопрос. Кто такой Макс Старски? Вот фото. Правда, качество не супер.

– Первый раз вижу.

– Ох, и тяжело с тобой! Тогда хоть скажи, как меня смогли так быстро вычислить?

Гарри пожал плечами.

– Думаю, что в твоей фирме утечка. Вот и все.

– Не может быть… Но откуда?

– У партнеров Груббер очень большая сеть. Да и твой друг Кирилл… Он мог рассказать об этом своим помощникам?

Миша развел руками.

– В принципе, не исключено, конечно, но… даже не знаю, что и думать. Хорошо, спрашиваю дальше. Кто ты, откуда и почему следишь за Груббер?

Гарри шевельнул плечами.

– Работаю в одной м-м-м, – он нетерпеливо щелкнул пальцами, подбирая слова, – специальной организации. А Груббер… По работе, она и ее… партнеры по бизнесу закреплены за мной.

– Ясно. Короче, ты давно следишь за ней? То есть, в последнее время, сколько дней?

– Около двух недель. Она получила груз. Большой квадратный ящик. Мне необходимо узнать, что там.

– И где сейчас этот ящик?

– Я полагаю, у нее дома.

Миша потер руки.

– Предлагаю наведаться в гости. Там сразу все и узнаем: я о Старски, ты о грузе, и мы оба – о собрании.

– Ни в коем случае! – Гарри предупреждающе поднял руку. – Ни в коем случае! Если она догадается, в чем дело, то конец!

– Да почему конец! Ну, в крайнем случае, уберем ее! Выпотрошим, в смысле, допросим с помощью… Ах ты, черт! Аптечка с препаратами осталась там! А тут… я не знаю, можно где-нибудь приобрести «сыворотку правды»?

Гарри некоторое время раздумывал над Мишиными словами, затем покачал головой.

– Думаю, это нам не поможет. Хельга, скорее всего, не знает всего, а дать о себе знать… Нет, нам это не подходит.

– Да что ты заладил: не подходит, не поможет! – Миша стукнул кулаком о ладонь. – У тебя есть предложения? Учти, через несколько дней она выйдет на работу. А насколько я знаю, она работает в Дании, и будет ли сюда приезжать на ваш сраный уикенд, еще вопрос!

– Хорошо. – Гарри некоторое время колебался, а потом спросил:

– Ты со мной? Только учти, я не могу тебе всего рассказать!

Миша хлопнул его по плечу.

– С тобой, не переживай. Я тебе это уже битый час объясняю!

– Тогда план такой. Заберемся в дом и сделаем там обыск. Днем. Когда ее нет. Условие обязательное – она нас видеть не должна. И наши следы, кстати, тоже.

Миша кивнул.

– Принимается. Что там насчет сигнализации? Зайти сможем?

Гарри горько рассмеялся.

– Хоть сейчас. Вибродатчики на дверях и окнах, емкостные – внутри. Отключается с пульта в холле. Кодом из шести-семи цифр. Плюс магнитный ключ и голосовое подтверждение. Полиция едет минуты две. Ну и сирена… Впрочем, нет. Сирены скорее всего, нет. Точно, сирены нет… Тебе это о чем-нибудь говорит?

– Связь как осуществляется? Провода или…

– GSM-стандарт – перебил Гарри. – Импульс раз в полминуты. Знаю, потому что все эти коттеджи, виллы в радиусе по крайней мере, одного километра имеют практически одинаковую систему.

– Ты-то откуда это все знаешь? – удивился Миша.

– Я собирался купить там дом. И естественно, поинтересовался, кто и как будет меня охранять. А охранять будет некое охранное агентство «Щит», одно из крупнейших в Гамбурге, и не только. Профессионалы очень высокого уровня, так, по крайней мере, мне сказал риэлтор. Понятно? – Гарри сунул в рот сигарету, и стал хлопать себя по карманам в поисках зажигалки.

– Да-а, задачка… Как предлагаешь ломать?

– Ну, у меня два варианта. – Гарри выпустил клуб дыма в приоткрытое окно. – GSM-глушитель перед домом. Или взломать их базу и внести туда задолженность по оплате, скажем, тысячу евро. Компьютер проверит, и отключит дом с пульта.

– Первый вариант отбрасываем – решительно сказал Миша. – Система-то двусторонняя, она же не только сообщает о проникновении, но и отчитывается, что все в порядке. Как только сигнал пропадет, они через пару минут будут здесь. Такие системы сразу реагируют на глушаки.

А вот второй… Но почему тогда сразу не вычеркнуть ее из этой базы? Или просто приостановить на время? И потом, могут начать слать уведомление о задолженности. Неизвестно ведь, с какой периодичностью проверяются должники?

– Неизвестно. Но, думаю, не чаще, чем раз в день. Но и вычеркивать совсем тоже нельзя: может появиться подозрение. Это там, в России все равно, а тут – немцы! Менталитет другой. – Гарри некоторое мгновение размышлял, выдыхая дым через нос, а потом спросил:

– А чем тебя вариант с глушителем не устраивает? Я вообще-то хотел затормозить их машину.

