Не будучи поклонником Битова и не считая его классиком, признаю, тем не менее, его несомненный литературный дар. Роман добротный, очень ленинградский, очень филологический. Читать тяжело - нет, вовсе не из-за нарочитой витиеватости текста, с этим как раз всё в порядке, а просто очень печально. Несчастные люди в несчастливое время - это всегда очень печально.
Книга, которая когда-то привела меня к Битову ("за одного Битова двух небитых дают"). Роман не тяжелый, а, скорее, насыщенный, и эпоха в нем отобразившаяся такая же не столко тяжелая, сколько насыщенная, плотная, очень "советская"...
«Пушкинский дом» — потому ли, что постмодерн, потому ли, что просто хороший роман, нужное подчеркнуть — он о многом. Ещё та энциклопедия. Открывай и читай, а там уж будет всё расставлено по местам, кто и где должен тебя встретить, что сказать. Для меня он стал как «Хазарский словарь», только лучше (тут я как всегда про Павича, потому что он открыл для меня эту игру с текстом в вопрос-ответ). Страна — история — человек — время — литература — взаимоотношения — семья — город — дополняй список до бесконечности. Кажется, здесь ничего не упущено; каждому есть, где развернуться. Когда я открою роман в следующий раз, что-то другое заденет меня и прополощет, и я напишу о другом, сегодня же:
Это книга откровения. О тебе. Найти в себе силы посмотреть на себя честно, найди в себе силы спросить: не я ли Левушка, не обо мне ли пишет Андрей Георгиевич. Посмотреть на Леву Одоевцева и честно сказать: нет, это не я. Битов пишет о человеческом, о том, в чем едва ли себе когда-либо признавались, потому еще, что многое не понимали и не могли ухватить. Вот он рассказывает; а сможешь ли, разрешишь ли себе со стыдом ухватить, сказать – да. Все мы немножко лошади – все мы немножко Лёвы; кто прочитает монолог Митишатьева и ни разу не вздрогнет? Испытание. Книга – исповедь тебя перед самом собой. Очередная книга страшного суда. Нужно только не испугаться, но ведь кого бояться? Ты один здесь; наедине с автором, но он тебе уже ничего больше не скажет, кроме написанного, так что не страшно.
С другой стороны, все писатели, наверное, немножко достоевские (погрешность тут будет, конечно, большая, но из песни слов не выкинешь). Нет-нет, да и почувствуешь этот запах совести человеческой и скорби, и услышишь голос Федора Михайловича в одном ли, в другом персонаже. (А за Леву очень стыдно – он ведь был бы князь Мышкин, если бы был.) К концу Битову совсем сложно стало сопротивляться. К слову об этом, всё это бичевание – Гоголь, Достоевский, здесь Битов, да все – как мы позволяем? В чем феномен нашего доверия и склонения головы? Почему не брыкается, а щемит и щекочет внутри совесть, признаваясь: да, было; да, чувствовал; да, да, делал! Какой силы должен быть либо текст, либо образ самого писателя как живого человека, а иногда вместе, чтобы мы поверили, доверили, не посмеялись, открылись. Вот это меня совершенно поражает, механизмы, которые в нас срабатывают: в чём ключ? В каком слове, какой честности, какой жизни?
…И еще мне иногда казалось, что это «Петербург» Белого, но с какой-то иной изнанки. Та же фантасмагория времени и пространства; мясорубка взмокла, заржавела и встала — теперь тут толкут, ступка города, пестик века, или наоборот, и вот медленно, методично растирают. Людей, годы, судьбы, характеры, отношения, классы. И судя по Битову – раз за разом подливают водки.
Очень ухабистый текст, через который я с трудом продиралась. Но продиралась принципиально, потому что всегда дочитываю до конца то, что начала. Есть интересные интеллектуальные пассажи, видно, что автор обладает нетривиальным взглядом на тривиальные вещи. Прекрасно передано состояние алкогольного опьянения, разные стадии) Но было чертовски скучно. "Пушкинский том", который я прочла первым, был гораздо легче для прочтения и даже познавателен.
