Pyotr Yershov

«Гости[23]! Лавки отпирайте, Покупайте, продавайте; А надсмотрщикам сидеть Подле лавок и смотреть, Чтобы не было содому Ни давёжа[24], ни погрому, И чтобы никой урод Не обманывал народ!»

Закричал (от нетерпенья), Подтвердив своё веленье Быстрым взмахом кулака: «Гей!

горшочек, и снег стал таять. Вот и слышат старики – пищит что-то в горшочке под ветошкой; они к окну – глядь, а в горшочке лежит девочка, беленькая, как снежок, и кругленькая, как комок, и

взмолился наконец: «Не губи меня со света! Целый год тебе за это Обещаюсь смирно жить, Православных не мутить». Я, слышь, слов-то не померил 14 Да чертёнку и поверил». Тут рассказчик замолчал, Позевнул и задремал. Братья, сколько ни серчали, Не смогли – захохотали, Ухватившись под бока, Над рассказом дурака. Сам старик не мог сдержаться, Чтоб

Вишь, что старый хрен затеял:

Хочет жать там, где не сеял!

неслыханный в воде. В пруд дельфины завернули И на дно его нырнули, — Глядь: в пруде, под камышом, Ёрш дерётся с карасём. «Смирно! Черти б вас побрали! Вишь, содом какой подняли, Словно важные бойцы!» — Закричали им гонцы. «Ну, а вам какое дело? — Ёрш кричит дельфинам смело. — Я шутить ведь не люблю, Разом всех переколю!» — «Ох ты, вечная гуляка, И крикун, и забияка! Всё бы, дрянь, тебе гулять, Всё бы драться да кричать. Дома – нет ведь, не сидится!.. Ну да что с тобой рядиться, — Вот тебе царёв указ,

кони буры-сивы, Добры кони златогривы!