Quotes from the audiobook «Ночной смотрящий», page 2
Россия умеет все на свете, кроме одного — у нее не получается остро хотеть.
Оказывается, когда существуешь только для себя, это не жизнь, а дорога к смерти. И обманываться тем, что твоя работа нужна людям, можно лишь до определенного предела. Однажды приходится выбирать: или ты служишь конкретному человеку, или ложись и помирай.
"Вследствие духовного кризиса и отсутствия мотиваций". Эту роскошную фразу Котов подслушал из телевизора - так объяснял свое нежелание участвовать в Олимпиаде какой-то заграничный "летающий лыжник". Котов долго прикидывал, что же это за кризис может быть у человека, добровольно прыгающего с трамплина, и ответа не нашел. Но само выражение запало ему в память.
- Начинается русская боевая фантастика, - пробормотал Долинский.
- Никогда я ее не любил.
Он в общем-то не чувствовал страха. Но Лузгин прекрасно знал, что местные не боятся ни волков, ни медведей, ни бешеных собак, ни белой горячки. Этого добра в округе испокон веку было хоть задом ешь. Местные опасались только милиции, да и то по причинам отнюдь не метафизического, а самого что ни на есть материального свойства. В приснопамятные советские времена народ постоянно что-то воровал – не от хорошей жизни, конечно – и до сих пор сохранил перед людьми в погонах атавистический ужас. Да и милиция тут всегда была насквозь коррумпированная, эдакая сама себе мафия, и кого угодно могла посадить за что угодно или вовсе ни за что.
А в реальности человечество делится на громадное большинство и крошечное меньшинство. Причем меньшинство это постоянно гробит себе подобных.
" Когда существуешь только для себя, это не жизнь, а дорога к смерти".