– Машин может быть несколько! – Удивился Миша такой наивности. – Как ты вычислишь, откуда они поедут? Ну допустим, дорога с двух сторон… нет, так не получится. Задержим две, пришлют еще три! А насчет базы… Ты уверен, что в такую базу можно влезть? Сеть-то наверняка автономная… Короче, тоже отпадает… Ладно, придумаем что-нибудь…

Гарри положил окурок в пепельницу и спросил:

– Ты что потом собираешься делать? Когда все закончится?

– А все закончится? – невесело усмехнулся Миша. – Не знаю… В Киев мне пока нельзя… Да как обычно. Буду работать, как и работал, мотаться туда-сюда… Кто ж знает, что будет! Но разобраться нужно… Ладно, отвезешь меня в отель?

– Отвезу.

Гарри завел двигатель.

III

На пороге стоял, прислонившись к косяку, босой субъект, чуть пониже меня ростом, в испачканной краской клетчатой рубашке, размера на три больше и рваных джинсах. Космы растрепанных соломенных волос и торчащая борода придавали ему несколько комичный вид.

Если его перекрасить в черный цвет и придать подобающий вид бороде, получился бы вылитый Роберт Дауни-младший, известный всему миру благодаря марвелловским фильмам, Железный человек.

Железный человек смерил меня холодным ничего не выражающим взглядом и перевел взор на пацана.

Тот невозмутимо смотрел на него. Некоторое время они сверлили друг друга взглядами, затем хозяин квартиры произнес:

– Can I help you?

– Evening, Jason! – сказал мальчишка. – I wish peace to your home!¹

Джейсон подобрался. Его глаза сверкнули, а затем…

Затем я восхищенно посмотрел на него.

Все-таки какой хороший человек! За таким я пошел бы и в огонь, и в воду.

Я не знаю, откуда у меня возникли такие мысли, но я так же твердо был в этом уверен, как и в том, что солнце встает на востоке, а садится на западе.

Если можно узнать человека с первого взгляда, то мне это удалось. Это – Человек с большой буквы. Идти за ним на край света, не задавая вопросов! Быть с ним…

Эйфория стремительно меня покидала. Я почувствовал на плече руку мальчишки.

Джейсон удивленно посмотрел на нас, не ожидая такого скорого завершения сеанса гипноза.

Мальчишка медленно протянул ему руку ладонью вверх.

– Can we get in?² – спросил он.

Хозяин посторонился.

Мы вошли.

Вся квартира состояла из кухни и двух комнат. Жилой, выглядевшей вполне пристойно, и второй, мастерской, в которой царил творческий беспорядок и откуда сильно несло запахом гуаши и какого-то растворителя.

Берлога художника.

Мальчишка прошел в квартиру. Я – следом.

Дауни-младший закрыл за нами дверь и жестом пригласил в первую комнату.

Мы прошли не разуваясь, очевидно, снимать обувь здесь не принято.

Джейсон стал на пороге, скрестив руки на груди и выжидающе глядя на нас.

Дайрон сказал мне:

– Позволь представить тебе моего старого знакомого, Джейсона Элдриджа.

Я пожал Джейсону Элдриджу вяло протянутую руку и сказал:

– Вери хеппи! Май нейм из Артур!

Железный человек поморщился.

– Mutually. What caused your visit?³

Мальчишка покачал головой.

– I’m Dayron.

Джейсон изменился в лице и отлип от стены.

– It’s you? But it is impossible!⁴

– Alas … We have little time,⁵ – мальчишка шагнул вперед.

Джейсон жестом пригласил нас садиться.

На столике появилось вино, фрукты и вазочка с каким-то янтарным вареньем.

– Listen very carefully⁶, – мальчишка облокотился на стеклянную крышку стола.

Джейсон наклонил голову.

Некоторое время я слушал, пытаясь вникнуть, но потом отказался от этой затеи. Натянутая «четверка» по английскому сейчас меня сильно подвела. Хотя, знакомых слов было крайне мало. Практически несколько. Мне удалось разобрать только «мы», «проблема», «тело» и «красный». Или нечто вроде. И все.

Джейсон внимательно слушал, изредка задавал вопросы, а затем, услышав ответ, начинал посапывать, качая головой.

Я посидел, затем тихонько встал из-за стола и прошелся по комнате. Дайрон и Джейсон не обращали на меня внимание, поглощенные беседой. Лишь изредка то один, то второй бросали на меня мимолетные взгляды.

Комната была небольшой, где-то четыре на три метра. И такое же небольшое количество вещей, наполнявших ее.

Никаких привычных нам обоев. Серо-голубая побелка и все.

Бар с батареей бутылок, бутылочек и флаконов, несколько полок с книгами, пара древних кресел, грубый деревянный табурет, на котором сидел хозяин, и диван. Решетчатая дверца в стене – шкаф.