Какая же скукотища. Все таки некоторые книги как звезды… зажигаются и гаснут и не стоит реанимировать мертвого. Лучше бы эта книга так и осталась в истории. Я патологически терпеть не могу таких героев как Лев Одоевцев. Ничего в жизни сам не добился, зато все ему уже все должны. Также он чистая аристократия, который не способен сделать что-то сам и просто плывет по течению. И вот возможно книга бы мне больше понравилась, если бы слог у автора был другой, если бы он цеплял и можно было бы идти через всю историю наслаждаясь стилем автора, хоть и с бесячим героем.
Ещё в студенчестве я поняла простую вещь: постмодернизм - это вообще не моё. Слишком много рассуждений ни о чём, слишком много... Да просто слишком. По своей воле я бы не вернулась сюда, но условия литературных игр бывают очень суровы. Поэтому я плакала, страдала, но сожрала этот кактус, теперь же буду мучиться от несварения.
Возможно, Битов действительно гений своего времени и один из классиков жанра, но мне очень тяжело читать эти его кружева текста. Я просто тону в них. Да и само повествование... Оно обрывочное, хаотичное, постоянно уводит нас в сторону всё тех же рассуждений и красивостей и я вообще переставала понимать, что происходит. главный герой так размыт и теряется в этих постоянных рассуждениях, что ничего, кроме раздражения у меня не вызвал. Как и само повествование. По факту, в нём почти нет действия, а если оно есть, то свое активное - это пьянки. Их было не так много, но создалось ощущение, что в целом сам текст - это именно что одна сплошная пьянка, с затуманенным сознанием, спутанностью мысли и постоянному влечению к высокодуховному философствованию. Заявка на конфликт поколений была интересная, тем более, что основная была не как принято между отцом и сыном, а между дедом и внуком, но... Но для меня всё опять же потонуло в бесконечных растеканиях мыслью по древу.
Вот интересно? когда книга не твоя, даже ходы, которые обычно нравятся и привлекают, здесь кажутся неуместными. Например, множественность вариантов развития событий и целых три (!) концовки. В обычное время мне бы такое очень зашло, но не здесь.
Автор, бесспорно, умён и высокоинтеллектуален. Жаль, мне того же не хватило для понимания этого шедевра.
Все начинается с конца. Роман о Лёве, его времени и временах в которых он живет и мы живем, и пусть все это разные времена, но литература позволяет с ними со всеми весело, а иногда и не очень поиграться. И если время - первый персонаж романа, то литература - второй. Русская литература живет и дышит на страницах, выглядывает из сундуков и выносит приговоры разной степени тяжести. Третий герой романа - это автор, тоже из разных времён, этот проныра не может остановиться, и не добавить, подождите, я не договорил… стоило только начать и его не остановить. (Он сам и признаётся в этом грешке:
«Но однажды случайно написанная первая строчка, о которой автор никогда и понятия не имел, так долго дописывалась и уточнялась, что оказалась романом.»
Ну, и наконец, главный герой - Лёва, персонаж, тип, типаж, выразитель чего должен выражать и маленький человечек затерявшийся во времени, литературе и своей выдуманной жизни.
К рассказу об одном из его поступков, о том как-таки удалось ему совершить поступок, и подводит нас автор окольными путями времён, их примет, и литературных аллюзий.
Бедный, бедный Лёва: умудрился родиться не в тот год, не в то время, рядом не с теми героями, и теперь вынужден перебарывать свою жизнь вдали от жизни, среди уснувших букв, пропавших людей, во времена оные.
Бытовые приметы времени описаны здоровско, от ширины брюк до ширины улиц и площадей, от запахов до теней, о расширении городов, прирастании их новыми домами, в которых живут новые люди, которых Лёва умудряется жить не замечая. И от этой его оторванности от жизни и от людей, его жизнь приобретает особые типические черты. И делает его таким забавным героем вне времён, и в то же время своего, т.е. его, Лёвиного, времени. А время ему досталось интересное, когда страна чуть оправилась после Войны, и начала жить, дышать и оттаивать. И это время требовало от Лёвы поступка, его женщины, его товарищи, его жизнь ждала, жаждала поступка Лёвы и он его совершил.
