Read the book: «Не то»

Сидел я на Воробьевых горах вечером одного из первых дней лета. В тени сирени, сладко-горький запах которой смешивался с свежестью от Москвы реки, есть мое укромное место. Оно укромно лишь потому, что я его так охарактеризовал. По факту же сотни людей проходили мимо этого моего укромного места и садились, даже не подозревая живописности места. Они говорили по телефону, ели наспех приготовленную еду с льющимся соусом на ботинки и жадно вдыхали летний запах, так редко посещающий столицу. Живописность места я тоже могу описать, но сразу прошу читателя оценить скверность моего словаря великого русского языка. Завидую я в этом плане Толстому, Достоевскому, Гоголю… Всем, кто может хоть капельку передать словом необъятную русскую натуру.

Справа от меня были кусты зелени, высеченные ровно по линейке; каждый лист был живой и в форме, создавая некий квадрат. Листья эти сообща в тот вечер шумели как-то тихо, словно не пытаясь помешать полету мысли по исторической цепочке жизни моей. Рядом росла сирень в три куста. Ветви ее склонялись ниже к земле под весом цветков, а запах передавался мимолетом, по легкому дуновению, сообща со всей природой. Передо мной из места раскидывалась Москва-Река. Воды ее пытались выйти за пределы бетонных баррикад каждый раз, когда по ней проплывала очередная лодка с туристами.

Я смотрел на воду держа в руках блокнот и ручку, только что протекшую сквозь мои штаны. Однако этот прецедент не имеет значения; имеет значение лишь то, что оставлено этой ручкой на страницах моего блокнота-дневника, который я вел с детства.

Что ж… Сейчас, когда я вставил это лирическое отступление читателю будет проще сопоставить меня с литератором, пусть и немного посредственным. Прошу читателя пройти за мной по обломкам моей жизни. В конце концов, не просто так ведь вы решили взять в руки эту книжечку.

1.

«Родился я в небольшом городе, где жили самые обычные люди. Они работали, растили детей, наслаждались звенящей тишиной и чистой природой. Дом наш находился в упадке, но мать моя любила красоту во всем. Чистые скатерти местного пошива, фарфоровые блюдца с цветником и выглаженная одежда по стрелке – были обязательной атрибутикой будней. «Человек должен видеть красивое и в рутине. Я не хочу годами ждать подходящего момента, чтобы выставить сервис на стол. Этот момент никогда не наступит», – говорила она. И правильно делала, скажу я читателю!

Упадок дома отразился на моем мировосприятии. Я хотел все и сразу: стать большим человеком в обществе, влиять на судьбы и мысли людей, «грести деньги лопатой», как принято говорить у нас в России. Хотел я удовольствия, прожигания жизни и девушек! Оглядываясь назад я думаю, что же мне все-таки было нужно ИСКРЕННЕ? И смело могу сказать: «не знаю».

Для этих обширных целей после школы поехал я в Москву. Она завораживала меня своим масштабом, богатством и движением. Мать моя осталась далеко за тысячи километров и переписывались мы с ней раз в несколько дней. Она меня любила до беспамятства, любила так называемой «эгоистичной любовью». Я был «ее» и моя сепарация была для нее болезненной. Тем не менее я вырос таким же эгоистом и уехал в Москву. Поступил в университет и встречал по пути к нему людей интересных: лирических поэтов, серьезных финансистов с цифрами в голове и красивых женщин. Все они были для меня тем, к чему я стремился. Деньги, драма и секс – вот, что двигало мной тогда.

Для знакомства с ними я употреблял разные формы хитростей, но основной была выпивка. Чего только стоит философствование под рюмкой горячительного? А красавица, что под алкоголем изящно танцует среди чужаков? Это была хитрость, которую любили все. В том числе и я.

Начал я свое нравственное падение через месяц пребывания в городе; ровно с бара. Заприметив красотку я разбудил свой инстинкт и решил тогда во что бы то ни стало сделать так, чтобы она уехала со мной. Инстинкт мой двигал мной в тот момент, читатель! Это был не я! А впрочем…все равно мерзавец. Проявлял я его в самой безнравственной форме: покупал ей выпивку, осыпал комплиментами и жадно впивался глазами в ее красоту. Она замечала это и делала «па», кокетливо отбрасывая волосы назад. Через какое-то время она сдалась моим речам и мы уехали в сторону моего дома. Ночь прошла страстно, с отдушкой на утро. Утром же я увидел рядом с собой не ту пленящую голову красоту, а после ее вопроса: «Позвоню ли я ей?», – равнодушно ответил: «Да», – и закрыл перед ее сияющим надеждой лицом дверь. Молодые девушки особенно подвержены нравственному бесчестию мужчин, ибо их матери постоянно нивелируют любовь и комплиментики. В сущности же, любовь не комплиментами измеряется, но мало об этом говорят красивым молодым девушкам.