Не сравнить с нашими квартирами, в которых напихано все что можно, и даже больше!

Жидкокристаллический телевизор, бормотавший в углу. Я подошел ближе. Надо же! У них телепередачи транслируют в HD-формате. Прогресс налицо.

На полу рядом с телевизором лежал джойстик от «Сони плейстейшн» и несколько дисков. Хм. Во что же может играть художник на игровой приставке? В паззлы?

Над телевизором на стене висела грубо выкованная из темного металла роза, на вид очень древняя.

В комнате было три окна подряд, подоконники которых были густо уставлены маленькими горшочками с разноцветными цветами. Присмотревшись, я узнал примулу. Очевидно, Джейсон был страстным цветоводом. Тут было, по меньшей мере, пятьдесят горшочков. В мастерской, как позже выяснилось, тоже.

На стенах картины, очевидно написанные самим Джейсоном. Я задержался, разглядывая их. Наверное, я полный профан в искусстве, поскольку понять смысла так и не смог.

На первой картине была изображена половина голого человека – словно кого-то разрезали вдоль – полголовы, половина туловища, одна нога, одна рука. К оставшемуся соску, к глазу, к паху и к уху кручеными шлангами был подсоединен березовый ствол, в который, словно в перегонный куб, втекала кровь из тела, и выходила обратно уже в виде березового сока, наполняя несчастную голову. Почему-то я даже не сомневался, что именно дерево перерабатывает кровь, а не человек – сок. На березе напухали кровавые почки, и на ветке, глядя на них, сидела какая-то птица с кольцом на лапе.

Я был знаком с одним художником. И сказать, что он псих, не мог. Пока тот однажды не показал свои фото, на которых он был изображен голым, и в пупок ему заходил провод со штепселем, включенным в розетку.

Может, это у них видение такое…

Вторая картина оптимизма мне тоже не добавила.

Красивый расцветающий цветок, сильно напоминающий примулу. Это если на первый взгляд. А присмотришься и видно, что это не благородный оттенок пурпурного заката, а тронутые гниением лепестки. И внизу, из-за стебля, выглядывает землистая морда какой-то твари, регулярно поджирающей этот цветок на полдник.

Или вот еще – огромная рыба, в теле которой сделан дом. Словно Чудо-юдо Рыба-кит! Только у той люди жили на спине, а у этой – внутри. Сквозь открытые окна были видны жильцы, ведущие повседневный образ жизни. Рыба улыбалась, словно радуясь такому соседству. Но присмотревшись и увидев ее глаза, я понял, что это – гримаса боли. Боли, причиняемой людьми, которые словно личинки, пожирающие носителя, невозмутимо занимались своими делами.

В плавнике рыба держала зонтик, которым прикрывалась от идущего дождя.

Представляю, каким может быть ЖЭК при таком-то доме…

Ну и ассортимент! Неужели нет простых картин – парусники, природа, звери какие-нибудь, в конце концов!

Верно говорят, картина оставляет большее впечатление, чем фотография. И я в этом убедился. Меня тронуло, что и говорить.

На фоне эти картин даже отец Димитрий стал выглядеть, как несчастный, забытый всеми пенсионер, бродящий по подземельям в поисках брикета горохового супа.

Хозяин квартиры, мягко говоря, явно был человеком необычным. А если вспомнить сеанс гипноза – необычным вдвойне. Ну естественно, какие еще знакомые могут быть у Дайрона, который сам не брезговал ментальным общением с людьми и банкоматами! И меня это ничуть не удивляет.

Я забрел в мастерскую, широкие подоконники которой также были заставлены горшками с примулой. На мольберте был закреплен лист с наброском – то ли ананас, то ли шишка, разрисованная синей краской. Очевидно, это над ним корпел Джейсон, когда мы пришли.

Краски, бумага, сотни эскизов – все не дорисованные, сплошной набор фрагментов. Части тела, предметы домашнего обихода, музыкальные инструменты – причудливый калейдоскоп элементов. Из-под заваленного бумагами дивана что-то поблескивало.

Я наклонился и вытащил эфес. От настоящей шпаги. Удобная, обтянутая кожаным ремешком рукоятка и позолоченная овальная чашка.

Если судить по виду, ему было лет триста.

Я помахал эфесом в воздухе, фехтуя с невидимым противником. Несмотря на то, что клинок отсутствовал, рукоять показалась мне тяжеловатой. Плюс еще полкило на лезвие. Плюс затраты на удары.

Вывод? Нужно иметь неслабую мускулатуру, чтобы управляться со всем этим.

Клинка я не нашел, а перерывать мастерскую не позволяли правила приличия. Заглянув под диван, я нашел электронный термометр. Рядом с эфесом он смотрелся диковато.

Вставив термометр узким концом в эфес, я положил импровизированную скульптуру возле мольберта. Надеюсь, Джейсон Элдридж это оценит.

* * *

Когда они подъехали к отелю, Миша, молчавший всю дорогу, неожиданно повернулся к Гарри.