Какие герои, такие и поступки.
И каким новым преображенным героем он смотрит на город на людей после свершения, аки Христос после воскрешения. (Интернет стерпит и такие мои нахальные сравнения, интернет все стерпит)
Конечно, роман затрагивает, иногда краешком много интересных тем: и моды, и привычки и приметы времени; и литературную среду, и отношение к классикам, и даже отношения самих классиков друг к другу. Но зачем все это, когда есть отношения с женщинами: и они здесь прекрасны, как три грации. Страсть, Преданность и Любаша.
Измена, ещё одна из главных тем романа, измена и предательство, которое казалось пронизывает все жизнь Лёвы, такое время, что и говорить, это не громкие предательства, которые ложатся мертвым грузом и делают жизнь невыносимой, а мелкие каждодневные маленькие предательства своего я, своей любви, своих чувств, для того что суметь выжить и взобраться жить повыше в такое-то время.
Но не хочу про время, хочу про женщин. Они здесь есть, и антифеминистически украшают роман. Фаина, Альбина, Любаша… одни их имена звучат как сладкие колокольчики.
И бедный Лёва запутался в них, и конечно, его жалко, но в то же время смешно. Они все ждали от него поступка. И дождались.
Но желания, которые сформулированы нечетко, так и сбываются.
Повесть о поступке Лёвы, это песня, читайте сами.
В общем было приятно провести время с автором, пусть и некоторые его истины и переживания трагичны, тем приятнее ему сопереживать. И читайте и перечитывайте классику.
П.С. Нельзя не сказать спасибо автору за дядю Диккенса, такие герои украшают книги и нуждаются в защите, от авторов в том числе (что убивают их почем зря).
"Роман написан в единственной форме и единственным методом: как я мог, так и написал."
Эта цитата из романа исчерпывающе описывает мои ощущения от его прочтения - как смогла продралась через этот "культовый томик про домик" и осталась с ощущением что литературные игры постмодерна совершенно точно "не совсем мое". Поначалу я надеялась что попытка утопления читателя в словесных кружевах, примечаниях, монологах на пару страниц закончится чем-то вроде гоголевского "Носа" - протомагическим реализмом и выпадением героя в другое, фантасмагорическое измерение. Но нет - не то чтобы "Пушкинский дом" был скучно написан, не то чтобы поиск аллюзий был уныл, однако я постоянно чувствовала какой-то подвох - будто бы автор прячет в кармане загадку, на которую читатель заведомо не знает точный ответ. В конце концов я пришла к выводу что это была главная иллюзия и только:) И да, я совершенно точно главный герой Лева в той сцене где дед упрекает его, на мой взгляд, только в том что он вырос сыном своего отца
- автор, вы очень умны, нравственны и озабочены судьбами Родины, но я-мы Лева и живём по обстоятельствам, знаете ли. В герои не рвемся, статей о трех пророках не пишем, чистейшей прелести чистейшими образцами не являемся. Нам бы сюжеты попроще - о буднях "научной молодежи", трех женщинах главного героя, дяде Диккенсе
. А всяческие игры разума и три альтернативные концовки выглядят немного избыточно, честно говоря. Зато вот прочла - теперь хвастаться могу, умная и с хорошим литературным вкусом!
В общем воспарить на высоты этого образца "петербургского текста" мне не удалось.
В принципе, нормальный такой подзаголовок для любого из тех романов, деконструкцией которых в своём «Пушкинском доме» занимается Андрей Битов. И всё. И сказать мне, собственно, особо больше нечего, кроме того, что это очень утомительная книжка. Она настолько утомительна, что (небывалое дело) я пошла писать рецензию не в конце месяца, как водится у меня, а практически немедленно по прочтении. Чтобы уже совсем закрыть этот роман для себя и по возможности больше не открывать.
Итак, что у нас тут? Как и говорилось, попытка деконструировать главные тексты русской литературы. Не только, кстати, романы, но и некоторое количество лирических произведений, и драму иногда. Вот у нас есть герой, и вот мы вам расскажем, как он таким стал, а потом догоним и ещё расскажем, а потом расскажем и ещё догоним, а потом ещё догонимся и опять будем гнать, гнать, гнать. В принципе, я сама достаточно долго могу этим гоневом заниматься, как и любой из тех, кто в состоянии понять этот роман. Не имея филологического образования (я не о дипломе, а о насмотренности и начитанности), читатель через этот роман будет прорываться, имея это образование, будет скучать, только если не находится с Битовым совсем на одной волне. У меня так с Толкиным: я до усрачки смеюсь над его лингвистическими шутками, но точно знаю, что от них достаточно большое количество лично уважаемых людей хотят спать. Получается, целевая аудитория очень узкая — безукоризненно образованные ребята, находящиеся на одной волне с Андреем Битовым.
Так, да не так. Любая постмодернистская штука, как мне кажется, в первую очередь создаётся ради процесса создания и ради удовольствия самого автора. И автор здесь оторвался от всей души, я очень за него рада, можно, пожалуйста, больше я не буду это читать.
И ещё одна парадоксальная штука: «Пушкинский дом» — это отличная книга для того, чтобы её препарировать и написать собственную диссертацию (важное пояснение: наш главный герой му*ак — князь в чёрт знает каком и филолог во втором поколении). Вот интересно, хранится ли уже в Пушкинском доме диссертация по «Пушкинскому дому»?
«Теперь в мою читательскую жизнь вошёл новый Писатель — Андрей Битов», — написал я однажды восемь лет тому обратно. Но вошедший Битов повёл себя совсем скромно и незаметно, уселся где-то в уголке-закоулке моего читательского Я и никак о себе не напоминал.
«Битов — писатель для «медленного чтения», — написала мне тогда в комментариях Марина Буквоедка, и я согласился: «Однозначно для медленного». Не предполагая, что темпы моего чтения Андрея Битова будут вот такими черепашьими — одна книга в восемь лет. Однако час пробил…
Первое, о чём я подумал, находясь примерно в центре повествования, это какую оценку буду ставить. Потому что к тому времени диапазон вероятных раскинулся от 3,0 до 4,5, притом, что иногда хотелось влепить и вовсе пару, а иногда приближённую к пятёрке. Если проводить аналогию со звёздами (а Битов стоит таких сравнений), то полное ощущение, что мы имеем дело с цефеидой, т.е. со звездой переменной светимости. То блеск возрастает до максимума, то падает до минимальных значений, с тем, чтобы опять повторить свою пульсацию. Вот и эта книга также — то очешуительно хороша, то скучна и даже уныла.
При этом предполагаю, что хорошесть книги для разных читателей будет определяться разными критериями. Но лично я пищал в разных умных местах романа. Т.е. там, где философия и социология перемешивались с литературоведением и историей. Там было интересно, умно, откровенно и сокровенно, неординарно. Хотя все три любовно-романтические… нет, вру, у Битова практически никакой романтики, так что любовно-сексуальные истории нашего героя тоже были по-своему интересны.
Но начались дежурные похождения чичикова нашего героя, и читать эту мутную пьяную вязь было скучно и немного брезгливо, что ли. Брезгливо, например, в тех местах, где герои книги рассуждают о личной жизни Пушкина и Гончаровой (любим мы заглянуть под одеяло, особенно под одеяло к знаменитости, чтобы подсмотреть, что там у них с личной жизнью и вообще с физиологией — ага, ну всё как у всех, пузо на пузо и руки куда надо нацелены — вроде как и ты сам чувствуешь себя равновеликим).
При этом претензий к литературной составляющей книги у меня нет. Т.е. сделана она весьма… недурно, скажем так. С должной долей юмора, сарказма и сатиры. Образно и сочно-точно. С аллюзиями и перефразированными сюжетами великих и могучих. С намёками и весьма прозрачной недосказанностью.
Но вот что мне понравилось, возможно, больше самой книги, так это примечания автора к тексту романа. Вот это было вообще «без дураков». И потому в целом после прочтения остались какие-то собственные мысли и рассуждения (например, о сакральных жертвах, о предназначении и фатализме и пр.) Но это уже за пределами книги…
Reviews of the book «Пушкинский дом», 34 reviews